и не геройствовать подложно,
и быть богатым — но не красть,
конечно, если так возможно.
Вечером, после ужина, Олег включил компьютер, поставил диск и под монотонное жужжание сидирома перешел сразу к практическому освоению программы, минуя этап теоретического ознакомления. Интерфейс действительно был выполнен на высоком уровне. Многое становилось понятным почти сразу и без ознакомления с кратким описанием. К ночи Олег уже вник в общие принципы и уяснил, что программа позволяет адаптировать любой текст или даже фрагмент для выбранной аудитории. Открытие привело его в восхищение, он даже решил телефонировать Антону и выказать свой восторг, но, глянув на часы, обмен мнениями решил отложить до утра.
Однако, несмотря на позднее время, изучение новинки откладывать Олег не захотел. Особенно его заинтересовала опция, которую он для себя назвал «женский текст». Согласно уверениям разработчиков, она давала возможность преобразовать текст, даже написанный мужчиной, таким образом, что и эксперты не смогли бы отличить его от оригинального женского. Удержаться Олег не смог и, выхватив первую попавшуюся собственную статью, загрузил ее в программу и запустил на преобразование.
Результат его поразил и взволновал – выданный компьютером текст ничего общего, кроме фактов, разумеется, с исходником не имел. Изумленный Олег перечитал «машинное творение» два раза, с каждым прочтением убеждаясь все больше и больше, что опус сей явно не его. Строгая логика и последовательность изложения, сарказм, лаконичность, тонкий юмор, присущие его статьям, отсутствовали напрочь. Вместо этого текст оказался напичканным невесть откуда взявшимися эмоциями и женским суесловием, да и над структурой машина поработала, Олегу она показался несколько сумбурной и алогичной. Кроме того, по объему – весьма важному для редактора критерию — материал значительно проиграл, увеличившись почти в полтора раза.
В некоторых местах машина-программа явно «схалтурила» - недопустимая скудность языка, однообразие в построении предложений… Олег машинально исправил машинные огрехи, убрал излишнюю, по его мнению, цветистость и перечитал заново. «Не блестяще, конечно, а если точнее, то серенько, — подумал он, — но право на существование имеет. А если еще разок пройтись, то вполне может сойти и в киевских изданиях…»
Олег собрался уже выключать компьютер, как вдруг взгляд выхватил на меню что-то необычное. Еще не осознав, что же привлекло его внимание, Олег все же решил внимательно просмотреть «окно меню», и после второго прочтения таки нашел привлекший его внимание пункт — «Словотворчество». Несмотря на усталость и позднее время, он не смог пересилить любопытство и кликнул на активированную строчку. Однако его постигло разочарование. Эта опция показалась ему абсолютно бесполезной для журналиста, а особенно политического обозревателя. «Может, копирайтерам для придумывания рекламных слоганов или названий конфет, йогуртов, водки-пива она и пригодится, но мне, как собаке пятая нога…» — решил Олег.
Утром он проснулся с чувством ожидания чего-то хорошего. Пока жена собирала сына в школу, Олег повалялся в кровати, копошась в памяти в попытке определить, что же приятного его может сегодня ожидать. Безуспешно перебрав с десяток вариантов, он уже решил оставить эту затею, как вдруг его осенило — программа! Он же не выяснил все ее возможности! Бодро вскочив с кровати, Олег потрепал сыновьи вихры, чем привел того в немалое удивление, и с воодушевлением отправился умываться…
В прекрасном настроении, которое ему не смог испортить даже общественный транспорт, Олег появился в редакции. Редактор рубрики тут же сунула ему в руки сверстанные распечатки его статьи, уже вычитанной литературным редактором. Олег быстро ее просмотрел и с огорчением обнаружил, что литредактор своими правками снова существенно изменила тональность материала.
