Марк часто удивлялся тому, что многие рены почти не задумываются, как устроен купол над их головами. Опять же, в школе всё упрощали — говорили, что его поддерживают семь опорных вышек: одна в центре и остальные на вершинах холмов вокруг короны. На деле пограничные башни, преобразуя энергию дежурных форсов, выпускали в небо прямые поля; центральная же, наоборот, притягивала их к себе, заставляя соединяться и смыкаться над короной куполом.
Но и сами поля были не так просты, как казалось. Взять хотя бы «решето» — способность купола пропускать воздух и мелкие тела — без него корона бы задохнулась. Да и тот же таинственный белый щит, который, по словам Ортея, был предназначен гасить ударные вибрации и «ещё кое-что на крайний случай»… У Марка голова шла кругом, когда он начинал обо всём этом размышлять.
Даже обыденный портал у второй вышки, через который хоть раз в жизни да проходил каждый кумсоринец, был довольно замысловатой металлической конструкцией, что оттягивала на себя участок поля, заворачивала его внутрь коротким тоннелем и, наконец, словно с большим трудом разрывала, позволяя пройти насквозь.
— А что, нельзя выпустить всех сразу? — недовольно проворчал один из ритмов, чьей обязанностью было открывать портал.
— Приказано выпускать по дуэту с интервалом в пять минут, — сухо отозвался аргент, контролирующий всё это действо. — Так меньше шансов привлечь лишнее внимание.
Ритм переглянулся с напарником. Насколько Марк понимал, открывать и закрывать портал было делом крайне трудоёмким. А сделать это предстояло ещё восемь раз — у купола собрались пятая и шестая семья в полном составе, а покинул корону только первый дуэт — Азира и Ромен.
Аргент по большей части лишь отстранённо наблюдал, а Ортей и Аниса следили за временем и отдавали подопечным приказы. Марк подозревал, что куратор не случайно, а чисто из вредности отправил их с Кариной в самую последнюю очередь — ждать пришлось довольно долго.
Он замешкался, закидывая на свой циклофор оба рюкзака — багажник наставницы был занят здоровенной коробкой с грузом — и нечаянно стал свидетелем странной, явно не предназначенной для его глаз сцены: проезжая мимо куратора, Карина легонько коснулась пальцами его щеки. Тот ответил внимательным, задумчивым взглядом и растянул губы в непривычной, совсем не ехидной улыбке.
Ругая себя последними словами за то, что это увидел, и за собственную глупую реакцию, Марк наткнулся на острый, ледяной взгляд Анисы, направленный в спину Карине.
***
По гладкой дороге, бежавшей вокруг купола, ехать было легко и приятно, но удовольствие длилось недолго: слушаясь карту, пришлось скатываться с ровного покрытия на одну из почти незаметных полузаросших тропинок, что разбегались от короны в стороны.
В тенистых низинах меж сопок ещё кое-где лежали посеревшие остатки снега, последние приветы долгой зимы. Но большей частью преграждали дорогу озёра полужидкой грязи. То и дело приходилось останавливаться и счищать липкую дрянь с колёс и цепей.
Ехали молча, навстречу восходящему солнцу, то скрывающемуся за очередным холмом, то снова выпрыгивающим, заливая глаза. Марк всё никак не мог выкинуть из головы прощание Орта и Рины. Зато эти мысли натолкнули его на догадку: он внезапно понял причину того тянущего, ноющего дискомфорта, что мучил его все проведённые с Ниланой каникулы.
То чувство, будто тебя крючком подцепили за внутренности и тянут куда-то — это была не тоска по короне. Это и было пресловутое побочное действие кнотисов, которое проявлялось на большом расстоянии.
И если подумать, Карина… да что там, ещё и Азира, Ильдан, Камайла, некоторые пятые — все они едут сейчас прочь от своих кнотисов, заранее зная о неприятных последствиях. У Марка от этой мысли мурашки бежали.
***
— Потренироваться бы, — наставница взглянула беспокойно. — Не вовремя нас выгнали. Арена через пятнадцать дней.
Марк улыбнулся — надо же, переживает за него больше, чем он сам — и упал спиной на нагретую солнцем землю. Над головой едва заметно шевелило ветвями низкорослое деревце с бледными, почти белыми узкими листочками. Это был их первый привал, а ноги уже с непривычки гудели.
— У нас разве есть время тренироваться? — сонно спросил он.
