В глубоком ущелье задувал ветер. Заснеженные вершины гор впивались в морозно-голубые облака, а солнце не справлялось с жутким холодом, свирепствующим среди скал. Метель разносила крупицы снега, пряча в своих объятьях многотысячную армию, которая поднималась на вершину одной из гор, чья верхушка терялась в густом тумане.
– Мы движемся в верном направлении? – спокойный голос зазвучал из-за спины Ноэми, и всадник поравнялся с ней.
– Карта говорит, что да. Остальное не возьмусь утверждать, – ответила она и похлопала своей лошади по шее.
– Согласно карте…мы скоро доберемся до крепости?
– День, два… Но я могу ошибаться.
– Лучше бы ты была права. Иначе вся армия твоего отца канет в Бурлящую бездну в этих Богами забытых горах.
– Твоя армия.
– Что?
– Эти люди – твоя армия, Сарвилл. Отец больше не несет ответственности за их жизни.
– Ах, да. Это я и хотел сказать, – серьезно ответил медведь и пришпорил коня, чтобы скорее оказаться на вершине.
Ноэми посмотрела вслед, исчезающему в пурге страннику. Он стал совсем другим с тех пор, как они встретились впервые, но тот наивный и своенравный паренек все еще сидел где-то глубоко внутри него и изредка показывался наружу. Чародейка тоже пришпорила коня и поскакала следом.
Подъем занял немного времени и вскоре она увидела на самом краю обрыва Сарвилла, вглядывающегося куда-то вдаль.
– Это она, – сказал медведь, едва чародейка успела приблизиться и рассмотреть на горе с другой стороны пропасти высокую крепость. – К завтрашнему дню доберемся. Но!
– Постой.
Странник придержал лошадь.
– Нам пора поговорить.
– Я слушаю.
– Ты сильно отдалился от меня с тех пор, как мы встретились на том берегу.
– Не бери в голову, Ноэ. Я просто пытаюсь подстроиться под обстоятельства.
– Избегая меня?
Медведь наконец повернулся к чародейке.
– А что ты прикажешь мне делать? Вести светские беседы, тонуть в твоих глазах и сходить с ума глядя на твои губы, зная, что никогда не смогу прикоснуться к ним? Ты предала меня, когда скрыла правду о способностях, которые разлучили нас с тобой.
Ноэми промолчала.
– Разве не этого ты добивалась?
– Это последствия…
– Последствия твоих решений! Не моих. Я уверен, что вместе мы бы смогли что-нибудь придумать, но нет. Ты сочла правильным сделать все по-своему!
Конь под медведем заржал, перебивая своего хозяина и Сарвилл тут же успокоился.
– Коснись меня, – заговорил он уже спокойным тоном. Ноэми не шевельнулась. – Видишь? Ты хочешь, чтобы все было как прежде? Как тогда в Аарде, когда мы беззаботно сидели в цирке, а я восхищался каждой деталью твоего образа и наивный, словно ребенок, ждал, что мы сможем быть вместе, воспитывать наследников и беззаботно хохотать на берегу какой-нибудь речушки? Теперь мы знаем, что это невозможно. Мы. Но не мое сердце, которое до сих пор безгранично любит тебя. Твои волосы, руки…Слова это теперь единственное, что связано с тобой и пока не убивает меня. Я не избегаю тебя, Ноэ. Я просто пока не знаю, что мне делать, понимаешь?
– Да.
– Я клянусь, что не умру пока не прикоснусь к тебе, слышишь?
– Клянись, что не прикоснешься ко мне, пока не освободишь магов.
Сарвилл горько улыбнулся.
– Ты не исправима.
Но Ноэми смотрела на него лицом, полным серьезности.
– Я клянусь освободить магов, Ноэ, – Сарвилл посмотрел на чародейку уверенным взглядом.
Он не стал дожидаться ответа.
– Сюда! – закричал медведь, привлекая внимание почти забравшихся на выступ воинов. – Крепость на другой стороне! К утру будем на месте!
Ворота крепости Нордхолл были открыты и по высоту со средний человеческий рост завалены снегом. Воины использовали щиты, чтобы раскопать путь своему предводителю и его советнице – дочери их истинного конунга. Их лбы обдавались потом под натиском собственных усилий, а лица краснели под действием крепкого мороза. Здесь, на одной из вершин Призрачных Гор, было невозможно найти уголок, который бы согрел путников несмотря на то, что каждый из них еще никогда не был ближе к небесному светилу чем сейчас. Сарвилл и большая часть его армии выжидали позади и осматривали величественные стены крепости.
