Старенький магионный перевоз, замаскированный под электрическую модель севалийского производства, медленно пробирался по улицам с выключенными фонарями. Ночь, как назло — или к счастью? — выдалась облачная и очень тёмная. Уличные фонари не горели. С обеих сторон едва различимо высились заборы и стены домов западной части города. Кроны многолетних деревьев призрачно дрожали на ветру над головами.
Ритмы решительно пресекали любые попытки расспросов. Молодой судорожно стискивал руль, вглядываясь в очертания дороги за стеклом; пожилой прижимал руку к энергосборнику, подпитывая машину, и время от времени отдавал краткие указания. Марку оставалось только переглядываться с Ниланой в темноте. Её эмоционал то и дело шёл рябью, а ладонь, которую он сжимал в своей руке, крупно дрожала.
После того, как они в очередной раз стукнулись колесом о камень на обочине, нечаянно съехав с дорожного покрытия, Марк нервно выпалил:
— Впереди какое-то столпотворение…
Старший ритм фыркнул.
— Ясное дело. Нас ждут. Там выезд из города.
— А-а-а… — протянул Марк. — А другого выезда нет?
Командир высокомерно промолчал. Зато ответил, не отрывая напряжённого взгляда от еле видной дороги, младший ритм:
— Есть, конечно. Их пять. И спорить готов, у каждого по куче солдат…
— Лучше работай, нотт, — перебил старший. — Уже достаточно близко.
— Как работать? — растерялся Марк.
Перевоз, не доезжая до следующего перекрёстка, плавно остановился.
— Мысли их прочитай, — с недоумением объяснил командир, выбираясь из машины. — Нам надо знать, как лучше прорваться. Ты чего, не умеешь, что ли?
— Мысли читать — точно не умею, — буркнул атр, но тут же сдался. — Попробую проглядеть эмоционалы. Но не думаю, что это поможет делу.
И закрыл глаза, сосредотачиваясь и не слушая больше недовольного ворчания ритма.
Три эмоционала рядом очень мешали. Всё равно что пытаться расслышать отдалённые звуки, когда под ухом громко тараторят чьи-то голоса…
— Можно потише?! — не выдержал он наконец, резко поднимая голову.
Повисла пауза, затем старший ритм возмущённо крякнул, а Нилана пролепетала:
— Но мы все молчим, Марк…
— Знаю, — устало отозвался пристыженный нотт. — Извините. Просто… Постарайтесь успокоиться, а? Я не могу пробиться через ваши эмоции.
Новая попытка вышла более удачной: по крайней мере, чужие эмоционалы он нащупать смог.
— Двадцать шесть человек, — произнёс он, не слыша собственного голоса. — Спокойны, сосредоточены. Нас пока не заметили, но врасплох застать точно не получится…
Он открыл глаза и выдохнул. Виски отозвались слабой тупой болью.
— Значит, действуем, как и собирались, — отрывисто заключил старший ритм. — Девочка, к главному протеру. Нотт, будешь питать барьер. Шевелитесь!
Марк сграбастал растерянную Нилану под мышки и пересадил на переднее сидение. Командир забрался назад и, поругиваясь, с трудом раздвинул крышу перевоза, запуская ночной воздух. Молодой ритм с готовностью и даже каким-то азартом повернул ручку на панели, зажигая передние фонари, заранее откинул стеклянную крышку аварийного управления, нажал на педаль. Перевоз рыкнул, загудел и понёсся по безлюдной улице.
Марк нащупал в спинке переднего сидения углубление энергосборника. Тот принял первую порцию энергии неохотно — видно, второй протер давно не использовался. Да и зачем? В мирное время хитроумная защитная система перевоза была ни к чему. Зато сейчас старенький механизм довольно заурчал, заворочался, оплетая их транспорт пузырём барьера.
Марк прищурился, вглядываясь в лобовое стекло, туда, где в окружающей город древней стене виднелся сводчатый просвет. С обеих сторон к нему лепились высокие башенки затейливой формы. А поперёк дороги разлеглись здоровенные бетонные глыбы.