— Нет, — она села рядом, прислонившись спиной к стволу. — Да и заметить могут.
Редкие прозрачные облака пробегали по небу, каждый раз слегка приглушая солнечный свет. Повернув голову, Марк из-под полуприкрытых век следил, как она отрешённо дожевывает свой обед, глядя куда-то вдаль. Они сейчас совсем одни, вдвоём посреди безлюдной степи…
Он раздражённо фыркнул и потряс головой, пытаясь выкинуть оттуда дурацкие мысли.
— Ты чего?
— Ничего, — буркнул он. — Это, знаешь ли, немного сложно… Когда ты всё время рядом, и при этом не думать… Ты не представляешь!
— Вообще-то представляю, — спокойно ответила она.
Марк повернул голову. Наставница прикрыла глаза и предложила:
— Начистоту?
Он резким движением сел.
— Давай. Что у тебя с Ортом?
— Ничего. Он мой наставник, Марк. Мой куратор. Ещё у нас с ним есть парочка общих дел. И да, если тебя именно это интересует — мы близки. Были. Но сейчас он с Нисой, ты должен был уже понять.
Марка словно холодной водой окатили — такого откровенного ответа он не ожидал.
— Тогда почему…
— Говорила же — не хочу. Ни с Ортом, ни с тобой, ни с кем-нибудь ещё. Мне это не нужно и не в радость. Мы с тобой друзья — но не больше. Прояснили?
Марк растерянно кивнул, и Карина, усмехнувшись, спросила:
— А что у тебя с Ниланой?
— С Нила… Зачем тебе?!
— Просто интересно, — пожала плечами она. — А что? Я тебе всё честно выложила, заметь.
Марк несколько секунд смотрел в лицо наставницы — ситуация её явно забавляла, и вот это выражение сейчас очень живо напоминало Ортея.
— Не очень, — сдался наконец он. — А между прочим, она мне со средней ступени нравилась. И тут, когда мечты сбылись и уже было всё так хорошо … — он махнул рукой и откинулся обратно на землю. — Не тянет больше к ней, и точка. Вместо этого всё время ты в голове. Но нельзя же теперь просто взять и бросить…
Карина какое-то время молчала, а затем тихо произнесла, растеряв всю насмешливость:
— Пройдёт… Рано или поздно станет легче.
Марк лишь скривился — легко ей говорить. Или, может, не так уж и легко…
***
— Замечательно, — резюмировал он, любуясь раскинувшимся внизу видом. — Это что, река так разлилась?
Старшая тоже растерянно оглядывала огромную, сплошь залитую водой низину. Далеко впереди виднелся берег — склон очередного холма — но до него было добрых несколько сотен метров грязной воды с торчащими тут и там верхушками деревьев.
— А другого пути нет? — спросил Марк с запозданием — наставница уже спрыгнула с циклофора и вытаскивала из рюкзака карту.
— Есть запасной, вот здесь, пунктиром… В обход этой горы, — Карина махнула рукой на полурассыпавшуюся, но всё ещё внушительную каменную громадину чуть севернее. Но там деревня совсем рядом, а нам велели избегать людей.
— По возможности избегать, — напомнил Марк. — Сейчас такой возможности нет, — он красноречиво поглядел на залитую долину.
— Похоже на то, — согласилась она и хмуро покосилась на солнце, что уже клонилось к горизонту. — Тогда пошевеливаемся, нужно проехать их до темноты.
***
Деревней это назвать было трудно — скорее, охотничий лагерь, приютившийся у подножья горы, у самой кромки хвойного леса. Несколько хижин, лай собак, гулко разносящийся в ущелье, дым с запахом жареного мяса.
— Через лес, — решила Карина. — Может, не заметят.
Лес оказался совсем не похож на севалийский, через который Марк с Ниланой продирались три пятидневья назад. Здесь почти не было валежника и зарослей кустарников, под колёсами стелилась ровным ковром палая хвоя, а нижние ветви старых сосен висели высоко над головой.
Рены осторожно крутили педали, петляя между стволов, довольные, что не пришлось брести пешком с циклофорами под мышкой. Марк, увлечённый маневрированием и витающий в своих не самых весёлых мыслях, спохватился слишком поздно:
— Рина!.. Впереди люди…
Громкий, яростный собачий лай свёл всю пользу предупреждения на нет.
— Успеем? — Марк кивнул вглубь леса, но старшая, наоборот, притормозила и развернула циклофор. Пришлось последовать её примеру.