Нордхолл был воздвигнут конунгом и ярлами во время Морозной Войны с гномами. Люди с юга никогда не понимали, что северные жители не смогли поделить между собой, когда все, что стоило хоть чьего-нибудь внимания находилось к югу, за границей Призрачных Гор. И тогда любой северянин, не задумываясь отвечал, что дело вовсе не в ограниченных ресурсах, которых на севере никогда не хватает, а в простом желании убедить соседей по карте, что именно твоя раса является властвующей на самом краю света, способной совладать с лютой и свирепой территорией. Хотя иные утверждали, что являвшийся тогда конунгом Холденфелла Туран Ядовитый выйдя на очередную охоту жестоко расправился с кучкой гномов, решив, что увлечение и убой потерявшихся нелюдей получится более увлекательным, чем погоня за очередным медведем или лосем. Всех перебить не получилось и та жертва, которой удалось сбежать рассказала обо всем своему королю. Конечно, гномы потребовали объяснений, на что получили суровый, грубый и провоцирующий отказ. Так и началась великая северная война, зародившаяся не от стремления сделать жизнь своего народа лучше, а от банального желания этой самой войны.
Нордхолл был построен задолго до начала первых сражений, предусмотрительно хотевшими их северянами и располагался близ перевала, который вел из Города Гор в Амарилиз. Задача крепости заключалась в том, чтобы нанести армии гномов существенный урон, как только та двинется к Расколотым Островам, держа в голове не самые благие умыслы.
За многие века после окончания Морозной Войны заброшенная крепость обветшала, каменные стены потеряли свою плотность, обзаведясь просторными дырами, которые сейчас заметало снегом при малейшей разгулявшейся пурге. Башни замка, виднеющиеся из-за стен, были разрушены и требовали серьезной реставрации, а деревянные двери ворот прогнили, сорвались с петель и повалились наземь, преграждая путь незваным гостям.
– Раз – два – взяли! – кричали крепкие северяне, пытающиеся сдвинуть с пути разбитые ворота. – Еще раз! Раз-два-взяли!
– Не поможешь? – Ноэми не повернула лица в сторону странника, продолжая смотреть как куча северян пыхтит от напряжения и не может ничего поделать с исполинской преградой.
– Зачем применять магию там, где может справиться самая обычная физическая сила?
– Мы сэкономим время.
– Но вселим в этих людей надежду на то, что чудо может произойти в любой момент и сделать всю работу за них. У воинов не должно быть заблуждений, пусть даже таких, которые вполне похожи на правду. Сейчас они выполнят приказ самостоятельно и насладятся своей маленькой победой, когда я после поблагодарю их за это.
На лице Ноэми промелькнула тонкая улыбка, хотя никто вокруг не заметил этого.
– Ты отправила послание своим людям в Старгорд? – осведомился странник продолжая наблюдать как куча здоровых мужчин не может удержать громоздкую дверь и опрокидывает ее на снег.
– Посол выехал вместе с нами из Амарилиза.
– Когда, по-твоему, маги смогут добраться до крепости?
– Сложно сказать. Долгоночие выдается суровым. Будет великой удачей, если Змеиный Тракт не замело.
– Раз-два-взяли!
В этот момент вместо радостного вопля, возвещающего о том, что тяжелую дверь наконец удалось сдвинуть послышался душераздирающий вопль.
– Поднимайте! – заорал кто-то из толпы.
– Раз! Два! Взяли!
Сарвилл неторопливо спрыгнул с коня, ласково пригладил мерина по морде и направился в сторону, где до сих пор выл от боли один из воинов.
– Моя нога! – стонал огромный северянин, а из его рта уже лилась пена.
Странник бросил взгляд на раздавленную конечность, которая теперь истекала кровью и болталась куском непослушного мяса.
– Помоги, король, – молил раненый, с трудом набирая воздух в легкие.
– Как тебя зовут, воин? – медведь не спешил.
– Таллет.
– Ты больше никогда не сможешь ходить, Таллет, – равнодушно проговорил медведь, глядя лежащему прямо в глаза. – Что делают в армии севера с теми, кто больше никогда не сможет сражаться?
– На севере не могут сражаться лишь бабы и старики! Я смогу держать топор, пусть даже у меня не будет ног! – раненый разбрызгивал слюну и задыхался.
– Не обманывай себя, Таллет. Единственное, что ты сможешь без ног и с топором в руках – это умереть на поле боя. И скорее всего без сопротивления.
Северянин сжимал зубы от злости, боли и беспомощности.
– Только конунг Искрад смог найти свое место, лишившись возможности передвигаться и сохранил честь, достойную северянина, – Сарвилл выхватил меч из-за спины, размахнулся и лезвие Зойи, сверкающее в лучах утреннего солнца отсекло кровавое месиво. – Тем самым он показал отличный пример для всех остальных.
