Следующие дни проходят словно во сне, хотя я и не притрагиваюсь больше к транкилятору. Видимо, с ним действительно нужно быть осторожнее. За это время я навестила свою подругу Мэй в больнице и сходила на первые обучающие занятия в гильдии, но подробностей не помню. Только то, что после одного из этих мероприятий пришлось выковыривать жвачку из волос. Но кроме этого я проштудировала кулинарную литературу, закупила ингредиенты и подготовилась к первым кухонным экспериментам.
Первым блюдом, которым я решаю поразить Кейна, уж не знаю в хорошем или плохом смысле, будет манная каша. Эта крупа приглянулась мне, во-первых, потому, что из нее можно изготовить или хотя бы использовать во множестве других блюд к завтраку. Во-вторых, манка изготавливается из зерен пшеницы, которые завозят к нам на поездах из дальних краев, так что то, что сейчас лежит передо мной на столе в большом бумажном пакете, путешествовало больше, чем я. Мне нравится представлять, что эти перемолотые зерна когда-то привольно колыхались в колосьях на ветру на бескрайних полях очень далеко отсюда. Хотя, если вспомнить, я-то прибыла сюда из другого мира, но пшеница тоже вовсе не местная флора.
В итоге каша оказывается готова слишком быстро, да и получается какой-то комковатой. Первым на кухню заваливается Кейн, и видно, что не в самом лучшем расположении духа.
— Готово уже? — рявкает он.
— Готово, — неуверенно говорю я. Ставлю перед ним кашу в красивой вчера купленной миске с машинкой, нарисованной на днище.
Кейн хватается за ложку и тут же пробует мое варево.
— Тьма! Да это же жрать невозможно! — рычит Кейн и запускает миску с кашей в мою сторону. Я инстинктивно пригибаюсь, хотя метит он явно выше моей головы. Миска разбивается о стену, каша оказывается повсюду, в том числе у меня в волосах.
У меня внезапно тоже происходит вспышка ярости, и я тоже запускаю в него второй миской, комплектной к первой. Он едва уворачивается, вжав голову в плечи.
— Ты совсем охренела?! — ревет Кейн на меня.
— Это был комплект! — объясняю я, удивленная собственной спонтанной реакцией.
Злой Кейн бросается на меня так быстро, что я едва успеваю сделать хотя бы попытку убежать. Он кидает меня на пол. Пытаюсь подняться, но оказывается, что он наступил мне ногой на волосы. Вот и стоило их отращивать ради такого момента?
— Еще раз так сделаешь, пожалеешь, — шипит Кейн на меня и, наконец, сходит с моих волос.
Вскоре после этого приходят остальные, так что я не успеваю прибраться на кухне.
— Ух, ни черта себе! — восклицает Лекс, видя осколки миски на полу. — Это сегодняшняя каша такая суровая, что даже тарелка не выдерживает?
— Да, именно, — отвечаю я, бросаясь делать бутерброды, не рискуя предлагать свое варево еще кому-нибудь. — Так что смотрите под ноги, она может подползти незаметно. — Я вижу, как комочек каши вяло сползает вниз по стенке шкафчика.
Мы быстро завтракаем бутербродами с чаем, и все расходятся по своим делам. Лекс уходит вместе со всеми, но через несколько минут возвращается, когда я уже заканчиваю собирать осколки.
— Представляешь, у нас в одной из ванных комнат теперь крокодил живет, правда маленький, но зубастый. А у вас в почтовом ящике открытка валяется, — Лекс, как и я ранее, решивший сунуть нос в подозрительный ящик, кидает на стол прямоугольник с изображением машины. — Кто-то по кому-то скучает и просит выйти на связь. Тебе это о чем-нибудь говорит?
— Я уже видела в нем открытку, но другую, — подхожу и нюхаю бумажку, она пахнет так же, как и прошлая. — Полагаю это Кейн вам с крокодилом удружил?
— Гад завел гада, — улыбается Лекс, и вдруг спрашивает: — Ты в порядке?
— Да-а, не парься, — я машинально приглаживаю волосы.
— Теперь я буду приходить к завтраку раньше, — говорит друг.
А я больше не буду кидаться в Кейна посудой.
— Тебе не надо спешить на занятия? — напоминаю я, пытаясь уйти от неловкого разговора.
