Три громовых, размеренных удара пошатнули стену в конце крыла, словно в нее ударила палица исполина. Энид вспомнила, как испугало ее, когда по стене била Джоан, и содрогнулась. Дамы увидели, как падают со стены звезды, луна и солнце.
Когда солнце, а с ним – луна и звезды, лежали на персидском ковре, в дырку на краю света вошел Патрик Дэлрой с мандолиной в руках.
– Я привел вам собаку, – сказал мистер Дэлрой, поднимая Квудла на задние лапы. – Его несли в ящике с надписью «Взрывчатое». Прекрасное название.
Он поклонился леди Энид и взял руку Джоан. Но говорил он о собаках.
– Те, кто возвращает собак, – сказал он, – всегда подозрительны. Нередко предполагают, что тот, кто привел собаку, прежде ее увел. В данном случае, конечно, об этом и речи быть не может. Но возвратители собак, эти пронырливые люди, заподозрены в ином. – Он прямо взглянул на Джоан синими глазами. – Некоторые полагают, что им нужна награда. В этом обвинении правды больше.
Голос его внезапно изменился, и перемена эта была удивительнее революции, даже той, что бушевала внизу. Он поцеловал Джоан руку и серьезно сказал:
– Я знаю хотя бы, что вы будете молиться о моей душе.
– Лучше вы молитесь о моей, если она у меня есть, – сказала Джоан. – Но почему именно теперь?
– Вот почему, – сказал Патрик. – Вы услышите, а может, и увидите из башни то, чего не было в Англии с тех пор, как пал бедный Монмаут[100]. Этого не было с тех пор, как пали Саладин и Ричард Львиное Сердце. Прибавлю лишь одно, и вы это знаете. Я жил, любя вас, и умру, любя вас. Я объехал много стран и только в вашем сердце заблудился, сбился с пути. Собаку я оставлю, чтобы она вас стерегла. – И он исчез на старой сломанной лестнице.
Леди Энид была очень удивлена, что разбойники не ворвались по этой лестнице в дом. Но леди Джоан не удивлялась. Она поднялась на башню и посмотрела сверху на заброшенный туннель, который был теперь огорожен стеною, ибо принадлежал соседу-помещику. За этой стеной, собственно говоря, было трудно разглядеть и туннель, и даже деревья, скрывавшие его. Но Джоан поняла сразу, что Дэлрой хочет напасть не на Ай-вивуд, а на соседнее поместье.
Потом она увидела нечто гнусное. Она никогда не могла описать это позже, как не мог и никто, попавший в неудержимый и многозначимый вихрь. Откуда-то – должно быть, с берега – поднялась волна; и она удивилась, что такой огромный молот состоит из воды. И тут она поняла, что он состоит из людей.
Стена, скрывшая вход в туннель, казалась ей прочной и будничной, как стены гостиной. Но сейчас она раскололась на тысячи кусков под тяжестью охваченных яростью тел. Когда же стена сломалась, Джоан увидела за нею то, что лишило ее разумения, словно она оказалась сразу во всех веках и во всех странах. Она никогда не могла описать это зрелище, но всегда отрицала, что оно привиделось ей. Оно было хуже сна, реальней реальности. Внизу стояли строем солдаты, что само по себе красиво. Но они могли быть войском Ганнибала или Аттилы, остатками Тира или Вавилона. На английском лугу, среди боярышника, на фоне трех больших буков, стояли те, кто не дошел до Парижа, когда Карл, прозванный Молотом, отогнал их от Тура[101].
Над ними развевалось зеленое знамя той великой религии, той могучей цивилизации, которая часто подходила к столицам Запада, осаждала Вену, едва не дошла до Парижа, но никогда не вступала на английскую землю. Перед знаменем стоял Филип Айвивуд в странной форме, придуманной им самим и сочетавшей черты сипайской и турецкой форм. Сочетание это совсем сбило Джоан с толку, и ей показалось, что Турция завоевала Англию, как Англия – Индию. Потом она увидела, что не Айвивуд командует этим войском. На лугу, перед неподвижным строем, встретились один на один, как в древнем эпосе, Патрик и старый человек со шрамом, не похожий на европейца. Человек этот ранил в лоб капитана, отомстив за свой шрам, и нанес ему много ран, но в конце концов упал. Упал он ничком; и Дэлрой смотрел на него не только с жалостью. Кровь текла по руке и по лицу ирландца, но он салютовал шпагой. Тогда человек, казалось бы – мертвый, с трудом поднял голову. Установив чутьем страны света, Оман-паша повернулся налево и умер лицом к Мекке.
Потом стены башни закружились вокруг Джоан, и она не знала уже, что видит – прошлое или будущее. Самая мысль о том, что на них натравили коричневых и желтолицых людей, придала англичанам неслыханную силу. Боярышник был изрублен, как в той битве, когда Альфред Великий впервые встретился с данами[102]. Буки были забрызганы до половины языческой и христианской кровью. Джоан видела лишь это, пока колонна мятежников под началом Хэмфри Кабатчика не проникла сквозь туннель и не напала на турок сзади. То был конец.