Их литредакторша была словно кара небесная для опытных журналистов и сущей грозой для молодежи. Имея филологическое образование и крайне мерзкий характер — за пятьдесят, старая дева, она была искренне убеждена, что журналисты языка не знают, а потому относилась к пишущим высокомерно-пренебрежительно. Правда, мнение свое выказывала дифференцированно: молодым — нарочито явно, демонстрируя свое превосходство, более опытным — исподтишка, но и их никогда не упускала случая ткнуть носом в ошибки.
Олеговы материалы литредактор правила аккуратно-бережно, но только после очередного скандала, регулярно устраиваемых ей Олегом. Как правило, ее лояльности хватало недели на три. Видно, срок уже истек, и необходимо было идти выяснять с ней отношения в очередной раз. Процедура эта была крайне неприятной, так как литредакторша являлась особой крайне экзальтированной. Олег, оттягивая омерзительный момент, послонялся по редакции, позубоскалил в курилке с коллегами, и, наконец, скрепя сердце, все же отправился в дальний конец коридора, где размещалась корректорская.
Как и следовало ожидать, литредакторша все его претензии восприняла, как личное оскорбление. Начав отвечать Олегу с истеричными нотками в голосе, она завершила монолог ритуальными рыданиями и выскочила из помещения. Подобные разборки всегда вызывали у Олега тягостное чувство, поэтому он сразу вернулся к себе, своему компьютеру и ожидавшей его программе. Но уже через три минуты он забыл обо всём, уж слишком увлекла его новая «цацка».
Еще вчера, просматривая опции, Олег обратил внимание на возможность адаптировать тексты для различных социальных и интеллектуальных групп читателей. Однако описательный массив сего действа был довольно велик, громоздок, поэтому он отложил рассмотрение на потом. Сейчас был именно тот случай, да и появлялась возможность отвлечься от гнетущего настроения после общения с литредакторшей. Олег поудобней уселся, и стал вчитываться. Через пару минут он уже не реагировал на окружающих.
Через полчаса вникания в суть методов Олег искренне восхитился. Разработчики программы действительно проделали колоссальную работу. Программный продукт позволял подстраивать текст под довольно узкую читательскую аудиторию — жителей маленьких городов Донбасса, сельский люд Черкасской или Кировоградской областей, националистически настроенную интеллигенцию крупных городов Западной Украины и многих других. Поэкспериментировать Олег решил на проживающей в Киеве социальной группе с низким уровнем достатка и средним образованием. С наивной самоуверенностью он полагал, что уж кого-кого, а этот слой он знает…
Но практическая реализация задумки оказалась заметно сложнее. Компьютер предложил открыть с десяток диалоговых окон, состоящих из трех, а то и четырех страниц каждое, и в каждом ответить на уйму вопросов. Зазнайства у Олега тут же поубавилось. На ряд вопросов он вообще не знал что ответить, некоторые графы заполнил наобум, исходя из собственных представлений, но абсолютно неуверенный в правильности своих предположений. Наконец Олег закончил заполнять «анкеты» и кликнул «продолжить». На мониторе замелькало, замельтешило, и секунд через десять он уже смотрел на совершенно новый текст, который, как и в случае с «женским» вариантом, с исходником его роднило только смысловое наполнение. Текст явно упростился, стали примитивнее и короче не только предложения, но и даже слова! Привыкший писать статьи для читателей с высоким уровнем интеллекта Олег остался крайне неудовлетворенным такой адаптацией, огромным количеством появившихся просторечных и разговорных выражений, абсолютно ему не свойственных. Разочарование программой оказалось настолько сильным и острым, что он, даже не дочитав до конца, все бросил и пошел к верстальщикам пить кофе. Благо время было обеденное.
В этот день вернуться к программе ему так и не удалось. В самый разгар кофепития в комнату верстальщиков влетела редактор и под их злорадный смех буквально выволокла Олега, не обращая внимания на его вялое сопротивление. В коридоре, ухватив Олега за пуговицу пиджака, словно он намеревался сбежать, и что секунды оглядываясь, она интригующим шепотом сообщила Олегу о договоренности кое с кем там, «наверху», насчет его, Олега, присутствия на сегодняшнем ток-шоу. При этом она, пытаясь передать важность момента, так долго и красноречиво тыкала наманикюреным пальцем вверх, что Олег не удержался и, сделав испуганные глаза, схохмил:
- С кем договорилась?! Неужто с Ним самим?!