— Нет, по расписанию снова занятия по этике, — морщится Лекс. — В прошлый раз нам три часа колупали мозг чайной ложечкой, сегодня, думаю, возьмутся за перфоратор. А у меня мозг один, и мне его жалко. Это нам предыдущая группа подсуропила. Причем нам не говорят, что же такое интересное они сделали.
— Прогуляешь?
— Делом займусь, — поправляет Лекс. — Сегодня Енека — это тот чувак, к которому меня пристроили подмастерьем — на работу не придет, типа, выходной себе устроил. Так что можно с комфортом вскрыть его кабинет и посмотреть, что он там прячет.
Задумчиво покусываю губы, прежде чем признаться:
— Я тоже хочу.
— А я на это надеялся, — лицо Лекса из оживленного сразу же становится виноватым, — только, понимаешь, тут есть один неприятный нюанс.
— Какой? — заинтригованно спрашиваю я.
— Дело в том, что неплохо было бы покопаться в его записях и выяснить, куда он своих подмастерьев посылал, в те дни, в которые они пропали. И это я бы — гад такой — хотел бы на тебя спихнуть.
— Я бы сама за это взялась, — произношу с сомнением, — но, думаю, стражи, первым делом это проверили.
— Они возможно потратили-таки некоторое количество нервных клеток на то безобразие, которое Енека развел в своем офисе, прежде чем окончательно забить, а в этом году торжественно повесить это тухлое дело на новую группу нашего Редженса, ну а последний уж точно не стал заморачиваться кипой бумажек.
— Так что Редженс делегировал это тебе…
— Очевидно, что не мне, а тебе, — поправляет Лекс, — просто он не озвучил это. Кроме тебя ни у кого терпения на такое не хватит.
— Не уверена комплементарна ли такая характеристика, — морщусь я, быстренько заплетая косу.
— Еще как! — хмыкает Лекс. — Вполне может статься, что так ты и раскроешь дело о маньяке — истребителе подмастерий, а я просто вынуждено на подхвате постою, позевывая.
— Надеюсь, все будет не так, — меня аж передергивает, — но да, наверное, начать придется с разбора записей. Пошли что ли?
Пока едем в офис Енеки (имя у него одно, значит, он, так же как и мы, родом из другого мира), просматриваю дела о двух пропавших подмастерьях, скинутых мне на планшет Редженсом. Первый из них — Адерин Вогел Ноак — исчез год назад, через три дня после начала года. На фото — худощавый молодой человек с небольшими усиками, глаза голубые, волосы крашеные в блонд. Рост 182 см. Входил в клуб любителей техномоделирования, то есть делал небольшие модели различных машин. Второй подмастерье — Дуртай Торок Стерк — исчез буквально только что, за день до нового года. На фото — плотного телосложения парень, глаза карие, шатен, внешне ничего общего с первым. Рост 164 см. Увлекался настольными играми. Оба проработали вместе с Енеком примерно по году. Оба проживали на тридцать четвертом уровне в общежитиях. Естественно оба принадлежали к научной гильдии. Друзья, связи, расписания занятий и практики и так далее. Маршрут передвижения в дни исчезновения не установлен — информацию об этом нам и предстоит сегодня восстановить.
Итак, офис Енеки расположен на сорок пятом уровне. Внутрь мы попадаем беспрепятственно прямо по идентификационной карте Лекса, сразу в просторное помещение приемной. Правда вряд ли в последние годы сюда заходил кто-либо кроме служащих, поскольку заказы на ремонт или другие услуги давным-давно посылаются по сети, и нет никакой необходимости приходить лично. Соответственно вид у приемной совсем не приемный. Стулья для посетителей завалены коробками, стены обшарпаны до неприличия, а на потолке загорается только один ряд ламп — вполне достаточно света, чтобы пройти сквозь помещение к комнатам в глубине.
— Нам сюда, — Лекс направляется к лестнице и, поднявшись по ней, проходит к двери, самой дальней из трех. Она единственная металлическая, не так давно крашенная и выглядит надежно, в отличие от первых двух, хлипких и облупленных. Сразу ясно, что если в конторе и есть что-то стоящее, это нужно искать именно за этой дверью.
Лекс недолго возится с замком, благо с помощью своих дикорастущих связей он уже ухитрился обзавестись набором инструментов для чуть ли не профессионального взлома. Замок щелкает, дверь приоткрывается.
