— Буду звонить.
— Нет.
Кэт сказала это с такой решимостью, что Порфирий сел на место.
— Я буду рядом с вами. Может, чем-то помогу.
— Это чем же? — Порфирий не скрывал издевки.
— Соню прячут где-то на Сенной площади.
— Откуда знаешь?
Исчезновение сестры Кэт приняла стойко, потому что была уверена: Соня жива. Она не могла этого объяснить: просто чувствовала сестру на расстоянии. Так было всегда. Даже в прятки не получалось играть: Кэт сразу находила Соню. Внутренний зов нашептывал.
— Соня где-то рядом, — ответила она.
— Только учти: я не обещал найти ее живой. Поняла?
— Она жива.
— Верить полезно.
— Она жива, — упрямо повторила Кэт.
— Скоро узнаем… Значит, так: выполнять все, что скажу. Ни возражений, ни расспросов. Что бы ни увидела — держать себя в руках. Без истерик. Понятно?
Все условия Кэт приняла.
— И заплати за мой завтрак, — бросил Порфирий на ходу.
Нутро Сенной площади прорезал низкий подземный переход, который нырял в глубины метро. Даже летом оттуда дул ветер. Кэт было приказано держаться в стороне.
Порфирий спустился по каменным ступенькам и направился к куче разноцветных лохмотьев. Присев рядом, что-то сказал. Куча зашевелилась, словно внутри копался крот, но из нее вынырнуло человеческое лицо, раздутое пузырем трупного цвета. Уставившись на Порфирия, существо рыгнуло, обноски зашуршали, появилась лапа, сжимающая новенький айфон. Пробормотав коротко и невнятно, оно выключило мобильник и исчезло под ворохом дранья.
Прислонившись к стене перехода, выложенной для чего-то белым мрамором, Порфирий лениво закурил, не обращая внимания на то, что творится рядом. Поблизости парочка опухших мужичков неразличимого возраста присела на корточки, один вынул бутыль кока-колы, другой выпустил в нее струю лака из баллончика, добавил спиртовых настоек из аптечных пузырьков и ловким движением взболтал смесь. Коктейль «Сенная площадь» пили из горлышка по очереди, жадно глотая и морщась.
Кэт отвернулась. И терпеливо ждала.
К Порфирию подошел высокий парень в кожаной куртке и кожаных штанах. Волосатый палец, на котором блестел перстень с массивным брильянтом, вертел с тихим посвистом брелок «Mercedes». Мощная золотая цепь сияла на мохнатой груди. Острая мордочка уверенного красавца расплылась в улыбке.
Мужчины поговорили. Волосатый самец изобразил дружеский хук слева в грудь Порфирию. Кэт позвали незаметным кивком. Оценив девицу, мохнатый ухмыльнулся:
— Покажи снимок.
Фотографию Кэт не выпустила. Не хотела, чтобы пальцы сального мачо коснулись личика Сони. Только взглянув, он сказал:
— Этой не было.
— Может, у соседей? — спросил Порфирий.
— Я бы знал. Хороший экземпляр, себе бы взял. Можно хорошо заработать.
— Можешь прямо сейчас заработать.
— Нет, не знаю ее.
— На твоей земле пропала, Алик. Ты все тут знаешь. Как же так?
Алик только развел руками:
— Всякое бывает. Может, Щелкунчик взял.
Хлопнув Порфирия по плечу, мачо удалился, насвистывая и вертя брелок.
— Что это за клоун?
Порфирий был серьезен:
— Хозяин местных нищих. Очень богат. Если дети пропадают здесь, чаще всего они оказываются у Алика. Он делает из них хороших работников. Правда, иногда калечит. Заставляет нюхать клей, приучает к водке и наркотикам. Чтобы держать в форме. Но девочек обычно использует по-другому.
— Он мог соврать.
— Алику незачем врать. Он тебя не боится. Такую куколку, как твоя сестра, он бы взял себе. Любит детей по-своему… Готова идти дальше?
Кэт была готова на многое. Она только спросила:
— Кто такой «щелкунчик»?
Порфирий поморщился:
— Не бери в голову.
— Я хочу знать.
— Полная чушь.
— Пожалуйста!
— Тебе это надо? Хорошо: якобы где-то в подвалах живет старик, который крадет детей и скармливает их крысам. Это городская легенда. Ясно?
Кэт была готова проверять любую легенду:
— Почему его так назвали? Щелкунчик воевал с крысами, у Чайковского он хороший парень, на стороне добра…
— Чайковский, Достоевский — одна хрень. Здесь Сенная площадь, тут другие оперы, — мрачно ответил Порфирий.