Воин взвыл от боли и вцепился зубами в рукоять своего топора. Остальные, оттащившие дверь, в оцепенении наблюдали за происходящим, но никто из них так и не набрался смелости заступиться за товарища.
– Я пойду дальше! В армии Нордхолла мы найдем применение каждому! – Сказал Сарвилл, чтобы его слышали и все остальные.
Он растопырил пальцы и всю его пятерню в один момент объял огонь. Медведь поднес руку к месту, откуда выплёскивалась кровь, и северянин завыл пуще прежнего. В воздухе запахло жареным мясом и кровью.
– После того, как ты придешь в себя, Таллет, я помогу тебе найти дело, которым ты будешь занимать отныне. Наложите ему повязку и унесите на телегу, – Сарвилл положил свою руку на грудь воину и по-дружески похлопал по ней.
Северянин, державшийся в сознании из последних сил, услышал от своего предводителя, что с ним будет дальше и тут же упал в обморок. Калеку утащили с дороги размазав кровавый след далеко за пределы крепости.
Лишь поймав мимолетный взгляд медведя остальные войны тут же схватились за проклятую дверь и вновь принялись убирать ее с пути.
– Раз-два-взяли!
Странник вернулся к лошади и запрыгнул на нее.
– И после этого ты все равно не поможешь своим людям? – хладнокровно спросила чародейка, дождавшись, когда тот поудобнее устроится в седле.
– Сейчас я тем более не сделаю этого.
Молчание позволило ветру завывать в освобожденных от снега дырах в стенах крепости.
– Хочешь знать почему? – продолжил медведь.
Волшебница бросила на него короткий взгляд.
– Они не должны надеяться на мою силу. Тем более, когда проигрывают. То, что я могу дать им в бою должно быть дополнительным преимуществом перед врагом. А не той единицей, что только уравнивает силы.
Восторженные возгласы привлекли внимание странника и чародейки.
– Мы освободили путь, король! – крикнул тот, что отдавал приказания ранее тягать дверь.
Сарвилл поднял руку в знак того, что услышал новости и тронул поводья, легким движением головы позвав Ноэми следовать за ним.
Кони прошли сквозь высокую арку и оказались посреди внутреннего двора, завьюженного снегом. Крепость долго спала, но сейчас в золотистых лучах солнца перед долгожданными гостями просыпалась, раскидывая эхо их голосов по разным помещениям.
Странник наблюдал как его изнеможённая путешествием армия с улыбками на лицах разбредается по своему новому пристанищу и обретает новую надежду.
– Почему они называют меня королем? – спросил он у чародейки, все еще сопровождающей его.
– Потому что ты не можешь быть их конунгом.
– Но я и не их король.
– Не совсем так. Конечно, они не относятся к тебе как к королю. Вернее, так, как принято относится к владыкам на юге. Эти люди никогда не упадут тебе в ноги. Не будут слепо следовать за тобой, если твои взгляды расходятся с их убеждениями. Но они считают, что ты приведешь их к великим победам и этого им вполне достаточно. Более верных людей не сыскать на всей Неймерии.
– Надеюсь, что так.
С тех пор как странник вместе с Ноэми и армией северян прибыл в Нордхолл прошло чуть больше месяца. На внутреннем дворе кипела работа – каменщики латали дыры в стенах, плотники чинили крыши, лестницы и другие перекрытия, которые за долгое время стали непригодными и грозили сломанной шеей любому неосторожному прохожему. В центре двора горел большой костер, на котором люди растапливали снег и жарили козлов, пойманных тут же в горах.
Женщины-воины из Холденфелла преобразились и больше не носили щиты на спинах и мечи на бедрах, а занимались своей женской работой, без которой мужчины давно бы обросли плесенью и повымирали. А несколько детей, способных сражаться, но еще не потерявших интерес к детским забавам бегали по двору изображая самых доблестных из воинов Холденфелла и лупили друг друга палками, вопя в моменты, когда удар оказывался больнее дозволенного.
– Можно войти? – Ноэми толкнула дверь, которая тут же со скрипом отворилась.
Никто не ответил. Она переступила порог и огляделась. Среди разбросанных книг, огарков свечей, пыльных пьедесталов, которые раньше несли разное оружие, а теперь слой многовековой пыли, на полу сидел медведь, уткнувшись в книгу.
– Ты совсем не выходишь наружу, Сарвилл. Так можно не только потерять разные полезные навыки, но и подорвать собственное здоровье.
