Глава 3. Старые друзья
Не все собрались за круглым столом в этот день. Молох, Стефано, Вальдран, Сэй Фа, Нефертари, Вильям и Зеин. Ничтожно мало для настоящего собрания, маги давно плюнули на свои обязанности перед Советом. Лишь единицы еще могли считать это своим долгом, делиться новостями и знаниями со своими собратьями и расписывать летопись новых времен. Раньше их единство держалось на страхах, надеждах и желаниях, всем том, что заставляло чародеев бороться за власть, силу и простое выживание, но кто теперь намекнет равным, что даже смерть — не оправдание тому, что они творили.
— Добрых дней вам, друзья и братья, — вздохнул Зеин, присаживаясь за свое место. Десятки созвездий, мерцающих на каменной глади стола, каждое — личное место для архимага, и лишь семь из них были заняты законными владельцами. Мельчают, беззлобно думал старик. — Уже многие встречи прошли в этих стенах, и, надеюсь, далеко не последняя. Поскольку я, Зеин Проклинающий, являюсь старейшим из здесь присутствующих, мне предоставлена честь открыть наше собрание. И первый вопрос, который мне кажется особенно важным и актуальным на данный момент. Где все?
Нефертари тихо засмеялась под своей фарфоровой маской, так, как умела только она. Когда-то высшая посвященная центрального храма Копхэт, а ныне одна из немногих дам, входящих в Совет, всегда любила красоту и роскошь, считая золото и рабов главным украшением человека. Она имела право говорить такие слова, ибо мало кто в царстве песков мог сравниться с ней в красоте и самодовольстве. Но Катаклизм погасил в этой некогда прекрасной и мудрой женщине искру жизни, скрыв ее пеленой страха и лишив волшебницу немалой доли здравого смысла. Остатки былого существа теперь были надежно спрятаны под множеством бинтов, а стыдливый взгляд прикрывала фальшивая улыбка белой маски.
— Все дело в Малусе, старый друг, — проворковала Нефертари, опустив голову на ладони. — Молодецкий задор в который раз завел его не в те дебри. То же самое можно сказать о Бьерне и Нори.
— Малус всегда был выскочкой, сестра, — прошипел Молох, перебирая костлявыми пальцами яшмовые четки. Его лицо не скрывали маски, но встретить взгляд его пустых глазниц не пожелал бы никто. На счастье при жизни Молох не отличался красотой и изяществом, и посему всегда скрывал свою отвратную сущность в складках любимой мантии, — но не могли же все наши друзья поддаться на его безумные уловки. Кому еще нужны демоны, разгуливающие под окнами собственного дома?
— Все на удивление прозаично, друзья мои. — Вальдран же как всегда был весел, что никак не складывалось ни с его состоянием, ни родом занятий. Пожалуй, его можно было назвать самым «живым» волшебником, входящим в Совет Архимагов. Широкоплечий бородатый северянин, закованный в блестящий доспех, всегда лично встречающий врага у стен своего замка, мог выглядеть кем угодно, рабочим, воителем, даже сказочным королем, кем угодно, но только не магом. Пусть его волосы выцвели ни один век назад, но платиновый обруч, усеянный россыпью драгоценных камней, по-прежнему гордо венчал его седую голову. — Шафат, Пьер и Фан Чен рубят головы дикарям, это я точно знаю, а остальные олухи, будь они не ладны! Чахнут в своих лабораториях или купаются в серебре, вервольфа им в спину!
— Ну не всем же чесать свой топор о звериные шкуры, — засмеялась Нефертари. — А тебе бы явно не помешало, наконец, явиться во дворец, могучий Вальдран. Мне уже надоело требовать от твоих кровососов аудиенций, особенно если тебя невозможно застать дома!
— Прошу вас, друзья, давайте обсудим более важные вопросы, — спокойно вставил Сей Фа. Его мантия царского советника давно истрепалась, но восточный мудрец не желал расставаться со старой памятью. Как и весь его народ, волшебник жил собственным прошлым, пытаясь донести жемчужины своей страны до самого конца света. Даже нефритовые заколки, подаренные ему старым господином, сияли, словно для них не существовало самого времени. — Стефано, Вильям, вы ведь найдете способ порадовать нас своими успехами?
Стефано и Вильям. Вильям и Стефано. Итенлиец и санкельт. Абсолютно разные внешне, но неразлучны, словно близнецы. Молодые архимаги ордена Психиков, так далеко зашедших в своей дружбе, что две некогда разных души слились в причудливом симбиозе, что не мешало их новой единой личности править двумя замками одновременно, не забывая при этом глубже постигать неведомые законы вселенной.
— Всенепременно, малый брат, — синхронно сказали они. Незнакомец, впервые побывавший на подобном собрании, немало удивился бы при виде странной парочки, но чем еще можно удивить престарелых колдунов, пронзавших взором тайны мироздания? — Скажите, давно ли вы посматривали на Полотно?
