Вначале был свет. Не холодный и не теплый — мягкий и нежный, как облако пуха. Свет был повсюду, даже глаз не пришлось открывать, он забрался под веки, обнял, поманил за собой.
«Это не борьба добра со злом. Это баланс!»
Кто это сказал? Кто решил, что может стать богом?
Свет померк. Не исчез, но успокоился, полинял до серого зимнего неба, хмурого снежного утра. Бархатные медузы тихо оседали на голые черные ветки. Беззвучно танцевали под неуловимую музыку. А она пронзала мир, обволакивала, уносила на прекрасных и таких знакомых волнах.
Он снова может петь. Вот же зараза! А я так надеялась, что он исчезнет вместе со мной…
Ткач озадаченно замолчал, а я открыла глаза.
Широкая, в полстены дверь была сдвинута в сторону, весь проем и половину засыпанного снегом двора занимала черная гора. Кусок пустоты в реальном мире. Обломок ночного неба, упавший на землю и лишенный звезд за дерзость и глупость.
Я спустила ноги на пол, прошла по заснеженным доскам, оставляя цепочку следов.
Призраки следов не оставляют.
А мертвые драконы не принимают истинный облик.
— Рэнс!
Он поднял голову, два осколка горного льда смотрели на меня как тогда в первый раз в Башне: насмешливо и любопытно.
— У тебя такие большие глаза!..
— Это чтобы лучше видеть тебя, дитя мое. Эй! Полегче, не рассыпься.
Я выпустила драконью голову, отступила на шаг.
— Я думала, ты умер.
— Не преувеличивай.
— Да ты же упал! Расшибся в лепешку. Буквально.
— Это все Меру. — Рэнс отвел взгляд.
— Вот, значит, какое видение у нее было? Она знала, что придется тебя спасать, потому и уговорила отнести в Наронетор!
— Да. Знала и все равно напросилась, — нехотя прогудел дракон.
— С ней все в порядке? А как ребята?
— Бодрячком. Кот все дуется на меня, правда, но Вилли обещал ему мозги поправить…
— А с Ароном что? Он же там такое шоу устроил! Ты бы видел!
— Да мне и про тебя рассказали. Вы с ним оба хороши. А я все пропустил…
— Так он жив?
— Жив, конечно. Что ему сделается? Провалялся недельку в постели и снова как огурец.
— Неделю?! Это сколько же времени прошло?
— А неделя и прошла. И еще два дня. В Наронеторе все вверх дном. Вулкан снова проснулся, трясло дня три. Пеплом половину Тувосарии засыпало. А может и не пеплом. Снег тоже как прорвало. Валит, не переставая. Арон как шальной бегает по Башне, пытается наладить все. Позавчера советники приперлись. Я бы их, честно говоря, гнал в шею туда, где их демоны носили все эти годы. Но кто меня будет слушать? Говорят: одурманили… Ха! Больно на халявную жратву падки эти господа… Это ведь Егар им Драконью Пыль подмешивал. На ней все его Единорожки и держались. Он потому и затеял возню с лучами — Пыль заканчивалась, хотел новую приготовить. Я у него кучу записей нашел из той пещеры, в горах.
Дракон из-под полуприкрытых век наблюдал за мной. А я уселась прямо на заснеженный пол. Многослойный цветастый халат, в который меня обрядили, пока я была без сознания, тут же пропитался растаявшим снегом. Но лучше уж так, чем приложиться лицом об пол: предательская дрожь вернулась, а колени сами собой подгибались.
— Значит, тебе удалось? Ты вернул украденные лучи?
— Не напоминай, — сморщился он. — Каким же идиотом я был…
— И какое оно, Прибежище Звезд?
— Странное. Ни на что не похожее. Так и не объяснишь.
— Теперь, когда лучей нет, придется Егару обходиться без Пыли.
Картинка потихоньку складывалась. Игорь, как и мы с Антоном, оказался неподалеку от Врат и набрел на пещеру. Почитал оставленные беглым драконом записи, и нашел брошенной Пыли свое применение. Решил поиграть в нечто поинтереснее компьютерных игрушек. Создать свою империю. И, конечно, он не собирался ее терять. Все логично. Вот только кое-что меня смущало.