— Проскочим ли? — негромко усомнился молодой ритм, сжимая рукоятку управления.
— Проскочим, — отрезал командир. — Эй, дети! Только не вздумайте прервать подачу! Что бы ни стряслось, слышите?
Уже когда он договаривал, вспыхнул яркий свет, залил пустую улицу и окружающие дома с каменными стенами и острыми крышами. Марк не видел и не слышал, но чувствовал, как два десятка огнестрелов хищно нацеливаются в их несущийся на полном ходу перевоз.
Нилана вскрикнула, когда за грохотом первых выстрелов последовал оглушительный стук пуль по барьеру.
— Держать! — рявкнул на неё старший ритм. Сам он, привстав на заднем сидении рядом с Марком, через раздвинутую крышу страховал их дополнительным полем — на случай, если основное не выдержит.
— Сейчас взрывачки полетят, — почти весело предупредил молодой, когда до арки оставалось совсем немного.
И действительно, тут же вокруг всё полыхнуло и потонуло в грохоте и пламени. Энергосборник пребольно вцепился в ладонь Марка, вытягивая силу быстрее, чем тот успевал отдавать. На какое-то страшное мгновение показалось, будто барьер дрогнул и треснул, но потом остатки взрыва развеялись, и перевоз очутился уже прямо перед огромными серыми блоками, что загораживали проезд.
Марк даже не успел задуматься, как они собираются их таранить, а водитель уже со всей дури треснул кулаком по рычагу на аварийной панели, и машину жестоко тряхнуло, словно нечто ударило в днище. В следующий момент они непостижимым образом летели, чуть накренившись набок, прямо над блоками. Снова тряхнуло — это верхний барьер царапнул потолок арки.
Молодой ритм издал просто неприлично громкий ликующий вопль, как только они вырвались за стену. Его заглушил грохот взрыва — со стены вдогонку в них запустили очередным подарком. Марк теперь уже ясно ощутил, что барьер рассыпается…
Машина лишь помоталась из стороны в сторону и выровнялась. Командир ещё какое-то время удерживал спасший их ручной барьер, а потом без сил опустился на сидение. Впрочем, ненадолго — тут же потянулся вперёд, чтобы дать притихшему подчинённому хорошего подзатыльника.
— Эй! — вскрикнул тот, поворачивая голову — но не к старшему, а к Нилане. — Ты чего?
Скорость начала падать. И немудрено — девушка у сборника часто и шумно дышала. По бледным щекам уже бежали слёзы, а эмоционал ощетинился острыми иглами запоздалой истерики.
— Я сейчас, — выпалил Марк, бесцеремонно отталкивая командира и перелезая на переднее сидение. — Лана, отпускай же, ну!
Он насильно оторвал её руку от энергосборника — перевоз дёрнулся — и прижал свою. И только после этого неловко вытащил из-под себя придавленную девушку и одной рукой пересадил на колени.
— Давай её сюда, — раздражённо проворчал с заднего сидения командир.
— Не, нам нормально, — откликнулся Марк.
Перевоз снова плавно катил по тёмной дороге к сплошной стене леса. Нилана у него на коленях крупно дрожала, уткнувшись лицом ему в шею. Молодой ритм кидал на них ехидные взгляды.
— Мы прорвёмся, — вполголоса пообещал Марк не то перепуганной девушке, не то самому себе, стараясь не обращать внимания на нарастающую головную боль. — Всё будет хорошо. До короны не так уж и далеко.
Действительно, рукой подать, насмешливо поддакнул противный голосок где-то в глубине сознания. Каких-то пара дней пути.
***
— А не проще бы было дойти до Зиндры врассыпную? — недоумённо спросил молодой ритм, когда передатчик умолк. — Большой отряд движется медленнее, и отследить его легче.
— Не нам решать, — сухо отозвался старший. — Раз приказали присоединиться к отряду, так мы и сделаем.