– Откуда у северян эти книги? – произнес он, наконец оторвав взгляд от страниц, будто бы не услышав ее слов. – Насколько мне известно, мало кто из них вообще умеет читать. А во времена Морозной Войны этого не умели делать и подавно.
– За то время, что прошло с известных нам событий здесь могло произойти что угодно и жить тут мог кто угодно. Поэтому я бы не списывала все эти знания на людей из Холденфелла.
– Ты права. В любом случае эта библиотека настоящая находка. Гляди, здесь есть книги на эльфийском, общем и даже языке гномов. Придания, мифы, легенды. Если изучить и перевести все, что находится в этой комнате, я уверен можно будет найти объяснение абсолютно всему, что мы знаем об этом мире.
– Вероятно. Но закапываться в них по самую голову не лучшая идея. Пока ты пытаешься познать знания остального мира, мир, который вокруг тебя ускользает от твоего внимания. Прогуляемся?
– Пожалуй, свежий воздух пойдет мне на пользу.
Сарвилл поднялся с пола, отряхнул штаны от пыли и накинул на плечи плащ.
– Нужно дать глазам время привыкнуть, – сказал медведь, выйдя на улицу и прикрыв ладонью лицо. – Нордхолл изменился.
Снег, которым было завалено все вокруг, когда они прибыли в крепость, исчез, а все здания посвежели, словно вместе с осадками, кто-то сгреб гарь и обветшалость со строений.
– Ты очень давно не показывался снаружи. Здесь проделано много работы. Сторожевые башни почти восстановлены, – волшебница устремила взгляд наверх. – На них уже дежурят лучники и даже если кому-нибудь взбредет в голову подняться сюда, он не останется незамеченным.
– У нас нет таких врагов, которые могут принести на вершину Призрачных Гор войну?
– Пока нет. Кроме Рогара. Но в данный момент у него есть заботы важнее, чем гонятся за твоей неуловимой головой.
– О чем ты? – медведь, все еще щурясь от солнца посмотрел на волшебницу.
– Мои люди доложили, что император Творса отплыл с полуострова и направился на Дордонию. Вероятно, юг сейчас охвачен битвами.
– Паршиво…
– Дордония ждала этой войны много веков. Случившееся ни стало ни для кого неожиданностью. Если Рогар одержит победу и узнает о том, что ты собираешь армию, то непременно придет за тобой в Нордхолл.
– Придется отбиваться.
– Верно. Укрепление всех стен вот-вот будет завершено.
– Надо обучить больше лучников. Будем пользоваться своим преимуществом, на случай нападения. Также у меня есть еще несколько идей для того, чтобы сделать Нордхолл неприступной крепостью.
– Я отправлю к тебе строителей.
– Да, сразу после нашей прогулки.
– Тогда пройдемся, – Ноэми движением головы поманила странника за собой.
– Вперед.
Медведь и чародейка спустились по каменной лестнице в другую часть внутреннего двора. Недалеко в тренировочном бою сражались два бородатых северянина как следует прикладывая друг друга своими деревянными щитами. Прямо перед ними кузнец ковал очередной клинок, опуская раскаленную сталь в закипающую воду, а недалеко от него за небольшим столом сидел старик с седой бородой, отросшей до самого пояса, и предлагал прохожим сыграть с ним в бландж.
– Весь внутренний двор удалось избавить от снега не без помощи магии. Надеюсь, ты простишь мне мое вмешательство?
– Чего уж. Как выглядит крепость сейчас мне нравится гораздо больше. Что это? – Сарвилл указал на столпотворение людей между неаккуратно сооруженными прилавками.
– Рынок, – Ноэми посмотрела в удивленные глаза своего спутника. – Да, Сарвилл. Под твоим покровительством сейчас находится двадцать тысяч, верно-служащих тебе северян. Они в первую очередь – люди, а только потом воины. Им, как и остальным живым существам нужны обычные земные радости – выпивка, хорошая еда, публичный дом, корчма и хорошая музыка.
– Ты хочешь сказать, что в крепости есть публичный дом?
– И не только. Рынок образовался вскоре после того, как мы прибыли в Нордхолл. Теперь к нам часто приезжают купцы из Холденфелла и Города Гор, а вчера тут впервые торговал кто-то из Туурина.
– Разве меня перестали боятся? Я был врагом всей Неймерии, когда мы прибывали сюда.
Ноэми проталкивалась сквозь толпу, а Сарвилл следовал за ней пытаясь не упустить из виду чародейку и все, что происходило вокруг них. Купцы по сторонам громкими выкриками пытались угомонить людей, жаждущих получить новинку с востока одними из первых.
