Алина бегом направилась на второй этаж, как только зашла в дом. Со страхом ожидая увидеть разгром. Но встретив Марата, который все это время сторожил дверь, успокоилась. По крайней мере, ненадолго.
— Все без изменений?
— Знаешь, даже не знаю что сказать. Все тихо. Я бы даже сказала слишком тихо. По твоим словам, я думал, он попробует освободиться. Но если не считать небольшого шума в самом начале, больше никаких звуков, за всё время твоего отсутствия.
Девочка напряглась.
— Что за шум?
— Какой-то глухой удар. Я еле расслышал.
— В том-то и дело, что ты этот удар расслышал! — девочка быстро открыла дверь и решётку, велев Марату исчезнуть. И увидев разворошённую, и абсолютно пустую комнату Алина похолодела. Успокаивало только то, что решётки на окнах, да и сами окна были целы. Как, впрочем и стены. Если не считать довольно глубоких царапин, оставленных острыми когтями. Убедившись, что Михаила действительно нет, и зная единственный путь, который тот мог использовать при сложившихся обстоятельствах, девочка тщательно закрыла дверь и направилась к собственным комнатам. И уже подходя к двери, поняла, что чувства её не обманули. Мужчина был там и, судя по всему, ждал её. Она открывала дверь со страхом. Нет опасности или смерти она не боялась уже давно. А вот встретиться с реальностью, и обнаружить все свои самые страшные опасения да. Правда, то, что освободившись, он не перебил всех вокруг, и даже практически ничего не разрушил, внушало надежду. И только войдя в комнату и увидев такое знакомое лицо, встретившись с серыми, ненамного изменившимися глазами, и главное, адекватным взглядом, девочка буквально сползла по стенке, к которой она прислонилась, ища опору.
— И долго ты собиралась держать меня связанным? — глубокий мужской голос, который она почти не надеялась больше услышать, казалось, снял с её плеч многотонную ношу.
— Я просто не знала, что ожидать. Просто помнила собственные ощущения, и постаралась обезопасить окружающих. Ты как себя чувствуешь?
— Странно. Ещё не привык к новым ощущениям.
— Тебе не больно?
— Как ни странно, нет. Я ничего не помню, с тех пор как меня ранили. Потом очнулся, ничего не слышу и не вижу. Кожа будто горит от любого прикосновения. А все инстинкты твердят, что рядом опасность.
— Это я рядом сидела.
— Я знаю, теперь. Вот только тогда не очень соображал. Действовал на инстинктах. Прости, если напугал, или ранил.
— Со мной все в порядке. Я сама не подарок, если помнишь. И ранить меня довольно трудно.
— Кстати, я сильно изменился? Хотя судя по ощущениям, не все так плохо. Но вот лица ещё не видел. Да и опасаюсь, если честно.
— Нет. Даже цвет волос почти восстановился. Ещё пару дней, и отличий никто не заметит. По крайней мере, никто из посторонних.
Михаил хотел подойти поближе. Вот только, сделав несколько шагов, остановился.
— Что случилось?
— Почему приближаясь к тебе, все мои инстинкты восстают?
— Просто ты воспринимаешь меня как опасность. Я тоже чувствовала подобное, впервые найдя в той лаборатории сокола.
— Это все произошло из-за крови, попавшей в мою рану?
— Да. Вот только в твоём случае все было по-другому. Не так, как со мной. К счастью, тебе не пришлось пройти все стадии трансформации. Я не уверена, что ты остался бы жив, в этом случае.
— А что произошло со мной?
— Ты сразу попал в кокон. Со мной это произошло, после событий на той яхте. Но в отличие от тебя, я пробыла в коконе около года. А ты всего три месяца. Именно поэтому я не знаю, что ожидать. Но я рада, что ты жив и адекватен. Это, главное. С остальным справимся.
— Три месяца? Но…
— Не беспокойся. Все то время ты ходил на работу и выполнял свои обязанности президента корпорации. Возможно, я допускала кое-где ошибки, но судя по тому, что корпорация функционирует, ничего непоправимого не случилось.
— А что с…
— Сам решишь, что с ними сделать. Я не стала спешить. Просто изолировала их и все.
— Как считаешь, мне неопасно сейчас спускаться?