— Рэнс, а как ты с Егаром познакомился? Ты говорил, что спал сто лет, а после ничего не помнил. Но ведь Егару, то есть, Игорю не сто лет. Не сходится.
Дракон выдохнул облачко пара. По комнате заструился аромат мяты и парного молока.
— Сложно объяснить. Это был не совсем я. То есть я, конечно, но я был как бы одновременно в двух местах. Часть меня таскалась за Егаром по Тувосарии, а другая спала в пещере. Понимаешь, я ведь знал его. Того, кто создал Пыль. Я, можно сказать, присутствовал при ее создании. Только… Он не объяснял толком, чего хочет. А я был честолюбивым и наивным дураком. Это, конечно, меня не оправдывает. Помнишь, отец рассказывал, что некоторые из нас могут перемещаться? Это очень сложно. Другие миры не способны принять нашу силу в том виде, в каком она существует в нас, но некоторые умеют ее усмирять. Немногие — их называют Смотрителями. Но парадокс в том, что без силы переместиться невозможно.
— И как быть?
— Извлечь ее, но сделать так, чтобы в любой момент можно было вернуть ее обратно. Всю или по частям. Для этого ему и понадобились лучи. Мне он говорил, что делает это ради науки. Смешно. А я хотел стать умнее отца. Смешно вдвойне. В итоге мы получили прорву Драконьей Пыли и огромные проблемы.
— То есть, Драконья Пыль — это сила дракона?
— Угу.
— А как же он переместился, если Пыль осталась тут?
— Силы у нас немало. А для перемещения нужно совсем чуть-чуть.
Немало — это слабо сказано. Сколько нужно этого горошка, чтобы в течение двадцати лет кормить им целую страну? Немало…
— И Егар потратил всю силу того дракона, чтобы «раскрутить» Единорожки?
— Это всего лишь побочный эффект. Как и потеря памяти. Ошибешься с дозировкой и все, — он развел лапами. — Так вот. Я спал под действием Пыли, а часть меня каким-то образом слонялась демоны знают где. И, знаешь, что странно? У Егара тогда не было армии наемников, но с ним везде таскался один человек. Когда ко мне память вернулась, я даже испугался. Показалось, это был Арон. Но это невозможно, тот был гораздо старше. Не могу вспомнить его лицо, но по ощущению они очень похожи. Ты ведь понимаешь, о чем я?
Еще бы я не понимала! После тесного общения с черным пламенем, у меня будто глаза открылись. Я и раньше чувствовала присутствие Властелина, только никогда не придавала этому значения, как не придаем мы значения стуку собственного сердца или постоянным фоновым звукам. Но, конечно, я не могла, как Илам «читать» сущности окружающих.
Дракон понимающе кивнул и продолжил:
— Мы слонялись втроем по стране и творили разную дичь. Я от скуки, Егар, как я теперь понимаю, готовил основу для своей «империи», а третий… Не знаю. Раньше я думал, что он служил Егару, но теперь сомневаюсь, кто под чью дудку плясал. Тогда же он встретил ледяную стерву… Мне она сразу не понравилась. И что Арон в ней нашел?.. Но, честно говоря, я уже подумывал, что она с тех пор изменилась, забыла Егара. До того натурально играла… — Он покачал головой. — В конце концов, мне надоело беспредельничать. Приют стал последней каплей. Меня тогда будто по башке шарахнуло. Подумал, какого демона я вообще творю? Мы повздорили, я ушел. Пообещал напоследок при следующей встрече подпалить Егару зад. Видимо, я был убедителен, раз он утыкал всю страну глушилками, лишь бы меня близко не подпускать.
— Сильно же ты его напугал.
— Его или того, другого, уж не знаю… Но, да, ушел я эффектно, — дракон рассмеялся воспоминаниям.
Эффектно ушел…
— Рэнс, а ты не думаешь, что это был отец Арона? Ведь тела старого Властелина никто не видел. А за пределами Башни все считают, что Арон — тот самый Властелин. После войны старый король умер, а молодой поначалу был очень активным, а потом вдруг заболел, заперся во дворце… Точно! Бонтир — старый архитектор говорил, что вся прислуга в замке сменилась. Рэнс, вот кто убил короля!