— Собаки быстрее, — она спрыгнула на землю и взглянула на него. — Замри. Не вздумай их отпугивать, пока не скажу.
Псиная свора налетела, окружила. От истеричного лая закладывало уши, но нападать звери не торопились — загнали добычу и ждали хозяев.
Охотники были пешие, девятеро. Одинаковые, разрисованные линиями и пятнами, штаны и куртки; лица загорелые; глаза узкие, грязно-голубые. Остановились поодаль, луки и копья наготове, но не наводят, разглядывают.
Марк торопливо пробежался по эмоционалам — враждебные, настороженные.
Рядом зазвучал голос наставницы, но Марк ничего не понял — он даже и языка такого не слышал никогда. Она говорила медленно, с трудом вспоминая слова, прокрикивая, чтобы перекрыть лай.
— Что ты им сказала? — тихо спросил Марк, глядя, как охотники переглядываются. По лицам пробежало оживление, но дружелюбия не было и в помине.
— Что просто едем мимо по своим делам, попросила отозвать собак.
Местные, однако, не спешили. Переговаривались. Неодобрительно косились на циклофоры, как на что-то неприличное. Марк с Кариной терпеливо ждали. Наконец один из мужчин, покрупнее, неохотно махнул рукой, недвусмысленно давая пришлым понять, чтобы убирались поскорее.
Марк облегчённо выдохнул. Карина выкрикнула ещё что-то короткое — благодарность или прощание — и вскочила на циклофор, махнув длинной косой.
Раздался резкий окрик. Один из охотников возмущённо показывал на ренну пальцем:
— Сарбунитто!..
— Вот же чёрт, — процедила она. — Марк, пугни псов! И мотаем…
Марк, мысленно благодаря Ортея и свою подопытную Джесс, с расстояния врезался в примитивные эмоционалы животных, вытащил страх наружу. Голова пошла кругом — двенадцать собак это не одна-единственная смирная кошка, как дома — но псы заскулили, поджали хвосты. Под рассерженные крики охотников он вскарабкался на циклофор, качнулся, чуть не упав на бок — рука наставницы крепко схватила руль.
Огибая привычные уже голые прямые стволы, он боялся лишь, что вслед полетят стрелы — но местных, видимо, слишком озадачило поведение собак.
— Чего это они? — поинтересовался он у наставницы, лишь только они оторвались на достаточное расстояние.
— Феты, — презрительно бросила та. — Решили, что мы шпионы Сар-Ба Ниджа. Больно нужны им эти дикари… Чёрт, ну почему нельзя было подписать на карте, что деревня фетская? Лучше бы тогда обогнули по широкой дуге…
***
Лес кончился, солнце скрылось за горизонтом, но они всё ещё крутили педали в сумерках — старшая хотела отъехать от злополучного поселения как можно дальше. В результате палатку раскладывали уже в почти в полной темноте.
Марк вызвался дежурить первым, и Карина охотно отправилась спать. Ночь выдалась безлунной — к вечеру набежали серьёзного вида тучи. Гроза началась в полночь. Он какое-то время сидел, укрывшись плащом и слушая стук крупных капель по водонепроницаемой ткани, но затем решил, что никакого смысла мокнуть дальше нет.
Карина сонно спросила «Время?», но он велел ей спать дальше. Пристроился рядом, не касаясь, и лежал почти неподвижно до конца смены. В кромешной темноте слушал её дыхание и шум дождя, старательно отгоняя нежеланные мысли.
Наставница, когда настала её очередь, безропотно закуталась в плащ и выбралась наружу. Дождь немного успокоился, но Марк всё равно чувствовал себя неловко. Выглянув из палатки, он чуть прибалдело понаблюдал, как она устраивается на ветке ближайшего дерева, и лёг спать, улыбаясь.
***
Тропинка вела через ущелье между двух отвесных скал, поросших мелким ползучим кустарником. И заканчивалась прямо у порога маленького простенького домика на толстых коротких сваях.
Рен в одних серых штанах, без рубахи, сидел на высоком крыльце и с любопытством их разглядывал из-под отросших и в беспорядке торчащих в стороны светлых волос. Марк поёжился — утро выдалось сырым после дождя и не самым тёплым.
— Вот так встреча, — весело сказал он, обращаясь к Карине. — Смотрю, у тебя всё сложилось? Я рад, — он повернулся к Марку. — Никест. Можно просто Ник.