Марк молча поднялся с каменного пола пещеры. Полной грудью вдохнул предрассветного лесного воздуха. Передышка выдалась недолгой.
Конечно, они оторвались от погони. Как бы люди ни гордились своими электрореакционными двигателями, до магических протеров им оставалось далеко. Но продолжать путь к границе по той же дороге было слишком рискованно, и ритмы при первой же возможности свернули в едва заметную прогалину между деревьями.
Весенний лес был полон опавших сухих ветвей и комьев прошлогодней травы. Марку пришлось поработать: высунувшись в люк на крыше, он расчищал дорогу мягким полем, а время от времени оборачивался назад и заметал следы, сгребая часть мусора обратно.
Укрытие ритмы благоразумно подготовили себе уже давно — как раз на случай подобного бегства из Мельядиша. Ничего особенного, просто хорошенько замаскированная ниша в старой скале. Зато внутри отыскался приличный запас продовольствия, одежда, не отсвечивающая опознавательными знаками Ареносы, и — самое главное — рабочий передатчик, благодаря которому удалось наконец связаться со штабом.
— Перевоз придётся оставить, — молодой ритм с сожалением хлопнул машину по крылу. — Эй, ребята, вы как насчёт прогуляться?
— Пешком?! — ужаснулась Нилана. — Нас разве не ждут?
— Ждут у южной границы леса, — старик развернул карту. — Напрямик часа за три осилим. На перевозе придётся делать большой крюк — не меньше часа уйдёт. К тому же, на нём знак Ритмы. Уже светает. Два часа выигранного времени не стоят такого риска.
— Ясно, — кивнул Марк. — Значит, прогуляемся. Ну ты чего? — он настойчиво потянул Нилану за руку, помогая встать. — Каких-то три часа. Да нас в школе в походах по пять заставляли шагать. Без перерывов.
Вскоре, однако, выяснилось, что пять часов по кумсоринской степи — приятная прогулка по сравнению с часом через севалийский лес. В неверном рассветном полумраке корни деревьев выпрыгивали под ноги в самый неожиданный момент. Густая клейкая паутина подстерегала чуть ли не в каждом промежутке между стволами. Ковёр из жухлой травы умело прятал ямы, а порой и целые овраги. В попытках обойти заросли кустарника рены то и дело забредали в самую гущу, а один раз, в низине, едва не угодили в настоящее болото.
— Да что же это! — выдохнула Нилана, в очередной раз вырвавшись из плена на удивление цепкой травы, вымахавшей ей по шею, и тут же вписавшись в ближайшие паучьи сети. — Можно привал? Сил нет…
— Нельзя, — мрачно отрезал старший. — Время.
Марк молча подхватил девушку под руку. Покосился на её лицо: в глазах уже блестели слёзы.
— Вот и срезали путь, — сквозь зубы выдавила она со злостью.
— Это лучше, чем попасться людям в плен, — напомнил Марк.
— Не уверена, — пробормотала она, отцепляя остатки травы от штанов и выплёвывая кусочки паутины, и кивнула в сторону ритмов, ушедших вперёд: — Они даже не знают, туда ли мы идём. Видел, каждые пять минут с картой сверяются?
— Тебе показалось, — соврал Марк, заметивший это уже давно, и потянул её за руку вперёд. — Всё нормально. Скоро выйдем из этого леса. Зато здесь нас никто не найдёт — вокруг вообще ни души, я же вижу…
— Помощь нужна? — произнёс по-севальски незнакомый голос за спиной.
Марк в ужасе крутанулся на месте, Нилана вскрикнула. Всего в паре десятков шагов от них облокотился на ствол дерева тщедушный мужчина в соломенной шляпе. С загорелого лица, по которому Марк бы затруднился определить возраст, из-под полуприкрытых век смотрели тёмные глаза.
— Ты же сказал — никого! — шёпотом воскликнула Нилана. — Почему ты его не увидел?
Марк не ответил — сам мучился этим вопросом. Вместо этого обернулся к ритмам и заорал что было сил: «АЛЕРТ!»