— Ну вот, — Лекс по-хозяйски распахивает ее и заходит в комнату, хлопает рукой по выключателю на стене, — записи валом навалены в коробках в…
Как только зажигается свет, замечаю движение в глубине комнаты, а также понимаю масштабы катастрофы с рабочими записями водопроводчика Енека. Кучи разноцветных стикеров, вырванных блокнотных листов, обрывков от бумажных упаковок — реально кучи, лопатой грести можно — навалены повсюду, вперемешку с папками, коробками, разодранными журналами и канцелярской мелочевкой. Большой шкаф с одной полуоторванной дверцей лежит на боку, словно схватившись ею за сердце, еще целый ряд шкафов выстроен вдоль задней стены. В центре комнаты за единственным письменным столом кто-то прячется.
Заинтересованно переглянувшись, мы с Лексом обходим стол с двух сторон, хотя ступать приходится прямо по бумагам, которые мне еще, может быть, придется разбирать.
— Ей, приятель, ты как там? — участливо спрашивает мой друг.
Кто-то ворочается под столом, слышится тихое урчание или, может, рычание. Делаю еще пару шагов и нагибаюсь, чтобы заглянуть вниз. Любопытно, какую зверушку мог закрыть Енека в своем кабинете. Сомневаюсь, что это очередной нелегальный монстр глубин — просто не может нам так “повезти” снова. Скорее домашнее животное, которое Енека зачем-то притащил к себе на работу, а оно тут от стресса шороху навело.
Но этот кто-то глубоко забился под большущий стол, частично прикрывшись погрызенной картонной коробкой, и там, в полутьме, его почти не видно. Ясно только, что животное крупное.
Я уже совсем близко от него, в полуприседе, а Лекс с другой стороны, чуть дальше, и активно указывает мне на что-то у себя под ногами. И на это что-то стоило сразу обратить внимание.
Продолговатая куча бумаг и рванья походит на засыпанное человеческое тело. Торчит только один мужской ботинок и пола серого замызганного халата. В дополнение на некоторых бумажках замечаю пятнышки крови. Я так из полуприседа и делаю шаг назад.
Лекс кивает и достает из кармана какой-то цилиндр, который внезапно превращается в телескопическую дубинку. Подготовился, молодец. Я же могу только косой размахивать, так что по молчаливому требованию друга, еще дальше отхожу назад.
— Эй, чудо, явись нам, — предлагает Лекс и стучит концом дубинки по столу.
Из-под стола быстро появляется чья-то волосатая рука с грязными длинными когтями, испачканными возможно даже в крови, она хлопает по столешнице там, где той касалась дубинка, и тут же исчезает обратно. Звериное рычание, которое уже не с чем нельзя перепутать, при этом становится гораздо громче. Кстати говоря, нельзя было не заметить, что конечность существа пятипалая с противопоставленным остальным большим пальцем. Только излишняя волосатость, начинающаяся выше запястья, словно мохнатый рукав, отличает руку от человеческой.
— Так, гражданин-оборотень, — с усмешкой говорит Лекс, — вылезайте и объясните, что вы делаете в служебном помещении.
Звук его голоса, существу явно не нравится. Оно с ревом кидается из-под стола остатками коробки, следом вылетает женская туфля на невысоком, но массивном каблуке, думаю, больно ударив моего друга по ноге. Лекс морщится, но не сдвигается с места, держа наготове дубинку. Что очень правильно, потому что в следующее мгновение существо резко выскакивает из своего укрытия и, так и не распрямившись полностью, пригибаясь, бросается на него. Увернувшись от удара дубинкой, это создание молниеносно меняет курс на обратный и заскакивает на стол, откуда с размаху кидается второй туфлей, метко попадая по выключателю, и в помещении тут же наступает кромешная тьма.
Я только сейчас замечаю, что дверь-то доводчик захлопнул за нами. По стеночке наошупь поспешно пытаюсь добраться до нее, а там уже и до выключателя, то и дело на что-то наталкиваясь ногой. Лекс что-то насвистывает, явно отвлекая внимание на себя. А что делает существо, могу только догадываться, потому что оно тут же перестало издавать горловые звуки, что тревожно намекает на интеллект создания.