— Складно звучит. Вот только зачем старому прикидываться мертвым?
Я задумалась, вырисовывая пальцем на снегу узоры.
— Насколько я знаю, он не очень-то любил свое королевство. А на Тувосарию всегда заглядывался. Едва подвернулся случай, он им воспользовался.
— А теперь решил и с Наронетором разделаться? Зачем так долго тянул?
— Спросишь у него при следующей встрече. — Я поднялась с пола. Размяла онемевшие ноги.
Вот так новости! Если наши догадки верны, Арона ждет большой сюрприз.
***
Утро над Закатными Холмами плавно перетекло в день. Дракон пребывал в непривычном унынии и чтобы хоть как-то отвлечься, лениво рассказывал обо всем, что я пропустила.
Огненная стена мне не померещилась. После того, как мы сбежали с Дэй-Кханабона, драконье болото взбурлило. Марк потребовал у правителя объяснений: как это Рэнсу удалось миновать преграду, если она, якобы, непреодолимая? Долгар возмутился, но к Марку присоединилась Мия и, внезапно, Сандар. Все грозило перерасти в нешуточное столкновение, но правитель махнул на молодежь лапой и велел убираться на все четыре стороны, если им так жить надоело.
Жить драконам надоело в одном конкретном месте, поэтому они, посовещались, Сандар расцеловал жену и сына в обе щеки и они втроем — Марк, Мия и Сандар — покинули остров. Способность близнецов становиться невидимыми отлично пригодилась и защищала от сторожевой тучи также хорошо, как и мой щит. Она же помогла незаметно подобраться к границе Наронетора, а горящий лес послужил неплохим ориентиром.
Уже на подлете Сандар заметил распластанное тело брата и взбесился. Сжечь всех к демонам собачьим (как не раз грозился Рэнс) ему помешал неожиданно воспылавший любовью к людям Антон. В итоге потери ограничились десятком наемников, неосмотрительно выскочивших из-под сотворенного Духом щита.
Огненная, а больше психическая атака возымела успех: войска ретировались. Ни тувосарцам, ни наронеторцам не хотелось стать тщательно прожаренным шашлыком, а разбираться, на чьей стороне драконы, не было времени — Сандар плевался огнем и по тем и по этим, пока близнецы его не усмирили.
— Я к тому времени сумел перевоплотиться. Меру вытащила. А вот я ничего не смог сделать… она хоть и маг, но всего лишь человек. Ее какой-то урод ранил, а она вместо того, чтобы лечить себя, лечила меня…
Дракон зло рыкнул.
— Она… умерла? — Голос предательски дрогнул, а сердце плюхнулось в район желудка.
— Не совсем. Повезло, что рядом были чистые силы. Такие радужные, ты видела наверняка. Они поддерживали в ней жизнь, пока я не принес ее сюда. Тут же теперь, своего рода, вторые Врата Духов. Все пропитано их силой. Тут она в безопасности.
— Теперь она заперта в Закатных Холмах? И не сможет отсюда уйти?
— Верно. Но, по крайней мере, она жива.
Ничего себе перспектива! Навсегда остаться в Закатных Холмах? Не иметь возможности их покинуть? От одной мысли о такой судьбе мне стало нехорошо. Нет, покрытые сосновыми лесами горы огромны. Тут безопасно и красиво. Тут есть все, что нужно и человеку, и магу, но… Без возможности выбора жизнь теряет часть красок. Меру знала это. Видела и все равно побежала спасать Рэнса…
Если бы дракон не решил вернуть лучи Звездам, она бы не лишилась прежней жизни. Но, тогда погиб бы Арон. Обряд без демонической подпитки забрал бы все силы. И Кот не сумел бы остановить взбесившихся демонов. Да, их было бы в разы меньше, но, что так, что эдак, все присутствующие на поле боя были обречены. Что бы ни задумывал Арон, обряд вышел из-под контроля, и моя помощь была лишь каплей в море. Рэнс выбрал единственное верное решение, но одна мысль не давала мне покоя.
— Рэнс, но ведь меня ты вылечил, когда пустынники ранили. А ведь я тоже человек.