— Ну чего кричать-то, — поморщился мужчина. — Я просто предложил помочь. Не хотите — как хотите.
И он развернулся спиной к ним, собираясь уходить
— Стоять! — выкрикнул подоспевший молодой ритм. — Ты кто такой?
— Я-то? — севалиец замер на месте и повернул к ним только голову. — Я лесничий здешний. Никому зла не делаю и не желаю.
— Почему подпустил близко? — накинулся на Марка старший ещё издалека.
— Не видел его эмоционал, — коротко отозвался нотт, а потом добавил с нажимом: — И сейчас не вижу.
После этих слов оба ритма на мгновение замерли. Затем, повинуясь слаженным движениям их рук, в воздухе возникли два жёстких барьера, со свистом полетели вперёд, взметая по пути лесной мусор, и столкнулись под углом, отрезали лесничему дорогу к отступлению.
Тот задумчиво протянул руку, пощупал застывшее пространство перед собой и, наконец, развернулся лицом к ним.
— Стало быть, помощь всё-таки нужна, — безмятежно заметил он.
— Ты рен? Нотт? — спросил старший ритм по-ареносски. — Из короны или дикий?
Севалиец растерялся.
— Ежели вы мне, так я по-вашему не понимаю, — с нотками огорчения в голосе сказал он.
Ритмы переглянулись.
— Вы колдун? — повторил молодой на севальском.
— А! — лесничий просиял. — Нет, господа ареносцы, я не колдун. Некоторые мои земляки, правда, думают иначе. Со мной странные штуки порой происходят, это да. Потому мне и жить вдали от соседей легче, в глуши. Но на самом-то деле я не колдун, не-е-е, — и протянул вперёд руки, демонстрируя отсутствие астрика, метки Ареносы.
— Странные штуки? — не удержался Марк, вспоминая прочтённые по указу Ортея книги. — Например, какие?
— Можешь показать кратчайший путь до границы леса? — перебил старик, кидая на Марка строгий взгляд.
— С радостью, — широко улыбнулся севалиец. — Стало быть, это вас там ждут.
И не мешкая зашагал вперёд, оставив ритмов насторожённо переглядываться за своей спиной.
***
— Дальше уж сами, — произнёс их проводник, останавливаясь посреди очередной поляны. Он снял шляпу, обнаружив под ней целый стог тёмных, жестких, торчащих во все стороны волос. — Что-то мне кажется, будто мне не сильно будут рады.
— Дальше? — недоумевающе переспросил молодой ритм, оглядываясь. — Да ты же завёл нас в самую чащу.
— Нет, постойте, — вмешался Марк. — Я знаю, куда идти. Слышу эмоционалы.
Ритмы уставились на него, а потом снова обменялись взглядами.
— Отлично. Благодарим за помощь, — напряжённо ответил старший.
— Ну, я пошёл, — благодушно произнёс севалиец, но сразу же после этого нахмурился и резко ткнул пальцем в сторону Марка. — А ты учти! Та нить ведёт к свету.
— Что? — открыл рот Марк, но лесничий уже снова нахлобучил на голову шляпу и стремительно удалялся вглубь леса. — Нет, стой! В каком смысле?!
— Что он имел в виду? — резко одёрнул его ритм.
— Я бы знал… — развёл Марк руками.
Но перед глазами уже разворачивалась картинка из полузабытого сна: тонкая светящаяся струна, тянущаяся вдаль, к некой неведомой, но зовущей цели…
***
— Я — форс! — возмутился Марк, тыкая пальцем в чёрно-белую нашивку на своей куртке.
Командир закатил глаза.
— Ты — дитё, — сердито отрезал он. — Несколько пятидневий ученичества в Форсе не дают тебе никакого права с таким гонором указывать мне на эту эмблему. Марш в центр круга, я сказал!
Марк, кипя от злости, вернулся к кучке севалийской малышни, посреди которой торчал, как столб из полевой травы.
