— А я-то уже думал: неужели так просто к базе подпустят, — весело проорал Ильдан, когда всех передёрнуло.
Марк краем глаза видел, как Реток безуспешно пытается восстановить барьер. Похоже, неповторимое ощущение покинувшей тело магии было ему ещё не знакомо.
— Ждём! — снова выкрикнул командир, не опуская руку.
Но уже через несколько секунд стало ясно: это по их души.
— По укрытиям!
Марк, с нервным смешком вспомнив своё позорное бегство в Висе, зацепился взглядом за спину наставницы и старался не отставать от неё ни на шаг. В результате они оказались вдвоём за голубой будочкой очень милого вида посреди двора. Металлическая дверь в сплошной, без окон, стене была заперта, и Марку пришлось попотеть, сбивая замок. Внутри выстроились вдоль стены четыре гудящие машины, а остальное пространство занимали мётлы, грабли и ещё какой-то рабочий хлам.
Летун не стал снижаться — вместо этого прямо в воздухе открылась дверь, и из неё один за другим посыпались человеческие фигурки и, под самый конец, какой-то тёмный ящик. Марк заинтересованно глядел, как над ними раскрываются белые тканевые купола, тормозя падение.
— Люди слишком хрупкие, чтобы доверяться таким приспособлениям, тебе не кажется? — вполголоса сказал он наставнице.
Та не ответила — в этот миг ожили огнестрелы альбов. Один из куполов — всего Марк насчитал пятнадцать — сдулся, сжался, и человек под ним резко ушёл вниз. Прежде чем солдаты достигли земли, подобная участь постигла ещё троих.
— Всё, пошли, — она потянула его за руку, заставляя спрятаться. Марк неохотно послушался.
Скоро, скрытая от его глаз стенами голубой будочки, началась перестрелка. Марк от нечего делать высунул нос из-за двери и следил за слоняющимся вдоль стены соседнего дома Ортеем. Тому тоже запретили участвовать в сражении, велев вместо этого приглядывать за своей семьёй.
Но, судя по всему, куратор решил, что семья и сама неплохо о себе позаботится, и снова задумал проявить инициативу. Подозвав одного из оказавшихся поблизости медиков, он с минуту ему что-то втолковывал, а затем вскарабкался тому на плечи и выдрал хлипкую решётку на окне первого этажа. Ударом локтя открыл створку, забрался внутрь, помог подтянуться медику.
— Он умеет убеждать, да? — кисло сказал Марк наставнице, тоже в этот момент следившей за своим старшим.
— Этого у него не отнять, — непроницаемым тоном согласилась та.
Одиночные выстрелы с верхнего этажа дома, куда пробрались Орт и его товарищ, дали знать, что план удался.
— Не понимаю, как он жив до сих пор, — едва слышно сказала Карина.
Что-то в её тоне очень болезненно задело Марка.
***
Рубры стаскивали с улицы деревянный мусор для костра. Альбы прикрывали их барьерами. Раскуроченный в сердцах металлический ящик всё ещё дымился в стороне. Рены поглядывали на него с ненавистью — слишком многих жизней уже стоили Кумсоре эти хитроумные изобретения.
Тела в серо-коричневой одежде валялись по всей улице, и никто уже не обращал на них внимания. Всё оно было приковано к тем двум, на которых была чёрная форма с белой окантовкой. Марк же смотрел даже не на них, а на живую альбу с посеревшим от ужаса лицом, совершенно сухими, неподвижными глазами глядящую на одно из них. Он пытался отвести взгляд. Пытался оградиться, взять мысли под контроль — но чудовищная дыра от вырванного кнотиса в эмоционале притягивала, гипнотизировала своим отчаянием.
— Хватит, — ладонь куратора отвесила ему лёгкий, но отрезвляющий подзатыльник. — Сколько ещё будешь любоваться?
Марк выдохнул, усилием воли возвращая себя в реальность.
Подошла, отряхивая руки, наставница, встала между ним и Ортеем — наблюдать, как альбы одно за другим укладывают неподвижные тела поверх горючей кучи, а командир поджигает её…
«Погибшие товарищи должны быть сожжены», — говорилось в кодексе.
Эти пятнадцать храбрецов, прыгнувшие с неба — на что-то же они рассчитывали, атакуя целый карант магов? А что, если бы им удалось — кто бы сжёг тела?