Дракон неопределенно хмыкнул и надолго замолчал.
Ведь я человек?..
***
Война между Наронетором и Тувосарией закончилась, не успев толком начаться. Короткая стычка на границе и явление драконов, надолго не сдержали бы тувосарцев, но из штаба пришло известие, что королю стало совсем худо. И без того болезненное величество, якобы, окончательно слегло и доживало едва ли не последние дни.
Кое-кто решил, что болезнь короля — проделки темных и группа наемников под покровом ночи проникла через границу. Обратно они не вернулись. Войско заволновалось, а тут еще пошел слух, что при дворе начались разборки — король из-за слабого здоровья не сумел обзавестись наследниками, а нынешние кандидаты на трон — князья южных и северных провинций — имели собственные взгляды на пути расходования казенных средств. И война в их планы однозначно не входила.
Наемники тут же зачехлили оружие. Бесплатно воевать они не собирались. Военачальники попытались расспросить Егара, как первое доверенное лицо короля, но того и след простыл.
Три дня спустя у границы нашли тела двоих тувосарских солдат. Точнее то, что от них осталось. Больше всего останки напоминали две усеянные черными цветами клумбы. О черной шиповнице не знал только ленивый, а таких в тувосарском войске не было.
Теперь даже самые бескорыстные и отчаянные вояки послали Его Величество подальше. Про себя, конечно, не вслух. Через границу больше никто перебираться не рискнул, тем более, от высшего начальства не поступало ни одного вразумительного приказа, а призывы явиться наронеторцы игнорировали.
В Башне про вражескую армию вспомнили только через неделю, когда очнулся Властелин. К тому времени тувосарцы покинули границу, оставив после себя вытоптанное поле и наполовину сгоревший, наполовину вырубленный лес.
***
Кроме меня, Меру и Рэнса, в Холмах маялся Илам. Пока Арон был без сознания, а раненные маги и дракон приходили в себя, лесовик пытался разрулить ситуацию в Башне. Так долго пустовавшая, она наводнилась всевозможным народом. Драконы первое время тоже торчали в Башне, а когда убедились, что с Рэнсом все в порядке, умчались восстанавливать северные чертоги.
Башня, тем временем оживала. Заваленный выход расчистили, навели подобие порядка, тут и Арон очнулся. Лесовик с облегчением сдал непонятно кем возложенные полномочия и вызвался помочь Рэнсу перенести меня и Меру в Закатные Холмы. В Башне было слишком людно, Меру становилось хуже, а я по-прежнему не приходила в сознание.
Живительная сила новоявленных Врат быстро поставила чародейку на ноги, а меня привела в чувства. На следующий день я была готова обежать всю Тувосарию вдоль и поперек. Вот только зачем? Охватившая дракона апатия перекинулась и на остальных обитателей Холмов. Рэнс уверял, что полностью здоров, но все еще не может перевоплотиться. Обязанности повара взял на себя молчаливый Илам. За все время он попался мне на глаза два раза, а после успешно прятался в бесконечных коридорах поместья.
Меру все дни проводила в окружении духов. Внешне она совсем не изменилась, но стала еще более замкнутой, чем прежде. Радужные твари изредка появлялись рядом с ней, но к остальным обитателям Холмов оставались равнодушны.
Обстановка из гнетущей грозила перерасти в откровенно невыносимую, когда у ворот появился Антон. Вот уж кого меньше всего ожидаешь увидеть в такой глуши! Сущность Духа он тщательно спрятал и выглядел в точности как в тот день, когда мы вдвоем очутились посреди фантастического леса Западной Гряды. За исключением, разумеется, местной одежды.
— Привет. Есть минута?
Вот так просто, как будто поймал в коридоре университета в перерыве между лекциями, а не материализовался посреди заброшенного поместья за десятки километров от обжитых мест. Я прекратила таращиться, кивнула. Горло сжал спазм, но я с трудом пробормотала:
— Где твой брат?
— Домой отправил. — Он засунул руки в карманы кожаной куртки, пожал плечами. — Он не очень этому обрадовался, честно говоря.
— Не понимаю. Ты знал, как можно вернуться?
— Знал. Просто было интересно, чем все закончится.
