— Дай хоть я на тебя погляжу вблизи, да сними ты эту шапку!
— Подожди, Исаев, у меня серьезный разговор, а то вдруг нам опять помешают. А я должна тебе сказать, иначе...
— Все серьезные разговоры остались там, за границей, сейчас надо постараться как-то скрасить наше существование, дай я тебя хотя бы обниму, жена ты мне или нет?!
— Я понимаю, сейчас самое неподходящее время, но я уже больше не могу, надо было сказать тебе об этом еще там, в Тирасполе, но тогда бы мы не были сейчас вместе, потом Казахстан, но там нам просто помешали.
— Да о чем ты, Оксана, вроде бы все пока в порядке!
— Ваня, у нас будет ребенок, — сказала Оксана, глядя прямо в глаза мужу.
Иван вначале растерялся, он какую-то долю секунды подозрительно смотрел на очень серьезное, готовое в любую минуту расплакаться лицо жены, а потом упал на колени, стал целовать ее руки, приговаривая:
— Какая радость, какая радость, и почему в таком тоскливом месте!
По колонне прошел какой-то неестественный шум, крики, возгласы. Иван, посмотрев в окошко, схватил стоявший в специальном гнезде пулемет РПКа и, крикнув Оксане: «Сиди тут!» — рванул дверь и, вылетев наружу, с силой захлопнул дверь. Увидев бегущую вниз, в сторону виднеющегося вдали кишлака, толпу солдат, заорал, стараясь перекричать ветер:
— Назад, приказываю остановиться!
Но никто его не слышал, ветер уносил слова назад и в сторону. Тогда Иван, вскарабкавшись на крышу будки, дал длинную очередь впереди бегущей толпы. Солдаты, увидев фонтанчики пыли от ударившихся о землю пуль, остановились разом и, что-то крича друг другу, стали озираться по сторонам. Иван дал еще одну очередь. Люди, наконец, увидели его, стоящего на крыше мастерской, в белой, рвущейся на ветру нательной рубахе.
— Назад! — орал и махал руками Исаев. Солдаты послушно повернули обратно.
— Построиться, поротно! — командовал Иван, не спускаясь с крыши.
Одетые кто в чем, в основном с автоматами в руках, приписники построились.
— Кто может доложить обстановку?!
Из строя вышел коренастый солдат:
— Ивлева убили, женщина застрелила из ружья, а Севастьянов ранен в ногу, я его не смог дотащить!
Иван слышал, как стучала в будке Оксана, но умышленно не открывал дверь.
— Машину, «хозяйку», ко мне!
Газ-66, оборудованный для перевозки продуктов, подрулил к строю. Иван, спустившись с крыши, понимая, что если он зайдет в мастерскую, Оксану не удержишь, подбежал к водителю санитарки, снял с него бушлат, надел на себя, почти на ухо прокричал ему:
— За нами не ехать! Это приказ! За жену отвечаешь головой!
Подбежал к Газ-66, посадил в него коренастого солдата, еще шесть человек и, коротко приказав спрятать оружие, прыгнул в кабину. Машина, медленно объезжая ямы и овраги, поехала в сторону селения.
— Соловьев, командуйте куда ехать!
— Пока прямо, потом я подскажу.
Ураганный ветер рвал тент, бил по кабине, низко над землей неслись почти черные тучи, готовые в любую минуту брызнуть холодным осенним дождем.
Подъехали к кишлаку. Низкие, с человеческий рост, в основном каменные, покрытые каменными же плитами, домики с маленькими окошками. Между строениями невысокие, опять-таки каменные заборчики, улицы узкие до такой степени, что если бы появилась встречная машина — не разъехаться.
Вокруг — ни души. Даже домашних животных не видно. Какая-то невидимая враждебность и тревога повисла в воздухе. Это почувствовали все, даже водитель.
— Муторошно как-то, — сказал он, медленно ведя машину от домика к домику.
— Вон, впереди! — крикнул в кабину Соловьев.
Но Иван и сам увидел висевшего на заборчике солдата. Остановились на секунду, забрали труп и поехали дальше.
— Вот тут есть поворот влево, рулите туда, там лощинка, я его там оставил.
Выехали из кишлака. Увидели солдата, стоящего на коленях и махающего руками. Подъехали, забрали, прапорщик-фельдшер оказал первую помощь.
— Товарищ майор, гоните быстрее, у него еще ранение в живот!
Водитель, бросая машину из стороны в сторону, объезжая большие и малые булыжники, старался ехать как можно быстрее.
От колонны отделилась санитарная машина, она медленно ползла навстречу. Подъехав, остановилась.
— Пострадавших быстро перегрузить! — командовала Оксана, не глядя на Ивана.
Солдаты работали быстро и молча. В колонне Исаев связался с командиром, уехавшим вперед: «Предлагаю срочно вернуться! Есть груз 200!»
— «Откуда, брось шутить?!»
— «Это уже не шутки!»
Глава восемнадцатая
Целую ночь, шел дождь. Ветер неожиданно стих. Притихшую, словно вымершую колонну окутал полнейший мрак. Первое происшествие заставило принять необходимые меры. Выставлено боевое охранение, на каждые пять машин — часовой. Начальник штаба, майор Давиденко, вернувшийся с командиром с рекогносцировки местности, теперь сидел в мастерской и вместе с Исаевым разрабатывали план дальнейших действий.
— По уставу военнослужащего хоронят на месте гибели, но что мы скажем родственникам погибшего?
— А что говорит замполит?
— Ничего, уже, небось, пишет докладную. Какого черта их туда понесло!
— Они же думали, здесь как у нас. Вина захотелось!
— Командир говорил, по радио передали, что выслали нам навстречу отделение на БТР. А что со вторым солдатом?
— Так вот уже два часа операция идет, Оксана туда никого не пускает.
— Ну, у тебя жена! И где ты ее такую отыскал?
— А чего? Нормальная жена, я доволен и очень!