Оно смахивало на крупную обезьяну с редкой светлой шерстью, но рассмотреть его из-за очень быстрых и резких, дерганных движений не было возможности. Еще от него пахнуло чем-то сладким, довольно сильный запах, по которому я, возможно, смогу определить, если оно приблизится ко мне в темноте.
Слепо нашарив, наконец, холодную поверхность двери, довольно быстро нахожу и выключатель.
— Включаю! — на всякий случай предупреждаю я Лекса. Как только вспыхивает свет, тут же оборачиваюсь.
Неожиданно, но теперь мы с Лексом в комнате одни, и в остальном вроде бы ничего не поменялось, только друг переместился ближе к дальней стене. Он молча указывает мне на ряд узких дверок. Я быстро подхожу к нему, по пути заглянув все же под стол и в лежащий большой шкаф. Но там никого, а если б существо выбралось через металлическую входную дверь, мы бы услышали, так что да, остается только этот ряд шкафчиков. Существо как раз могло бы поместиться в один из них, если внутри больше ничего нет.
Я отворяю одну дверцу за другой, дергая ручки с боку, а Лекс готовится встретить существо, стоя непосредственно перед отворяемыми шкафчиками. Но каждый раз на пол вываливаются лишь очередные бумажки или какая-то ерунда, кое-как запихнутая внутрь. Металлические детальки и обрезки труб с грохотом выпадают на пол и заодно так бьют по нервам, что к концу ряда, я уже мечтаю кого-нибудь ударить. Последняя дверца и…тишина.
Лекс подходит вплотную к последнему шкафчику и засовывает внутрь голову.
— Что там? — я нетерпеливо пытаюсь тоже заглянуть туда, но он полностью заслоняет от меня узкий проем.
— Здесь выход в техническую шахту, похоже, — отвечает Лекс, с разочарованием отстраняясь от шкафчика. — Нет смысла соваться туда без хорошего фонаря, а я такой не взял. В гражданской одежде чертовски мало карманов, это просто бесит!
— Все равно это существо уже удрало от нас, придется позвать Редженса, чтобы его ребята прочесали тоннели, — предлагаю я.
— Угу, — Лекс отходит назад к куче, из которой торчит ботинок. — И если это пушистое недоразумение и есть причина исчезновения подмастерий, будет очень…, - друг красноречиво вздыхает, — хотя бы тебе не придется разбираться с этим хламом. — Присев возле кучи он хватается за ботинок и легко поднимает его. То есть ноги внутри нет.
Мы вдвоем тут же начинаем ворошить кучу, но кроме старого комбинезона и наоборот очень приличных, хотя и помятых брюк ничего не находим.
— Так, я уж было понадеялся, то есть забеспокоился, что увижу здесь самого Енека, — усмехается Лекс, — ботинок так точно его. Он мне им на руку наступил, когда я по его указке под раковиной корячился, так что я эти пятна в виде удивленной рожи хорошо запомнил. — Лекс указывает на мыс ботинка, и сразу откидывает тот подальше от себя. — Кстати, я вспомнил, где можно достать фонарик.
Ладно. Очередной жертвы пока нет, но вокруг много свежих пятен крови, и мы имеем достаточно агрессивное существо с испачканными в крови когтями, так что, кажется, пора звать стражу.
— Я Редженсу напишу, — я сажусь на стол и отправляю сообщение через планшет, выданный моим шинардом. Ответное “подойдем через пять минут” приходит незамедлительно. Я тоже вздыхаю, покачивая нервно ногой. Остается только следить за дверцей, закрывающей лаз в технические лабиринты Муравейника, теперь стражи сделают все остальное. Грустно это.
— Два фонаря нашел! — уведомляет быстро вернувшийся Лекс. — Ну что, пойдем? — спрашивает он, уверенно направляясь к шкафчику.
— А в этом есть смысл? — переспрашиваю печально.
— Наверное, нет, — пожимает плечами Лекс, — чудо лохматое мы явно не догоним, ну хоть прогуляемся. Пошли! Нас же сейчас явно отстранят от дела, а мы что, даже по затхлым мрачным тоннелям не прошвырнемся?!
— Действительно, — я спрыгиваю со стола и забираю протянутый мне другом фонарик. Чем мы рискуем? Разве что Редженса немного разозлим, на его каменном лице, может быть, даже какая-нибудь мышца сердито дрогнет. Отчего-то я очень хочу это увидеть.