Прекрасно! Вполне в его стиле. Все знал, а мне плел, что это невозможно! Интересно ему было, вы подумайте!
— А сам почему не ушел?
Взгляд в сторону.
— Я извиниться хотел. — Он впервые посмотрел мне в глаза и улыбнулся. Как раньше. Искренне и немного виновато.
Дурацкое сердце по старой привычке сделало двойное сальто.
— Не за что извиняться, — горло снова сдавил спазм. Вот только теперь, не смотря на сердечные кульбиты, меня душила злость. Очень мило, наговорить гадостей, а потом спокойно улыбаться. Ну, уж нет!
— Тай, я все вижу. — Он постучал себя по виску. — Ты злишься. Это справедливо. Я не буду оправдываться и что-то объяснять. Ты ведь все равно не послушаешь, я тебя знаю.
Снова пошел снег и тщательно выметенный двор покрылся белым ковром. Антон молчал, только пристально смотрел. Может быть, мысли читал или наоборот, пытался что-то передать. Потом устало усмехнулся.
— Прости меня.
Калитка стукнула. Я на негнущихся ногах прошла по цепочке следов, выглянула за ворота. Пушистые снежные медузы опускались на идеально ровное, нетронутое полотно.
— Чертовы Духи!
С узенькой крыши над воротами съехал сугроб, пушистый снег взметнулся, бросился в лицо. Глаза защипало, но совсем не от снега.
***
В жизни каждого человека наступает момент, когда нужно поставить точку. Иначе история перерастет в невыносимую тягомотную дрянь. Все это понимают, но из вежливости или иных причин молчат. А ты продолжаешь действовать по старому сценарию, хотя чувствуешь, что давно никому не нужен.
***
В доме пахло пирожками. Обычными, без примеси Драконьей Пыли. И это было так странно, после стольких дней услышать этот уютный запах. В прежние времена я бы с радостью слопала целую тарелку, но теперь меня мутило от одной мысли о еде.
Пошатываясь от накатившей усталости, я добрела до купален и застыла. Двери во внутренний дворик стояли нараспашку. На порожке, спиной ко входу сидела Меру, а рядом с ней черноволосый парень. Волосы колдуньи струились по спине, черными змеями скручивались на светлых досках. Плечи Меру задрожали, она уткнулась лбом парню в плечо, а тот обнял ее и что-то прошептал. Я неслышно отступила в тень. Возможно, он меня почувствовал, хотя однажды мне уже удалось его обмануть, а сейчас меньше всего хотелось мешать.
Об этих двоих можно не беспокоиться.
Илам по-прежнему где-то прятался, а бегать за ним по всему холму не было сил. Злость после встречи с Антоном прошла, и место ее заняла пустота.
Поместье и покрытый снегом двор остались позади. Сосны худо-бедно защищали от снега, а за пределами выстроенной паразитами стены его методично подчищали снежные волки. Кружились по полю полупрозрачными поземками, сметали белую крошку в длинные ершистые сугробы.
У основания одной из базальтовых колонн из-под земли бил родник. Рядом с ним Илам соорудил навес для Ворона, натаскал сена и зерна, так что конь был обеспечен всем необходимым, ведь затащить его на холм через стену было непросто. Выглядел конь прекрасно: черная шерсть лоснилась, а грива была тщательно заплетена. Вот значит, где целыми днями пропадал лесовик!
— Если не возражаешь, я тебя позаимствую, — я похлопала Ворона по шее, — надеюсь, ты запомнил дорогу. Возвращаться придется одному.
***
Васса вновь изменилась. Во всем чувствовалось запустение. Люди бродили с потерянным видом. Еще бы! Утром объявили о смерти короля, но это полбеды. Чудесная еда из Единорожек перестала быть таковой! И как теперь с этим жить?
Стражники у ворот не обратили на меня внимания, сбившись в кружок, они жарко спорили, но мне до городских сплетен не было никакого дела.
***
Найти колодец с Драконьей Пылью оказалось несложно. Знакомый запах казался почти осязаемым, на этот раз я нашла бы его вслепую. Равномерное зеленоватое сияние заполняло выложенную старым кирпичом комнату. Я заглянула за бортик. Казалось бы, так просто — шаг и все… Но одно дело — упасть случайно, и совсем другое — шагнуть намеренно.
