Возвращаясь с ненавистных занятий, продлившихся целый изматывающий один час, выбираю подниматься по лестницам, чтобы поменьше видеть людей, и, тем не менее, именно здесь и сталкиваюсь с Лексом, бегущим вниз, перепрыгивая по три-четыре ступеньки зараз. Разогнавшись, он, не в силах сразу остановиться, пролетает мимо.
— Сейчас вернусь! — обещает он снизу, пытаясь затормозить на площадке, но скользит куда-то в сторону и в полушпагате исчезает из виду.
Заинтересовавшись, начинаю спускаться в его направлении и тут слышу откуда-то оттуда яростный рев, переходящий в грязный словесный поток. Похоже, Лекс в кого-то да врезался. Сбежав на уровень, вижу злопыхающего нервного мужчину, вроде бы вполне невредимого и даже стоящего на ногах, однако, матерится он будь здоров.
— Простите, вы тут свое нелегальное холодное оружие выронили, — мой друг как раз подбирает с пола нож внушительных размеров, новенький, блестящий, с костяной ручкой. — Красавец какой! — комментирует он с уважением, аккуратно возвращая вещь владельцу ручкой вперед. — Хранение и ношение такого без чехла потянет на пару дней пыток второй степени, очень круто!
— Пошел нах, — резко обрывает свои излияния пострадавший, запихивает нож под куртку и, придерживая его рукой, быстро-быстро сваливает, нервно косясь по сторонам.
— Пугливый какой, — удивляется Лекс. — А я тебя, кстати, искал. Так случилось, что у нас занятия по механике закончились раньше, поскольку наш препод решил продемонстрировать нам реальное производство вдрызг нетрезвым и прояснил важность техники безопасности на собственном примере. Теперь количество костей в его теле немногим больше, чем предусмотрено стандартной комплектацией, а мы свободны до конца дня. По счастливому совпадению мастер Енека все еще в отгуле, возможно, тоже где-нибудь меняет одну большую кость на две маленькие.
— То есть мы можем снова пойти в его бумажках копаться? — “радуюсь” я.
— Если ты не против, — с пониманием виновато улыбается друг.
— Я с утра об этом мечтала, — улыбаюсь в ответ и даже почти искренне. От воспоминаний о часе, проведенным с однокурсниками, сразу тошнит и хочется забиться в норку, где тихо, спокойно и нет раздражающих факторов вроде криков, летающих бутылок или плевков из самодельных рогаток.
С Редженсом я уже провела предварительный разбор завалов, рассортировав бумажки по коробкам, руководствуясь предположением, что в конкретный промежуток времени Енека пользовался конкретными писчими принадлежностями, то есть что записи, сделанные, к примеру, зеленой гелевой ручкой, относятся к одному периоду. Также я учитывала, на чем именно они были сделаны: на частях одной и той же картонки из-под пирожков, листочках, выдранных из одного и того же журнала, стикеров одного цвета и т. д. Пыталась также использовать степень выцветания чернил, всевозможные пятна, коробление бумаги. В итоге у меня получилось множество коробок, которые сейчас мы с Лексом сносим в приемную, где много свободного пространства на полу. Лекс наладил работу светильников, так что теперь здесь достаточно светло и удобно. Редженс же скинул мне на почту списки звонков и письменных заявок на ремонт, в которых есть только номера устройств, с которых они были получены, и даты получения. Таким образом, мне остается всего лишь каким-нибудь образом согласовать записи с этими списками, найти те, что относятся к периодам, в которые исчезли подмастерья, и чудом по признакам, не знаю пока еще каким, понять из этих записей, по каким адресам подмастерья посылались Енекой в одиночку. Хотя вот на одном из листочков написано “захвати кр. ящик”, а на другом “тетка кусается”. Видимо, эти инструкции как раз для подмастерий. Но даты получения заявки, как я понимаю, вовсе не обязательно соответствуют датам визита мастера на соответствующий адрес, к тому же таких визитов могло быть несколько, что несколько затрудняет дело. Короче, мне с этим разбираться и разбираться. Лекс, отчетливо скрипя зубами, даже пытается помочь, надолго зависнув над первой же записью, которую никак не может прочитать, так что я ему говорю:
— Если твоя голова взорвется, это безобразие превратится совсем уж в неудобоваримое месиво. Лучшее, что ты можешь сделать, не связываться с этим! Но, мне наверняка придется консультироваться с тобой по поводу технических вопросов или логики твоего мастера, так что далеко не уходи.
Лекс собирается что-то ответить, но вместо этого наклоняется в сторону, чтобы лучше видеть вход в приемную. Не успеваю удивиться, как мимо нас быстрым шагом от входа к лестнице проходит женщина в свободном брючном костюме. Длинный хвост из завитых крупными кольцами медных волос мотается в такт походке. Она уже цокает каблуками по ступеням лестницы, когда вскочивший с пола Лекс окликает ее.