— Нет. Только на всякий случай наденешь перчатки. Я приобрела несколько. Не будем рисковать, пока не знаем чего ожидать от тебя.
— Боишься, что могу не справиться с собой?
— Боюсь неизвестности. А в нашем случае, любая мелочь может стать фатальной. Кстати, о произошедшем не знает никто. И я советую тебе молчать. Мне пришлось умереть, чтобы продолжать жить. Пришлось оставить всё позади. И семью, и близких, и родину. Тебе такого я не желаю. Я вообще предпочла бы, чтобы ты остался человеком. Но наших желаний никто не спросил.
— Считаешь, я могу как обычно, общаться с семьёй?
— Почему бы и нет. Впрочем, прежде чем мы поедем домой, давай адаптируемся жить среди людей здесь.
— А в чём подвох?
— В моём случае твои инстинкты воспринимают меня как опасного хищника, способного дать отпор. Поэтому ты и не чувствуешь особого желания на меня бросаться. К тому же понимаешь, что я ещё ребёнок. Инстинкт самосохранения даже у нас развит. А вот остальных, ты некоторое время будешь воспринимать как жертв. По крайней мере, так было со мной. Хорошо хоть сдержаться получалось. Все же изменения во мне происходили медленнее. А вот насчёт тебя нужно сначала проверить.
— Что предлагаешь?
— Я позову Марата, и ты попробуешь побыть рядом с ним, и постараться на него не броситься. Мне будет легче удержать тебя, если потенциальная жертва будет одна. Не будем рисковать попусту.
— Хорошо, зови. Только давай я сначала приведу себя в порядок. Не принесёшь мне вещи? Мне что-то не хочется возвращаться обратно в свою тюрьму.
— Ладно. Только прошу тебя, не выходи из комнаты пока я не вернусь.
— Сам понимаю, что этого делать не стоит.
Девочка вышла, и бегом бросилась открывать дверь в покои Михаила. Быстро найдя все необходимое, она вышла, наведя иллюзию прежнего состояния комнаты. Привести его порядок необходимо. Вот только нужно сделать это незаметно. Лишних слухов желательно избегать.
Вернувшись, она застала Михаила сидящим в кресле, и закутанным в большой махровый плед, который она сама очень любила. В его руках было небольшое зеркало, которым он пытался рассмотреть все изменения, произошедшие с ним.
— Придётся некоторое время носить тёмные очки. Глаза все же отличаются от человеческих. По крайней мере. У тебя не радужное безобразие как у меня. Марат сейчас подойдёт. Я принесла одежду. Одевайся. Он и так нервничает. Не стоит его шокировать ещё больше. — и девочка указала на небольшую ширму в углу комнаты. За которой, не говоря ни слова, исчез мужчина, забрав предварительно у неё вещи. Когда раздался стук в дверь, он был готов, и расположившись снова в кресле ждал дальнейших событий. С каждой минутой ему было легче переносить присутствие Алины. А вот как он поведёт себя, увидев друга, не знал. Алина была его слабостью, он это знал. И был уверен, что сможет удержаться и не причинить ей вреда. Она была ребёнком, и он к ней привязался. И даже его инстинкты постепенно разглядели в ней детёныша, пусть опасного, но все же ещё нуждающегося в защите. А вот как он воспримет обычного человека? Дверь открылась, и Михаил подобрался. Теперь он понял, о чём говорила Алина. Ощущения были не самыми приятными. С трудом сдержав собственные инстинкты, он сжал в ладонях маленькую ручку девочки, только сейчас заметив, что она подошла настолько близко, тем самым довольно успешно удерживая себя в рамках человечности.
— Проходи, но постарайся не слишком приближаться. Я не очень хорошо ещё себя контролирую, хотя и лучше чем можно было ожидать.
— Ты как?
— Как видишь, жив. Ещё бы знать, что ожидать от собственного тела и инстинктов. Тим звонил?
— Да, несколько раз. Все это время я ссылался на твою занятость и переговоры. Вот только боюсь, он не очень поверил. Не удивляйся, если в ближайшее время он нагрянет лично. Алина боялась, чем-нибудь себя выдать, и потому с твоей семьёй мне пришлось общаться самому.