Лекс первым перешагивает через днище шкафчика и вылезает в тоннель. Я забираюсь туда следом, видя, как луч фонаря шарит по водопроводным трубам.
— Трупов пока не видно, — проговаривает Лекс, — куда пойдем, туда или сюда?
— Сюда, — я указываю вправо своим фонарем. Никакой затхлости я не чувствую, только слабый, но отчетливый сладкий медовый запах, что шел от существа. Проходя дальше, я то и дело ощущаю его, точно понимая, где свернуть.
— Оно что болеет чем-то или духами надушилось? — Лекс тоже улавливает этот аромат, разве что, может, чуть хуже, так что я все время вырываюсь вперед.
Уже через несколько развилок добираемся до канала с открытой водой, и здесь нам приходится побродить по сторонам, чтобы снова напасть на след. Точнее говоря, мы обнаруживаем боковое помещение, где запах снова становится довольно сильным. На полу валяется грязный спальный мешок и куча тряпья. Подцепив дубинкой, Лекс приподнимает из нее розовую женскую блузку с рюшами. На животе она разодрана в клочья и вся в темных заскорузлых пятнах.
— Ну, Редженсу похоже повезло и он раскроет больше двух дел зараз, — предполагает Лекс, рассматривая добычу. — Хотя, конечно, мы не знаем, как одевались те пропавшие парни на работу. Может это принадлежать одному из них, как думаешь?
— Ну, покрой свободный, плечи широкие, рукава длинные, — прикидываю я и подпрыгиваю от неожиданности, перемещая фонарь в угол комнаты. — Там!
Что-то мелькнуло в свете быстро направленных туда наших фонарей. Разведя лучи в разные стороны, обшариваем пространство вокруг, но вновь движение я замечаю слишком поздно. Нечто бледно-серое, округлое с разбегу врезается мне в живот и, протащив назад, роняет на холодный влажный пол.
— А-ах, — попытавшись тут же подняться, попадаю ладонью в лужу какой-то противной слизи.
— Порядок? — Лекс подскакивает ко мне.
— Да-а! — на самом деле все вокруг противно склизкое и влажное, ткань моей одежды во всех местах, где чего-либо касалась, теперь мокрая и мерзко холодная, и боль от удара и падения по сравнению с этим вообще ничто.
Снова движение, и Лекс успевает подставить хотя бы бок, ему удается устоять на ногах, и он, как следует, пихает атакующее существо от себя, замахивается дубинкой, но то проворно ускользает в темноту. Мы пытаемся снова поймать его в лучи фонарей, но оно стремительно обходит нас и ударяет снова, теперь уже снеся нас обоих. Этот удар намного сильнее, существо протаранило нас всей своей массой и прошлось по нам как будто копытами. Такими трехпалыми лапами с твердыми глубоко впиявливающимися в кожу и мышцы пальцами.
— Ни хрена себе массажик! — хрипит возле меня Лекс, а я пытаюсь поймать откатившийся в сторону фонарик и свое дыхание. — В угол! — командует друг.
Мы забиваемся в один из углов помещения: Лекс впереди со своей дубинкой, я свечу обоими фонарями у него из-за спины. Вот так, теперь тварь не подберется к нам незамеченной. Она и не пытается, мотается там где-то между светом и тьмой. Не подходит, но и не убирается восвояси. Чего хочет-то?
Без движения быстро становится холодно. Дыхание успокаивается, и становится слышно, как существо тихо цокает тройными копытцами по каменному полу. То пройдется, то замрет.
У Лекса в кармане начинает вибрировать телефон. Одной рукой он достает его, второй держа наготове дубинку.
— Чего? Ну да. Это с чего это? Ладно, щаз. — Отняв телефон от уха, друг начинает что-то там набирать на экране. — Ты планшет свой что ли в конторе оставила? — интересуется он между делом.
— Ну да, — вспоминаю я с удивлением, — после того как Редженсу сообщение отослала, на стол планшет положила. Ой.
— А я у себя программку поставил, чтоб местоположение определить невозможно было, — поясняет Лекс, — вот Редженс нас и потерял. Теперь грозится уши надрать.
— Идет! — вскрикиваю я.
