- Узелок тугой завязался, не затягиваешь ли ты его еще туже? Как потом развязывать?
- Кажется, сегодня я его разрубил.
- Каким образом?
- Я рассказал, что Земля - не страна.
- Жаль, что именно сегодня.
- Так получилось.
- Что Адоня?
- Плохо.
- Почему бы тебе ни взять ее в жены? Она слишком тебя любит, так только один раз в жизни можно, поэтому ни с кем кроме тебя Адоня не будет счастлива.
- Со мной меньше, чем с кем-либо другим, - зло бросил Андрей. - Тебе ли я должен говорить об этом.
- Как знать. У Адони совсем другая психология, другие ценности.
- Не надо. Однажды мне пришлось резать себе живые ткани без анестезии, сегодня было примерно так же. Зачем ты предлагаешь мне начать экспериментировать, когда почти все кончилось?
- А если не кончилось? Если это "почти" станет мертвым якорем?
- Линда, ты любила когда-нибудь?
Ее глаза как-то странно вздрогнули, она встала, отошла в глубь комнаты, обернулась, покачала головой.
- Что ж ты так, без подготовки? - улыбнулась она. - Странно, что ты спросил. Ты ведь воспринимаешь меня почти как бесполое существо.
- Неправда.
Она беспечно махнула рукой.
- Да так и лучше. Но что значит - когда-нибудь? Я любила и люблю. И даже по-своему счастлива. Мне радостно быть рядом с человеком, которого люблю, и смею надеяться, что он считает меня своим другом. Но мне легче, чем тебе - он ни о чем не подозревает, иначе все усложнилось бы и мне, скорее всего, пришлось бы уехать. Так что, извини, командор, имени его даже перед смертью не назову.
- Но несложное логическое построение говорит, что он из Отряда? - Линда промолчала. - В таком случае, ты ведь тоже могла бы попытаться создать семью.
- Это со мной-то? Я ведь не Адоня, я продукт своего времени, да еще какой. Ты же знаешь, я только твое руководство признаю, да и то, может лишь оттого, что по должности положено. А назови мне хоть одного из Отряда, кто захочет у жены под каблуком сидеть? Да мне такой и не нужен. Ну, а во-первых - моя любовь без взаимности. Ладно, не пожалеть бы мне завтра о том, что наговорила тебе. Я только хочу, чтобы ты знал - я с вами, я ваш союзник, не прячься ты от меня, как устрица в раковину. И не изводи себя, пусть все будет, как будет, ты же знаешь закон высшей справедливости гармония не лжет.
Утром Андрей связался с Адоней.
- "Ты спала?"
- "Не знаю".
- "Понятно. Я приду вечером".
- "Ты сам хочешь?.."
- "Да".
Андрей и в самом деле не собирался начинать все с начала. Но оставлять ее в тяжелой депрессии? Он должен был найти какие-то утешительные слова, вернуть ей способность радоваться жизни.
* * *
Отряд готовил программу большого, многодневного перехода для Андрея и Мирослава. Свободного времени у каждого оставался самый минимум. День бесшабашного веселья у Линды был короткой передышкой. Сегодня все были собраны, активны, немногословны - каждый знал свое дело и выполнял его предельно профессионально.
Как обычно, если Андрей заходил в поселок, Адоня дожидалась его на краю поляны, сидя между корнями большого дерева. Всякий раз она чутко улавливала звук его шагов и выбегала навстречу. Сегодня она не услышала, неподвижно сидела, положив голову на согнутые колени, полуприкрытые ресницами глаза смотрели в пустоту и ничего не видели. Она вздрогнула, когда Андрей опустился перед ней на траву.
- Я тебя испугал?
- Я задумалась...
- Не страшно тебе здесь в сумерках?
- Нет. Крупные звери еще не вышли.
- Я не мог раньше прийти.
- Ничего.
- Куда полетим? В день или в ночь?
- Зачем тебе? Ты снова меня жалеешь? Ты мог не приходить, я ведь теперь все понимаю.
- Что ты понимаешь? Что?
- Свое место...
- Что ты вообразила!? Что все это время я только и делал, что нянькался с тобой? Ах, бедный ребенок, пора пойти и дать ему сладенького! А то, что мы вместе пережили, это все к черту!?
- Дар!..
- Ты сказала, что мы одиноки. Да, наверно, в этом наша слабость, тут гордиться нечем. Но это пол-одиночества, если рядом друзья. И только близкий человек способен доставить самую сильную боль. Мы не одиноки, пока нас не бросают друзья, - с искренней горечью проговорил Андрей.
Адоня стояла перед ним на коленях, вцепившись в его руку, смотрела широко отрытыми глазами.
- Нет!.. Нет!.. - повторяла она в отчаянии. - Не говори так!
Он оборвал себя, провел ладонью по лбу. "Хорош утешитель..." Посмотрел в переполненные болью глаза, взял ее горячую руку, прижал к своему лицу. Адоня выдавила дрожащую улыбку, робко проговорила:
- Не сердись... Но я не верю, что могу быть другом тебе, ты просто жалеешь... Лиента - да, это понятно, но я... Что я могу дать тебе?
- Ты цены себе не знаешь, Адоня. Да ты знаешь, что вчера влюбила в себя весь мой Отряд?