Кайл
Я устал. Усталость забралась мне под кожу. Пропитала мышцы. Въелась в кости. И осталась там, тяжким весом давя на моё бренное жалкое тело. Она согнула меня и сломила. Я полностью в её власти и у меня нет сил сопротивляться. Пока что.
Однажды. В одну ужасную паршивую ночь… вру. Ночь была обычной. Тихой. Спокойной. Йохан спал рядом тихо посапывая, как котёнок. Весь такой милый и очаровательный, мне ужасно хотелось его погладить. Но настроение было не то. Что-то сломалось в моей душе и острым осколком царапало всё изнутри. И в ту обычную ночь я вдруг захотел умереть. Не от грусти, печали, злобы… а от усталости. Тогда она победила меня впервые. Всё из-за того, что случилось тем днём.
А случилось то, что меня подкараулили на улице. В тот момент, когда я шёл за водой к колодцу, в мою спину прилетел камень. Ударил меня под лопаткой. Ужасно больно и тупо. Я развернулся быстро и яростно, собираясь уничтожать. А увидел лишь убегающие спины. И смешки, глумливые детские смешки. Я и сам был почти ребёнком, ещё не взрослый, но уже не малыш… наверное именно поэтому, я с трудом, но подавил злобу в душе. И пошёл дальше, но я чувствовал их присутствие. Чувствовал, что они рядом. Чувствовал их веселье и азарт. И это меня бесило неимоверно. Но я сдержался. Пошёл дальше к колодцу. Повесил ведро на крюк и даже успел спустить его вниз, подчерпнуть воды и уже начал вытягивать, когда в мою спину прилетели новые камни. На этот раз их было больше, видимо те, кто сомневался, а в первый раз, сейчас сделали свой выбор. И я получил новую порцию боли и унижения. Но к их беде на этот раз я сдерживаться не стал.
Бросил ручку, ведро шлёпнулось вниз, а я развернулся и полетел в сторону поганых мальчишек. Я знаю, кто из них зачинщик, я знаю, кто бросил первый камень, ведь чувствую его злобу и триумф. Он крепкий мальчишка для своих двенадцати лет, он красивый, с русыми волосами и широкими плечами, которые уже сейчас кажутся крепкими, а в будущем станут и вовсе богатырскими. Этого парня зовут Мальт. Он сын местного кузнеца. И я только что расквасил ему нос.
Мне было пятнадцать лет, я был в ярости, и этот быстрый косой удар принёс мне какое-то болезненное удовольствие. Но уже через пару мгновений, когда послышался болезненный хруст и хлюп, а Мальт разревелся и убежал домой, я пожалел о содеянном. Зря я тогда ударил его. Но окажись в такой ситуации снова, наверняка повторил бы этот удар ещё раз, потому что человеческие эмоции не поддаются дрессировке логики. А я тогда был в ярости! Я пожалел об ударе лишь краткий миг, а затем обвёл взглядом пустую улицу, остальные мальчишки быстро сбежали, увидев, как обошлись с их вожаком. На улице нет больше ни души, я никого не ощущаю. Небо затянуло тучами. Гремит. Кажется, грядёт что-то нехорошее, и я сейчас не о погоде.
Ведро удалось достать, каким-то чудом оно не слетело с крюка при падении. По идее я должен был радоваться, всё же вёдер у нас в хозяйстве лишь два осталось, а штука это очень важная. Но я не радовался. Молча набрал воды. Молча пришёл домой. Йохана не было, он с утра ушёл охоту и вернуться должен только к вечеру. Его Дар помогает ему охотиться. Йохан поднимает мёртвых животных, и они показывают брату дорогу к своим "ещё пока живым" сородичам. Хорошо, что местные пока не догадались о Даре Йохана.