— Хорошо. У меня просьба, принеси что-нибудь из еды сюда. Спускаться мне пока судя по ощущениям, не стоит. Но в комнату не заходи. Просто позови Алану. Кстати, постарайся теперь называть её только так. Не хочу, чтобы ты как-нибудь оговорился, когда мы прибудем на родину. И ещё, не подходи ко мне без её присутствия. По крайней мере, пока. Я не уверен в собственных действиях, в противном случае. Полицию и посторонних в дом не пускай, и ещё, пока я себя не контролирую, даже намёком не говори, где вы прячете тех двоих, что виновны в нашем с Аланой состоянии.
— Хорошо. Я рад, что ты выжил, и уверен, что ты со всем справишься.
— И ещё. Купи мне несколько тонких перчаток, полностью закрывающих руки. Желательно телесного цвета. А также несколько тёмных очков.
— Я принесу.
— Не пускай никого на второй этаж.
— Причина?
— Сам придумай. Впрочем, скажи, что у меня очень серьёзный проект, над которым я работаю, и в это время желательно меня не беспокоить.
— Хорошо, я все сделаю. — мужчина вышел, и только несколько минут спустя, Михаил смог расслабиться.
— Ну как ощущения?
— Отвратительные. Ещё немного, и я бы на него бросился.
— Ты неплохо справился. Все же ты знал, что Марат тебе не враг. А вот мне было сложнее. Ведь меня окружали те, кто искалечил мою жизнь и убил мою подругу.
— И как ты справилась?
— Не знаю, не могу объяснить. Каждый раз, когда мне хотелось их убить, я представляла лицо матери и близнецов. Как они смотрят на меня с ужасом. Не из-за того, что я превратилась внешне в монстра, а потому, что стала убийцей. Почему-то это всегда действовало на меня отрезвляюще. Именно поэтому я предпочла умереть сама, сдав виновников в руки закона, чем убить самой.
— А что ты ощущаешь сейчас? Я имею в виду, находясь рядом со мной?
— Как ни странно, после того как убедилась в том, что ты жив, успокоилась.
— Ты поняла, о чём я спросил.
— Нападать я не хочу, если ты об этом. Почему-то в твоём присутствии я ощущаю себя защищённой. Это было и раньше, даже при нашей первой встрече. Наверное, именно поэтому я к тебе привязалась. Сейчас это ощущение только усилилось. Я только раз почувствовала, исходящую от тебя опасность, когда ты только очнулся.
— Хорошо. — было заметно, что мужчина немного успокоился. — Что будем делать?
— Сейчас? Пойдём в твой спортивный зал, тебе сейчас необходимо хорошенько позаниматься. Чем сильнее устанешь, тем меньше будешь ощущать агрессию по отношению к окружающим.
— Думаешь?
— Испытала на собственном опыте. Пойдём? — Михаил осторожно, стараясь не отпускать её руки, вышел из комнаты. К счастью, по дороге к спортивному залу, они никого не встретили. А потом несколько часов непрерывных физических нагрузок пролетели как мгновение. Михаил настолько устал, что даже не заметил встретившуюся по дороге служанку. Пройдя по коридору, он остановился около своей комнаты, но не сделал попытки войти.
— Пойдём, переночуешь пока в кабинете. Твою комнату ещё необходимо привести в порядок. — девочка видя его замешательство, потянула его к следующей двери. Она прекрасно понимала, что он не хочет возвращаться в свою комнату, в котором пусть недолго, но ему пришлось провести в своеобразном плену. — Сильно устал?
— Не очень, просто стало спокойнее.
— Вот и отлично. Значит, начинать день будем со спортзала. А теперь отдохни, я принесу что-нибудь из еды. — оставив мужчину одного, девочка ушла.
А Михаил, расположившись в кабинете, остался обдумывать, что делать со своей жизнью. Перспективы были довольно радужными, несмотря на все произошедшее. Он отделался, можно сказать, малой кровью и легким испугом. На мгновение, вспомнив все, что видел всего пару лет назад, его передернуло. После подобного, он вряд ли смог бы выжить. А так, если не считать, некоторой эмоциональной нестабильности и малозаметных внешних изменений, ничего радикального, к счастью, с ним не произошло. Ему не придется прятаться, или кому-либо рассказывать о произошедшем. Судя по тому, что он узнал, даже родным можно ничего не сообщать. Не стоит нервировать людей, подобными новостями. Так что, все сложилось не так уж и плохо.