Девятый карант двинулся, лишь убедившись, что костёр горит ярко и неумолимо. Команды авра стали суше и резче, а движения бойцов — увереннее и злее.
***
Пули отбивали по барьерам затейливую барабанную дробь. Взрывачки больше не кидали — опасались за собственные жизни.
— Снять — удар!.. Барьер!
Массивные металлические ворота гулко дрогнули, но снова выстояли. Зато с сокрушительным треском накренилась и обрушилась одна из каменных башенок, где сидели стрелки. Град из пуль стал заметно реже.
— …удар!..
Одна из створок слетела с петель, железная рама покосилась. Ещё удар, последний — и с неповторимым скрежетом рвущегося металла конструкция медленно рухнула на землю, подняв облако пыли. До слуха ренов донеслась забористая мендорийская ругань и команды об отступлении.
— Строй «прорыв-четыре»! — крикнул командир. — Главное, верхний держите — сейчас опять взрывачки полетят! Добавьте мягких полей…
Перешагивая через обломки ворот, рены напряжённо и упорно двигались вперёд, будто внутри стеклянной коробки, молясь лишь, чтобы между барьерами не оказалось случайной прорехи…
Сквозь дым и пыль, поднятые выстрелами и взрывами, можно было разглядеть просторный двор перед зданием базы. По бокам тянулись длинные одноэтажные постройки, где сейчас укрывались стрелки. До самой базы уже оставалось совсем немного, но карант двигался так медленно в своём коробе из барьеров…
Мир дрогнул, взорвался ослепительной вспышкой, и лишь затем потонул в грохоте.
— Вставай, вставай! — чьи-то руки настойчиво тянули его, тормошили, не давали провалиться.
Марк разлепил глаза — не помнил, чтобы закрывал их. Лицо наставницы, окружённое выбившимися из хвостика прядями, занимало почти всё поле зрения. Бесстрастное, сосредоточенное выражение не вязалось испугом, заполнившим до краёв глаза.
— Жив, — с облегчением выдохнула она. — Как у тебя, Ильд?
Марк повернул голову вслед за взглядом Карины. Совсем рядом на земле лежала Камайла, а над ней суетились на пару медик и Ильдан.
— Всё в порядке, просто оглушило, — откликнулся последний, тоже изрядно бледный. — Называется, атров в самое безопасное место в строю поставили…
— Кто знал, — сухо произнёс чей-то голос.
Марк поднял голову. Теперь, оттеснив наставницу и девушку-медику, над ним склонился сам командир. Карант стоял на месте. Остальные бойцы, не отпуская барьеры, с любопытством косились на пострадавших.
— Я в порядке, — пробормотал Марк, слегка смущённый повышенным вниманием. — Всё, дайте встать.
С помощью Рины и авра он кое-как вскарабкался на ватные ноги. Оглянулся — Камайлу тоже уже поставили в вертикальное положение. Правда, судя по её растерянному лицу, она это ещё не до конца осознала.
— Держись, атр, — командир, вблизи оказавшийся на голову ниже него, хлопнул его по плечу и повернулся к остальным подчинённым: — Девятый карант, чуть-чуть ещё! «Прорыв-шесть» — и вперёд!
Пока карант осторожно менял строй, гремя барьерами, взгляд Марка упал на постройку по левую руку. Должно быть, ту злополучную взрывачку метнули именно оттуда, потому что стены явно были обрушены не без участия мощного магического импульса.
А среди развалин подлое зрение как-то и зачем-то выцепило отвратительную деталь: полуоторванную человеческую руку, а рядом — нечто очень подозрительно напоминающее чью-то темноволосую макушку, только странной, приплюснутой формы…
Марк поспешно отвернулся, сосредоточив внимание на шаге и своём барьере. Да вот только зрелище всё ещё стояло перед глазами. Более того, становилось ярче и чётче с каждой секундой…
Вообще, честно говоря, мир словно проявлялся, наливался красками, звуками, запахами. Хотелось кричать, танцевать, петь, хохотать… Из остатков соображений о приличии он ещё сдерживался, позволив себе лишь тихонько захихикать — но и те постепенно блекли, теряли всякий смысл…
Болезненный электрический удар прошил тело, а следом прилетел крепкий подзатыльник.
— Ты форс или кто? — разъярённо прошипел Ортей, который в этом строе занимал позицию прямо позади Марка. — Что это ещё за истерика?