Не все мужчины с медальонами торговой гильдии на своих шеях удостаивались такого внимания. Иные стояли в стороне, неистово рвя глотку в надежде привлечь внимание к своим товарам, которые за прошедшее время уже успели изрядно поднадоесть и покрыться пылью.
– Тебя боятся. Это верно, – продолжила чародейка, как только они преодолели столпотворение на рынке. – Но слухи о твоей кровожадности так же быстро умолкли, как и возникли. Туман нынешних более важных обстоятельств застлал пеленой прошлое и теперь, как это обычно бывает, всех волнует только настоящее. К тому же, вряд ли мы тут дождемся обычных гостей с юга, а купцам никогда не было дела до распрей властителей, одним из которых ты сейчас являешься. Тут конюшни.
Сарвилл остановился и беглым взглядом окинул лошадей, стоящих в стойлах.
– Сколько лошадей в армии?
– Не много. Если мы хотим иметь действительно сильную кавалерию, способную в нужный момент на поле боя наклонить чашу весов в нашу сторону, тогда нужно найти источник, который будет поставлять животных. Еще нам непременно понадобиться мастер, способный обучить воинов держаться в седле. Пока конюшни правильнее будет назвать пустыми, чем полными. Пойдем в эту сторону, – чародейка сунула руки в рукава плаща и двинулась с места.
– Что там?
– Сейчас увидишь.
Ноэми и Сарвилл прошли сквозь высокую каменную арку и спустились еще по одной лестнице, вдоль которой на стене здания горели факелы. Ступая по подмерзшим лужам, они вышли в центр большого двора и остановились перед шестью истуканами, вырезанными из дерева.
– Где мы? – странник осматривался в надежде догадаться самостоятельно.
– Сейчас мы находимся в сердце Нордхолла и одновременно самом священном месте во всей крепости, – сказала чародейка, поддаваясь каким-то смешанным чувствам. – Перед тобой Боги северян. Народу нужна вера. Люди приходятся сюда на заре, молиться.
Странник внимательно рассматривал лица божеств, вырезанные на дереве.
– Должно быть ты относишься к этому месту по-особенному?
– Всю жизнь не зная, кто я и откуда, было приятно наконец обрести родину. Теперь я вижу традиции и мотивы северян по-другому…
– Чувствуешь себя одной из них?
Ноэми долго молчала. Снежинки падали на ее лицо, и застывали на кончиках ресниц.
– Ничто не изменит моего прошлого, – сказала наконец она. – Знаешь, когда я думаю о Холденфелле, чаще всего это печальные мысли. Судьба моих матери и отца… Мне до боли обидно за них. За то, как все в итоге сложилось. Но если я и должна была вынести из этого какой-то урок, то я сделала это.
Сарвилл посмотрел на чародейку, зная, что не может прикоснуться и обнять ее.
– Если бы отец не был конунгом, то Инквизиция возможно не нашла бы их и тогда счастливая семья могла дожить до глубокой старости. Никому не было бы так важно найти и убить жену простого крестьянина. Однако, чем выше ты летаешь, тем интереснее какому-нибудь охотнику сделать из тебя чучело и поставить к себе на полку.
– Если бы все сложилось по-другому, ты никогда бы не спасла меня на Штормплац, а у магов не появилось бы шанса на свободу. Выходит, один человек пожертвовал своей жизнью, ради спасения тысяч волшебников.
– Только эти мысли заставляют меня продолжать верить в справедливость Богов, – ответила Ноэми и печально улыбнулась.
– Расскажешь мне о них?
– Что ты хочешь узнать?
– Больше о религии северян. Об этих Богах. О тебе…
– Поделюсь с тобой тем, что знаю.
Ноэми сняла с головы капюшон и устремила взгляд на одного из идолов.
– Это Гром. Сын великана Йоргруфа. Гром жил в царстве Атлантия, под боком у своего отца и матери. Он был первенцем у великанов и будучи совсем маленьким от скуки создал мир, под названием Ихейнован с горами, реками, лесами и морями. Он внимательно продумывал каждую деталь и как истинный художник, сделал его настолько разнообразным, что в нем не осталось ни одной одинаковой детали. Реки текли в разные стороны, горы были разной вышины, а леса покрывали разные территории того мира. Когда все было сделано Грому стало скучно, и он решил создать подобных себе и заселить ими Ихейнован, прозвав людьми. Его забавляло все, что происходило с ними. Люди охотились на животных, чтобы выжить, рожали детей, чтобы их стало больше, объединялись в группы и воевали за территорию на радость своему создателю. Когда его игрушки долго не проливали кровь он намеренно насылал на одно из поселений засуху или пожары, вынуждая тех уезжать с насиженных мест и завоевывать другие, но безопасные территории.