Почти месяц потребовалось Михаилу, чтобы научится контролировать свои новые инстинкты, а также силу. Ежедневно, Алина изматывала его тренировками, и лишь после этого, позволяла пообщаться с Маратом. Потом к нему стали присоединяться его люди. И лишь спустя довольно продолжительное время, он смог выйти на работу. Первое время, Алина его сопровождала. А позже, убедившись, что он полностью себя контролирует, девочка смогла заняться собственными проблемами. К счастью, полиция на время от них отстала, занятая поисками. Но, наблюдение с их дома так и не было снято.
Через полтора месяца, после пробуждения Михаила, Алина снова посетила своих пленников. За время её отсутствия, за ними приглядывал Марат. Помещение, в котором они находились, теперь выглядело лучше. И судя по всему, пленники, чувствовали себя довольно сносно. По крайней мере, лорд Деверо. Захария Смит, был довольно бледным и заметно похудевшим. Хотя в пище нужды у него не было. Девочка с усмешкой посмотрела на своего «деда». Судя по его состоянию, он немало жизненных сил вытянул из своего подчиненного.
Сейчас, когда жизнь Михаила больше не была под угрозой, Алина чувствовала себя значительно лучше. Желания разорвать этих двоих не исчезло, но существенно притупилось.
Увидев девочку, пленники насторожились. От этого маленького монстра, которого они создали собственными, руками ожидать можно было что угодно. Но старого лорда, было не так легко напугать. Ведь он только слышал, на что она способна. Отчетов, и фотографии, мало. Видеть все собственными глазами, как его подчиненный, ему не довелось. Небольшая демонстрация во время пленения, и её последующих посещений произвело впечатление на старика, но не настолько, чтобы трепетать от ужаса, как это делал Смит. Видно все это и послужило тому, что его страх перед девочкой был не настолько силен.
— Явилась? Неужели, наконец, решила нас отпустить? Долго собираешься нас здесь держать?
— Я вижу вы все еще не теряете надежды на мою человечность. Вот только я благодаря вам двоим уже давно, не человек. Так что «дедуля», если вы и выйдите отсюда, то только вперед ногами, но никак не на своих двоих. Думаешь, сможешь меня напугать, подкупить или шантажировать? Не выйдет. Мне как ты знаешь терять некого и нечего. Никто из вас не может мне ничего сделать.
— Полиция знает, что я направился к вам!
— И что? Полиция обыскала дом несколько раз. Но как вы видите, вас, так и не нашли. О том, что вы здесь, знают только двое. Я, и тот, кто приходил к вам в последние полтора месяца.
— Там, где знают двое…
— Не в данном случае. Вы вдвоем, умудрились подвергнуть опасности жизнь его лучшего друга. Так что подкупить вашего надзирателя не получиться. Хотя можете попытаться. — Все имеет свою цену!
— Неужели? И во сколько ты оценил жизнь своего сына и его дочерей? Или мою, и мне подобных? Насколько вы оцениваете свою жизнь? Наши вы продали за бесценок. Смотрите не продешевите, продавая свою. Впрочем, можете не стараться. Я в любом случае могу заплатить больше. А насколько вы оцените жизнь Михаила? Стоит его жизнь вашей?
— Надеюсь, этот мальчишка подох! Или на пути к этому. — старик буквально выплюнул эти слова с вызовом уставившись на девочку. И спустя мгновение, с ужасом смотрел на хрупкого ребенка, сжимавшего его шею маленькими руками с острыми как бритва когтями. Радужные глаза смотрели на старика со звериной яростью.
— Можешь помечтать, перед смертью. Что старик, не расскажешь своему дружку, почему он так плохо себя чувствует? Насколько лет, ты сократил его жизнь, вампир недоделанный? Впрочем, мне все равно, хоть прибейте друг друга! Я и пальцем не пошевелю. Вы даже сделайте мне этим одолжения, не заставляя принимать решения о вашей участи. А насчёт Михаила, я передам ему ваше пожелание. Думаю в следующий раз, он изъявит желание с вами пообщаться. Вот он и решит вашу судьбу в дальнейшем.
— Врешь! Он не мог выжить! Ни один взрослый не смог подобное выдержать!
