Алина вернулась в комнату и не удивилась, увидев Михаила
— Он знает?
— Да. Скорее всего, захочет тебя увидеть.
— Как он это воспринял?
— Не очень хорошо, хотя он это скрывал, но и не так плохо, как я думала. По крайней мере, на нас никто пока объявлять охоту не будет. И кстати нас официально отпустили, чтобы я могла посетить родные места.
— Ты ведь понимаешь, что, тем не менее, за нами будут следить?
— Знаю. Но, во-первых не так явно, и во-вторых издалека, чтобы определить, не опасны ли мы.
Но только слишком близко к родным мне подходить все же не стоит.
— Когда едем?
— Завтра с утра. Я очень хочу увидеть мальчишек, они в это время должны быть в школе. Никого не удивит, если я захочу побывать там. Посетим мою могилу. Ведь именно там похоронена Инна, и по дороге я сумею увидеть своих родных.
— Чем займешься сегодня?
— Хочу порисовать. А тебе нужно поговорить с отцом. Покажи ему, что с тобой все в порядке. Успокой.
— Хорошо, только не исчезай без меня.
— Иди.
Мужчина вышел, а Алина глубоко вздохнув опустилась в кресло. Только теперь она почувствовала, как устала. Устала бороться, бежать, выживать. Завтра, наконец, она увидит родных, но только она одна знала как ей страшно. Ей часто в кошмарах снились слезы матери, убитый вид отца, заплаканные мордашки братьев. Именно этот кошмар был самым страшным, несмотря на все пережитое. Но был еще один.
Взяв небольшую тетрадку, она стала писать, пытаясь описать то, что чувствовала, вспоминая сон, который она видела несколько ночей подряд. Девочка несколько минут сидела почти бездумно описывая его, но спустя минут пятнадцать не выдержала, и, бросив исписанный листок на стол, схватила альбом, карандаши и выбежала из комнаты.
В это же время Михаил направился к отцу. Тот также находился в кабинете. И увидев сына, не удивился. А просто спросил:
— Почему?
— Почему что?
— Почему ты мне не рассказал?
— А что бы это изменило? Я жив, как видишь, а то, что произошло, просто случайность. Несчастный случай. Я помню, как ты пережил смерть сестры и мамы, не хотел добавлять лишних проблем. Приехал, как только стал контролировать свои инстинкты.
- Инстинкты? Об этом девочка не рассказывала.
— Ничего страшного, просто я стал вспыльчивее и раздражительней. — Михаил костерил себя последними словами. Не мог же он рассказать, что первое время готов был разорвать всех, кто находился рядом с ним, — С моей теперешней силой, это могло быть чревато. Мне нужно было научиться также, контролировать эту силу.
— Какие еще последствия?
— Небольшие изменения во внешности и восприятии, как я говорил раньше, увеличилась скорость реакции и физическая сила. Ну и кровь ядовитая. Во всем остальном никаких особых изменений.
— Покажи. Покажи, как ты сейчас выглядишь.
Михаил отвернулся. Спустя мгновение, мужчина увидел новый облик своего сына. Он узнавал его, и в тоже время нет. Это действительно был Михаил, все те же черты лица, разрез глаз, та же родинка. Но несколько неуловимых черт, все же внесли свои коррективы. Самым заметным были бледная, почти белая кожа, и более темный оттенок глаз.
Мужчина выдохнул. Он только сейчас понял, что боялся худшего. Насмотревшись на то, что происходило в этих проклятых лабораториях, он боялся увидеть нечто подобное. И хотя та девочка говорила, что с его сыном все было не так, как в тех записях, он боялся обнаружить, что сын изменился до неузнаваемости. Увидев, что отец перестал смотреть на него с тревогой, Михаил тоже почувствовал, что с его плеч упал огромный груз. Ведь он не хотел терять свою семью, хотя и готовился к этому.
— Как видишь, я не очень изменился. К счастью, когда это произошло, рядом была Алана. Она успела промыть рану морской водой. Как я понял, только морская вода обладает обеззараживающим действием от той гадости, которая гуляет теперь и по моим жилам. И еще, Алана прошла все изменения, начиная с самого первого. За месяц до этих событий, она пережила последние изменения. Если бы этого не произошло, я, вряд ли бы выжил.
— Она пережила все, что я видел на этих записях?
— Да, все, с самого начала.