Бледное круглоголовое копытное, будучи на задних ногах, высотой с Лекса несется на нас, на бегу наклоняя лобастую башку для удара. Передние ноги подняты и прижаты к телу. Рудиментарные глаза, прикрытые веками с длинными торчащими словно иглы ресницами, смотрятся жутко. Огромный выпуклый лоб, покрытый многочисленными бороздами, кажется твердокаменным и непрошибаемым. Лекс успевает только отвести руку с телефоном назад, дотронувшись до моего плеча, и мы оба шагаем в бок.
Меня прошибает нервная дрожь, как только я слышу глухой звук удара лба об угол комнаты. Зачем-то дергаю руками к своей голове, в результате ударив себя с двух сторон обоими фонариками. И только в следующую секунду свечу, наконец, куда надо.
Тело нападающего обмякло в неловкой позе, словно прилипнув лбом к углу. Длинные мускулистые конечности скрючило, одна из передних оказалась перекинута через плечо. Видно что-то вроде раздвоенного копыта и усиленной пятки со шпорой. Очевидно, это не то же самое существо, что схлестнулось с нами в конторе.
Когда в помещение заваливаются стражи, мы все еще стоим возле тела бледного. Он так и сидит в углу, не шелохнувшись, качественно вырубив самого себя. Я попыталась уже проверить пульс, не нашла, но за то что его и вправду нигде нет, ручаться не могу. Услышав шаги, опрометчиво оборачиваюсь, и луч чужого фонаря бьет прямо в глаза. Предоставив своим подчиненным проверить остальное помещение, Редженс подходит к нам.
Скептически поджав губы, мой шинард пихает ногой бледного, и тот заваливается на спину и распластывается на полу все еще без сознания или мертвый.
— Это падальщик, — говорит Редженс. — На людей он нападать бы не стал.
— На нас напал, — возражает Лекс.
— Дураков не любит, — Редженс сует мне в руки забытый мною на столе планшет. Заслуженный упрек. Я быстро сую планшет в карман.
— Но в конторе мы обнаружили совсем другое существо, и это должно быть его логово, — Лекс указывает на спальник и разбросанную одежду, в которой уже шуршат молодые стражи. Ту блузку, которая заинтересовала и нас, один из них запихивает в пакет.
Редженс бросает туда лишь взгляд.
— И как оно выглядело?
— Злобный волосатый и воняет отстойным одеколоном, — дает короткое описание Лекс.
— Это ты про мастера Енеку? — уточняет Редженс, чуть изогнув левую бровь. К моему удивлению Лекс на секунду задумывается над вопросом.
— Ну, что-то общее между ними определенно есть, — отвечает он. — Но Енека сегодня должен быть…где-то в другом месте.
— Мы проверим, в каком месте кто должен быть, — обещает Редженс, поворачиваясь к своим подчиненным, которым не терпится продемонстрировать ему свою добычу.
— Вот тьма! А ведь они и вправду похожи, — говорит мне Лекс, отойдя со мной чуть подальше. — А что если у мастера Енеки есть еще более злобный брат-близнец? Ведущий голый и асоциальный образ жизни. А Енека всю жизнь прячет его в технических помещениях среди труб, чтобы заодно заботиться и о нем, и о них. Чтобы этого брата в психушку не забрали. А подмастерья Енеки это рано или поздно обнаруживают, и братья вынуждено избавляются от свидетелей? Версия?
— Ну, версия, да, — неуверенно соглашаюсь я.
— Мой намек что, никто не понял? — спрашивает Редженс, снова вернувшись к нам. Трое молодых стражей уже видимо получили от него указания и покидают помещение.
— Может и понял бы, но прослушал, — улыбается Лекс.
— Ты где должен быть сейчас? — спокойно задает вопрос офицер, но чувствуется, что мой друг уже крайне близок, чтобы огрести по полной. Я пытаюсь взять его за руку и утянуть к выходу.
— Здесь! — нагло ухмыляется Лекс и, забрав руку, обнимает меня за плечи. — Мы тут с Ветой делаем все возможное, чтобы раскрыть ваш висяк, чтобы ты выслужился перед начальством, а Кейн получил удовольствие, осознавая, что нас в любой момент могут сожрать. Ценишь?
— Нет, — ухмыляется Редженс и, ухватив Лекса за ухо, как, собственно, и обещал, говорит в него: — Ты должен быть на занятиях, а любые действия по расследованию предварительно согласовывать с нами. Понял? Со второго раза или еще повторить?