Без особого труда подхватив увесистую коробку с циклофора Карины, он повёл их в дом. Внутри убранство оказалось ещё проще, чем снаружи: одна большая комната с койкой, печкой, грубым столом и парой стульев. Только в центре громоздилась металлическая конструкция, уходящая под крышу и смахивающая на уменьшенную копию одной из опорных вышек Кумсоры.
— Вам уже говорили, что вы шикарно смотритесь рядом? — Никест сразу же вскрыл посылку и вытащил чёрный металлический короб. Оглядел со всех сторон и опустил в гнездо в основании своей минибашни.
— Не раз, — усмехнулся Марк, глянув на наставницу сверху вниз.
Опорник хлопнул ладонью по аппарату, и тот издал неприятный писклявый звук.
— Садитесь, сейчас закончу и покормлю вас, — он глянул на Марка и подмигнул: — Эй, атр, она тебе рассказывала, как мы встретились? — Марк потряс головой, и ритм с готовностью продолжил: — Я тогда студентом был, практику проходил на базе в Мендре… И тут заявляется: вся оборванная, ноги в кровь, глазищи горят. Требует отвести её в корону… Так, сейчас не пугайтесь!
Воздух вокруг дрогнул, словно от удара. Металлический ковшик сорвался с гвоздя на стене и с грохотом упал на пол.
— Оп-па! — рассмеялся Никест, глядя на растерянные физиономии форсов. — Надо подрегулировать. Так вот… И потом она слово за слово обменивается любезностями с нашим командиром и уделывает его, как мальчишку, одним ударом…
— Не было такого, — тихо возмутилась Карина. — Он принял меня за сумасшедшую, не поверил, что я ренна. Пришлось доказывать…
— Но ты его опрокинула на землю! Взрослого рена, — со смехом напомнил опорник, оборачиваясь.
— Он не защищался, потому что не верил, что я что-то могу, — кисло отозвалась рубра, уставившись в окно. — А я не умела контролировать силу, не рассчитала…
Ритм пожал плечами и повернулся к своей машине, лишь снова предупредил, чтобы не дёргались. Пространство опять вздрогнуло, но уже гораздо мягче.
— Работает, — сообщила Карина, по-прежнему глядя в окно. — Надо же, без подпитки…
Марк тоже выглянул — сначала ничего не заметил, но потом рассмотрел переливчатые блики на поверхности барьера, окружившего домик.
***
Опорник кормил форсов тушёным мясом с картошкой и хмурился, пока те рассказывали про затопленную низину и стычку с фетами-охотниками.
— Вообще-то странно, — задумчиво заключил он. — Так-то они нормальные ребята. Я у них покупаю продукты. Вон, мясо в котелке — их добыча. Разве что их кто-то разозлил до вас…
Он вскочил и пару раз прошёлся вокруг своей башни, где тихонько гудел новый протер.
— Может, есть третий путь? — поинтересовалась Карина. — Не хотелось бы снова наткнуться на тёплый приём.
— Да, с паводком не вовремя вышло, — почесал затылок Никест. — Придётся вам делать здоровенный крюк, объезжать их лес. В короне вас не потеряют?
— Я предупрежу, — коротко отозвалась Карина, дотрагиваясь до груди, где висел камень Орта.
— А, точно, — поморщился ритм. — Я и забыл, что этот тебя под крыло взял. Слушай, — он отвернулся, будто бы не придавая большого значения своим словам, но Марк почувствовал, что вопрос назревал уже давно, — а как там Тарита?
— Что? — Карина растерялась. — То есть, ты последних новостей ещё не слышал? Нет, с ней ничего не случилось, — торопливо добавила она, когда опорник испуганно повернулся. — Просто Илур больше не лидер. Ликтор устроил переворот… А это — камень моего наставника, он тоже нотт.
— Переворот? — ошарашенно повторил опорник. — У меня же связь только через звукачи, и никто ничего… А последние гости были давно. Когда успели?
— Семь дней назад, — подал голос Марк.
Никест недоверчиво покачал головой и снова повернулся к Карине, уже не притворяясь, что тема ему безразлична:
— Так она ещё с ним? Вы с ней видитесь? Всё в порядке?
— Да, — чуть улыбнулась рубра, отвечая сразу на все вопросы. — Не переживай, я за ней приглядываю.
***
— Тарита — это ведь твоя опекунша? — спросил Марк, лишь только они отъехали от базы. — Жена лидера?