— А чего я там не видел? — скривился Вальдран. — Уныло, как навозная куча. Только в куче был какой-то смысл.
— Да, ваш род все время тянет к навозу. — Никто не оценил шутку пыльной девы.
— Мы хотя бы не строили идолов навозным жукам, раз уж на то пошло…
— Пожалуйста, друзья, давайте быть серьезней, — все тем же тоном сказал Сей Фа. — Скорее всего Стефано и Вильям имеют ввиду странный всполох на Полотне Эфира.
— Значит, я не ошибся, — вздохнул Зеин.
— Воистину, не мне одной почудилась такая нелепица, — сказала Нефертари. — И какие у вас мысли на этот счет, коллеги?
— Думаю, стоит убедиться, что нам действительно не привиделось, — прошептал Молох. Сухая рука легла на мерцающий узор древнего камня. — Я готов.
— Что ж, это имеет смысл, старый друг, — сказал Зеин, последовав его примеру. — Есть какие-либо возражения?
Никто не стал противиться, даже Вальдран, нахмурив седые брови, положил руку на стол, приготовившись к Единению. Простой ритуал, которым испокон веков пользовались чародеи, дабы делиться со своими коллегами накопленными за долгие годы знаниями о волшебстве. Короткое единение памяти, так любимое Психиками и так презираемое остальным магическим сообществом.
Мягкое касание, и все волшебники увидели общую картину Полотна. С разных сторон они смотрели на одно и то же, на маленькую искру, застывшую в течениях мертвого мира. Золотая пылинка среди песка. Она приковала к себе их взгляды, рождая в небьющихся сердцах чувства, которые уже давно не могли задеть их зачерствевшие души.
— Фэх, мерзость! — прорычал северянин, отпрянув от волшебного узора. — И что это значит?
— Правильный вопрос, Вальдран, — сказал Зеин, — но, боюсь, ответа у нас нет. Пока нет. Какие у вас мысли на этот счет?
— Духи, — сказал Молох.
— Еретики, — предположила Нефертари.
— Обычный всполох, — огрызнулся Вальдран.
— Искра жизни? — спросил Сей Фа.
— Прорыв Света, — серьезно заявили «близнецы».
— Как всегда, самая разумная версия, — согласился Зеин, хотя и по-прежнему весьма расплывчатая.
— Сильный всполох, — добавил северянин, — видел я однажды, как прорвался такой «лучик». Одно мгновение, и десяток зверей — в пыль. Хотя давно уже такого не замечал в наших землях.
— Бросьте, друзья, — отмахнулась дева, — неужели вы верите в сказки о Прорывах? Уже давно известно, что сквозь эти треклятые тучи не может пройти никакой свет, ни солнечный, ни тем более лунный!
— Мы все видели одно и то же, сестра. Не будешь же ты отрицать очевидное? — усмехнулся Молох, состроив жуткую гримасу, которую едва ли можно было назвать улыбкой.
— Нет, но… Как вы себе это представляете?
— Необычно, но весьма однозначно, малая сестра. — Стефано и Вильям закрыли глаза, и через мгновение над столом вспыхнул тот самый кусок памяти. Только золотое пятно росло и росло, медленно, но уверенно, пока не расползлось настолько, что превратилось в маленькое солнце. Несколько необычной формы. — Это ничего вам не напоминает?
Иллюзия ярко светила фальшивым магическим светом, предоставляя архимагам возможность разглядеть причину их спора поближе. Действительно, миниатюрное светило не было похоже на древний диск солнца, скорее оно напоминало яйцо или размытый овал. Коллеги могли лишь надеяться на собственную сообразительность — загадки «близнецов» всегда были гораздо глубже, чем казалось на первый взгляд.
— Хм, яйцо? — без лишних раздумий предложил Вальдран.
— Не совсем, малый брат, — сказали психики. — Кто следующий?
Все присутствующие неуверенно мялись, словно студенты на экзамене.
— Не стесняйтесь, господа, мы все равны перед фактами. Зеин, тебе есть что сказать?
— Да, безусловно… — тихо сказал некромант, — но я не хочу делать поспешных выводов. Предпочту сперва выслушать мнение коллег, если вы не против.
— Мудро, малый брат, но абсолютно ни к чему. Если вы приглядитесь повнимательнее, в этом маленьком клочке Эфира вас будет ждать приятный сюрприз.
— Действительно, похоже… — задумчиво прошипел Молох, положив четки на стол.
— Нет, нет! — возмутилась Нефертари. — Вы что, издеваетесь?!
— Знаешь, Нефертари, насколько я успел заметить, наши единоличные друзья давно разучились шутить с такими вещами. — Восточный мудрец тонко улыбнулся. — Не так ли, Стефано, Вильям?
— Удивительно, не так ли? — ухмыльнулись «близнецы».
— Бросьте, коллеги, это ненаучно! — вскрикнула дева.
— И все-таки весьма похоже, сестра, — вздохнул Молох.