Они и позже не догадались, пока Йохан не применил его против бандитов. Местные, наверное, бы, никогда так и не догадались бы, что брат умеет воскрешать мертвецов. Хотя любой подозрительный человек мог бы заметить его странную удачу в охоте, ведь брат никогда не возвращался без добычи… но никто не заметил. Ведь не было причин его подозревать в чём-то. Скорее напротив, ему доверяли, без оглядки, девушки влюблялись в него, парни хотели побрататься. Его все любили, ведь он такой красивый, добрый и общительный. Ему впору быть благородным. «И очень жаль, что у него такой паскудный брат!» — так думали они, ведь я читаю их эмоции, и от этого мне становилось невероятно горько первое время, а позже я привык и мне стало вдруг совершенно насрать.
Пока в меня не стали кидать камни. Этого я уже не стерпел. И из-за моего кровавого проступка, через пару часов в мой дом ворвались "незваные гости".
Как же я ненавижу людей — подумал я, когда в единственную крошечную комнатушку моего дома ворвался Герел, старший брат Мальта, огромный, покрытый бугрящимися мышцами, сын деревенского кузнеца. Простой парень, умелый кузнец, хороший товарищ для своих друзей. О нём хорошая слава ходит в деревне. Но…
— Ты ударил моего брата, ублюдок! — сказал он, а его кореша залепетали за его спиной:
— Изувечь придурка!
— Отомсти за брата, Герел!
— Если что, мы подсобим…
А я смотрю на всё это. В руке сжимаю деревянную ложку, минуту назад я хлебал похлёбку, а тут такие перемены. Читаю их, и ничего неожиданного не вижу. Герел хочет сломать мне нос, как я его младшему брату, а затем переломать пару костей, просто ради удовольствия. Его же кореша хотят разгромить всё внутри моего дома, просто ради веселья, а в конце всё поджечь. Обычно я не умею читать мыслей, но когда эмоции столь сильные, что захватывают человека с головой, то вместе с ними я чувствую и отголоски желаний… и желания этих парней мне совершенно не нравятся.
Об этом я подумал пока они подходили к моему дому, пока Герел кричал мне угрозы, я подумал об этом за пару десятков секунд и когда Герел решил осуществить свои угрозы и шагнул ко мне, я уже был готов. Я даже желал этого. В своё оправдание хочу сказать, что они пришли в мой дом совсем не с дружественными намерениями. Как говорится — напросились сами.
Я выпустил волну. Сдерживал силы уже несколько месяцев, поэтому немного не рассчитал… выпустил отнюдь не всё, но большую часть собрал в пучок и отпустил в сторону Герела и злобных парней.
Реакция превзошла все ожидания.
У меня комнатушка совсем маленькая, поэтому любой запах в её недрах распространяется за секунду. А то был не просто запах, то была ужасающая вонь дерьма и мочи. Парни опустошили свои желудки за секунду, причём сделали это одновременно с бегством из моего дома, бросились вон, одновременно сбивая друг друга, немного застряв в узком дверном проходе, они покинули моё бедное жилище, оставив после себя невероятную вонищу…
Пришлось оставить входную дверь и окно открытыми, я в душе очень порадовался, что у парней ничего из штанины не выпало, однако аппетит мой полностью испорчен, и пришлось отложить мою скромную трапезу на потом.
Я улёгся на свой соломенный, пыльный, матрас и задумался о последствиях.
Я всё думаю, и никак не могу понять. Почему я так устал? Виноват в этом мой дар, который я копил каждый день, капля за каплей, эмоция за эмоцией и сейчас вдруг высвободил его. Или виноват во всём я сам. Во мне ли причина. Наверное, да. Ведь силы ещё остались, а желание использовать их вновь — нет.
Я ведаю страхом. Только этой эмоцией, которая может напугать человека до… испражнений. Я ведаю только ей одной, но даже этого оказалось достаточно, чтобы разогнать толпу придурков. Неплохо. Но совершенно не ясно… почему же я тогда так устал.
А вечером в тот день вернулся Йохан, вернулся из леса с добычей и всё было хорошо, мы ужинали, ложились спать. Йохан быстро заснул после охоты, а я… уснуть не мог, ведь усталость тогда впервые поглотила меня. Я устал от этого однообразия. От брата устал. Устал от людей, с которыми живу в одной деревне. Всё надоело мне, всё раздражает меня! И даже я сам… устал от себя.
