В глубокой ночи поместье ожило. Свет бродил по бесконечным коридорам. Рэнс искал карты. Маги тоже позабыли о сне, накинулись на бедного Илама с расспросами. Тот оказался ходячей энциклопедией древнего Ирвеона. И откуда, интересно знать, у «одного из многих» такие глубокие познания?..
К рассвету усталость взяла свое. В обжитой нами комнате воцарилась долгожданная тишина. Даже мне удалось побалансировать на грани сна и яви, но зацикленный на драконьих островах мозг не давал расслабиться. Какой тут отдых? Одна маета.
Рэнса в комнате снова не оказалось. Похоже, он и вовсе забыл, что такое сон.
Сквозь щель между дверей в комнату просачивался аромат блинов. Ну да, чем еще может заниматься дракон накануне важного полета? Только жарить блины! Неужели, он с собой еще и корзину яиц все это время таскал? Уму непостижимо!
Все его бездонные, набитые всякой всячиной сумки исчезали после превращения в шеттера и снова появлялись, стоило ему принять истинный облик. Но, мало того, он как-то умудрялся порыться в них, не меняя ипостаси. В прошлый раз он, таким образом, достал куриную тушку, теперь вот разжился набором для блинов.
Я потащилась на запах. Найти недреманного повара оказалось несложно — всего несколько поворотов, десяток вездесущих дверей, и готово.
Кухня была огромной. Отделанные темным камнем стены, полукруглые устья печей, черные полированные столы, шкафы забитые давно не использующейся посудой — все скрывалось в полумраке. Светильник горел только над одним столом. Теста в пузатом тазике осталось совсем немного, зато стопка идеально ровных блинов поднималась над столом почти на полметра.
Встроенная в столешницу жаровня тихо потрескивала угольками. Рэнс наливал на сковороду тесто деревянной ложкой, затем ловко, прямо руками снимал наполовину зажаренный блин, переворачивал, а потом водружал его на вершину золотистой башни.
Все его движения были выверенными и отточенными, ни одной капельки теста не проливалось мимо. Припорошенный мукой темнокожий великан смотрелся на кухне весьма… забавно.
Конечно, он давно меня заметил. Как бы тихо я не подкрадывалась, ни разу не удавалось застать его врасплох.
— Мой отец женился во второй раз, — он говорил, не оборачиваясь, и не останавливая блинный конвейер. — Для драконов это — невиданное дело. У нас так не принято. Никто и никогда не согласится выйти замуж за вдовца. Плохая примета. Вторая жена обязательно уйдет за первой, пойди, найди такую дуру… Но, он нашел. Я тогда взбесился. Я вообще был малость бесноватым в юности. Даже подумывал, не помочь ли мачехе… кхм… В общем, дурак я был.
Отец даже уходил из города, лишь бы меня не провоцировать. Потом, правда, ему пришлось вернуться. Я к тому времени чуток образумился. Смирился. А однажды увидел, как она печет блины. И что-то у меня в голове переключилось. Я как завороженный смотрел, как она голыми руками их переворачивает… Драконы, вообще, в еде неприхотливы. Никто бы и не подумал морочиться с блинами, а она пекла их для отца. Просто потому, что ей нравилось это делать.
Глядя на нее, я и сам начал готовить. Сначала повторял, потом сам придумывал рецепты. — Он замолчал, выскребая остатки теста. — Вот странно. Я даже не помню ее лица, а блины готовлю по тому старому ее рецепту.
— Что с ней стало? Примета сбылась?
— Не знаю.
Он отнес тазик во вделанную в пол мойку, накачал воды, вымыл посуду и поставил на стол. Быстро расправился со следами муки. Через пару минут о готовке напоминала только стопка блинов на плоской деревянной тарелке и сизый дым под потолком.
Дракон распахнул ведущие на улицу двери. За порогом было белым-бело. Снежные медузы тихо опускались на покрытый пушистым ковром дворик. За серой завесой облаков поднималось солнце, но на горе было по-прежнему сумрачно и тихо.
Рэнс уже возился с чайником, заваривал очередной свой чай.
— Как думаешь, всем этим людям, кто жил здесь, удалось спастись? — Я перешагнула порог и уселась на дощатой террасе.
Снег шапками укутал верхушки сосен, а на черных ветках не до конца облетевших кленов трудились, выращивали ледяные кристаллы морозники. Теперь, когда паразит уничтожен, примитивные духи возвращались в Холмы. За высокими стенами, без людей для них настоящее раздолье!
— Кто знает? — Рэнс опустился рядом, протянул глиняный стакан с чаем. Полупрозрачная змейка пара танцевала над золотистым отваром, как зачарованная кобра перед заклинателем.
