Иван, сказав по-молдавски: «Спасибо», — медленно пошел к выходу.
— Тоже мне террориста нашли! Старик еле ноги передвигает! — нарочито громко прокричал Чеботарь. — Проведите его через проход!
Подходя к границе Приднестровья, Иван еще издали, при свете фонарей, увидел стоящий «жигуленок».
«Ждет, молодец», — подумал.
— Ну что, майор? Ошибка вышла?
— Почти... только не совсем, давай, Коля, гони!
На автовокзале Иван вышел и ускоренным шагом пошел домой. Да, дом, все-таки — дом.
Стараясь не шуметь, открыл квартиру. Тихо, ни звука. Включил свет в коридоре — никого. «Где же все?» — подумал. Обошел комнаты, зашел на кухню. На столе записка: «Ваня, мы у Силиных, так спокойнее. Оксана». «Ну что же, — подумал Иван, — к Силиным я сегодня ничем не доберусь», — и, раздевшись, лег спать.
Глава тридцать шестая
Оксана встретила Ивана со слезами:
— Андрейка пропал! Только ты уехал — и он исчез. Вот, записку оставил.
«Меня не ищите, сам вернусь, я должен отомстить», — прочитал Иван.
— Ну, ты уж так не убивайся, парню четырнадцать лет, соображает, не ребенок. А в остальном как? Где Толик, Нина?
Иван приехал рано, первым автобусом, видел, что Днестр перекрыт с обеих сторон милицейскими шлагбаумами. В квартире было тихо, дети еще спали, а взрослых, кроме Оксаны, — никого.
— В остальном все нормально. Толик и Нина уехали в Воронеж. Вроде бы обмен намечается.
— А им-то зачем? Тирасполь — не Бендеры, тут спокойно, притом Толику еще служить года два или три.
Они сидели на кухне. Оксана поставила чайник, сделала мужу легкий завтрак.
— Силин говорит, что выслуга есть, а жить в Молдавии не хочет. У него в Воронеже родственники. Да и Нина оттуда родом.
— Давно уехали?
— Да нет, вот третий день.
— Как ты с этой оравой справляешься?
— А мне нравится, подумаешь — пятеро, так они мне очень помогают, особенно девочки и Андрейка.
— Он в гараж ходил?
— Ходил, раза два за картофелем, луком, а что?.. Ты думаешь?! — Глаза Оксаны округлились.
— Да нет! К тому, о чем ты думаешь, он не прикоснется. Там было другое. Ладно, я потом разберусь. А на работе как?
— Я взяла отпуск за свой счет, теперь никто никого не держит. Ездила в Одессу: Ефим Исаакович в Израиль собрался, говорит: вези монеты, — деньги-то туда не возьмешь.
— А золото? Там же все проверяется?
— И я ему об этом сказала, а он, понимая, что я-то никому не скажу, взял гвоздь и, держа в руках, говорит: «Так металл есть металл, прибор реагирует на металлические предметы, у нас описывают все, что мы кладем в багаж, но безвыходного положения не бывает».
— Понятно, но золотые гвозди — это тоже до поры до времени. И сколько ты ему отвезла?
— Пока десять.
— И много ли дает?
— Как сказать, но жить можно теперь до весны.
— Хорошо, я все же сегодня пойду на работу, узнаю, что к чему, а насчет Андрейки пока — молчок. Я его найду. Как насчет прав?
— Каких прав?
— Ты же должна получить права.
— Иван, ты, наверно, вообще... Я их еще осенью получила, сам Чеботарь вручил.
Исаев рассказал о встрече с Чеботарем.
— Значит, все же ищут, то-то я в Бендерах заметила: вокруг нашего дома два типа все шастали. Тревожно стало, и уехали сюда. Ты поосторожней.
— Ты что, Оксана? Да я еще кого хочешь в бараний рог скручу, — и он встал и, нежно обняв жену, поцеловал.
— Тихо ты, дети услышат.
— Что же нам теперь и любить нельзя, ведь я, почитай, десять дней не был.
— Все «льзя», только не теперь и не в это время, вот скоро Варваре и Егорке в школу идти.
— А наш Егор как, а Оксана?
— Егор, вроде бы стал говорить почти нормально. Иногда говорит, говорит и остановится, вроде бы, как поперхнется. Иногда немного заикается. А Оксана — хозяйка, они с Варварой мне на кухне встать не дают. А второй Егорка — совсем мужчина, на девок посматривает.
— Конечно, он же кавалер. Я в шестнадцать лет всю Россию проехал.
— Ты лучше этого не вспоминай, если бы ты тогда не сбежал от нас, все было бы по-другому.
— Как это «сбежал»?
— Да так, сбежал и все, я может тогда, со злости, и замуж вышла. Такому парню жизнь испортила. Марина по нем убивалась.
— Ладно тебе, вспомнила о чем, — Иван снова обнял жену и усадил к себе на колени.