Мне тогда впервые захотелось уйти, захотелось взять нож и покончить со всем этим раз и навсегда. Но я сдержался. Непонятно почему, толи из-за брата, толи струсил… Но я сдержался и сейчас сам себя за это ненавижу.
Так. Оставить нытьё! Хватит ныть!!! Я же грёбанный мужик… ладно, парень. Пока ещё не мужик. Но это сути дела не меняет. Хватит. Ныть. Кайл.
Давай мы сейчас с тобой твёрдо решим, что будем делать. В этой кромешной тьме. В этой ночной тишине. Я наконец-то решусь на что-то. Итак, я хочу сдохнуть, но Йохан ещё слишком мал, слишком слаб, чтобы оставлять его одного. Нужно о нём позаботиться. Нельзя бросать его одного прямо сейчас. Нужно оставить его на кого-то, кто поддержит в трудную минуту и прокроет спину от твари и швали, что непременно появятся в его жизни ни раз.
Значит не сейчас. Значит позже, когда появится такой человек рядом с моим красивым братишкой. А то что он появится, так это непременно… ведь он такой славный…
Кайл улёгся поудобней на своём пыльном матрасе, закрыл тяжёлые веки и липкий, безразличный к любым тревогам, сон. Унёс его куда-то в непонятно, далёкое, и сладкое болото… только вот, перед тем как заснуть, одна мысль вспомнилась Кайлу, один вопрос всплыл в голове. Как же тогда поступили взрослые, когда он разбил нос тому паршивцу, и заставил старших детей обосраться… неужели взрослые просто пропустили это сквозь пальцев… но тут, Кайл заснул.
2
Глаза слипаются. Я пытаюсь открыть их и у меня с трудом получается. В глазах муть и песок, я пытаюсь проморгаться. Удаётся не сразу. Я приподнимаюсь на локтях, осматриваюсь вокруг. Света в комнате почти нет, но тот что есть — тёмно-синий, значит скоро светает. Йохан ещё спит. Мне же спать нельзя, у меня есть дела. Нужно собрать свою волю в свои жалкие кулаки и попробовать встать… глаза слипаются… Нееет! Встать!
И Кайл, маг души, управляющий страхом, согбенно, держась за поясницу, как древний старик, с кряхтеньем и сопеньем поднялся с матраса и тихонечко, чтобы не разбудить брата, зашаркал к ближайшему крошечному окошку.
А там рассвет тихонько подбирается, но тучи, что нависли над небом кажутся непреодолимой преградой для солнечного света… скоро будет гроза. Кайл любил грозу, обожал дождь и холодный ветер, поэтому завидев это пасмурное небо, он погано улыбнулся и вышел на улицу. Там, закутавшись в плащ, он побрёл в сторону деревни, где у каждого дома останавливался на какое-то время, вслушивался в людей, что там мирно спали. Это небольшая предосторожность, небольшой пунктик безопасности, который необходимо выполнить, чтобы точно быть уверенным — местные не последуют следом, не узнают в какое направление они направятся, и не смогут их сдать власть имущим.
Когда дело было сделано, и ничего не выявило опасность, Кайл вернулся в дом Гертруды, растолкал брата и сказал:
— Вставай, Йохан, впереди у нас долгий путь.
— Да, брат. Хорошо. Ваааа… а сколько сейчас времени? Так темно. Рассвет был или ещё нет? — Йохан поднялся с матраса, обнажённый, с гладкой кожей, упругими мышцами. Высокий. Красивый. Слегка заспанный. Он мог бы соблазнить любую девушку, а показав душу, влюбил бы в себя всех окружающих. Но он мой брат и невольно берёт пример с меня, отгораживаясь от мира, закрываясь ото всех, убегая в лес, убивая всех тех, кто приходит за нашими головами, мой маленький братишка Йохан, становится всё более и более нелюдим. Надо что-то с этим делать, я не хочу, чтобы он походил на меня.
А может я просто предвзят и мой брат на самом деле совершенно другой.
— Так был рассвет или нет, братишь, ты чего завис? — повторил свой вопрос Йохан, но на этот раз гораздо беспокойней, видимо тишина и взгляд в пустоту ему не очень понравился.