Чародейка поднесла руки ко рту и дыханием согрела их прежде, чем продолжить.
– Со временем у Грома появилось пять братьев и сестер, которые тоже играли с Ихейнованом. Тоин – Бог Мудрости, хотел, чтобы люди познавали мир и помогал им изобретать корабли, чтобы плавать по воде, колеса и телеги, чтобы преодолевать сушу, кирки и лопаты, чтобы рыть землю и разрушать горы, – волшебница устремила взгляд на истукана борода которого извиваясь превращалась в корабль, колесницу, весы и другие достижения человечества. – Касандра – Богиня Плодородия, научила людей взращивать урожай и добывать из него пропитание, чтобы обходится без войн. Клара – Богиня Зверей, населила Ихейнован различными животными и птицами – коровами, овцами, лошадьми, курами, многие из которых в последствии стали домашними и давали пропитание, не жертвуя своей жизнью. Ионис – Бог Огня, дал людям тепло и свет, способный развеять ночной мрак и люди перестали бояться, а Горас создал Зал Вечной Жизни, в котором умершие мужчины и женщины могли пировать до скончания времен в кругу своих родителей и детей. Когда Гром вернулся в Ихейнован, он увидел, что другие Боги сотворили с его миром и взбесился. Он пришел в ярость от того, что та веселая игра, которую он затеял много веков назад стала скучной и посредственной. Тогда старший сын Йоргруфа создал огромного змея Туа’ннована и бросил его в пучину Великой Воды, что окружала континент со всех сторон. Перед тем, как начать обрушать Великую Кару на людей он должен был быть уверен, что они не смогут уплыть с материка и будут пропадать в бездне чрева змея. Гром устраивал землетрясения, извержения вулканов, наводнения и лесные пожары, уничтожающие целые поселения, а в противоположность царству мертвых создал Ад – место, где трусливые люди после смерти подвергались вечным пыткам за присутствующий в их сердцах страх. Боги в Атлантии все время спорили из-за того, что учинил с Ихейнованом их брат, ругались, сотрясали хрупкий мир и никак не могли договориться друг с другом. В это время люди беспрестанно строили корабли, чтобы раз и навсегда уплыть из Ихейнована туда, где их больше не достанут стихийные бедствия и смерть, обрушавшаяся с небес. Но змей не позволял им уплыть, проглатывая все до единого корабли.
Ноэми села на скамью рядом с Сарвиллом и продолжила:
– И тогда в надежде победить чудовище, люди стали биться с Туа’ннованом. В это время Боги Аталантии не уставали доказывать брату, что помимо войн в созданном им мире есть много других интересных событий. И вот однажды Гром сжалился и сказал: «Я создам землю, подобную той земле, на которой сейчас живут люди. Там будет все, что создал я и все, что создали вы, мои сестры и братья. Горы и реки, животные и растения, Зал Вечной Жизни для смелых людей и Ад для трусов. В том мире будет война, но будет и мир. Люди смогут жить на радость вам и воевать на утеху мне. Но для этого они должны доказать, что достойны такого мира и победить Туа’ннована.» Боги согласились. Целых тридцать дней и тридцать ночей наблюдали они за непрекращающейся битвой людей со змеем. Полчища живых захлебывались и пропадали в чреве Туа’ннована не в силах победить чудовище, а те, кто отступал гибли в пожарах и попадали прямиком в ад, где будут подвергаться пыткам до скончания времен. И вот однажды один воин, сравнимых которому не существовало на всем континенте, по прозвищу Благословенный бросил вызов Грому. Он вызвал Бога на поединок и сказал, что если тот откажется, то самому ему гореть в адском пламени, созданном им же для трусов. Гром не потерпел такого унижения и сошел с небес, чтобы лично убить наглеца.
– Ты думаешь это было на самом деле? – Сарвилл вглядывался в идол Грома.
– Я думаю любая легенда растет из правды. Чем она становится потом, известно лишь Богам. Считаю, что версия северян имеет такое же право на существования, как версия дордонийцев о том, что Касандра создала весь мир или версия творсийцев о том, что Тоин и его сестра Клара родили первых людей и положили начало всему живому.
– Ты много знаешь о религии…
– Вастерас не считал нужным дать мне детство, которое было у других девочек. Поэтому я не теряла времени даром, – Ноэми улыбнулась.
– А Туурин? Во что верят жители востока?
– Они верят в пятого брата Грома – Иониса. Хотя по местной версии он и не брат ему вовсе и вообще не упоминается в приданиях.
– Выходит все шесть существующих Богов есть только в версии северян?
– В полной мере – да. Легенды остальных королевств упоминают максимум четверых из известных божеств.