— Ты чего? — тут же вцепилась в его руку Нилана. — Там же будет опасно!
Он лишь бросил на неё раздражённый взгляд и промолчал, с трудом подавив желание вырвать руку.
Обещанный отряд оказался горсткой ритмов, сопровождавших подобных Марку и Нилане горе-каникуляров со всей Севалии. Встретили их с негодованием на задержку, но не двинулись до полудня, пока не дождались озверевшего вида молодую ритму, чуть ли не волоком притащившую за собой мальчишку лет восьми. Мальчишка хлюпал носом и пытался стереть с лица следы слёз.
Первое нападение они пережили, когда искали переправу через мелкую речушку. Солнце клонилось к горизонту, а детвора уже даже истерики устала закатывать — брела цепочкой, спотыкаясь, по бесконечным полям да лугам вслед за своими защитниками.
Марк тогда спохватился слишком поздно — будь он внимательнее, почувствовал бы приближение солдат раньше. А так опомнился, лишь когда со всех сторон зазвучали взволнованные команды ритмов. Он послушно упал в сухостой, на ковёр нежной молодой зелени, попутно утянув за собой Нилану и ближайшую девчонку помладше. И лежал несколько минут, прислушиваясь к шороху ударных волн, грохоту редких выстрелов и звону, с которым пули отскакивали от барьеров.
Ту атаку ритмам удалось отбить с лёгкостью — людей оказалось мало. Зато можно было не сомневаться, что вернутся они с подкреплением. Даже Марк это понимал.
И они вернулись.
А Марку, отлично осознававшему, что каждый маг в этом сражении на вес золота, оставалось лишь стоять среди хнычущих малышей, сжимать руку близкой к очередной истерике Ниланы и скрипеть зубами от бессилия.
К первому удару ритмы были готовы: огненный снаряд людей прилетел издалека и не причинил ни малейшего вреда, разбив всего один барьер из поставленного десятка. Но потом подобные посыпались градом, и пришлось куда труднее. Ритмы держались, изредка перебрасываясь короткими злыми командами. Чтобы нанести удар, требовалось подпустить людей ближе. Дети, даже самые плаксивые, примолкли. Нилана тихо опустилась на землю, лицом на колени, и прикрыла руками голову, словно пытаясь защититься от происходящего.
Марк задрал глаза к небу. Лучи заходящего солнца играли отблесками на вразнобой установленных барьерах. Ну кто так делает… Ортей всыпал бы шестым по первое число, вздумай они на тренировках схалтурить подобным образом. А там, чуть левее, вообще дыра. Если какой-нибудь удачливый снаряд попадёт именно туда…
Он оглянулся. Наверное, нужно было сказать командиру или кому-нибудь ещё из ритмов. Или можно было справиться самому.
— Что ты делаешь? — Нилана подняла на него голову.
Марк не ответил, продолжая отработанными движениями подпитывать свой барьер энергией. Тот заполнил пространство между соседними, с лёгким скрежетом столкнулся с ними и в конце концов слился. Энергия плавно потекла по чужим барьерам, объединяя их. Почуявший странное командир резко обернулся. Увидел Марка, воздевшего руки к небу, хотел что-то крикнуть, но лишь сплюнул и вернулся к наблюдению за врагом.
Сверху в очередной раз громыхнуло — может, даже как раз там, где незадолго до этого Марк успел закрыть брешь. Энергия из его тела медленно утекала вверх, в переливающийся купол. Последние лучи солнца плясали на поверхности…
Солдаты постепенно, с опаской приближались, подкатывали свои машины. Вряд ли в их планы входила смерть детей — народ взволнуется, если узнает о подобных бесчинствах. Мало кто задумывался, что у маленьких ренов нет выбора — рано или поздно они вырастут и станут взрослыми колдунами, которых уже можно будет и не жалеть. Странная логика.
