- Подожди меня, хорошо? Ты, в самом деле, хочешь остаться одна?
- Да, мне не хочется ни с кем разговаривать.
- Я скоро вернусь.
* * *
Лиента встретил Андрея около своей хижины. Шагнул навстречу, взял за плечи, коротко прижал к груди.
- Наконец ты снова с нами, Дар, - жестом пригласил в хижину. - Легок ли был твой путь?
- Да, Лиента, благодарю тебя.
- Ты здоров? Глаза твои не веселы.
- Устал, - коротко ответил Андрей. - Поговорим о том, что заботит нас обоих.
- Не голоден ли ты?
Неле внесла кувшин с освежающим напитком, приветливо улыбнулась Андрею.
- Я сыт. Говори, я жду. Ты взял себе жену.
Помолчав, Лиента проговорил:
- Да... - снова помедлив, сказал: - Ты, наверно, не знаешь - у меня были жена и сын.
- О твоем горе мне известно.
- Известно?.. Ну да... Их больше нет. У нас не принято говорить о любви, мужчина не должен... Но я люблю ее и теперь, и больше никого не хотел видеть у своего очага... Но старейшие напомнили о законе - у вождя нет права на одиночество. Ты знаешь, кто стал моей женой? - Андрей промолчал. - Это дочь Иона, кузнеца, помнишь ее?
- Помню, - Андрей кашлянул, чтобы прогнать хрипоту.
- Мне сказали, что она свободна, сердце ее свободно, а оказалось нет... Я узнал поздно, ничего уже нельзя было изменить.
Он замолчал, Андрей тоже молчал. Лиента сидел на корточках, прислонясь спиной к столбу, уронив руки между колен.
- Я очень виноват перед ней, - проговорил он, не поднимая головы. - И не знаю, как все исправить. Мне одному было плохо, теперь нас двое и плохо вдвойне. Я не хотел этого, Дар. Когда увидел ее, она была такая счастливая, и я подумал, что, может быть, рядом с ней, я опять научусь быть счастливым. Мне показалось, что у нее глаза моей Ратаны. Я потом понял, что у всех счастливых похожие глаза, - они светятся от счастья. Больше у Адони таких глаз не было. Почему ты молчишь, Дар?
Расклеив замкнутые молчание губы, Андрей тяжело уронил:
- И ты, и она достойны жалости и сочувствия. Да, ты - не меньше ее. И я пожалел бы тебя... Но как ты мог... стать насильником?
Лиента резко вскинул голову.
- Откуда ты... - шевельнулись губы, но он не договорил, потемнел лицом, опустил глаза.
- Как мог ты, в чью честность и справедливость верят больше, чем в себя? А если бы в ту ночь не ты пришел к Адоне, другой. И тебе пришлось бы судить его? Твой суд был бы гневным и суровым?
- Тяжелы твои упреки... Но нет казни страшнее той, которой человек казнит себя сам. С той ночи я ни разу не прикоснулся к ней.
- Зачем ты меня ждал?
- Не знаю. Теперь и сам не знаю. Просто никому, кроме тебя не мог сказать.
- А тот, другой? Ты знаешь, кто он?
- Адоня не хочет назвать его имени. А он ведет себя так, будто его и нет совсем. Я вглядывался в глаза мужчин и юношей - их лица ясны и открыты.
- Он есть. Хочешь, скажу его имя?
- Ты? Откуда ты знаешь?
- Не хочешь ли посмотреть в мои глаза?
- Что!? - почти шепотом протолкнул Лиента и это тяжелое "что" повисло в тишине.
- Мы с Адоней любим друг друга.
Лиента громко сглотнул, прижался затылком к столбу.
- Всевидящий, почему ты не убил меня?
Снова повисло молчание.
- Почему она не сказала? Я спрашивал...
- Адоня не знала, что я тоже люблю ее.
- А теперь?
- Знает. Я видел Адоню прежде, чем к тебе прийти. Я узнал от нее. А ты думал, я как вор из твоих мыслей все выведал?
Лиента с силой потер лицо, проговорил глухо в ладони:
- Если бы ты захотел убить меня, я принял бы это, как дар милосердия.
Андрей молчал, и Лиента горько усмехнулся:
- Да, ты ведь не убиваешь. Тогда скажи, что мне сделать?
- Дать Адоне свободу.
Лиента отнял руки от лица, поднял голову.
- Свободу? Да, по закону это можно... Но люди осудят ее.