— Рассвет скоро будет, как и гроза… по идее лучше переждать дождь, но мне не терпится отправиться, Йохан, да и непонятное беспокойство появилось в сердце, за нами в любой момент могут прийти снова, я не хочу больше медлить.
— Я тебя понимаю, брат, но передвигаться в дождь… это не очень хорошая идея. К тому же мы пойдём не одни, а с Миртом.
— Ой, да брось! Если верить этому парню, то он и не в таких передрягах побывал и не в такую погоду по лесам ходил, если ему верить, то и опыта у него гораздо больше нашего!
— Хорошо, брат… поступай как знаешь, но если что…
— Да-да, ты предупреждал!
— Вот именно.
Йохан и Кайл перешли на кухню, где застали бодрствующую Гертруду. Женщина сидела за столом, сама мрачность и неотвратимость, она посмотрела на них своим стальным взором сразу, как они вошли на кухню. В руке у неё была кружка с мутной жидкостью, пахло алкоголем. У Гертруды, несмотря на жёсткий взгляд, был уставший вид и тёмные и мрачные круги под глазами, настолько тёмные, что их было заметно в предрассветном сумраке.
— Доброе утро, мальчики! — бросила Гертруда в их сторону, и они мгновенно отозвались, почти одновременно:
— Доброе!
Гертруда улыбнулась.
— Хе-хе… в такие моменты вы и правда похожи на близнецов. Правда такие моменты редкость. А я напилась, представляете! — и зачем было сказано это заявление? Одному богу известно… — так подумал Кайл, однако вслух сказал другое:
— Вы совсем не спали.
— Не могла уснуть. — ответила Гертруда тяжело и встала. — Но сейчас кажется самое время прилечь. А вы, мальчики, собирайтесь… завтракайте чем найдёте, и… удачи вам в пути, она вам точно потребуется. Товарища своего не забудьте, он ещё наверняка спит, всё же мальчик явно к мягкой кровати не привык, столько времени провёл в лесу… по нему это видно, читается по загару, походке, нервному взгляду. Ладно. — Гертруда вышла из кухни.
Йохан и Кайл постояли пару мгновений в тишине, мысленно осознавая, что этой женщины на кухне больше нет.
— Иногда я не понимаю, что у неё в голове! — честно, как только мог, сказал Йохан.
— Ничего там хорошего, брат, нет. — ответил брату Кайл, и стал шарить по шкафам в поисках съестного, при этом говорить не переставал:
— У неё внутри сейчас полно сомнений, она жалеет и радуется тому, что выгнала Рыжего из дома, однако это большой удар по ней, Гертруда привыкла жить в спокойствии и лишившись этого спокойствия она пытается приспособиться к новой жизни… однако, я думаю, что это к лучшему.
— Почему? — Йохан присоединился к брату в поисках съестного. И почти сразу нашёл мешочек с сушёными яблоками. Хмыкнул и положил мешочек на стол, в дороге им они точно пригодятся.
— Потому что говном то было спокойствие! Ты видел Освальда? Вообще жалкий тип. Жить с ним в одном доме кошмарно! Гертруда пыталась ужиться, но как-то у неё с этим не вышло, и хорошо, что не вышло! Найдёт кого-нибудь другого.
— Ясно. — Йохан отыскал в шкафах капустный пирог, кувшин молока, пару булок хлеба, а ещё связку окорочков. В то время как Кайл нашёл несколько свечей, пару ножей, пустых мешочков и одну холщовую сумку, куда можно сложить провиант.
— Забавно получается, — сказал Кайл, — искал вроде как еду, а нашёл нужные вещи для дороги, но не капли еды.
— Вот для этого у тебя и есть я! — Йохан лучезарно улыбнулся и похлопал брата по плечу. — Ну что? Завтракать будем!
— Постой. Нужно разбудить Мирта.
— Ох, твоя правда… давай я этим и займусь.
Йохан удалился будить Мирта. Кайл в это время решил приготовить подобие завтрака. Он разлил по глиняным чашкам кувшин молока. Нарезал капустный пирог по кусочкам и уселся есть, пусть желудок его и еды не желал в столь ранний час, однако опыт не лёгкой жизни научил Кайла, что набивать живот нужно, когда есть такая возможность, а не ждать момента, когда захочется, ведь потом такой возможности может и не быть.