— Неужто лик Божий? — задумался северянин. Все присутствующие обрушили на него шквал взглядов: одобрительных, презрительных и так далее. Кажется, они уже намеревались подробно разложить феномен по полочкам, как вдруг в Вальдране неожиданно проснулось воображение.
— Хвала Богу Мудрости и Сновидений! — засмеялись Стефано и Вильям. — Осторожно, малый брат, если сильно сблизиться с Божественным, можно перенять его черты. А рога, стоит признать, тебе не очень пойдут.
— Хватит паясничать, чудище двуликое! — рявкнул северянин. — Может кто-нибудь, наконец, объяснит по-человечески, что это за дрянь?
— То, с чем мы давно не сталкивались, мой дорогой Вальдран, — сказал Зеин, поглаживая рукой навершие посоха. — Может это и не Прорыв, но можно с уверенностью сказать, что ни духи, ни поклонники Светлых Богов не могли создать такое искажение в Эфире. Как бы то ни было, я уверен — в нашей не-жизни наступают большие перемены.
— Кажется, ты что-то говорил про поспешные выводы, Зеин, — пропела Нефертари, накручивая распустившийся бинт на палец. — Что ж, если мне позволят, я выскажу собственное: мы все видели одно и то же, но никто не может сказать, что именно. А по сему, хочу внести предложение — еще некоторое время пронаблюдать за Полотном, и уже на основе четких и проверенных данных делать выводы. Возражения есть?
Не смотря на то, что большинство присутствующих весьма прохладно относились к самовлюбленной волшебнице, никто не стал ей перечить. Все прекрасно понимали, что назревали перемены, повлиять на которые им в лучшем случае обойдется дорого, а то и вовсе придется принести в жертву весь прежний уклад их бессмертного бытия.
— Что ж, возражений нет. Этот вопрос требует продолжительного обсуждения в большем кругу коллег. И, если ни у кого нет вопросов, я предлагаю объявить наше собрание закрытым и бросить все силы на изучение данного феномена.
— Конечно, — вздохнула дева, растворяясь в окружающей мгле. — Удачи, милые мои.
— Ага, и тебе, — усмехнулся Вальдран, направляясь за ней.
— Добрых дней, малые братья, — откланялись «близнецы».
Пустые глазницы тускло сияли под капюшоном Молоха, буравя Зеина пристальным взглядом мертвеца.
— Ты что-то хотел, сказать, старый друг? — спросил некромант.
— Не совсем, — прошипел маг, поднимаясь со стула. — Скорее, ты хотел что-то нам сообщить.
— О чем ты?
— Может быть, мне показалось, но это, так сказать, «пятнышко», знакомо тебе чуть ближе, чем всем нам.
— Ты следил за моими мыслями? — холодно сказал Зеин.
— Я слежу за своими мыслями, старый друг, — оскалился Молох. — Если ты чего-то стесняешься, скажи мне, я тебя не осужу. Ведь наша дружба длится еще с былых времен.
— Я никогда этого не забывал, Молох, но боюсь, мне нечего тебе сказать. Лишь голые теории, как и у всех здесь присутствовавших.
— Знаешь, Зеин, пусть я и не был посвящен в тайны психиков, но алхимики тоже умеют просчитывать связи. Ты бы не стал хранить секреты, если бы не знал, чем они могут для тебя обернуться.
— Прошу, Молох, давай разойдемся по-дружески. Нам обоим ни к чему затевать какие-то мелочные ссоры.
— Безусловно, старый друг, но ты забыл о главной цели наших собраний — делиться накопленными знаниями и опытом. И сегодня ты высказал меньше слов, чем кто бы то ни было.
— А как же Сей Фа?
— Не переводи стрелки, Зеин! Ты не узкоглазый коротышка!
— И все же мне нечего тебе сказать, Молох, — отрезал Некромант. — Если у меня появятся четкие мысли, я обязательно их озвучу на следующем собрании. Думаю, ты поступишь так же.
Они молча смотрели друг на друга, два архимага, два старых товарища, два старых соперника, дрязги которых не смогла разрушить даже смерть. Что связывало их в прошлом? Только лишь дух соперничества? Нет, там было что-то другое, более живое и понятное, чем простое соревнование. Элементалист, любящий простые чудеса, и алхимик, ненавидящий то, что делало его человеком.
Неоднозначно. Не бывает ничего однозначного, ни в этом мире, ни в каком ином.
— Твоя воля, старый друг, — вздохнул Молох, подцепив со стола блестящие четки. — Прости, если чем-то обидел. Ты же знаешь, я часто бывал резок.
— Должно хоть что-то оставаться неизменным? — Зеин улыбнулся. — Ступай с миром, старый друг. Добрых дней тебе и твоим землям.
— Да, поскорей бы.
Старые друзья, идущие бок о бок, старые враги, покоящиеся в земле… и новые проблемы, которых еще не знал ни один из них. Добрых дней? Да, поскорей бы — самый правильный ответ, на который был способен высохший маг. Поскорей бы.