— Это больно?
Я взмахнула руками, но удержала равновесие.
Илам смотрел настороженно. Наверняка сомневался, стоит ли приходить, но все равно пришел.
— Пожалуй. Но боль быстро забывается.
Он подошел, заглянул за край.
— У тебя не получится.
— Я знаю. — В зеленом свете глаза лесовика светились, как два изумруда.
— Я вернула тебе твою клятву.
— Я знаю.
В глубине изумрудов промелькнула черная искра.
— Как ты здесь оказался?
— Прилетел с Рэнсом, — он отвернулся, но я успела уловить тень горькой улыбки. — Он немного расстроен, что ты ушла и не попрощалась.
— А ты, значит, его посыльный? Сам он прийти не мог?
— Не мог. Глушилки не пускают его ни в драконьем, ни в человеческом облике. А в шеттера он все еще не может превратиться.
— Что ж, передай ему…
— Выйди и сама скажи! Я — не посыльный.
Слишком резко.
«Я готов следовать за вами незримой тенью»
— Послушай, Илам. Я должна вернуться. Я обещала.
Он обернулся.
— Можешь дать еще одно обещание?
— Прости. Я не уверена, что все это реально. — Я взмахнула рукой и бессильно ее уронила. — Что если, все это происходит в моей голове, под действием Пыли?
— Хочешь сказать, я просто картинка из твоей головы? Плод воображения?
На долю секунды передо мной появился тот потерявший последнюю надежду бинти из подворотни, но тут же спрятался за непроницаемой каменной маской.
— Я не знаю. Я… — ногти до боли врезались в ладони. Нет, надо заканчивать.
Я шагнула к колодцу и снова замерла. Не оставлять ничего. Сняла с пальца кольцо с черным агатом, протянула Иламу.
— Думаю, Арон не будет против.
Легкое прикосновение, ледяная искра.
Я отступила, уперлась пятками в низкий бортик.
— Прощай, Илам.
«Ушел я эффектно»
Ладно, Рэнс, будь по-твоему.
Я качнулась назад, рефлекторно взмахнула руками.
Вот только я летать не умею.
Два изумруда сверкнули над кромкой колодца, но меня уже поглощало зеленое пламя.
***
Тихий писк аппаратуры. Пятно света на темном полу. Запах спирта и хлорки. Грубое больничное белье. Соленый вкус на губах. Пустота в груди. Как узнать, правильный ли выбор мы делаем? А если не правильный, можно ли все вернуть?..
Над городом поднимался новый день. Где-то просыпалось солнце, звезды гасли, укрывались шелковым покрывалом летнего дня. В этом небе почти не видно звезд. Их свет заменяют миллионы фонарей. В этом городе миллионы людей, но ты всегда чувствуешь одиночество.
***
Утром, как только начались часы посещения, в палате появились Жанна с Фаридом. На лице приятеля, и без того выразительном, эмоции чередовались с немыслимой скоростью.
— Таира! Черт побери! Как ты это сделала?! — Он схватил меня в охапку и принялся кружить по палате. — Он очнулся! Игорь! Правда, ни черта не помнит и не понимает, но все равно! — Он чмокнул меня в щеку и снова закружил.
— Я тоже ничего не понимаю. — Жанна наблюдала за нашим кружением с привычным для близких друзей выражением лица, которое прочие люди принимали за пренебрежение.
Еще в прошлую нашу встречу я заметила, что подруга выглядит бледнее обычного, да и у Фарида, как бы он ни старался, улыбка получалась немного фальшивой.
— Фарид, поставь меня, пожалуйста… А лучше посади, меня сейчас стошнит… — Я задержала дыхание, усмиряя разбушевавшийся желудок, и осторожно опустилась на кровать. — Я очень рада, что с Игорем все хорошо. Хотя это и не моя заслуга. А… Антон, он тоже?..
Друзья переглянулись. Напускная радость лопнула мыльным пузырем. Фарид покосился на Жанну в поисках поддержки и невнятно пробормотал:
— Он, кхм… Я схожу за медсестрой?
