— Не совсем. Если у учёных мужей получится создать силковцев, то они станут на голову выше всех живущих одарённых. И вот тогда, — он сделал паузу, размышляя о чём- то, — мы отправимся к тем, кого боялись с мечом и огнём. Человечество больше не будет трепетать в ужасе от ночных тварей! Тёмный век окончится!
Энтузиазм, с которым говорил Михаэль, навёл Влада на определённые мысли, и он решил с ними поделится:
— Ты натерпелся от потусторонних тварей?
— Да. — Кивнул он. — Они уничтожили мой дом. Деревушку в горах, где были лишь мирные овцеводы. Они пожрали мою сестру у меня на глазах. В тот момент я обрёл силы магии и низверг их в пучины ада! Но любимых уже было не вернуть. Тогда меня обнаружил лорд тех земель, а чародей при дворе начал обучать всему. Потом в гильдию пристроил, там я стал охотником и профессиональным чародеем.
— А как сюда попал?
— По гильдиям искали талантливых добровольцев. И я согласился.
У Влада в голове роились вопросы, но времени на них уже не оставалось, они пришли. Михаэль поднял его на этаж со словами:
— Восстанавливался. Выпей крови. Понимаю, приятного мало, но мы все проходили через не самые лучшие времена. Даже учёный муж Габор.
— Что ты имеешь ввиду?
— Понимаешь, чтобы стать одарённым, нужно пережить сильный эмоциональный скачок. Обычно, это связанно с какой-то трагедией в жизни.
С этими словами он покинул комнату Влада, а после него зашла Крина и с глазами полного сочувствия сказала:
— Прости, что не сказала. Не хотела давить и принуждать.
Влад искренне был рад её появлению и лишь улыбнулся.
— Принести крови?
— Думаю, у меня нет выбора.
Месяца и времена года опережая друг друга понеслись в словно тройка обезумевших диких скакунов. Ежедневные спарринги с Михаэлем, принудительное привыкание к вкусу крови, вот чем были наполнены его дни. Кстати, а чью кровь ему приносит Крина? Ему было интересно, но в то же время Влад боялся услышать правду. За это время они с Михаем подружились и частенько выпивали вместе. За бутылочкой вина, они разговаривали, не вспоминая былые жизни, но фантазируя о будущем. Михай всегда мечтал попасть в параллельное измерение, где будут упругие и мягкие белые облака. Он по-детски задирал в небо голову и говорил:
— Я буду прыгать по ним, а они будут пружинить меня. А вокруг чистое и голубое небо!
На что Влад всегда отвечал нечто подобное:
— Вот так переусердствуешь и только один запах пота от тебя и останется!
— Это почему? — Смущался Михай, ожидая подколки и получая её.
— Ну забудешься от удовольствия и того, в низ, к нам на грешную землю, аккуратной коровьей лепёшкой!
— Да иди ты! Нет в тебе чувства прекрасного!
С первого дня здесь царила умиротворённость и любовь. Крина перебралась в его комнату, и они уже начали жить, как семейная пара. Но однажды утром пришёл Габор. Учёный муж был безразличен ко всему, что было естественно для него. Он не смотрел на Влада, а подошёл к окну и уставился на вид улицы. Они молчали около минуты, и как только Влад решил прервать неловкую для него тишину, Габор внезапно заговорил:
— Ты талантлив. При инициации, ты прорвался сразу на средний ранг. Но сейчас этого недостаточно. Ты должен пойти дальше.
Влад молчал, ожидая продолжения. Он не видел смысла в вопросах, этот человек всё равно не скажет больше, чем хочет.
— У вампира, в отличии от всех других одарённых есть два пути к прорыву на следующий ранг. Первая — естественная эмоция, вызванная событиями, которые способны сломать психику. Если человек выдерживает — то становится сильнее, если нет, теряет рассудок. — Габор внезапно повернул свою голову и посмотрел в глаза Владу. От его взгляда по коже побежало стадо мурашек, словно перед ним был не человек, а чудовище. — Например, при потере любимой женщины.
Дракула подскочил с кровати и в одних подштанниках одним рывком оказался на первом этаже.
— Крина! — Мужчина метался по дому, в поисках женщины.
— Она жива. — Донёсся сверху голос Габора. — Я привёл лишь пример.
Всё естество Дракулы дрожало, словно мёртвый лист на осеннем ветру. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов и постарался успокоится. Выходило плохо. Руки тряслись, и он даже не до конца понимал почему, то ли от страха за любимую, то ли от ненависти к Габору. Когда Влад вновь поднялся он обнаружил, его собеседник всё так же неотрывно смотрит в окно. Его лицо непроницаемой маской взирало на этот мир и Владу показалось. Что же творится в голове этого человека, что так просто разбрасывается подобными словами?
— Есть и второй путь.
— Это как-то связанно с кровью.
— Валахия- место, где ты должен устроить кровавый пир для себя. Люди, которых ты поклялся защищать, должны умереть от твоих клыков. — Он говорил бездушно, словно его тут вовсе не было, а перед Владом стоял призрак.
— Нет! — Вскричал граф Валахии.
— Как я и говорил ранее. — Не обращая внимания ни на что в этой вселенной, проговорил Габор. — У вампира есть два пути. У тебя три дня на размышления.
— А что, если я откажусь от всех этих путей?
Он повернул свою голову и смерил взглядом Влада.
— Запомни — ты БЫВШИЙ граф Валахии. Твоё будущее связанно с одарёнными, а не обычными людьми. — Отрезал Гарбор, и впервые за всё это время в его речи возникли нотки раздражения.
С этими словами он вышел из комнаты, растворившись в воздухе.
— Может он и правда призрак? — У пустоты спросил Влад, без ожидания ответа. Но, как ни странно, он последовал, заставив бывшего владыку Валахии вздрогнуть.
— Да. Он и есть призрак себя прошлого. Всё его естество — лишь клубок мыслей о том, что было до становления одарённым.
Голос был тихим, словно шорох, с каким из ножен вылетает меч. Он замер, боясь шелохнуться, а говоривший так и не проявилась. Женщина продолжила:
— Он мечтает о мести. Но он свершил уже её.
— Кто вы? — Решился на вопрос Влад.
— Я Клеопатра.
— Та самая? — Не поверил своим ушам бывший граф.
— Нет. Мои родители были её поддаными и почитали, как богиню. Даже после завоевания Египта имперцами.
Воздух завибрировал перед Владом, проявляя женскую фигуру. Когда на пол ступила красивая женщина, имеющая экзотическую внешность, Влад ахнул. Яркие, словно измазанные в углях волосы, которые прямыми струями опадали на хрупкие плечи с неестественно тёмной кожей, словно она никогда не бывала в купальнях или же бане. Крупные глаза, всё того же чёрного, как ночь, цвета и слегка широковатый, напоминающий клюв птицы, нос, заканчивали портрет женщины, которую не мог себе вообразить ни один мужчина в Валахии.
— Какими судьбами, сударыня? — Он не согнулся в поклоне, хотя тело очень желало этого.