— И хочешь сказать, что после всего пережитого, ребенок остался нормальным?
— Она самый адекватный человек из всех кого я знаю. У меня есть предположение, что она выжила, только потому, что смогла подстроиться под изменения. Взрослые ломались, дети не выдерживали боли, а она просто оказалась уникальной. Отец, и она, и я просто хотим жить, больше ничего. Нам не интересны политика или войны, нам просто нужно выжить, и сохранить эту тайну. Для этого Алане пришлось умереть, и не один раз. Если о нас узнают, нас не оставят в покое. Сейчас о нас знаешь только ты и Марат. Больше никто. В те три месяца, когда я был в коме, вместо меня корпорацией управляли Алана и Марат. Мы сумели сохранить все изменения втайне. Теперь мы просто хотим жить.
— Неужели, ты думал, что я от тебя отвернусь?
— Нет, я знаю, что от меня ты не отвернешься. Но я не один. И даже ты должен был заметить, что Алана, не обычный ребенок. И ее возможности во много раз выше моих. Но на самом деле, она просто ребенок, потерявший все. До сих пор она не сломалась, но если жизнь и дальше будет ее бить, насколько ее хватит? Сейчас у нее есть я. Я ее якорь.
— Время идет, она повзрослеет, что тогда будешь делать?
— Как и сейчас защищать и оберегать.
— А семья? Что будет, когда ты захочешь завести семью? Или она?
— Если у меня будет семья, то только с ней. Ни у меня, ни у нее нет другого выбора.
— Все может измениться.
— Нет. У меня ничего не измениться. К тому же, дядя Акей сделал так, что мы помолвлены.
— Это временная мера.
— Отец, ты же понимаешь, что в моем случае, ни о каких временных мерах быть не может.
— Она тебе хоть нравится?
— Сейчас она ребенок, и я к ней очень привязан. Я не могу сказать, что будет через несколько лет, их еще нужно пережить. А что касается будущего, жизнь покажет.
— Ладно, когда ребенка к родным отвезешь?
— В родные места, у нее нет родных. Она была усыновлена, а приемная мать, умерла за несколько лет до случившегося. У нее были только опекуны.
— Вот как? Тогда зачем ей возвращаться?
— Она хочет навестить могилу подруги, которая тогда погибла, и узнать как дела у ее семьи. Увидеть знакомых и друзей, раз уж мы недалеко от ее бывшего дома.
— Хорошо. Ее не узнают?
— Нет. Она очень сильно изменилась.
— Когда отправитесь?
— Завтра с утра.
— Ясно, иди.
Михаил ушел, а его отец, выйдя из кабинета, позвал одного из своих самых верных людей.
— Завтра отправишься за Михаилом. Я хочу узнать, что за места они посетили и куда ходили. Только ни в коем не показывайся им на глаза. И держись на большом расстоянии. Мне не интересно о чем они говорят, просто укажи места, где они будут останавливаться и все.
— Сделаю — подчинённый не стал задавать разговоров, просто приняв приказ. А хозяин дома, наконец, смог со спокойной душой продолжить работать.
Проходя через галерею, он увидел, как его внучка позирует гостье, которая что-то рисовала в альбоме. Мужчина почувствовал сильное желание узнать, что нарисовала девочка. И не сдержавшись, он вышел из дома. Увидев появление деаа внучка, бросилась к нему, рассказывая, что ее новая подруга рисует ее портрет.
— Можно посмотреть?
Алина улыбнулась и протянула альбом. И мужчина с изумлением увидел великолепный портрет ребенка, не удержавшись, он перевернул страницы и увидел карандашный рисунок, изображавший первый день их прибытия. Алана настолько реалистично все изобразила, что казалось, что он видит все со стороны. Выражение лиц, движения, все было изображено очень детально, образуя полную композицию. Он перевернул еще несколько страниц, после чего отдал альбом ей.
— Очень красивые рисунки. — Алина улыбнулась и молча убрала альбом.
Вечером, она сумела удивить его еще раз. Семья устроила импровизированный концерт, когда Михаил попросил спеть свою подопечную. А потом началось волшебство. И когда отзвучали последние куплеты, все кто слушал Алану, не могли прийти в себя. И прежде чем смогли что-то сказать, девочка исчезла в своих комнатах.
Все остались под впечатлением, и тихо разошлись по комнатам. А рано утром Михаил и Алана покинули дом.