Карина отпустила его запястье, ещё раз обеспокоенно взглянула ему в лицо и отвернулась. Марк хотел было сообщить ей, что она перестаралась со своим «бодрящим» трюком, но заметил Итину, как раз закатившую глаза и явно едва сдерживающую смех. Потом понял, что дышит очень часто, прерывисто, словно задыхаясь, а рука, вливающая энергию в общий верхний барьер, крупно дрожит. Покраснел и промолчал.
Отлично. Если бы не куратор с наставницей, то он, пожалуй, мог бы стать первым в истории форсом, пустившимся в пляс посреди боя от вида расплющенного врага. Позорище.
***
Командир предупреждал, что самая сложная часть плана — осада. Впрочем, касалось это только взрослых форсов, которые сейчас работали внутри здания. Семьи и медики остались во дворе, растянувшись двумя шеренгами, спина к спине.
Вторая семья, как более опытная, отвлекала на себя отстреливающихся из окон и иногда отвечала им внезапным ударом (Марк тогда ощущал резкий толчок в спину — отдачу от выпущенного импульса). Шестой семье досталось следить за редкими и вялыми атаками тех, что остались во дворе. Труднее всего оказалось не думать, что будет, если людям подвезут новый блокатор и обе шеренги превратятся в отличные мишени без своих барьеров…
Эй, нотт, — шепнул в голове у Марка Ортей. — Ну-ка выключи на минутку чувствительную барышню и глянь в сторону того барака, что мы разнесли.
Марк послушно, хоть и без особой охоты вгляделся в развалины, осторожно прощупывая их на предмет эмоционалов — и не безрезультатно.
Видишь? Понимаешь, чем он занят?
Марк смотрел тщательно, но не мог разобрать — такое ощущение, что единственный оставшийся в живых человек… сломан. Сошёл с ума. Эмоционал его дрожал, бугрился, словно кипящий суп, непрерывно перетекал из одной эмоции в другую…
Собрал все взрывачки, которые нашёл на телах мёртвых товарищей, — объяснил Ортей. — Нацепил их на себя. Сейчас побежит к нам. Герой, мать его.
Марк похолодел.
Твой выход, нотт. Докажи, что Ниса с Риной тогда не наврали мне про случай в Висе.
— Я не могу, — шёпотом произнёс Марк. — Слишком далеко!
Карина настороженно повернула к нему голову.
Тогда лови его, когда побежит, — помолчав, велел Ортей. — Только не упусти…
— Шестая семья, противник на два часа от меня, — выкрикнул он вслух. — Барьеры усилить, ждать команду. Без команды ничего не предпринимать!
— Чего там у вас? — послышался голос рыжего куратора вторых. — Помощь нужна?
— Справимся, — коротко ответил Орт.
Марк судорожно вчитывался в эмоционал сумасшедшего солдата, поражаясь тому, как тот преображался. Какофония всполохов и провалов сходила на нет, уступая место ровному, жутковатому свечению. Марк любовался им; настолько величественным и благородным было это ощущение, что внутри невольно поднималась странная зависть. Так вот каково это — когда терять больше нечего и всё, что казалось важным раньше, блекнет, исчезает в сиянии единственной цели…
Словно во сне, не отпуская эмоционал, Марк следил, как солдат глубоко вдыхает, выдыхает, поднимается на ноги, делает шаг, другой… Вот его уже видно — он выскочил из-за угла полуобрушенной стены, мчится к ним со всех ног… Осознаёт, что внимание шеренги колдунов впереди приковано к нему, удивляется, почему никто его не атакует…
Стой.
Прыжок, шаг, шажок… Тело больше не слушается. Останавливается. Падает на колени.
Прости, парень, за испорченные последние мгновения жизни. Не повезло.
Болезненное, полное отчаяния разочарование. Столько решимости, такая острая и ясная цель — и всё зазря.
Марк судорожно выдохнул. Земля покачнулась, попыталась вероломно убежать из-под ног. Пришлось отпустить барьер и упасть на одно колено.
Рядом, не убирая руку с барьера, осторожно присела наставница. Марк поднял голову: Ортей и Ильдан отделились от шеренги и подбирались к лежащему на земле человеку. Чего это он увалился?
Марк покачал головой в ответ на вопросительный Каринин взгляд, отдышался и поднялся на ноги. Вторые за спиной любопытно оглядывались, явно недоумевая, что это там происходит у шестых.