— С тобой полечу.
Он посмотрел на меня долгим взглядом, потом повернулся к разошедшимся не на шутку небесам. Если снег не прекратится, к вечеру гору завалит так, что из дома будет сложно выбраться.
— Собирайся.
— Сейчас? Ребят не разбудим?
— Ничего, переживет твой дружок.
— Какой еще дружок?
— Зелененький.
— Ой, Черный, не выдумывай.
— А то я не вижу, как он на тебя смотрит, — фыркнул дракон.
— Он просто излишне мне благодарен.
— Ну да, ну да. Ты, главное, себя не обманывай, сестренка, — он хлопнул меня лапищей по спине так, что отпитый чай едва не вылетел фонтаном изо рта.
А может, и не в лапище было дело.
***
Рэнс, разбудил-таки самого разумного, по его словам, человека на горе — Меру. Я сделала вид, что не заметила камня в свой огород.
Чародейка выслушала наставления дракона, мрачно покивала, уточнила, все ли у меня в порядке с головой, убедилась, что не в порядке, и лететь в неизвестность я не передумаю, махнула рукой и отправилась досыпать.
Вилли с Котом до последнего допрашивали Илама, так и заснули все вместе на одном диване, неудобно скрючившись, и свесив руки и ноги на пол.
Дракон только хмыкнул, заметив, что я из коридора разглядываю живописную композицию, и бесшумно задвинул двери.
***
Арону в Ренаторе спокойно не сиделось. Впервые на его памяти Врата вели себя так активно. Он уже сомневался, а буря ли была тому причиной?
Ледяные вопрос не проясняли, а только нагнетали обстановку загадочным молчанием. Брошенные Айамом-ману вскользь слова задели властелинову гордость. Он хоть и считался хранителем, по сути, никогда не уделял Вратам достаточного внимания. Потому и Духа не сумел бы распознать на все сто процентов.
Ждать у моря, то есть у озера, погоды ему быстро надоело, он решил поискать ответы на свои вопросы в другом месте, ушел и пропал. Дракон излазил весь оазис вдоль и поперек, едва не разнес ледяной купол, пытаясь докопаться до истины.
Развалины старого замка были последним местом, где Рэнсу хотелось находиться. От мерзкого паразита его бросало в дрожь. Нет, разумеется, он его не боялся, скорее брезговал. Но ради Властелина пришлось поступиться брезгливостью.
Разгадка исчезновения оказалась простой и нелепой. Арон, пытаясь отыскать остатки библиотеки, провалился в старый подвал — гнездо того самого паразита. Сказать, что тварь и Властелин были рады встрече — мягко говоря, слукавить. В попытках уничтожить тварь Арон применил единственное известное ему заклинание — тот самый черный огонь. Паразита, естественно, не убил, зато сам отключился.
Тварь не могла поверить своему счастью, пока не попыталась вытянуть из Арона душу. Тут вышла заминка. Душа Темного вытягиваться не хотела, зато сама вцепилась в паразита как в родного.
Когда дракон, наконец, нашел хозяина, то едва не поседел, пытаясь понять, где заканчивается Властелин и начинается паразит. С горем пополам, он отделил своего от чужого, и прикончил-таки приставучую тварь. Паразита, то есть, не Властелина.
Едва Его Темнейшество пришло в себя, дракон устроил ему капитальный разнос, а потом заявил, что забирает его из этого проклятого Ренатора к демонам собачьим. И никаких отговорок. Арон согласился с одним условием.
— Так что теперь у нас в Башне новая хозяйка, — мрачно закончил дракон свое повествование.
— Рада за них, — я пожала плечами. А что тут скажешь? И так было понятно, к чему все идет.
— Чему тут радоваться? — возмутился дракон. — Уж не знаю, что ей от него надо, но искренности в ней ни на вот столечко, — он максимально свел пальцы.
— Мне кажется, ты преувеличиваешь. Или ревнуешь. Он ведь мужчина. Причем, довольно привлекательный. Рано или поздно он женится. Тут уж ничего не поделаешь.
— Ты не понимаешь. Я не против женщин. Я против этой конкретной. Она ведь даже не зачесалась проверить, куда он пропал. Прекрасно знала, кто обитает на развалинах, и, мало того, что отпустила его туда, так еще и мне не сразу сказала, где его искать.
— Черный, не сходи с ума. Она бы с паразитом не справилась. Ты прекрасно это знаешь. Он бы ее высосал в секунду.
— И поделом ей.
— Ну, все, хватит! Тебя Кот, что ли, своей паранойей заразил? Его от Егара корежит, тебя — от Эллилайлы.
