Тогда мама пустила в ход тяжелую артиллерию. - А вот твой брат Той славится безукоризненными манерами.
- Да он жрет за столом, как боров.
- Абби!
- Честное слово, мама. Той жует с открытым ртом, громко чавкает, да еще все время на стол облокачивается, как будто его локти к столешнице приклеены. Кстати, когда он в Калифорнию перебирался, ему не пришлось и стол с собой прихватить?
- Тою не до таких пустяков, золотце, - терпеливо промолвила мама. - Он очень тяжело воспринял смерть вашего отца. Он ведь тогда младше тебя был.
- Он и теперь младше, - напомнила я. - Ты, конечно, права, мама, но ведь с тех пор тридцать лет прошло. А в последний раз, когда я видела Тоя два года назад, в день Благодарения, - он по-прежнему жрал как свинья. Впрочем, если Той, по-твоему, хороший пример для подражания, я готова за столом вести себя, как он.
Моя пассажирка нахохлилась, но в дальнейшем благоразумно сохраняла молчание до самого окончания поездки.
Мама постучала ногтем по циферблату часам. - По-моему, мы едем слишком рано. Сколько на твоих золотых?
- Ровно шесть, мамочка.
- Странно, перед домом ни одной машины не видно.
- Может, она только нас двоих пригласила?
- Не говори глупости, Абби. У Королевы сегодня собираются самые сливки Рок-Хилла. Сливки из сливок. Это, как пить дать.
Мы терпеливо выждали целых десять минут, но за это время к дому Королевы не подкатил ни один автомобиль. - Что ж, отрадно сознавать, что сливки из сливок это мы, - сказала я, ухмыляясь.
Мама снова проверила на прочность циферблат своих часов. Потом - моих. Потом - часов, вмонтированных в панель моей машины. - Слушай, Абби, ты не помнишь, когда время перевели? Не этой ночью?
- До октября время переводить никто не собирается, - твердо сказала я. - Нет, мама, ты как хочешь, но мы явно - единственные гости. Присцилла Хант не хочет делить нас с кем-то еще. Не знаю, как ты, мама, но я польщена.
- Правда? - с подозрением в голосе осведомилась мама.
- Ну, конечно. Когда твои подружки из клуба "Апоплексия" прослышат, что Королева закатила ужин в твою честь, они полопаются от зависти.
- Он называется не "Апоплексия", а "Апатия", золотце, - терпеливо поправила мама. - Но, скажи, ты и правда так думаешь?
- Я думаю, мамочка, что Ее Величество, возможно, пытается возродить светские манеры и ввести их в наш обиход. А кто в нашем городе может сравниться с тобой по части манер?
Столь грубая лесть заметно прибавила маме настроения, и к парадной двери особняка Присциллы Хант она поспешала едва ли не вприпрыжку. Я втайне опасалась, что, узрев рядом с мамой меня, Ее Величество захлопнет дверь перед моим носом, однако Присцилла, наоборот, расплылась до ушей и распахнула дверь настежь.
- Ах, как я рада вас видеть! - вскричала она, сияя от восторга.
Мама заглянула ей за спину, но так никого и не высмотрев, поспешно присела в элегантном книксене. - Ах, миссис Хант, мы тоже счастливы, поверьте.
- Добрый вечер, мэм, - ляпнула я, кивая головой.
- Прошу вас, зовите меня Присцилла, - промурлыкала Королева.
- А вы зовите меня Мозелла, - проворковала в ответ мама. Вид у нее был такой горделивый, точно ей только что вручили ключи от покоренного города.
- А меня зовите, как хотите, - великодушно разрешила я. - Лишь бы это звучало уважительно.
Мама обожгла меня свирепым взглядом. Затем обворожительно улыбнулась Присцилле и вручила ей бутылку вина.
Присцилла взяла бутылку с таким видом, какой, наверно, был у меня, когда я нашла в постели, которую делила с Бьюфордом, женские трусики. Причем - не свои. - Ах, какая прелесть! Спасибо большое.