— А он выжил! В противном случае, вы давно были бы мертвы. Вы даже не представляете, как мне хотелось вас тогда разорвать. — девочка на мгновение прикрыла глаза, почувствовав приближение Михаила, который, судя по всему, искал её. Сначала она хотела скрыть от него место своего пребывания. Но потом, передумала. Алина хотела поскорее решить вопрос, с этими двумя, и наконец, избавиться от этой головной боли.
— Алана! — мужчина безошибочно нашел дверь, скрытую её иллюзией. — Ты здесь?
— Да, проходи.
Пленники, услышав мужской голос, замерли. Каждый представлял, что именно они могут увидеть. Один наблюдал изменения, происходившие с подопытными лично, а другой видел все с экрана. Вот только вошедший человек, мало напоминал бесформенных монстров, в которых превращались несчастные, над которыми они издевались. Тот практически не изменился. И это было странно.
— Но, как это возможно?
— Как видите, ваши надежды не оправдались. Михаил жив и здоров. Что «дедуля», каково видеть осуществившуюся мечту и знать, что тебе не суждено к нему приблизится? — старик судя по его лицу, готов был броситься на девочку, вот только не смог пошевелиться под насмешливым взглядом радужных глаз.
— Так вот где ты их от меня прятала. — Михаил спокойно смотрел на пленников, не делая лишних движений. Впрочем, Алина не была уверена, что помешала бы ему, реши он избавиться от них прямо сейчас. — Даже странно, что я до сих пор их не почувствовал.
— У тебя просто были другие заботы. Не до этих двоих было. Как себя чувствуешь?
— Как ни странно, неплохо. Даже разорвать их на части не тянет. Что будем с ними делать? Не будешь же ты прятать их здесь всё время?
— Нет. Пора им и честь знать. Вот только ничего не могу придумать. Смерть для них слишком легкое наказание. А придумывать способ наказания, сопоставимый с их преступлением просто не хватает фантазий. Да и возможности теперь у нас ограничены.
— Ты права. Те наркотики мы уничтожили, а использованное ими вещество, которое было в лабораториях, ты влила в себя. Так что испытать, все прелести жизни подопытной морской свинки они не смогут. Твою кровь, использовать не будем. Еще не хватало, нечаянно исполнить мечту этого урода. Если судить по тому, что произошло со мной, рисковать не стоит.
— Тогда остается только один способ, благодаря которому, мы можем от них избавиться, не запачкав руки. — девочка приблизившись, прошептала несколько слов мужчине. Пленники как не старались, не смогли ничего услышать, и теперь обоих страшила участь, придуманная этими монстрами.
— Давай только ты это сделаешь сама. Я еще подобное ни на ком не использовал. Превращу в овощ в лучшем случае, в худшем убью.
— Нет уж, это слишком слабое наказание для них. Они будут знать все, что с ними происходит. Они будут чувствовать, и понимать все. Вот только что-либо поделать им не удастся. Ну что «дедуля», хочешь знать о собственной участи?
— Ты ничего не сможешь сделать! Меня найдут, а ты сдохнешь!
— О да! Вас действительно найдут. Даже живыми. Вот только ты глубоко ошибаешься думая, что я ничего не могу. Все еще видишь во мне несмышлёного ребенка? Ты даже представить себе не можешь, что я могу с тобой и твоим дружком сделать. При этом никто не сможет обвинить меня в том, что с вами произойдет. Знаешь, что самое смешное, старик? Все что принадлежит тебе, перейдет в мои руки. Как к единственной наследнице, твоей империи. Какая ирония. Ты сам виноват, что убил всех в ком текла твоя кровь, а теперь, все чем ты владеешь перейдет к монстру, созданному тобой. И ты увидишь, как я уничтожу всё, чем ты дорожишь. Ну что ж, давайте начнем. — пленники отпрянули от неё, забившись в самый дальний угол. Вот только Алину было уже не остановить. Девочка устала оглядываться, устала от их интриг, и теперь, наконец, положив конец этой истории, могла снова стать самой собой. Пусть с другим именем и семьей. Но уже не перед кем, ей не придется претворяться. — Мистер Смит, будьте добры, подойдите. Не стоит сопротивляться, будет только хуже.