– И чем в итоге закончилась история с Благословенным?
– Перед тем как выйти на бой Гром наслал на ожидающего его выскочку ливень, снег и землетрясение. Вокруг воина полыхали пожары, но он не сдавался и ждал Бога. И тогда Создатель явился. Божественный клинок «Зулейтан» сверкал в ночном небе разнося молнии по разным сторонам, которые впивались в верхушки деревьев и заставляли их полыхать синим пламенем. И вот, представ перед Благословенным в золотых сверкающих доспехах он занес меч, чтобы одним ударом лишить жизни неверного. Но бросивший вызов Богу откинул меч, встал на колени и опустил голову. Руби, завопил он, не поднимая глаз. Коли жаждал ты смерти людской, то вот она! Вся в моей голове. Гром медлил, а воин продолжал говорить. Змей тот, кричал он сквозь бушующий ураган, непобедим для силы человеческой. Природа тоже не подвластна нам. Для чего даешь Ты испытания, которые заведомо непреодолимы? Чтобы убить всех? Велика потеха! Если есть в тебе хоть капля справедливости, то дай то испытание, которое будет выполнимо и в котором сможем доказать мы, что достойны жить. И тогда сам Гром сжалился и молвил, что подарит людям свободу, если они смогут загадать ему такую загадку, на которую он не найдет ответа и дал три попытки. И на все Бог мог найти ответ, пока человек не спросил его, а кто сильнее в Ихейноване – змей Туа’ннован или сам Гром. Создатель ответил, что Он самый сильный и могущественный. Но Благословенный отказался верить на слово и сказал, что змей настолько могуч, что самому Богу не под силу справиться с ним. И тогда Гром вступил в битву со змеем, чтобы доказать свою правоту…
– И битва та длилась целые годы, – перебил Сарвилл. – Отсюда легенды всех стран более-менее похожи друг на друга. Во время битвы со змеем, люди садятся на корабли и уплывают в поисках лучшей жизни и так находят Неймерию. Как думаешь, кто все-таки победил?
– Я не хочу знать ответ на этот вопрос, ровно, как многие на Неймерии. По крайней мере северяне теперь предпочитают поклоняться Грому и воевать с его именем на устах, чтобы не разгневать Создателя в очередной раз. Но и о других Богах, давших им мудрость, земледелие и другие привилегии они не забывают.
– Дордонийцы верят, что именно Касандра дала им жизнь и все люди проросли из земли, подобно любому семени, посаженному в плодородную почву.
– А во что веришь ты, Сарвилл?
Странник задумался и подошел к идолу Святой Касандры.
– Я верю в то, что людям нужно во что-то верить. Им нужен тот, кто будет нести ответственность за их жизни. На кого они смогут указать пальцем и сказать – это ты виноват! Или – помоги мне, я совершенно не справляюсь! Единственное, что на самом деле нужно нам – надежда. Надежда на что бы то ни было. На победу в битве. На здоровых потомков. На богатый урожай. И даже в неоправданной надежде есть свой шарм.
Затем Сарвилл несколько раз ударил по идолу Касандры как бы подытоживая свои слова о безверье, а затем обернулся к Ноэми и сказал:
– Но вера севера заставила меня по-другому взглянуть на давно знакомые вещи. Я буду уважать ее ради людей, готовых проливать свою кровь за человека, который им еще ничего не доказал. Идем дальше?
– Идем. Нам в эту сторону.
И Ноэми увела странника вслед за собой оставив шесть истуканов ждать очередной зари, когда люди вновь соберутся вокруг них и начнут почитать Богов.
Странник и чародейка поднялись по длинной лестнице, ведущей на самый верхний двор, и остановились возле лавки цирюльника.
– Приведи себя в порядок, Сарвилл. А я пока расскажу тебе о том, что еще изменилось за время твоего отсутствия.
Они вошли внутрь.
– Это большая честь для меня, король, – любезно поприветствовал гостя брадобрей. – Ваша голова будет рада распрощаться с тяжелыми длинными волосами.
Медведь кивнул в ответ и сел на табурет.
– Я вижу ты запланировала целую экскурсию, – улыбнулся он.
Мастер клацнул ножницами, сухая прядь каштановых волос упала на пол.
– Я не лидер, Сарвилл. Я хочу, чтобы ты наконец вышел из своей комнаты и занялся делом.
– Ты хочешь, чтобы мы скорее напали на Дордонию и свергли Рогара Вековечного?
– Нет. Более того, я считаю, что мы проиграем первый же открытый бой.
– И я так считаю.