3
Мирт
ПИЗДААААААААААА
Существует какая-та некая грань, когда человек устаёт настолько сильно, что перестаёт не только культурно выражаться, но и даже мыслить.
И я похоже эту ёбанную во все дыры грань уже давно перешёл! Снова. И снова. И снова.
Кто бы мог подумать, что я окажусь в такой ситуации снова? Я мог бы об этом подумать, но нет, я не подумал, я даже не предположил, что проклятые сумки снова доверят нести мне одному. Почему спрашивается?! Я спросил об этом у Йохана, и мне был дан максимально ёмкий ответ:
— Потому что брат очень слаб физически для переноса чего-либо, это замедлит наше движение, да и его способности позволяют ему служить что-то вроде радара, он постоянно вслушивается в окружение, и может уловить приближение врага на приличном расстоянии.
— Очень хорошо! — говорил тогда я. — Но, а как же ты? Ты ведь сильный парень, что тебе мешает взять хотя бы половину сумок себе?
— Я бы помог тебе, Мирт, честно…
Ага, как же.
— …но я буду управлять мертвецами, уйду немного вперёд и буду контролировать окрестности.
— Зачем, если твой брат и так это делает?
— Для подстраховки, через такую защиту никто до нас незамеченным не проберётся, к тому же это не просто предупреждение от мертвецов, сами мертвецы могут разорвать почти лобового врага на куски, понимаешь? Да и… если честно я здорово слаб сейчас, ведь контролирую почти сотню мертвецов.
— Сотню, да ты видимо шутишь?!
— Нет, честно, у меня сейчас под контролем не только человеческие мертвецы, но и мёртвые звери, несколько лис, пару волков, один дряхлый медведь, и около пяти зайцев, и всё это для того чтобы контролировать округу, понимаешь?
— Ладно. Хорошо. Допустим всё так и есть. Но тогда почему бы тебе не повесить вещички на одного из мертвецов и тогда мне не придётся их нести!
— Хватит ныть, пацан! — вмешался в разговор злобный Кайл. — Вы уже конкретно меня задолбали. Особенно ты, Мирт! Как можно не допереть, что мертвецы отнюдь не первой свежести, что эта магия сильна в плане разложения, и тогда еда и другой провиант могут очень быстро сгнить… почему ты так редко думаешь, и так много говоришь?
И я заткнулся. Молчал почти два дня. Но при этом очень много думал о том, как мир не справедлив и какой же всё-таки засранец этот Кайл!
И вот, мои ноги обрели с десяток новых кровавых мозолей и плохо сгибаются в коленях, про спину я вообще молчу… боль адская, стоит лишь потянуться. Мы сидим с двумя говнюками в какой-то холодной и мрачной берлоге, у входа развели костёр, а на улице идёт дождь. Уже второй день. Мне кажется или эти парни притягивают этот дождь за собой? До того момента, как я с ними встретился, дождь за всё время пути шёл лишь раз пять, а путешествовали мы к слову несколько месяцев.
Но тут совершенно другая ситуация. Дождь заливает, как из ведра, просто сплошным потоком уже два дня.
Это одна из причин почему мы привыкли к наготе друг друга.
И да, сейчас мы сидим в пещере абсолютно голые, пока наши портки сушатся у костра. Если сравнить размеры наших пипок, то на первом месте безоговорочно будет Йохан, со своим громадным членом… на втором буду я, со своим средним, вполне уверенным размером, а дальше, в самом конце, с мизерной, почти заметной пипкой идёт поганец Кайл!
Чёрт…
Кайл резко повернулся к Мирту. Его глаза, полные ярости, вторглись в душу парня, и тому мгновенно сделалось как-то совсем не по себе.
— Ты что-то нехорошее думал про меня, пацан? — спросил Кайл тихим, чрезвычайно спокойным голосом.