Мужчина был в ужасе, но сопротивляться не мог. Его тело не слушалось, делая шаг в сторону девочки. На подгибающихся ногах он приблизился к обманчиво хрупкой фигурке. Его полный ужаса взгляд встретился со спокойными глазами ребенка, а потом наступила тьма. Захария обмяк, спустя минуту, а потом раздался нечеловеческий крик, вобравший в себя ужас, боль и отчаяние. Крик оборвался на самой высокой ноте, а Смит упал и больше не подавал признаков жизни.
— Ты убила его!
— Ошибаешься. Жив твой дружок. Вот только в его теле, не осталось ни одного нервного окончания, которое я не повредила. Он не сможет говорить, не сможет двигается. Любое прикосновение будет причинять ему страшную боль. При этом он все будет чувствовать и понимать. Вот только ничего поделать не сможет.
— Нет! Нет, ты не можешь сделать подобное со мной! — старик пятился от девочки, готовый бежать. Наверное, впервые почувствовав, что на сей раз все серьезно. Что спасения ждать не приходиться. — Ты монстр!
— Да, и не отрицаю этого. Вот только этого монстра породил ты «дедуля». Можешь радоваться, эксперимент удался. Ты создал своё творение. Рад? — девочка наступала, а старик, прижавшись к перекрывшей пути отступления стене, будто стал меньше.
— Не надо, не подходи!
— Что же ты? Страшно? А детям, изуродованным тобой, страшно не было? Думаешь, мне хотелось становиться такой? Когда я даже обнять близкого человека не могу? Мне пришлось дважды умереть, что жить тварь! Моей семье пришлось меня похоронить! Ты убил мою подругу, которую я любила как сестру. И ради чего? Думал жить вечно? Что ж ты на себе эксперименты не ставил? Узнал бы на собственной шкуре как это больно. Тогда бы ты каждое мгновение своей жизни мечтал о смерти, которого так опасаешься. Но ничего, ты и так почувствуешь все на собственной шкуре.
Несколько минут спустя все было готово.
— А что дальше?
— Ну, полиция их так у нас искала, поможем им в поисках. Сегодня ночью, неизвестные подбросят их нам, оставив у ворот. Ну а мы сообщим о находке местным правоохранительным органам. Пусть себе ищут виноватых. Ты как, сможешь выдержать допрос?
— Раз этих двоих не тронул, значит смогу. Они долго будут без сознания?
— Дня три. А потом, почувствуют весь букет приятных ощущений.
— Не думаешь, что они от боли сойдут с ума?
— О нет, я это предусмотрела. Будут жить, и чувствовать все прелести своего существования. Считаешь, я жестока?
— Кто я такой чтобы тебя осуждать? Нет, они получили по заслугам. А что дальше?
— Закончим дела здесь, разберемся с имуществом «родственничка» и поедем домой. Ты к этому времени привыкнешь к себе.
— Хочешь перенести офис корпорации в Россию?
— Я хочу попасть домой. Увидеть родителей и братьев. Навестить могилу Инны. Я была бы рада, иметь там свой дом. Но остаться мы не сможем. Но хотя бы изредка наведываться.
— Почему ты считаешь, что мы не сможем там жить?
— Это меня никто не узнает и не будет искать. А вот у тебя есть семья, которая знает тебя очень хорошо. Сколько времени им понадобится, чтобы понять, что с тобой что-то не так?
— Моя семья не причинит мне вреда.
— Да? Уверен? И даже если это так, не забывай, что у твоих братьев будут жёны, которые попытаются узнать семейные тайны. Они в свою очередь поделятся со своими близкими и так далее. Это цепная реакция, и его не остановить. Да и как ты представляешь себе управление корпорацией из Российской глубинки?
— Не знаю. Я просто устал.
— Теперь будет легче. Избавимся от этой головной боли, закроем его фармацевтическую клинику, и будем просто жить. Вряд ли кто-то еще осмелится перейти нам дорогу.
— Ты расскажешь родным?
— Что мне сказать? Что их Алина жива, но стала монстром? Кто мне поверит?
— А тогда как…
— Я просто хочу их увидеть. Знать что они здоровы и счастливы. Услышать голос матери, смех братьев. Я безумно этого хочу.
— Ты увидишь, я обещаю. А теперь давай избавимся от этих двоих.