– Но все маги Неймерии, которые еще не служат императору Творса прибудут в Нордхолл со дня на день. Тебе нужно будет встретиться с ними лично.
– Хорошо.
– И завоевать их доверие.
– Ваша борода шикарна, господин, – вклинился в разговор цирюльник. – Будет большой ошибкой оставить незасеянное поле там, где произрастал густой лес.
– Тогда сделай так, чтобы там можно было собирать урожай, брадобрей, но и потеряться в этих зарослях было сложнее.
– Слушаюсь.
– Место, где маги смогут жить и развивать свои способности уже подготовлено? – спросил медведь, задрав голову так высоко, что перестал видеть спутницу.
– Первым делом.
– Тогда беспокоиться не о чем. Я поговорю с ними по прибытию. После этого нужно, чтобы молва разнесла весть по Неймерии о том, что Нордхолл с распростёртыми объятиями принимает свободных магов. Тогда мы сможем копить здесь силы сколько угодно, а охота на волшебников закончилась уже тогда, когда мы прибыли в крепость и стали готовы постоять за себя.
– Надеюсь, ты прав. Но я бы не списывала со счетов ни одно королевство кроме союзного нам Холденфелла. Все они в любой момент могут ополчиться против нас.
– Тогда давай заключим соглашение.
– С владыками королевств? Как?
– Пригласим их в Нордхолл с дружеским визитом.
– Всех?
– Твоего отца, императора Уйлетана, короля Туурина и Верховную Жрицу Вольных Городов, короля эльфов и короля гномов. Конечно, с их вассалами и советниками.
– Действующие владыки не любят самопровозглашенных государств, коим ты пытаешься сделать Нордхолл.
– О чем ты говоришь? Мы не претендуем на большее, чем дордонийские бароны. Если сами владыки побоятся приехать к нам, они могут отправить послов, которым всегда гарантирована неприкосновенность. По крайней мере, после этого визита они будут иметь возможность объяснить нашу позицию.
Вместо ответа Ноэми подошла к окну и задумалась. Мастер продолжал ловко обращаться с ножницами и бритвой превращая своего короля совершенно в другого человека.
Сарвилл поднялся с места и посмотрел в свое отражение.
– Отличная работа, брадобрей. Это тебе. – Он протянул северянину золотую монету.
– Благодарю вас, король, – отсалютовал вслед уходящим страннику и чародейке цирюльник.
Сарвилл и Ноэми прогуливались по самой вершине Призрачных Гор. Высокие стены Нордхолла, не позволяли лучам солнца дотянуться до них, зато в этой стороне крепости ветер разгуливал менее охотно и не пытался застудить волшебников, навязчиво сдувая с них капюшоны.
– В таком случае будет разумно послать наших гонцов в столицы с приглашением владык на званый ужин, – после долгого молчания заговорила волшебница. – Когда?
– Через два месяца. Мы успеем подготовить зал для приема важных гостей.
– Нам понадобиться меньше времени, – ответила Ноэми и пригласила медведя войти в одну из башен.
Красная ковровая дорожка, обшитая золотыми нитями, уходила на другой конец длинного зала и забираясь по низким ступеням ложилась к подножию большого каменного трона спинка которого была в виде медвежьей морды с разинутой пастью. По всему залу высокие колоны держали расписной потолок, который изображал на себе человека, сражающегося с огромным змеем. На каменных стенах зала горели факелы, а между ними висели хоругви с четырьмя стихиями, сталкивающимися друг с другом в самом центре полотнища в морду медведя.
– Что это? – Сарвилл дотронулся до знамени, висящем справа от него, и принялся внимательно всматриваться в изображение.
– Тронный зал короля. Твой тронный зал, странник.
– Ты тоже присоединилась к тем, кто зовет меня королем? – медведь удивленно посмотрел на волшебницу.
– Я? Никогда. Для меня ты навсегда останешься упавшим с неба легкомысленным подростком, – чародейка мягко улыбнулась. – Но для всех остальных отныне ты король севера.
Вместо того, чтобы обрадоваться Сарвилл несколько минут рассматривал полотнище со своим гербом. Он подозревал, что рано или поздно ему придется принять роль, отведенную ему предназначением, но не думал, что так скоро.
– А если я не потяну, Ноэ? – спросил он.
– Если с восстанием магов не справишься ты, то никто не справится. Сейчас у тебя нет другого выхода. Ты должен сделать все, что в твоих силах и достигнуть цели. А если нет… Никто не скажет тебе, что ты проиграл, потому что все будут мертвы.
Медведь промолчал. Он прошел по пустому залу разнося стук своих каблуков по помещению и дотронулся до трона.
– Бал будет здесь. Через два месяца. Отправляй гонцов.