— Неееет, что ты… я просто дурачусь… что мне уже и подумать нельзя про себя? Это тоже тебе на нервы действует?! — Мирт вдруг завёлся с пол оборота, ведь злость, копившаяся несколько дней, требовала выхода. — Обвиняешь меня в не хороших мыслях, просто с ума сойти с вами можно!
Йохан на реплику Мирта ничего не ответил, но на перепалку брата и Мирта смотрел с любопытством и даже ухмылкой.
— Не получится сойти с ума, если ума и так нет! — жёстко ответил Кайл, и Мирт рассвирепел окончательно:
— И это мне говорит человек, которому не нравится, когда про него плохо думают! Думают, чёрт подери!!! Да ты грёбанный кретин!
— Сам такой! И я имею право в тебе сомневаться, ведь ты был вместе с тем громилой за одно! Может ты просто ждёшь подходящего момента, чтобы перерезать нам глотки пока мы спим?!
— Не, ну тут ты уже перегибаешь… — встрял в разговор Йохан, но тут же был прерван братом:
— Заткнись! Я имею право и повод ожидать от него проблем! И вообще, он думает обо мне какие-то гадости, может он замыслил убить меня, а ты сейчас его защищаешь!?
— Да какой, нахрен, убить?! Я просто думал о том, какая же у тебя маленькая пипка, а ты записал меня в предатели и убийцы?!
— Пипка… — Кайл задумчиво уставился на свой пах, затем поднял глаза на Мирта и резюмировал, — да не, просто я замёрз, холодно всё-таки.
Повисла неловкая тишина. И только Йохана кряхтел в стороне, пытаясь сдержать в себе дикий хохот.
4
Когда мы дошли до первого поселения ничего не изменилось. Я всё так же умирал от тяжести сумок, а с неба всё так же лился проклятущий дождь. Мы устали. Промокли. Промёрзли. Но кажется стали чуть ближе.
Поселение представляло из себя несколько десятков каменных домов, расположенных главным образом по бокам тракта. Одна длинная улица и больше ничего, никаких ответвлений. И нет ничего удивительного, что на этой улице имелся трактир. Даже два. Несколько торговых лавок: оружейник, лекарь, бакалейщик. И просто дома местных жителей, которые зарабатывали, должно быть, тоже на проезжающих мимо людях.
При этом как именно они зарабатывают — не ясно. Возможно они грабят проезжающих мимо людей, возможно обслуживают каким-либо способом… возможно там живут родственники торгашей, но факт заключается в том, что это небольшое поселение, состоящие из двух десятков каменных домов спекулирует на проезжающих мимо путешественниках.
И есть среди этих домов одно, которое над другими возвышается, и не мудрено — ведь это башня. Примерно в три этажа, не очень большая, но весьма заметная издали. На верхушке башни находится смотровой пункт, там, под деревянным навесом от непогоды скрывается худая фигура незнакомца, этот человек внимательно рассматривал подъезжающую к поселению троицу, и как только они подъехали достаточно близко, чтобы их можно было рассмотреть с башни, скрытый наблюдатель написал что-то на листке бумаги, свернул в трубочку, и отправил послание вместе с чёрным вороном, что сидел тут же в клетке, несмотря на непогоду, птица должна доставить послание в отделение гильдии авантюристов в ближайший город, доложить, что подозрительная троица, без скаковых, и без охраны, количеством всего три человека путешествуют по землям юного барона, что как минимум странно… но наблюдатель постарался выкинуть эти мысли из головы, всё же не его ума то было дело, пусть лучше старшие по званию разбираются, а его дело малое — доложил и отдыхай!
Однако его коллеги по цеху. Прекрасные стражницы, нанятые ближайшими торговцами и раскрайтерованные тоже в этой башне, но этажом ниже, так же заметили приближение подозрительных путников к месту ими охраняемым. Это возбудило в двух воительницах неподдельный интерес, и они накинули на головы длинные кожаные шляпы, защищающие от дождя, закутались в тёплые плащи и вышли в эту поганую погоду, встречать подозрительную троицу.