— «Бывшего лидера», Марк.
Нотт лишь отмахнулся. Не у него одного язык всё ещё не поворачивался называть Ликтора новым именем.
— И когда Никест привёз тебя в корону…
— …Попросил Тариту обо мне позаботиться. А потом она сошлась с Илуром. Так всё и сложилось.
Марк помолчал, но долго не выдержал:
— Как ему удаётся так долго жить вдали от своего кнотиса? Я бы не сказал, что ему совсем плохо…
— Говорю же, тяжело только сначала, а потом привыкаешь, — пожала плечами наставница. Её рука непроизвольно коснулась живота. — Заметь, это был его выбор — никто не мешал ему остаться в короне. Так, нам вроде бы сюда…
Тропинка, на которую советовал свернуть Никест, вильнула вокруг горы, прорезала небольшой участок редколесья и вывела на дорогу вдоль кромки леса. Следы колёс и лошадиных копыт были свежие, и Марку пришлось поднапрячься, непрерывно прочёсывая окрестности на наличие людей. Это выматывало. Наставница косилась сочувственно и устраивала привалы чаще, чем раньше.
К вечеру снова пошёл дождь — но не проливной, как накануне, а противный, моросящий, зябкий. Карина мрачнела и дрожала — плащ не спасал от ледяной всепроникающей сырости.
Дежурить снаружи палатки в этот раз смысла не было, и они просто забрались внутрь, оставив мокрые плащи на улице. Спиной к спине — так теплее — провалились в сон. Марк спал беспокойно, то и дело просыпаясь, чтобы мысленно обшарить округу.
Крепко уснул лишь под утро. И тут же — как ему показалось — был безжалостно растолкан старшей. Не в силах даже возмущаться, покорно поднялся, собрался и вскарабкался на циклофор.
***
Лес сменился пустынной, скалистой равниной, а та к вечеру вздыбилась знакомыми авийскими холмами.
— Да и чёрт с ними, — пробормотал Марк, вглядываясь в пыльное облако у самого горизонта. — Что они нам сделают? Всего пятеро…
Наставница смотрела молча, ехать дальше не торопилась. Только когда едва угадываемая точка перевоза вдали скрылась за очередным холмом, словно очнулась:
— И правда…
Марк выдохнул и тронулся следом.
Конечно, можно бы было снова съехать с дороги, затаиться где-нибудь в низине — но так уже, честно говоря, надоело. Те редкие путники, от которых они прятались до этого, оказывались безобидными торговцами. Последний раз не стали, проехали мимо. Люди скользнули удивлёнными взглядами по циклофорам, дружелюбно окликнули. Рены ответили коротким приветствием, и на том всё закончилось.
Но в этот раз всё же следовало спрятаться, понял Марк, когда перевоз вынырнул из-за вершины уже совсем недалеко.
— Военные, — сквозь зубы сообщил он старшей. — Попробуем свалить?
— Поздно, — спокойно откликнулась та. — Лицо попроще. Мы ничего плохого не делаем и знать не знаем ни о каких колдунах. Если вдруг что — сразу барьер.
До последней минуты Марк надеялся, что обойдётся…
— Далеко путь держите, молодёжь?
Солдат рядом с водителем фургона лениво высунулся в окно, с любопытством разглядывая парочку. Говорил он по-авийски, но на лицо казался эспийцем — светлая кожа и волосы, глаза голубые. Ещё трое, судя по всему, сидели в кузове.
— До Виса, — коротко ответил Марк. Они с наставницей заранее условились, что в случае чего говорить будет он.
— Чего не на поезде-то? — удивился военный, подозрительно прищурив глаза с бесцветными ресницами.
— Тренируемся, — развёл руками нотт, указывая кивком на свой циклофор.
Он успел бросить быстрый взгляд внутрь кабины. Оба человека были вооружены до зубов. Наверное, и те трое в кузове тоже.
— А-а-а, спортсмены, значит, — протянул солдат и тоже уставился на двухколёсный транспорт. — Что за модель? Никогда таких не видел.
Марк похолодел — угораздило же напороться именно на того, кто соображает в циклофорах!
— «Герко», мендорийские, — ввернула Карина.
— А, да, слыхал, — осклабился солдат и уставился на неё. — Надо же, совсем ещё ребёнок, а уже на такие расстояния ездит!
— С детства не слазит с циклофора, — кивнул Марк и поставил ногу на педаль, давая собеседнику понять, что разговор окончен.