— Вот уж, два сапога — пара. — Он высунулся из пещерки, в которой мы пережидали очередной разгул стихии.
***
Рэнс тщательно изучил найденную в поместье Ан-Чирон карту, и, на всякий случай, запомнил расположение мелких островков. Случай этот не заставил себя ждать. До южных провинций Тувосарии мы добрались быстро и без приключений, но стоило покинуть большую землю, как погода начала портиться. До первого же крошечного островка мы едва дотянули сквозь страшный ураган.
Дождь лил стеной, смерчи бушевали, вздымая тонны воды, а после обрушивали ее в море со страшным грохотом. Молнии огненными стрелами пронзали тучи и взрывали многометровые волны.
В расщелине, среди острых скал, под защитой маленького каменного козырька, мы пересидели бурю, но долго там не задержались. Островок попался с характером, едва закончился дождь, земля задрожала, из трещин в камнях полезла пышущая жаром лава. Мы едва унесли ноги и крылья от проснувшегося посреди моря вулкана. Негостеприимный островок еще долго швырялся нам вслед осколками горячих камней и поливал огненным дождем, а столб пепла, вероятно, был виден даже в Тувосарии.
Рэнс рассчитывал добраться до Дэй-Кханабона к вечеру следующего дня, но утром мы достигли лишь восточного берега Ситвы.
Эта часть огромного тропического острова некогда была прибежищем пиратов, но после того, как алморанцы с ними разделались, о прежних временах напоминали только покрытые ракушками и водорослями остовы разбитых кораблей. Разбросанные вдоль всей восточной оконечности острова, они представляли собой живописное и печальное зрелище. Узкие заливы и зеленые бухты пустовали уже с десяток лет, облюбованные миллионной армией всевозможных морских птиц и примитивных духов.
Чайки стаями носились в лучах восходящего солнца, оглашая округу тоскливыми воплями. Синие челночники ныряли в волнах, изредка взмывали над скалами, извивались змейками и снова падали в воду. Полупрозрачные стеклянные скаты выбирались из расщелин в камнях и воздушными змеями реяли на утреннем ветру, пока какая-нибудь любопытная чайка не клевала одного из них за пестрый хвост. Тут уж духи и птицы менялись местами, и чайкам приходилось со всех крыльев удирать от озлобленных скатов.
Дракон мрачно пошвырялся камнями с вершины утеса, одиноко стоящего в паре сотен метров от берега. Ни одному, даже самому отчаянному человеку, не удалось бы забраться на эту неприступную скалу. Обитай в этой части острова люди, о нас непременно сложили бы нелепую или даже романтическую легенду. Но некому было увидеть наши колоритные фигуры на фоне золотого рассвета, а из чаек летописцы так себе. Разве что критики. Прибрежные скалы были загажены профессионально и основательно.
Ветер бросал нам в лица соленый морской воздух, приправленный йодом. Я не могла надышаться этим родным запахом. Стоило закрыть глаза и, казалось, что я снова дома, а Ирвеон и все с ним связанное — лишь сон. Долгий и слишком реалистичный.
Дракон моей радости не разделял, и мрачность его была неслучайна. Нам предстояло двигаться на юг, а там, на горизонте клубилась вчерашняя буря. Далеко она не ушла, поджидала нас, подмигивая молниями. Но отступать мы не собирались, не смотря на то, что проверенный трюк с полетом над облаками не сработал. Ветер снова выталкивал нас вниз, к морю, под удары града, дождевых плеток и молнии.
Так, с передышками, мы медленно продвигались к своей цели. В другой раз остановились на крошечном островке. И едва успели с него убраться. Островок оказался покрытой окаменелостями спиной громадного морского чудища. Даже дракон не знал названия этой твари, но возвращаться и знакомиться мы не рискнули, полуметровые зубы красноречиво дали понять, что его мы интересуем исключительно в роли завтрака.
Чем дальше мы забирались на юг, те больше странных созданий нам встречалось. Огромные водяные змеи, черные и блестящие, клубками крутились среди девятых валов. Им такая погода была в радость. Однажды рядом с нами в тучах проскользнуло длинное серебристое тело. Рэнс, почти выбившийся из сил, шарахнулся в сторону, едва не поймав молнию, проревел вслед созданию нецензурную тираду.
Очередной остров, каменистый и необитаемый, встретил нас маленькой, но почти сухой пещеркой. Дракон высушил мою одежду, расстелил прихваченные из поместья Ан-Чирон одеяла и завалился спать. Надолго его не хватило. Уже через пару часов он принялся рассказывать о поисках Властелина в Ренаторе. Я заснуть так и не смогла, хоть и казалось, что мне в глаза насыпали песка, а в голове стоял туман.