Ближе, ближе… Давайте же, взмолился про себя Марк. Ещё немного — и ритмы перейдут в наступление. Передняя шеренга резко уберёт барьеры и упадёт на землю, а вторая ударит. Уже даже этого хватит, чтобы нанести достаточно ущерба врагам.
Но техника остановилась на безопасном расстоянии, наставив на противника дула огнестрелов. За массивными жёлто-коричневыми корпусами можно было разглядеть несколько человеческих фигур, беспокойно о чём-то переговаривающихся. Что это они делают, думал Марк. Может, решили подождать, пока у ритмов не закончатся силы держать барьеры? Что ж, удачная тактика. Вон, у большинства руки уже ходуном ходят.
Тут машины снова дёрнулись, тронулись с места и медленно поползли назад, не сводя прицела с кучки озадаченных колдунов. Массивные колёса оставляли за собой широкие тёмные следы.
Марк понаблюдал, как ритмы чешут в затылках, и пришёл к выводу, что не он один ничего не понял. Зачем людям было отступать, имея на своей стороне явное преимущество?
***
Командир нервно вздрогнул — снова громыхнуло. Отдалённые звуки боя доносились уже минут двадцать, а впервые послышались через пару часов после того, как измученный отряд остановился на ночлег в рощице за рекой. Хорошо, что большая часть детей и ритмов уже уснула, вымотавшись до предела.
— Надо поднимать всех, — расслышал лежащий без сна Марк голос одного из ритмов. — Идти дальше. Слишком близко.
Командир цыкнул. Его можно было понять: шагать по темноте через дикие леса и степи, опекая кучку сонной, испуганной, хнычущей малышни — перспектива так себе…
Какое-то время висело молчание. Лишь пару раз далёкие взрывы заглушали стрекочущую ночную музыку лесных сверчков.
А Марк всё яснее понимал, почему отступил тот отряд. Должно быть, отправился на подмогу своим, столкнувшимся с ареносским карантом. Или наперерез… Кто знает, может тот карант как раз шёл за ними, забрать их назад в корону?
При мысли о доме что-то кольнуло внутри, непонятной тоской отозвалась некая струна. Марк почти физически почувствовал, как его тянет туда — непреодолимо, невыносимо, болезненно… Хоть прямо сейчас вставай и беги. Не было раньше такого никогда, подумал он. Ни на одних каникулах не ощущал он этой ноющей тоски, что донимала его с самого родительского дома…
— Ну так что, поднимать? — настойчиво повторил ритм.
— Поднимай, — сплюнул командир. — Уходим.
***
Звукачи упрямо шипели. Порой сквозь однородный шум прорывались обрывки слов или неприятные писклявые всплески, но не больше того.
— Не могли же все три одновременно сломаться! — в который раз уже повторил ритм, слева от Марка, вертя в руках один из приборов.
— Это люди, — буркнул его товарищ. — Они что-то смудрили, что передачи не проходят.
Отряд уже даже не брёл — полз. Командир устал подгонять подопечных и просто ходил туда-сюда, поглядывая, чтобы никто не подвернул ногу в темноте (благо хоть луна светила в эту ночь ярко), кидая мрачные взгляды на шипящие передатчики и тревожные — назад, в сторону реки.
Нилана в очередной раз споткнулась, и Марк с уже нескрываемым раздражением дёрнул её за руку, не давая упасть. Она обиженно вырвала свою ладонь и метнулась вперёд, тут же угодив ногой в канавку и снова едва удержав равновесие.
Марк покачал головой. Умом он понимал, что нужно быть терпеливее. Но сил уже не было. Да и просто не хотелось. Он нарочно замедлил шаг, отстал.
Дикие луга закончились, и теперь они брели вдоль аккуратных рядочков с молодыми зелёными пучками. Кукуруза, наверное, заключил он, вглядевшись в острые длинные листочки, поблескивающие в лунном свете. Листья шевелились на лёгком ветру, поднимая неровный бумажный шум.
Мимо, едва не задев зазевавшегося нотта плечом, промаршировал командир ритмов. Остановился, всматриваясь в ночную даль. Марк машинально повернул голову и проследил за его взглядом.