Куратор и Ильдан ощупали солдата, перебросились парой фраз, аккуратно отцепили него коробочки взрывачек и вернулись в строй, очень странно поглядывая на Марка. Неужели они его так и оставят валяться? Он же сейчас очнётся…
И что ты сделал, атр? — лишь спустя некоторое время обратился к нему Ортей.
Марк слегка наклонился вперёд, чтобы встретиться глазами с куратором. Тот смотрел, нехорошо прищурившись, словно пряча страх за насмешкой.
Он мёртв. Убил ты его, чудовище.
***
Уныние мрачной серой тучей висело над собравшейся в кружок шестой семьёй. Многие из них сегодня убивали впервые — после взятия базы им пришлось участвовать в зачистке здания и территории.
Марк знал, что за мысль вертелась во всех головах: слишком просто. Не нужно наводить прицел, стрелять. Не нужно копить энергию, ломать человеку кости ударной волной. Всё, что требуется — две твоих руки незащищённая кожа противника. Лучше всего — виски, но сгодятся и запястья. Магическая энергия делает круг по телу, отравляет его, и человек падает замертво…
Не всем, как выяснилось, нравилось обладать такой силой. Не всем хотелось быть монстрами.
И тут Марк начинал чувствовать себя ещё паршивее. Ему-то самому оказалось достаточно расстояния в двадцать шагов, чтобы убить. Он, конечно, мог сколько угодно убеждать себя, что это совпадение, что солдат умер от сердечного приступа или что там ещё случается в слабых организмах людей…
— …Поэтому наша следующая цель — лечебница, — распинался командир очень громко, чтобы слышали все бойцы каранта, расположившиеся по разным углам просторного холла. — Но только после того, как защитим эту базу. Разведчики говорят, одно из подразделений совсем рядом — и, если наши расчёты верны, они попытаются отбить её. Советую воспользоваться временем ожидания, чтобы подкрепиться и отдохнуть.
Марк понимал, что этим советам нужно последовать: он вымотался до предела, сканируя здание и территорию в поисках затаившихся выживших; тело гудело от нагрузки — с самого утра на ногах, в напряжении, а за последний час пришлось ещё и тяжести потаскать — тела защитников базы было решено оставить в уцелевшей боковой пристройке. Да и желудок не получал сегодня ни крошки, не считая того быстрого перекуса перед вылетом…
Карина с четверть часа пропадала где-то. Вернулась вместе с Азирой, довольная и с двумя дымящимися металлическими плошками в руках.
— Суп. У них кухня в подвале, там целая кастрюля, — сообщила Азира учуявшим запах товарищам.
Марк с благодарностью принял миску из рук наставницы. Может быть, качество похлёбки и оставляло желать лучшего, но по крайней мере она была горячая, а он только сейчас обнаружил, как в помещении холодно. Наверное, виноваты были выбитые окна. Или это сказывалось траурное настроение?
Время тянулось медленно. Солнце клонилось к горизонту, скрытому силуэтами вразнобой натыканных домов. Монотонное журчание голосов усыпляло. Командир, аргенты и альбы сновали по зданию, споря по поводу стрелковых позиций, засад, строя бесконечные предположения о роде атаки, что попытаются организовать люди…
Рядом поёжилась и подвинулась ближе к нему Карина. Они сидели на собственных рюкзаках, опираясь спиной о холодную гладкую стену.
— Замёрзла? — вполголоса спросил Марк.
Она кивнула и прижалась плечом к его руке. Он осторожно высвободил руку и приобнял её за плечи, в любой момент готовый отшатнуться, если наставнице это не понравится. Напрасно боялся: она охотно опустила голову ему на плечо и притихла. Марк надеялся лишь, что она не заметит, как сильно колотится его сердце…
Всего через несколько минут её дыхание стало ровным и медленным. Марк попытался уснуть сам, но не давали резкие звуки, окрики и что-то распевающие в своём углу вторые, неожиданно оказавшиеся той ещё музыкальной семейкой. Вздохнул и сдался. Принялся вместо этого разглядывать лицо спящей старшей.
Сейчас, когда эти жуткие тёмные глаза были закрыты, она казалась совсем ребёнком. Прядь чуть отросших волос упала на лицо, пушистые ресницы чуть подрагивают, губы слегка приоткрыты…
Марк вдруг осознал, что улыбается, словно идиот, и резко вскинул голову — не видел ли кто? Видели, как оказалось, все, кому не надо было.