— Что с ним? — Я вцепилась в матрас, чувствуя, как внутри все покрывается ледяной коркой.
— Таир, ты только не волнуйся…
Вымученная улыбка на лице приятеля была красноречивее любых фраз, но я настаивала:
— Что с Антоном?
Жанна подняла на меня глаза, но за секунду до того, как она шевельнула губами, я поняла, что она скажет.
— Он умер. Разбился. В тот день, когда ты сюда попала. — Голос подруги казался бесцветным, как то далекое зимнее утро.
«Прости меня»
Ах ты, скотина! Вот что ты хотел мне сказать, но так и не смог?! Чертов Дух, наглый, самовлюбленный блондин, да что б тебе!..
Он с самого начала знал, что не может вернуться, потому и посмеялся надо мной. Мертвые не возвращаются. Знал, потому и наговорил гадостей. Но, в конце концов, все равно пришел.
Чтоб тебе было пусто! Что б тебе!..
Я вдруг обнаружила, что сижу на полу, затылок ноет, а Жанна, с красными от слез глазами, пытается меня поднять. За спиной подруги Фарид тащит в палату медсестру. Та сердито выгоняет всех вон.
— Фарид… Фарид!
Приятель ужом подныривает под руку медсестры.
— У тебя еще осталась Пыль? Те горошки? — я хватаю приятеля за рукав.
— Молодой человек! Выйдите из палаты!
— Нет. Я все выбросил. Еще вчера! — Фарид в отчаянии мотает головой.
— Ты… что?!. — я снова чувствую, как подгибаются ноги.
— Девушка, я сейчас позову врача!
— Ничего не осталось. Ничего!
— Я охрану позову!
— Не надо никого звать. Они уходят, — бессильно опускаюсь на кровать.
Дверь захлопывается. Меня окутывает тишина.
Мертвые не возвращаются.
***
Дни летят один за другим. Все проходит, все забывается. Раны затягиваются, рубцы исчезают. Старые сны покрываются пеплом, придуманная жизнь растворяется в тумане.
Городок на берегу моря застыл в привычной дреме. Тихая гавань, мертвое болото. Знакомые улицы, дома, площадь и пляж. И на каждом шагу воспоминания. Можно сбежать от других, но от себя не убежишь. От голоса, который ночами, когда стихает дневной шум, нашептывает о чем-то забытом. О чем-то недавнем. О чем-то далеком.
***
— Таира, ты что, спишь? — Сергей заглядывает в окошко машины, где я уже полчаса плавлюсь, как мороженое. — Пойдем в тенек, тут же невозможно!
— Мне нормально.
Водитель уходит, а я высовываюсь из окна.
— Долго еще ждать?
— Поезд в одиннадцать тридцать две.
Снова прячусь в душный салон. Да, на улице, и правда, лучше.
Хлопает передняя дверь. Смешливая рыжая Вика оборачивается:
— Знакомься, это Андрей, наш новый фотограф. А это Таира, тоже практикантка. — Выглядывает в окно, кричит: — Сереж, поехали, опаздываем!
Задняя левая дверь осторожно закрывается.
Оборачиваюсь.
Ну, ничего себе, в такую жару в кожаных штанах! Еще и жилетка прямо на голое тело! Длинные ноги в начищенных ботинках с заклепками, и на контрасте с одеждой — бледная кожа. Черный ирокез, в ухе серьга-крестик. Откуда же ты, дружок, такой взялся?
Серебряная грань сережки отражает солнечный луч. Блик вытягивает из памяти давно забытое воспоминание. Разгромленный павильон, клубы дыма, чья-то длинная тень, холодное серебро на щеке.
Вспомнила!
— Я тебя знаю! Это ведь ты? Ты вытащил меня из горящего павильона!
— Привет, сестренка.
Достает из кармана мятную жвачку, не спеша раскрывает обертку.
— Не припомню, чтобы у меня был еще один брат.
— Вот так всегда. Не виделись всего ничего, а она уже не помнит! Женщины!
Ярко-голубые глаза насмешливо блестят.
Глубокие, как два осколка горного льда.
— Черный?!
И эта зараза, нагло ухмыльнувшись, мне подмигнула.
***
Конец
Больше книг на сайте - Knigoed.net