- Это вино из Боливии, - похвасталась мама.
- О, вы там были?
- Нет. Я купила эту бутылку в магазине "Харрис Титер". Они как раз распродажу устроили. Трудно даже представить, что можно купить такое прекрасное вино всего за три доллара и девяносто девять центов.
- Я и не подозревала, что Боливия вино производит, - пробормотала я.
Присцилла, не желая расстраивать мою маму, заливалась соловьем. Вильям - мой муж - настоящий знаток вин. Он, конечно, сумеет оценить ваш подарок по достоинству. К сожалению, правда, мы его сегодня не увидим. Он очень извинялся, но неотложные дела вынудили его уехать. Увы, в деловом мире свои правила. Сами, наверное, знаете.
- О, да, - согласилась я. Бьюфорд тоже нередко срывался с места и уезжал из города. Впрочем, он зачастую трудился где-то по ночам, даже не покидая города. Уверял, во всяком случае, что трудился. Правда, в свое время меня смущало, что мама однажды в среду днем встретила моего благоверного в Шарлотте, учитывая, что во вторник и в четверг он звонил мне из Японии.
Присцилла улыбнулась, продемонстрировав ослепительно белые и ровные зубы. Реклама посещения ортодонта в детском возрасте. По правде говоря, женщина она была вполне привлекательная: правильные черты лица, длинная изящная шея, каштановые волосы с едва заметной проседью. Одета она была в не слишком белое хлопчатобумажное платье, из той породы, что никогда не мнутся.
- Прошу вас, входите же.
Едва переступив порог, мама тут же принялась ахать и охать, словно мальчишка-подросток на стоянке подержанных автомобилей. Можно подумать, что она никогда не покидала собственного дома.
Впрочем, Присцилла явно ничего против не имела. - Да, - с напускной скромностью промолвила она, - каждый довольствуется тем, что ему доступно.
- С той лишь разницей, что некоторым доступно больше, чем другим, негромко сказала я, надеясь не показаться слишком дерзкой.
- Абби! - в голосе мамы зазвенел металл.
Присцилла снова сверкнула идеальными зубами. - Пройдите сюда, пожалуйста. Для начала я хотела угостить вас десертом в гостиной.
Мы проследовали за ней в просторную залу с высоченными потолками и бледно-персиковыми стенами. Мебель была французская, светлая, но резная, богатая украшенная позолотой и золоченой бронзой. И вообще все было выдержано в прекрасном до отвращения вкусе.
Присцилла хлопнула в ладоши. - Присаживайтесь, прошу вас.
Я огляделась по сторонам, высматривая трон и, не найдя его, устроилась в глубоком старомодном кресле с набивными подлокотниками. И еще обшитом вполне добротным гобеленом в синюю и золотую полоску.
- Не желаете ли вина? - любезно спросила Присцилла и вгляделась в этикетку боливийского вина. - Так, что у нас здесь? О, славное доброе мерло с нежным фруктовым ароматом. А у меня, между прочим, белый совиньон припасен в холодильнике. С чудесным травяным послевкусием.
- А чай у вас есть? - осведомилась мама. Я поняла, что она опасается, что не проявит себя во всем блеске, если, не дай бог, захмелеет.
Присцилла Хант растерянно заморгала. - Чай? Ах, да, конечно. Одну минутку. - Она посмотрела на меня. - А вам чего, дорогуша? Тоже чаю? Или, может, стакан молока предпочтете?
Памятуя о маминой просьбе, я сумела обуздать свой строптивый нрав. Вообще-то я пью только молоко яков, - сказала я. - Но, поскольку, у вас его, конечно же, нет, то я согласна и на ваше охлажденное вино. С чудесным травяным послевкусием.
Мама метнула на меня испепеляющий взгляд. Присцилла же и ухом не повела.