Он успел прочитать любопытство в глазах Итины, радостное удивление — у Ильдана, отчаяние и непонимание — у Камайлы… Но хуже всего был взгляд куратора. Ортей единственный не отвёл взгляд, а ещё несколько мгновений смотрел в упор — насмешливо, ядовито.
***
— А они не торопятся, — заметил кто-то из альбов.
Карант уже был на взводе. Вечерело, а ожидаемой атаки так и не случилось. Командир надеялся до темноты взять следующий объект — но увести с базы бойцов, оставив её без защиты, он не мог.
И даже теперь, когда разведчики доложили наконец о приближении врага, приходилось ждать, и ждать долго.
Поэтому когда по базе полетела команда «Алерт!», карант огласился негромкими, но ликующими выкриками. Правда, сразу же сменившимися руганью — ушла магия…
— Не вздумайте стрелять без команды, — напомнил командир через звукач расположившимся в засаде на территории базы альбам, затем повернулся к тем, кто был в помещении: — Вас тоже касается. Семьи, все к дальней стене, под ногами не мешаться, помогать будете, только если прикажут. Я на второй этаж, аргент Исал — за главного. Нотт, за мной.
Марк дёрнулся, но потом сообразил, что командир имел в виду Ортея. Последний обеспокоенно глянул на свою семью, ткнул пальцем в Ильдана, обозначая его старшим, и поспешил за авром.
Кто-то выключил освещение, и холл погрузился во тьму — только сквозь окна со двора лился мягкий свет фонарей, преломляясь на обломках разбитого стекла. У каждого проёма вырисовывался силуэт альба с огнестрелом наготове.
— Вижу врага, — прохрипел звукач у аргента Исала. — Пять, семь… десять… двенадцать человек. Ребята, они в каких-то масках…
— Масках? — ворвался в эфир голос командира. — Что за маски?
— Странные. Верх стеклянный, прозрачный, а снизу трубка, ведёт к рюкзаку за спиной…
— Ничего не предпринимать. Ждать.
Снова всё погрузилось в тишину. Марку надоело вслушиваться в нетерпение замерших у окон стрелков, и он, хоть и понимал, что силы лучше беречь, осторожно скользнул мыслями во двор…
Дюжина человеческих эмоционалов, растянувшись двумя цепочками, медленно двигалась к зданию базы. Странно — знают же, что у противника в три раза больше бойцов и позиция куда более выгодная, и всё равно идут так спокойно и уверенно…
— Вот чёрт! — ругнулся альб у дальнего окна. — Что делать, командир?
— Студенты, кто из вас нотт? — окликнул аргент. — Сюда, живо!
Марк вскочил на ноги и кинулся к окнам. Человеческих солдат во вдоре видно не было. Ничего, честно говоря, видно не было. Чуть качающиеся на ветру фонари освещали густой, клубящийся белый туман.
— Ищи их по этому вашему, как там… эмоциону, — велел аргент, вручая ему огнестрел.
— Эмоционалу, — автоматически поправил Марк, прицеливаясь.
Легко сказать. Приблизительное направление он мог определить, но ориентироваться по нему при стрельбе… Не говоря уже про то, как всё печально у него было со снайперскими навыками. Первый выстрел прошил туман — без толку. Второй угодил во что-то, но вреда, судя по всему, не причинил.
— Помогайте, — уже отчаявшись, приказал аргент. — Стреляйте наугад…
— Есть, — выдохнул Марк. — Один готов.
— Один, — буркнул аргент. — А там их ещё одиннадцать…
Марк успел сделать ещё несколько выстрелов, но лишь два из них нашли свои цели. Ещё троих или четверых подбил какой-то меткий стрелок со второго этажа — наверное, Орт. Кажется, случайные пули альбов тоже не все были выпущены зря. Но всё равно — люди уже подобрались достаточно близко, чтобы…
— Они что-то кидают! — заорал он, поворачиваясь к командиру.
— Отходим, — тут же велел тот, уворачиваясь от летящего сквозь открытое окно предмета. — ВСЕМ ЛЕЧЬ!
Марк тут же рухнул на землю и прикрыл голову руками, но никакого взрыва не последовало. Коробочки, с громким стуком приземлившиеся на плиточный пол, издавали тихое шипение.
— Тоже дымные, — догадался кто-то.