И тут же ощутил его горячее желание потянуть время — пока не… пока не — что? Чем там заняты солдаты в кузове? Марк жалел сейчас, что не умеет пользоваться ментальной речью — нужно как-то дать знать наставнице…
— А ну-ка стоять! — просто гаркнул солдат, так и не придумав ничего лучше. — Не двигаться! Эй, бездельники! — проорал он уже по-эспийски, повернувшись к окошечку за спиной. — Вы долго будете со своим «мати» возиться?
Что ещё за «мати», подумал Марк. Какое-то оружие?
Но тут из кабины донеслись приглушённые возгласы — и удивлённо исказились эмоционалы.
— Рина, знают! — сообщил он наставнице.
— Барьер!
Солдат теперь ухмылялся во всю ширину своей физиономии. Огнестрел в его руке был направлен на Марка. Второй — в руке водителя — на Карину.
Створка кузова отъехала вбок, выпустила ещё двоих. Ещё два прицела поверх старых. Третий солдат остался внутри.
— Ух ты, настоящий, — один из людей хлопнул ладонью по невидимому барьеру, который держал Марк.
— Как вы поняли? — ровным голосом спросила Карина.
— Как вы поняли, что мы поняли? — в тон ей ответил ухмыляющийся. И тут же выкрикнул: — Эй, Гек, врубай! Вот и проверим…
— Снять, — шепнула Карина Марку.
Она успела ударить — наполовину. Высвобожденного импульса хватило на то, чтобы солдата в кабине отбросило прямо на водителя, но не больше. Рубра ахнула и схватилась за запястье. Больно, наверное, когда энергетический цикл разрывается во время атаки.
Марк же не успел ничего сделать, и его ладонь лишь впустую мазнула по воздуху. Уши заложило — совсем как в тот раз. Желудок подскочил к горлу, толкнул сердце.
В голове крутилась лишь одна мысль: встряли.
***
— …Понятно, что в корону, но откуда? Боги, колдун! Просто скажи, и отпустим. Убивать вас без повода нам всё равно запретили. Даже пленных сейчас нельзя брать…
Марк разлепил глаза — залило кровью. Солдаты решили, что главный в дуэте — он, и на возмущённые возгласы Карины лишь смеялись.
Дёрнул руками — бесполезно. Запястья были перехвачены за спиной крепкой чёрной верёвкой. Как и лодыжки. Спина упиралась в измазанное грязью колесо перевоза. Злые волны блокатора отдавались тошнотой в желудке, в ушах стоял противный шум.
— Сказал же… Просто тренировались. Полевая тренировка, слышали о таком?
— Да что за сказки, колдун? Можно подумать, у вас под куполом места не хватает для тренировок. Чтобы ещё и детей, — кивок на Карину, — на нашу территорию высылать…
Марк, несмотря на ситуацию и пульсирующую боль, едва удержался от смеха. Наставница глядела мрачно. Ей досталось куда меньше: может, если бы не сопротивлялась так отчаянно, и вовсе не тронули бы.
— Ничего ареносского, ничего подозрительного, — сообщил солдат, вытряхивающий их вещи из рюкзаков. — Шпионы какие-нибудь, зуб даю.
— Что же наши шпионы высматривали? — мягко произнёс командир, присаживаясь на корточки перед Кариной. — Эй, Барт! — здоровяк, что вёл перевоз, поднял голову. — Ты же у нас по малолеткам? Как насчёт поработать с девочкой?
Марк похолодел.
— Если надо, — с виду безразлично буркнул водила, но нотт с омерзением ощутил в его эмоционале ликование.
Двое других солдат хмуро переглянулись, но промолчали. Зато из кузова за спиной Марка раздался возмущённый голос:
— Командир, запрещено!..
— Молчать! — рявкнул тот. — Им здесь шарахаться тоже запрещено. Это — не люди. Уже забыли, что они сделали с семнадцатым взводом в Беарде?
— Мы на авийской территории, — угрюмо пробормотал один из солдат, переходя на эспийский язык. — Могут быть проблемы…
— Проблемы у нас будут, если не разузнаем, что эти двое забыли в Эспие, — отрезал командир.
Марк перехватил взгляд Карины. В нём не было страха — лишь беспокойство. Не за себя. Она понимала, что язык таким образом будут пытаться развязать ему, а вовсе не ей.
