- Ой, Феденька, живой! - воскликнула Степка и перестала кидать задом.
- И чо мы тут прохлаждаемся? - спросил Феденька, оглядев сборище, и добавил для важности: - Поди работа стоит.
Он поднялся на ноги, независимо сплюнул, но вдруг застонал, обхватил голову руками и пошатнулся.
- Слава Богу, живой, - прогремел голос деда, не выдержавшего неизвестности.
Он танком раздвинул толпу и подхватил Феденьку на руки.
- Куда жулика тащить? - спросил дед.
Феденька баюкался младенцем и тихо страдал.
- За мной, дядя, иди за мной, - сказала Степка и пошла вперед, указывая путь.
Толпа сопровождала деда с Феденькой распушенным хвостом. Болонка, подготавливавший ограбление богатого Ибрагима, ухватил Авдейку за локоть и зашипел в ухо:
- Не везет. Ибрагим сегодня в домоуправлении дежурить будет, я уж и окошко пометил, а тут...
- Что тут?
- Да Феденька в одной квартире с Ибрагимом живет. Так бы он со Степкой в кочегарке сидел, а теперь мешаться нам будет.
- Но ведь мы ночью пойдем, он спать будет.
- Спустил бы тебя дед с двадцати ступенек - поспал бы.
- Не ори, - сказал Авдейка.
- Смотри, - ответил Болонка, вновь переходя на шипение и указывая на стену. - Я тут крестик незаметный поставил, чтобы в темноте окошко не перепутать.
- Где крестик?
- Да вот он! Вечно не видит ничего.
Авдейка разглядел невыразительный знак под раскрытым окошком Ибрагима.
- Ну как?
- Дурак ты. Болонка. Крестик твои и днем не видно, а ночью и с прожектором не найти.
Болонка задумался и почесался.
- Ладно. Вот стемнеет - незаметней нарисую.
- А стемнеет - окошка не найдешь.
- Так что же делать? - Болонка рассвирепел. - Не сейчас же отмечать - весь двор заметит. Морочишь мне голову. Во всех книгах так разбойники делают.
- В книгах-то много всего, - ответил Авдейка, вспомнив букварное изобилие, - даже собаки есть.
- Но с окошком что делать? Как его заметить? - спросил Болонка, готовый разреветься.
- Пятое от угла, вот и все.
- А ты почем знаешь?
- Как это почем? Вижу.
- Так и я вижу. А ты... - Болонка ахнул. - Ты считать умеешь?
- Умею.
- Что ж ты раньше молчал?
- Так я раньше не грабил.
Болонка еще раз посмотрел на окна и недоуменно протянул:
- И правда пятое. Смотри-ка, я, оказывается, тоже считаю. Вот не думал. Так ты не проспи - этой ночью грабим.
Дед с игрушечным Феденькой на руках исчез в подъезде. Захлопнувшаяся дверь обрубила узел любопытства, и стянутая им толпа распалась. У дверей растерянно топтался Лерка.
Сахан вырос перед ним собранный, злой. Рванул за плечо, приводя в чувство.
- Ты... чего? - не видя его, спросил Лерка. Сахан дернулся от презрения, но взял себя в руки и твердо сказал:
- Хочешь, Степка сегодня твоя будет?
Лерка похолодел, не мог справиться с дрожью. "Догадался. И как он догадался?"
- Ну дошло, жеребец?
Лерка попятился, затряс головой в страхе и отрицании, но спросил другое:
- А ты... ты уговоришь?
- Уговорю. А деньги за горжетку... - тут Сахан хлопнул себя по карману. Мне. Понял?
- Понял, понял, пусть тебе, - ответил Лерка, наполняясь бредовым жаром.
То, что это произошло так легко и два куска, за которые ломаться и ломаться, - за так, за задницу идиотки, лежали в кармане, почему-то яростью стегнуло Сахана.
- Ты, танкист сбруев, - прохрипел он ругательство в бредовую Леркину рожу, не зная еще, что скажет этому чистенькому губошлепу, чем унизит его в следующий миг, но тут опережающе сработала какая-то ходкая, развитая извилина, и Сахан окончил: - Деньги гони на водку, вот что. Степку поить нужно. Пятьсот рублей. Я на твое скотство выставляться не намерен.
- Принесу, принесу, - заторопился Лерка и вдруг отшатнулся от ударившего в глаза солнечного блика.