- Не кощунствуй! — беззлобно огрызнулась редактор, поблескивая очками, чудом удерживающимися на самом кончике носа. — Сам понимаешь, такой случай выпадает нечасто, особенно накануне выборов…
- Так у нас чуть ли не каждый год выборы, — ввернул Олег.
- …а потому сегодня ты кровь из носу должен быть там, а выезжать тебе уже пора, — игнорируя его реплику, завершила она.
…Говорильня, как в сердцах обозвал Олег ток-шоу, завершилась далеко за полночь. Усталый и голодный Олег, матерясь сквозь зубы, поймал такси и приехал домой. Наскоро поужинав, завалился спать. Уже засыпая, он удрученно подумал, что так и не продолжил намеченное на этот день освоение программы.
Утром, только встав и даже не умывшись, Олег сразу плюхнулся на стул возле компьютера и, продирая глаза, стал тыкать в кнопку включения. Азарт исследования зудел и не давал успокоиться. Олег решил смоделировать крайне специфическую аудиторию, что называется, поведенную на теме «ирреальность мира», для которых политики — существа инфернальные: дьяволы, падшие ангелы, черти, зомби и прочая потусторонняя нечисть. К его крайнему удивлению программа с задачей справилась блестяще. Почти безупречно. Мелкие шероховатости, конечно, были, но они не портили общего радужного впечатления. Попадание в целевую аудиторию было едва ли не идеальным.
Воодушевленный результатом Олег уж вознамерился поэкспериментировать в рамках коммунистического языкового жанра, предусматривающего создание текстов для совершенно определенного круга читателей — объектов геронтологических исследований, но жена очень настойчиво позвала завтракать, с обидой сообщив, что подогревает уже второй раз.
Наскоро поев, Олег рванулся в комнату. Его осенила коварная идея — пропустить через программу-трансформер текстовку на «культурную» тему. Наскоро найдя на сайте «культуры» рецензию на супермодный фильм, он его скопировал и тут же «загнал» в программу, злорадно задав ей установку на аудиторию коммунистической партии. Однако чуда не произошло. В результате вышла откровенная ахинея, которую Олег без малейшего сожаления удалил.
Дай бог быть тертым калачом,
не сожранным ничьею шайкой,
ни жертвой быть, ни палачом,
ни барином, ни попрошайкой.
Утро – вечер, утро – вечер, утро – вечер… Неделя пролетела.
Ровно через семь дней от Антона по электронке пришло первое задание — две статьи для обитателей юго-восточных областей. К письму были приложены результаты социологических исследований, на основе которых Олег должен был составить кое-какие портреты потенциальных читателей.
Олег дотошно изучил многочисленные диаграммы, гистограммы, графики, и у него понемногу начало вырисовываться понимание ситуации. Но решение о выборе именно тех стилевых жанров, которые он использует, появилось интуитивно, внезапно, еще задолго до того, как присланные материалы были досмотрены до конца.
За четверть часа Олег набросал несколько вариантов планов статей, после перекура их перечитал, отредактировал, снова сходил покурить, вернувшись, заново перечитал и только после этого стал готовить исходный материал, на основе которого должны были появиться статьи-клоны.
Собственно готовить исходники особого труда не составило. В их основу Олегом был положен вариант материала, подготовленного по заказу известного российского еженедельника, обратившего пристальное внимание на политическую ситуацию у ближайших соседей. Затем Олег, используя свои относительно свежие статьи, скомпилировал два исходника на заданную тему и запустил их через программу.