Увалень Барт тем временем не спеша подошёл к своей жертве, схватил за косу, задрал ей голову, заставляя взглянуть в лицо.
— Видали волосищи? — прогудел он. — У меня в Беарде знакомый парики делает. За такую штуку денег дадут больше, чем за это задание.
На лице Карины не дрогнул ни один мускул, но эмоционал злобно ощетинился.
Барт рывком поднял рубру на ноги, прижал к стенке кузова. Марк снова отчаянно дёрнул связанными руками.
— Ну что, я начинаю, командир? — оскалился водила.
Двое солдат отвели глаза. Марк чувствовал их отвращение, но сильнее всего оно ощущалось в эмоционале третьего, что так и не вылезал из кузова — сторожил блокатор.
Командир смотрел с ожиданием.
— Не надо, — не своим голосом произнёс Марк. — Я всё расскажу.
Краем глаза он видел, как наставница молча косится на него. Выдохнул, пытаясь привести в порядок мысли и придумать хоть что-то правдоподобное.
— Мы ездили к одному человеку… — осторожно начал он.
— Человеку?.. — перебил командир. — Именно человеку?
— Да, нам поручили передать послание…
— Что за послание? Что в нём?
— Я не знаю, — огрызнулся Марк, старательно изображая негодование. — Конверт был запечатан. Посыльным ведь обычно не рассказывают, что в секретных документах, да?
— Где и кому вы его отдали?
— В небольшой деревушке, там, за рекой… Даже не помню, как она называется. Лица мы не видели, он его закрыл.
— А девчонку зачем таскал с собой?
Марк мысленно хлопнул себя по лбу, но наставница тут же подала голос:
— Я родом из тех мест, знаю короткую и безлюдную дорогу. И язык тоже знаю.
— Родом из Эспия? — усмехнулся командир, разглядывая её во все глаза, будто только что увидел. — Ну да, на вид так типичная эспийка.
— Моя мать — отступница-сарбанидка, — невозмутимо соврала Карина. — Я пошла в неё.
Ещё несколько секунд командир пристально глядел в её глаза, а потом Марк изумлённо осознал, что тот поверил — поверил их нелепой импровизации!
— Как называются деревня и река? — быстро спросил солдат по-эспийски. — Если ты из этих мест…
— Дроатос и Лу, — без заминки отозвалась она.
Он фыркнул. Махнул рукой Барту:
— Отпускай. Поехали.
Водитель разочарованно перевёл взгляд на пленницу. Её коса всё ещё была намотана на его кулак.
— А так что с волосищами-то, командир? Может — того? А то, что выручим, поделим?
— Валяй.
Марк даже дёрнуться не успел, как Барт с хищной ухмылкой выхватил нож и так яростно им полоснул, словно пытался компенсировать недополученное удовольствие. Карина упала на колени — криво обрезанные короткие волосы рассыпались по лицу.
— Я запомнил тебя, — тихо, сквозь зубы сообщил Марк здоровяку, что как раз проходил мимо, помахивая трофеем в руке.
Тот вместо ответа расхохотался и со всей силы пнул его в живот — так, что мир перед глазами взорвался от боли, разлетелся на мелкие осколки.
— Ты там полегче, — расслышал он сквозь алую пелену. — Мы его не для того в живых оставили, чтобы ты угробил одним ударом.
— Да что ему будет, колдуну-то, — беззаботно отозвался Барт. — Они же живучие, как тараканы.
Перевоз разразился рёвом, поднял облако пыли и укатил прочь. Марк лежал на земле, изо всех сил пытаясь не застонать — боль разлилась по всему телу и безжалостно пульсировала.
На плечо легла маленькая рука. Он открыл глаза. Наставница склонилась со встревоженным лицом.
— Жив, — сообщил он ей хрипло и неубедительно.
Она молча куда-то уползла. Марк почувствовал, как она связанными руками ощупывает верёвку на его запястьях, по-прежнему стянутых за спиной. Тяжёлое давление блокирующего поля постепенно ослабевало, пока не растаяло совсем.
Должно быть, Карина тут же попыталась разрезать путы острым жёстким полем и немного промахнулась, потому что Марк вздрогнул от новой боли — словно полоснули ножом по ягодице.
— Чёрт! — ругнулась она. — Прости…
Через минуту он, уже освобождённый от верёвок, хохотал, лёжа на животе с приспущенными штанами, пока наставница с виноватым лицом залечивала свежий порез.