И замер.
— Пошёл, чего встал, — устало буркнул командир, покосившись на него.
— Там кто-то есть, — холодея, сообщил Марк. — Много…
Накатила беспощадная слабость, и он рухнул на колени. Организм сопротивлялся попыткам нотта разглядеть далёкие эмоционалы — слишком много энергии это вытягивало.
— Кто-то? — с неестественным спокойствием повторил ритм, подхватывая его под руку и поднимая с земли. — Люди? Наши?
— Я… не знаю, — выдохнул Марк. — Не могу…
Он с трудом подавил желание безвольно повиснуть на плече командира и заставил себя переставлять ноги.
— Ребята, что там с вашими чёртовыми звукачами? — выкрикнул ритм, когда они догнали остальных.
— Пытаемся, — откликнулся один из серых.
— Пытайтесь быстрее! — сердито отрезал командир.
Марк поднял словно залитую свинцом голову и наткнулся глазами на переглядывающихся ритмов. А чуть дальше виднелось обеспокоенное лицо Ниланы и удивлённые — нескольких детей. Наверное, не ожидали, что здоровяк-форс выдохнется первым.
— Я… могу сам, — невнятно промычал он, освобождаясь от хватки командира.
Сделал шаг, два — и земля снова подло покачнулась.
— Держись, нотт, — на этот раз его подхватил тот самый молодой ритм, что вёл перевоз из Мельядиша.
— Не успеем, — пробормотал Марк непослушными губами. — Быстро приближаются.
Он слышал, как ритм громко повторил его слова командиру. Слышал сдавленные ругательства — должно быть, преследователей уже было видно. Затем — отрывистые команды, возвещающие о начале боя. Кажется, руки, поддерживающие его, сменились. Тёплое дыхание согрело щёку, в ухе раздался шёпот: «Ты как?»
Марк сфокусировал глаза — Нилана обеспокоенно заглядывала ему в лицо. С запозданием сообразил, что почти опустил ограждение и голова пухнет от чужих эмоций. Исправил недоразумение. Стало немного легче. Дрожащими пальцами обхватил собственное запястье, прогнал лёгкий импульс по кругу. Изрядно напугал Нилану, дёрнувшись как ненормальный.
Занятый этими манипуляциями, он даже не сразу сообразил, что напряжённые голоса вокруг сменились ликующими выкриками. С чего бы?
В ударившем по глазам свете фонарей перевозов показались их преследователи. В чёрной, с нашивками Форсы, форме.
***
— …Пришли бы раньше, да не смогли с вами связаться, эти чёртовы солдаты как-то глушат наши звукачи, — слышался голос от большого костра. — А потом ещё наперерез кинулся отряд с тяжёлыми машинами. Непонятно, правда, на что они рассчитывали — может, время потянуть…
Марк сидел у костра поменьше, прижавшись спиной к спине Ниланы. Руки согревала металлическая кружка с горячим отваром, желудок — только что съеденный сладкий рисовый батончик. С каждым глотком в тело возвращались силы.
Он чувствовал, как глаза слипаются, и просто торопился допить прежде, чем провалится в сон. Но когда в кружке оставалось всего пара глотков, рядом с ним кто-то присел на землю.
— Это ты шестой? — спросил мягкий, низкий женский голос.
Марк распахнул глаза. Женщина сидела спиной к костру, и выбившиеся из пучка пушистые волосы зажигали вокруг головы огненный ореол. Он был уверен, что никогда раньше не видел её лица, но эмоционал странным образом казался знакомым.
Марк молча кивнул. Нилана за спиной обернулась и с любопытством разглядывала гостью из-за его плеча.
— Орт просил дать ему знать, как только тебя найду, — пояснила женщина, вытаскивая из-за шиворота камень на тонком шнурке. Она на секунду прикрыла глаза, а затем улыбнулась и добавила: — Я — Ивера, старшая твоего куратора. Ну что, Маркий, домой?