Кайл почувствовал на себе взгляды, но предупреждать товарищей не стал, ведь не зачем… совершенно очевидно, что за ними наблюдают, ведь они вошли в чужое поселение, а неизвестные всегда приковывают к себе внимание. Он уловил направление взгляда, смотрели на них с высокой башни, похоже, что под деревянным навесом на её крыше прячется человек, однако его намерения Кайл определить не смог, слишком велико расстояние, слишком устал он в пути…
Однако вскоре к троице приблизились две закутанные в плащи фигуры. Их головы закрывали огромные кожаные шляпы, а полы их спускались так низко, что лица не удавалось разглядеть. Эти двое подходили всё ближе и ближе, пока не остановились вдруг шагах в десяти, шляпы слегка приподнялись и Кайл смог разглядеть длинные ресницы, и красивые карие глаза у одной девушки, и синие у дроги. Но то была не холодная, промораживающая синева брата, то было мечтательное небо с мягкими облаками, манящее куда-то в прекрасное и далёкое… Кайл содрогнулся. Он отвлёкся от главного, нужно проверить их на эмоции… любопытство и готовность биться, ничего более.
— Кто вы такие, и что вам надо здесь? — заговорила голубоглазая, начав говорить первой она показала, что из них двоих главнее.
Йохан посмотрел на брата. Мирт молчал и рассматривал каменную башню, он видел такое высокое строение впервые, и оно производило на него какой-то потрясающий эффект монументальности. Говорить пришлось Кайлу, что было ошибкой, ведь говорить он не любил и ни очень-то умел:
— Мы путешественники. Идём из деревень, что на востоке.
— Зачем? — спросила стражница.
— Уж точно не убивать и не грабить, — мрачно ответил Кайл.
Стражница нахмурилась.
— Конкретнее.
— Что конкретнее? Конкретнее описать, чего мы делать не будем? Хорошо. Мы не будем врываться в дома местных жителей по ночам, мутузить их ногами, насиловать женщин, перерезать всем глотки и забирать с собой всё золото…
— Брат, что ты несёшь?! — испугался Йохан за брата, он как-то совершенно не учёл, что рассудительный и спокойный брат, после долгого и изнурительного пути окажется в отвратном настроении.
А стражницы приготовились к бою. Плащи были откинуты в грязь. В их тонких нежных руках были до белого зажаты загнутые назад ножи. Под плащами оказались кожаные латы, и ремни с креплениями для ножей. Только почему-то у голубоглазой ремни эти были ярко-розового цвета. Кайл однажды видел цветок похожего оттенка, такой необычный мягкий цвет редко встречается в суровой природе. Это отрезвило юношу, он вдруг подумал, что начинает перепалку просто из ничего, и поспешил исправиться способом для него не привычным, но другого он не знал:
— Прости… я устал от долгого пути и не хочу сейчас никаких допросов понимаешь? Мы обычные путники, идём из своей деревни в поисках лучшей жизни.
— Ясно. — голубоглазая всмотрелась в Кайла долгим, прекрасным взглядом, затем проговорила:
— Ладно, дальше по улице есть трактирчик, называется: "облезлая кляча", идите именно туда, потому что там дешевле, чем в "золотоглавом драконе", — как только закончила говорить, она повернулась подобрать свой плащ, что был теперь полностью сырым и грязным.
Другая стражница удивилась такой реакции коллеги и прошептала злобно:
— В чём дело, Триша?! Мы вот так вот просто их отпустим?!
— Да, Мари, пусть идут… они не кажутся опасными.
Кареглазая посмотрела удаляющейся тройки в спины, тяжело вздохнула и тоже отправилась поднимать грязный плащ с дороги.
Думала Мари при этом, что зря этот плащ вообще сюда бросила, однако по-другому было нельзя, в бою каждая секунда стоит жизни, и медлить было просто глупо. А ещё Мари подумала о странности, которая только что произошла с её подругой. Обычно всегда очень внимательная Триша допросила бы парня раз десять прежде, чем вот так вот спокойно впустить его в поселение, да ещё и трактир подсказала… а что если Триша в этого парня…
Мари отвлеклась от своих мыслей и побежала за подругой, что уже почти дошла до башни стражи.
— Трииишаа! Ну ёмаё, чего подождать не могла что ли?!!