— Но это же бесчеловечно! — Лекс пытается вытащить свое из хватки офицера. — В смысле занятия по этике! Это издевательство. Сам бы туда сходил разок.
— Нам этика не нужна, — отпустив ухо, Редженс хватает Лекса за шиворот и толкает к выходу. И про меня не забывает. Его ладонь приятно теплая. — Она только мешает службу нести. Вместо этики у нас устав.
— Длинный и занудный, — ворчит Лекс, позволяя тащить себя дальше. — И его я уже читал, так что этика для меня тоже лишняя.
— Так сядь на лекции подальше и рисунки свои дебильные малюй, — выдает неожиданный совет Редженс, — главное, чтоб без прогулов — за них из гильдии могут выпереть.
У канала становится еще холодней, зато в тоннелях возле труб почти тепло. Мы возвращаемся в контору тем же путем, и вдоль него приторно сладкого запаха уже почти не ощущается.
— А когда нам с Ветой работу работать? — продолжает перечить Лекс. — Сейчас занятия, потом Енека в контору заявиться может! Не при нем же в его бумажках копаться.
— Вот пусть Мышь бумажки и перебирает, ты тут при чем?
— А кто ее в это время защищать будет? Если эта лохудра вернется?
— А дверцу стулом подпереть не судьба?
— А мне точно все еще нужно разбираться с записями? — встреваю я. Честно говоря, мне уже не очень хочется копаться во всех этих бумажных завалах. Когда это была единственная ниточка к исчезновению подмастерий, немножко азарта во мне еще теплилось, а сейчас Мышке так же лень этим заниматься, как и всем остальным.
— Да, точно, — пальцы Редженса сжимаются, лежа у меня на талии, словно он боится, что услышав приговор, я попытаюсь сбежать. — Для отчета по любому понадобится.
— У стражей считается, что разрабатывать нужно все версии происшествия, даже те, что скучные, — поясняет Лекс.
Приходится остаться разбирать бумажки.
Вечером покупаю в торговом центре две пластиковые миски — легкие и прочные, цвета забрызганной грязью шпаклевки. Есть из таких будет не самое большое удовольствие, но мы с Кейном заслужили это своей несдержанностью. Продавец так тщательно мне их упаковывает, словно сомневается в моей способности добраться до кухни, не прихлопнув свои покупки дверью. В итоге из магазина выхожу с довольно крупным пакетом и все мысли мои опрометчиво заняты им.
Почти подошла уже к эскалатору на нижний ярус ТЦ, как что-то чувствительно цапает меня за кофту, прихватив заодно и моей собственной плоти. Дверь, часть стены и какие-то полки быстро пролетают перед глазами, и по чьей-то милости я боком влетаю в подсобное помещение, едва не падая на пол. Первая мысль — нерасположенные ко мне однокурсники взяли-таки меня врасплох. Впрочем, им сложно было бы просочиться на этот уровень, учитывая невысокий статус. Сложно, но отнюдь не невозможно. Как следует напугав саму себя, откидываю пакет с мисками в сторону и истерически хватаюсь за руку, втянувшую меня сюда, выворачиваю за спину нападающему и толкаю последнего лицом в пошатнувшиеся полки.
— Вета, какого кейна ты творишь?! — слышу недовольное шипение, пока в страхе оглядываюсь вокруг в поиске других соперников. Но в комнате кроме меня только Кейт, чью руку я поспешно отпускаю и пячусь назад к двери подсобки.
Подруга медленно разворачивается ко мне, аккуратно проверяя состояние своих неожиданно пострадавших суставов. На ее подбородке красной полосой отпечатался край полки.
— Ты меня напугала, — лепечу я.
— Напугала! — скривившись, Кейт передразнивает меня. — Не ожидала я такого от подруги, а то бы сама скрутила тебя в два счета!
— Конечно, — быстро соглашаюсь я.
— Я всего лишь хотела поговорить с тобой без свидетелей, — она брезгливо поводит плечом.
— По поводу своего тестового задания от защитников? — догадываюсь я. — Хочешь, чтобы я отнесла твои ответы в офис?
— Да нет, рано пока, — Кейт вздыхает. — Я тут узнала, что на присмотренное мной место много желающих, так что просто ответить на вопросы будет мало — это мне ничего не гарантирует.