***
— Не надо было тебе со мной лететь. — Налюбовавшись на серую стену дождя, он вернулся и снова сел на одеяло, скрестив ноги. — Похоже, эта буря никогда не закончится.
Тут он был неправ. Постепенно дождь редел, тучи из черных делались серыми, а гром грохотал чуть тише и дальше.
— А без меня она бы закончилась моментально?
— Да я не о том. Я бы мог обратиться каким-нибудь морским гадом и плыть, а не лететь.
— Ох, ну, извините, что помешала вам быть съеденным той зубастой мордой, господин оборотень. — Я потерла зудящие от недосыпа глаза.
— Ты права. Так себе идейка. — Он вытянулся на одеяле, закинул руки за голову. — Но, по крайней мере, ты была бы в безопасности.
— Толку-то? Это последний шанс узнать, как мне вернуться домой. Если уж и драконы этого не знают… Кстати, надеюсь, у них не отшибло память, как у тебя.
— А… — он помолчал, размышляя. — Я и забыл, для чего тебе нужны драконы. Еще не передумала? Чем хорош твой мир, что ты так хочешь вернуться?
— Да всем! — Я не удержалась от смеха.
— Хм…
— Начиная от безопасности и заканчивая моими друзьями.
— Хм…
Он, с непроницаемым лицом, таращился в корявый потолок пещеры, а я запоздало сообразила, что слова мои прозвучали грубо.
— Извини. На самом деле это не главная причина.
Я поднялась и выглянула на улицу. Буря действительно отступала, еще немного и сможем тронуться в путь. Но отчего-то все воодушевление, не отбитое даже ураганом, теперь померкло. Настроению вторила дождевая вода. Она уже не лилась сплошным потоком с нерукотворного козырька над входом, а уныло капала, пуская в луже пузыри.
— Моя мать родила меня, когда ей было почти столько же, сколько мне сейчас. Они с отцом не были женаты. Наивная и романтичная художница. По уши влюбилась в столичного архитектора. Уж не знаю, что он забыл в наших краях…
Дед был против их отношений, грозился посадить ее под замок, но не посадил. А тут — сюрприз! — появилась я. Они прожили вместе почти год. Там же, у деда. Тому оставалось только смириться с ее выбором. А потом отец пропал. Уехал, и исчез. Она ждала, потом впала в депрессию, не появлялась дома по нескольку дней. Тогда дед решил сделать ход конем — познакомил ее с одним из своих ребят. Мой дед тренер. Рассчитывал, что спортсмен будет для нее лучшим выбором, чем архитектор.
Но просчитался. Ученик оказался любителем выпить. Но матери он чем-то приглянулся. А может, ей было все равно… Они даже поженились. Потом родился Алик. Какое-то время мы жили неплохо, по словам деда. Я-то почти ничего не помню, слишком маленькой была… И тут неожиданно вернулся отец. Все перевернулось с ног на голову. Она, не раздумывая, уехала с ним. Мне тогда было пять, Алику — два. Дед бесновался, грозился достать их из-под земли, но, что может обычный тренер? Из-под земли, может быть, и достал бы, а с другого континента — не смог.
Они изредка присылают письма, открытки по праздникам. Но так ни разу и не приехали. Наверное, боятся, что дед сгоряча прибьет отца. — Я усмехнулась, отворачиваясь от входа. Рэнс слушал, не сводя с меня внимательного взгляда.
— Алик, наверное, ее даже не помнит. Но, останься она, все могло сложиться иначе. А может быть, дед прав, все дело в генах? Брат с детства шлялся по странным компаниям. Алкоголь, наркотики… Столько раз я его вытаскивала, обдолбанного в хлам… Его отец некоторое время жил с нами, потом нашел женщину. Уехал. Да и толку от него? Он был бы только рад собутыльнику… А у деда один метод вправлять мозги — кулаки. Но это ведь не выход! Да он уже и не молод… Я не могу их бросить. Поэтому и должна вернуться. Что-то изменить, вытащить Алика из того болота.
Я потерла усталые глаза и продолжила.
— Однажды я пыталась узнать, откуда эта зараза ползет. У нас город небольшой, при желании можно узнать что угодно. Решила расследование провести, — я хмыкнула. — Тогда меня «предупредили», чтоб не лезла. Накинули мешок на голову, ночь продержали в какой-то дыре. Так, пугали только. Я даже деду не рассказывала. Знаю, что простой человек в одиночку ничего не решит. Но черта с два я сдамся!