— Нет, не дымные, — в ужасе уставилась на одну из взрывачек женщина-медика. — Никому не дышать! Командир, надо уходить…
Но аргент уже и сам смекнул, что к чему:
— Всем встать. Вглубь здания, по лестнице наверх. Не дышать, дыхание задержать.
— Сдаём парадный? — послышался совсем рядом удивлённый голос Ретока.
За ним последовал звук подзатыльника и тихое, сквозь зубы, Джилурино: «Не дышать, кому сказано…»
— Идёт подкрепление, человек тридцать. Тоже все в масках, — сообщил звукач в руке аргента.
— Просто отлично, — буркнул тот, глядя, как альбы затыкают щель под дверью, чтобы не прошёл ядовитый газ. — Эй, студенты, чего стоим? Живо наверх!
Карина схватила замешкавшегося на лестнице Марка за руку и потянула за собой.
Альб, встретивший их в полутёмном коридоре, глянул обеспокоенно, развернул в другую сторону и указал на ближайшую распахнутую дверь. За ней оказался учебный класс: стукаясь об острые углы парт, Марк побрёл к дальней стене с висящей на ней меловой доской, где собрались кучкой остальные шестые. Ортей с огнестрелом стоял у окна рядом с другим альбом и лишь покосился на вошедших.
Марк прижался спиной к стене. С телом творилось что-то неладное. Кожа покрылась липким, холодным потом; грудная клетка словно распухла изнутри и онемела; рот так быстро наполнялся слюной, что приходилось сглатывать каждые несколько секунд. Он не выдержал и сполз по стенке на пол. Рядом тут же приземлилась наставница. Глаза её лихорадочно блестели в темноте.
Ортей что-то сказал — Марк не расслышал. Оба альба вскинули оружие и принялись стрелять. Грохот выстрелов самым кошмарным образом отдавался в голове и желудке.
В дверь влетела бледная медика. Привалилась к шкафу и быстро-быстро принялась что-то втолковывать альбам. Теперь Марк слышал каждое слово, но ни одного из них почему-то не мог понять, словно говорили не по-ареносски. Прикрыл глаза на миг, пытаясь прийти в себя. Когда открыл, с туповатым удивлением обнаружил склонившуюся над ним медику — как это она так быстро переместилась через всю комнату?
— Глотай, — слабым голосом произнесла она, запихивая ему между зубов несколько таблеток. — Глотай и запивай.
Марк послушно попробовал проглотить лекарство, но оно застряло где-то в горле, и он закашлялся, судорожно шаря в рюкзаке в поисках бутылки. Нашёл, выхлебал почти половину, чтобы подавить приступ тошноты.
— Что это? — спросил где-то рядом голос Ильдана, тоже совсем слабый.
— Противосудорожное, — бесцветно откликнулась медика. — Глотай.
— Поможет?
— Вряд ли. Глотай, запивай…
Покалывание зародилось в кончиках пальцев рук и ног и теперь поднималось всё выше, к телу, к сердцу. Тянуще-давящий комок рос в животе, от него разливались волны тошнотворного жара…
Он снова прикрыл глаза. Чьи-то ледяные пальцы коснулись его щеки.
— Держись, — шепнула Карина. — Не сдавайся так легко.
Он усилием воли распахнул веки, вырвал своё сознание из цепких лап забытия. Окинул мутным взглядом комнату. Кроме двух альбов у окна, все лежали. Через пару шагов на полу темнела фигура медики — луч света выхватил её лицо; кажется, она была без сознания. Рядом с ней на полу виднелась россыпь белых точек. Приглядевшись, Марк распознал таблетки, которыми она их кормила…
Ещё секунда темноты.
Рука Карины лежала совсем рядом. Марк хотел взглянуть на её лицо, но для этого нужно было повернуть шею. Не получилось. Как и поднять руку, чтобы дотронуться до её пальцев…
Тьма.
— Шестые, не подыхать! — злое, отчаянное лицо Ортея. — Ещё немного потерпите, чтоб вас!.. Мы завалили их главаря; резервная группа пошла в атаку. Если всё выгорит, зайдут с тыла и раздолбят блокатор… Терпите…
А умирать, как оказалось, не страшно и не больно. Наоборот: ушла, наконец, тошнота, тянущее чувство под желудком ослабело, дышать стало легче. Всё, что осталось — невероятная слабость и вместе с тем — лёгкость…