Через пару часов все было готово. Олег дал «отлежаться» свежеиспеченным опусам до вечера, а затем просмотрел их еще раз, исправил наиболее корявые места и отослал заказчику.
Несмотря на уже далеко нерабочее время ответ от Антона пришел почти моментально. В присущем ему лапидарном стиле он выказал свое восхищение: «Первый блин – не комом! Не разочаровал!». И тут же прислал очередное задание, которое предполагало воздействие на сложную, откровенно противоречивую читательскую аудиторию — интеллигенцию западных областей Украины.
Над этими статьями Олег помучился как никогда. «Пазл» с портретом читателя упорно не хотел складываться, и хотя временами вырисовывались отдельные фрагменты, целостная картинка все никак не сформировывалась. Через пару дней даже пришлось запросить у Антона хоть какие-нибудь социологические данные, которые стали бы своеобразной подсказкой в этой головоломке. Ждать Антон не заставил, и к вечеру у Олега в почте вместе с письмом в излишне бодро-шутливом тоне было десяток файлов с результатами социсследований, оформленных подобающим, наукоподобным образом.
Олег дотошно все изучил, но единого видения так и не получил. Разочарованный до нельзя, он наваял сердитое письмо Антону, в котором выдал все свои взбудораженные мысли по поводу западноукраинской интеллигенции. Как обычно ответ от Антона пришел почти мгновенно: «Олежек, если это тебя хоть немного успокоит, то сообщаю: ты не единственный. Работай дальше спокойно».
- Легко сказать «Работай спокойно», — раздраженно пробурчал Олег. — Мог бы хоть какой дельный совет дать! На фига мне его успокоения?..
Однако утром следующего дня нечто похожее на более-менее законченное понимание у него все же сложилось. Олег даже и сам не понимал, чего было больше – знаний и понимания или интуитивного восприятия. Но решив не откладывать, он тут же нарисовал план статьи и бойко затарахтел по клавиатуре, ненадолго отвлекаясь лишь на то, чтобы выудить из лабиринтов компьютерного архива нужный абзац или цифру. К обеду он в первом приближении закончил материал, с наслаждением, до хруста в суставах потянулся, вернулся к первому абзацу и стал читать текст заново. Но уже медленно и спокойно, отстраненно, как будто это был не его собственный продукт, а присланный кем-то из сторонних авторов. Дочитав, Олег с некоторым неудовольствием в голосе проворчал:
- Не шедевр, конечно, но и не полное дерьмо…
Во время перекура он прикинул тональность, которую должен получить после обработки текста компьютерной программой, но ни на одном из вариантов окончательно так и не остановился. Решив бремя ответственности за принятое решение переложить на Антона, он подготовил почти десяток вариантов и уже вечером отослал их заказчику. К его удивлению реакцию Антона в этот день он так и не увидел. Лишь утром, включив компьютер, обнаружил письмо, отправленное глубокой ночью. «Когда же он спит?» — мелькнула у него мысль.
В этот раз Антон был в выражениях жестче. Четыре варианта он отмел напрочь, коротко, но аргументировано, объяснив почему. Еще два попросил доработать, причем сроки для доделывания поставил крайне сжатые, а о трех принятых отозвался хоть и положительно, но довольно сдержанно…
Дай бог поменьше рваных ран,
когда идет большая драка.
Дай бог побольше разных стран,
не потеряв своей, однако.
Утро – вечер, утро – вечер… Понедельник – пятница, понедельник – пятница… Дни проходят, как часы, недели пролетают, как дни... Олег втянулся в этот бешеный ритм, отличающийся от его размеренной работы в редакции, освоил и хорошо ориентировался в программе. Антон, хотя и время от времени и выражал недовольство, в целом был удовлетворен, гонорары платил исправно, даже выдал пару раз премии.
Экзерсисы, как ни старался Олег, все же отразились на его стиле. И эти перемены заметили окружающие. Редакторша даже несколько раз высказала, что он начал лучше писать, его тексты стали доступнее, понятнее, легче для восприятия.