Дракон запустил пятерню в волосы, взъерошил ирокез.
— А я еще удивлялся, что ты к пустынникам полезла без подготовки. Любишь ты, оказывается, с разбегу дракону в пасть запрыгнуть, — он покачал головой, поднимаясь и скручивая одеяла в тугой валик.
— Кажется, с драконами проще иметь дело, чем с иными людьми.
— У тебя просто мало опыта. Вот доберемся до места, еще передумаешь. — Он вышел из пещеры, потянулся до хруста.
Дождь прекратился, но солнце не спешило выбираться из туч.
— Если доберемся, — я вышла следом.
Буря никуда не делась. Отползла на пару километров и ворочала вспухшими боками, поджидая нас, как кошка мышей у норы. Хмм…
— Рэнс, а прими-ка свою истинную форму.
Маскировочная дымка еще не успела рассеяться, а тучи уже потянулись обратно, злорадно похохатывая громом.
Шеттер повторил мое хмыканье.
— Вот оно как… Значит, это сторожевая буря. Чтобы нас не пускать. Прям как Егаровы глушилки.
Умно. Или не очень. Дракон ведь может и другое обличье принять. Доплыть, скажем, на корабле, в облике человека или еще что-то придумать.
— А ты можешь спрятаться? Экранироваться от всех? Чтобы тучи тебя не почуяли.
Он размышлял пару минут, сверля взглядом снова замершую бурю.
— Могу, но далеко не улечу. Придется делать частые остановки.
— Посреди моря. Не пойдет.
— Есть еще вариант. Иди сюда, забирайся быстрей, пока она не доползла.
Дракон нетерпеливо расправил крылья. Тучи вальяжно двинулись к нам. Куда спешить? Все равно эти наглецы никуда не денутся!
— Положи руки мне на спину и представь, что ты дракон. Не смейся! Закрой глаза и представь!
Легко сказать! Как представь себя драконом, если ты вовсе не дракон? Ну вот. Я большая и черная как пустота. У меня длинный хвост, четыре лапы со страшными когтями, огромные крылья, только и ждущие возможности сорваться в полет. Больше всего я хочу снова почувствовать, как ветер обнимает меня, как я пронзаю небо, не смотря на тучи, снег, дождь и огненный камнепад. Я дракон. У меня острые зубы и хищный оскал, я чувствую то, о чем другие не знают, я могу стать тем, кого сложно представить, а еще у меня большие голубые глаза, которыми я вижу этот мир таким, каким его создал отец наш. Ох, ты ж!..
Я оторвала ладони, пораженно распахнула глаза.
— Сработало! — обрадовался Рэнс. — Давай еще раз!
Я снова прикоснулась к гладкой и одновременно бархатистой шкуре, закрыла глаза. На этот раз драконья сущность раскрылась сама собой. Я будто растворилась в ней, и чувствовала каждый камешек под лапами, тяжелое седло с маленькой всадницей, слышала незнакомые звуки и запахи, ощущала присутствие других существ и видела то, что недоступно человеческим глазам.
Мир был многоцветным, и ни один из оттенков не имел названия на языке людей. Камни, море, все светилось и искрилось, в волнах мелькали тысячи примитивных духов, а воздух переливался перламутром. На тучу так и вовсе было больно смотреть.
— Как ты это терпишь?
— Ты слишком погружаешься. Легче, не напрягайся. А то даже у меня башка трещать начинает. — Он обернулся. Мы обернулись. Часть драконьего тела, попавшая в поле зрения, оказалась не черной, а ядовито фиолетовой, такой же была я сама — туманное пятно с горящими даже под закрытыми веками глазами.
— Вот черт!
— Расслабься.
Легко сказать… Но, постепенно, ядовитые краски поблекли, драконья спина сделалась почти черной, а моя фигура приобрела привычные очертания.
По камням застучал дождь, захлюпал в лужах. Гром прокатился связкой пустых бочек. Мелкие червеобразные духи подняли над водой вибрирующие зеленоватые хвостики, поджидая молнию.
— А теперь представь, что вокруг нас большой прозрачный шар. И побыстрее… — его слова утонули в оглушительном треске.
Ослепительная молния миллионом изломанных нитей прошила небо, расползлась по морю. Духи запищали в экстазе, а у меня волосы встали дыбом. Шар, шар, шар. Большой прозрачный шар!
Мы развернули крылья, взмахнули ими, подгребая под себя упругий воздух. Мы знали, куда ударит следующая молния.
Скала треснула, усеивая море градом камней. Туча слепо зашарила, тыча огненными трезубцами в опустевший остров, а мы уносились на юг под оглушительные раскаты грома.