— О! — женщина разворачивается, только сейчас обнаружив наше присутствие, и приникает к перилам лестницы, положив на них ладонь с длинными заостренными накладными ногтями. — Должно быть, один из вас — новый подмастерье? — говорит она низким чувственным голосом. Ее лицо сильно накрашено в сочные тона красного, что только подчеркивает тяжелые черты лица. Я все еще сижу на полу, среди кучи коробок, но и отсюда чувствую сильный цветочный аромат, вошедший вместе с ней.
— Да, я, — отвечает Лекс, встав рядом с лестницей, под местом, где остановилась женщина.
— Меня зовут Маргарета, — представляется та и широко улыбается. — Я сестра мастера Енеки.
— Вы с ним очень похожи, — отмечает мой друг.
— Да, эти родовые черты лица ни с чем не спутаешь, — женщина делает экспрессивный жест рукой и закатывает глаза. — Так, я заменю здесь братца на некоторое время, — неожиданно заявляет она. — Надеюсь, ты уже можешь сам ходить по вызовам? — спрашивает с надеждой и сама себе отвечает: — Хотя, от начала года всего несколько дней прошло, значит, нет.
— Э, ну, засор прочистить смогу. А с Енекой-то что? Запил или тоже исчез с концами?
Не знаю, какое положение занимает эта Маргарета, и, соответственно, имеет ли право Лекс задавать ей вопросы, но он-таки их задает. Женщина последовательно недовольно морщится, куксится и затем вроде как усмехается. Ее лицо вообще очень подвижно и выдает одну эмоцию за другой, я не успеваю понять какую.
— Он не здоров, скажем так, — в итоге выдает она, постукивая ногтями по облупившимся перилам. — Но это отделение должно с завтрашнего дня работать, не смотря ни на что. Так что я буду сидеть здесь на связи, а ты поработаешь ножками. С работой ничем помочь не смогу, я в этих трубах бесконечных ничего не понимаю, но предоставлю справочники на все случаи жизни. Другим подмастерьям они очень помогали. Хотя Енека — очень хороший учитель, и, хотелось бы, чтоб он тебя сразу натаскивать начал, но тут уж вот так произошло… Ничего, через пару недель он вернется.
Маргарета, махнув левой рукой, порывается побежать дальше по ступенькам, держась правой за перила, но Лекс останавливает ее, дотянувшись снизу и положив свою ладонь чуть выше ее.
— То есть для Енеки нормально пропадать время от времени?
— Он очень хороший специалист, его все очень ценят, — проговаривает Маргарета с чувством, наклонившись к Лексу, изблизи разглядывая его лицо. — Так что не переживай. Сначала будет туго, но знания, которые ты от него в итоге получишь, компенсируют все. Все его подмастерья сверх быстро поднимаются в гильдии, — обещает она с искушающей полуулыбкой.
— Ну да, так быстро, что их теперь никто найти не может, — скептически относится к этому Лекс.
— Так это только два последних, — морщит нос Маргарета. — А вот все предыдущие — просто в шоколаде. Один, насколько я знаю, уже на продвинутых уровнях унитазы устанавливает, навороченные такие, с искусственным интеллектом…
— А что, по-вашему, случилось с теми двумя, кого не успели обмокнуть в шоколад? — прерывает ее мой друг. — Они исчезли прямо отсюда?
— Да нет, точно нет, — хмурится Маргарета. — И вообще это дело стражей. Тебе-то что переживать? — она с подозрением обводит взглядом то, что мы устроили на полу.
— Ну, как бы, я удручен невнятной перспективой, — поясняет Лекс. — Два моих предшественника подряд испарились, лишившись возможности поработать с интеллектуальными унитазами. А неприятности, как известно, ходят тройками. Я, типа следующий, так что мне-то как раз есть из-за чего переживать!
— Пока нет, — обнадеживающе улыбается Маргарета, — они оба исчезли в самом конце года.
— Круто, мне осталось жить еще целый год, — Лекс старательно делает вид, что напуган.
— Ой, да не вешай ты нос. Наверняка это просто несчастливое совпадение и тебе ничего не угрожает, — убеждает его женщина с материнской нежностью. — Какой же ты славный пупсик! — неожиданно она простирает к нему руку и треплет по щеке. — Такой сладенький, так бы и съела! — С этими словами Маргарета взбегает по лестнице и исчезает в ближайшей комнатке.
Лекс обескуражено поворачивается ко мне. Я едва сдерживаюсь, чтоб не прыснуть со смеху. Он у нас парень весьма симпатичный, а решив сыграть в уязвимость, сейчас и вправду выглядит таким милым щеночком, которого хочется немедленно потискать и налить молочка. Хорошо, офицеры наши этой сцены не видели!