Страшное зрелище и страшные звуки измучили ее, и она не видела толком даже последних блестящих попыток армии ислама. Не слышала она и слов Айвивуда, обращенных к соседу-помещику или к турецкому офицеру, или к самому себе. Говорил он так:
– Я был там, куда не ступил Бог. Я выше глупого сверхчеловека, как он выше людей. Где я прошел в небесах, не прошел никто, и я один. Кто-то бродит неподалеку, срывает цветы. А я сорву…
Фраза оборвалась так резко, что офицер посмотрел на него. Но он ничего не сказал.
Когда Патрик и Джоан бродили по миру, который снова стал и теплым, и прохладным, каким бывает для немногих там, где отвагу зовут безумием, а любовь – предрассудком; когда Патрик и Джоан бродили, и каждое дерево было им другом, открывающим объятия мужчине, а каждый склон – шлейфом, покорно влекущимся за женщиной, они взобрались однажды к белому домику, где жил теперь сверхчеловек.
Бледный и спокойный, он играл на деревянном столе щепочками и травинками. Он не заметил их, как не замечал никого, даже Энид Уимпол, которая за ним ухаживала.
– Он совершенно счастлив, – тихо сказала она. Смуглое лицо леди Джоан просияло, и она не удержалась от слов:
– И мы так счастливы!
– Да, – сказала Энид, – но его счастье не кончится. – И заплакала.
– Я понимаю, – сказала Джоан и поцеловала ее, и тоже заплакала. Но плакала она от жалости; а тот, кто умеет жалеть, ничего не боится.
…сублапсарии. – Кальвинистская секта сублапсариев (инфралапсариев) считает, что господний план спасения возник до грехопадения Адама и Евы.
Виндзорский замок – летняя резиденция английских королей неподалеку от Лондона.
…называли «Крылатым быком» в честь древнего восточного символа. – Крылатый бык – божество древнеиранской и древнеиндийской мифологии, популярное в искусстве английского декаданса. Горельеф с каменной фигурой крылатого быка установлен на могиле О. Уайльда.
Итака – остров у берегов Греции в Ионическом море, родина Улисса (Одиссея). Современные ученые сомневаются в том, что нынешний остров Итака и есть Итака из «Одиссеи». Существует гипотеза, что древней Итаке соответствует нынешний остров Левкада.
Фенианские взгляды – мировоззрение ирландских революционеров-республиканцев второй половины XIX – начала XX в., объединенных в «Ирландском революционном братстве».
Оттоманская империя – название султанской Турции; образовалась на рубеже XV и XVII вв., распалась после поражения в первой мировой войне (тем самым, когда был написан роман, еще существовала).
Арабский мистик… отвел от наших уст чашу. – Возможно, речь идет об Ибн аль-Араби (1165—1240), арабском философе и поэте-мистике. Более вероятно, что Честертон имеет в виду пророка Мухаммеда (Магомета, 570—632 гг).
…не запятнанное… кровью Орфея. – По античному мифу, певца Орфея растерзали менады, спутницы бога вина Диониса.
Перевод Н. Чуковского.
«Исчезнет наш могучий флот»… – Стихотворение Р. Киплинга (1865—1936) «Последнее песнопение» (1897), посвященное 60-летию царствования королевы Виктории.
…квадратной белой доскою… георгиевский крест. – Имеется в виду т.н. крест Св. Георгия, изображенный на его щите.
Бриарей – в древнегреческой мифологии чудовище с пятьюдесятью головами и сотней рук.
…зеленое – цвет ирландских изменников. – Ирландию называют «Зеленым островом»; зеленое – ее национальный цвет.
…порабощена… галилейским суеверием. – Иисус Христос провел детство и проповедовал в Галилее, северной части Палестины.
Собор св. Павла – главный собор англиканской церкви; построен архитектором Кристофером Реном (1632—1723) в 1675—1710 гг.
Пальмерстон Генри Тампл (1784—1865) – английский политический деятель, член палаты лордов. Министр внутренних и иностранных дел, премьер-министр с 1855 по 1865 гг.
Кэмпбелл Колин (1792—1863) – британский воин; прошел путь до бригадного генерала, командовал армией в войне с сикхами (1849—1855) и колониальными войсками в Индии (1858).
Перевод: Бородицкая М. Я., 1990 г.
…изъять… из молитвы Господней. – Речь идет о словах «хлеб наш насущный даждь нам днесь» (Мтф., 6, 11).
Маттерхорн – горный пик в Швейцарских Альпах.
Перевод М. Лозинского.
Стрэнд – одна из главных улиц лондонского центра; соединяет Сити и Вест-Энд. Здесь расположены театры, фешенебельные магазины и гостиницы.
И сражался не без… (лат.).
…И сражался не без… – Имеется в виду строка из «Опытов» (1580) Монтеня (1533—1592): «И сражался не без славы». Кн. III, гл. 13.
«Песня против песен». – Название пародирует библейскую «Песнь Песней» Соломона.
Волы Васанские – точнее, «тельцы тучные Васанские». – Пс., 21, 13. Васан – северная часть восточной Палестины, славившаяся своими пастбищами.