— И что ты думаешь сделать?
— Ну, смотри, — Кейт берет с полки пухлую папку и, раскрыв ее, пролистывает примерно две трети листов. — Первые два дела ни о чем, — деловито начинает она. — Ах да! Собственно, заданием было просмотреть три старых уголовных дела и найти ошибки стражей, которые их вели, за которые можно было бы уцепиться при защите обвиняемых. Вот, первые два дела ерунда. Там только процессуальная мелочь, благодаря которой можно разве что смягчить назначенное наказание. А вот в третьем деле, могу ручаться, один из обвиняемых вообще был не при делах, а получил обвинение за компанию.
— И ты хочешь доказать, что он невиновен?
— Нет, дело старое, всем пофиг, — отмахивается Кейт. — Нужно найти настоящего виновного. Третьего грабителя, чья настоящая личность так и не была установлена. И украденное тоже неплохо было бы найти. Вот держи, — подруга освобождает касающиеся этого дела листы и сует их мне. — Прочти и поговори с ним, с этим невинно осужденным, — она тычет пальцем на имя на странице, еле успеваю прочитать какое. Наверняка, он что-нибудь знает.
— Ты что, хочешь, чтобы я вместо тебя расследовала это дело?
— Ну, уж прямо расследовала! — Кейт раздраженно закатывает глаза. — Только побегала вместо меня и проверила то, что я тебе скажу. Сама-то я не могу! Те стражи, что облажались с делом, из нашего сектора. Редженс с Кейном наверняка пили с ними кефир или как они там развлекаются…
— Тебе не кажется, что это уже слишком… — я пытаюсь проявить характер, которого у меня нет. Уже знаю, что соглашусь.
— Да, конечно, наша дружба такого не стоит, — противным тоном говорит Кейт. — Но я могу предложить тебе кое-что в награду за помощь.
— Например?
— Как я уже говорила, близится Ночь Мясного Человечка. И все кто в эту ночь не выпьет снотворного, окажутся в смертельной опасности, как, например, твои друзья, живущие в подземельях.
Тут я вспоминаю о падших, выгнанных из социальной системы Муравейника, в частности о Роко, который так и продолжает заботиться о моей собаке. Неужели их союз гильдий вообще не принимает в расчет? Впрочем, действительно, с чего бы.
— Нужно купить для них таблетки, их там всего сотни полторы, — прикидываю я свои финансы.
— Не выйдет. Их сейчас продают строго по документам, не больше трех штук в одни руки. И то не везде найдешь. Ты же представляешь, сколько народу в Муравейнике? — жестко выговаривает мне Кейт. — Но нам, стражам, патрулирующим уровни, выдают по партии таблеток каждый день, чтобы мы раздавали их зазевавшимся лопухам, которые умудрились не озаботиться необходимым заранее. Так вот, какая-то часть к вечеру всегда остается. Я возвращаю по паре таблеток, а остальное откладываю. И других из группы Кейна уговорила отдавать остатки мне. Так что к ночи X наберем тебе для твоих подземельщиков.
— Хорошо, — улыбаюсь я с облегчением, понимая, что прежде всех должна была бы обо всем этом подумать, но почему-то эта треклятая Ночь полностью выпала из моей головы.
— Ты же понимаешь, как для них это важно, — добавляет Кейт. — У них же, насколько я знаю, шлюзов нет, проемы мусором завалены. Если хоть один выберется из убежища ночью по зову того непонятного зла, что в человечков из мяса играет, то остальные также станут чьим-нибудь кормом. Но, не волнуйся, если ты выполнишь мою просьбу, падшие получат все, что нужно.
— Неужели, если я откажусь, ты не отдашь им эти таблетки? — не верю я.
Кейт протяжно вздыхает.
— Отдам, конечно! — недовольно восклицает она. — Но в благодарность хотя бы ты можешь мне помочь?!
— Конечно, сделаю все, что смогу.
— Чудненько! — рявкает Кейт. — А теперь я пойду, наконец, пока Кейн на начал мне названивать.
Проводив ее взглядом, не без интереса заглядываю в отданные мне ею бумаги. Изучить их я смогу даже с удовольствием, а вот припереться к незнакомому человеку и затеять с ним разговор вряд ли. Ну, транкилятор мне в помощь!