Недооценивать врага, самая главная черта того, кто собирается комично или быстро умереть. Так я считаю. Пример с тем демоном козлом только укоренил во мне эти убеждения. Только в тот раз, недооценка касалась не врага, а себя самого. Я не понимал насколько силён, ведь не получал этих навыков через кровь и пот.
Я страшусь того, что не мое по праву. Пытаюсь очеловечить силу, заговорить с ней, уважить её, задобрить. Угадывать то, что думает моя сила, лишь бы не представлять, что она не моя и в любой момент может отвернуться. Жалкие потуги, не правда ли?
— Человек, ты ведь меня не слышал? — моё внимание было целиком и полностью приковано к одному существу. Оно не помещается в мой кругозор целиком и потому я очень напряжен. Холодный пот скапливается в бровях, скатываться по щеке. Он надоедает, раздражает, хочется его стереть, но я не смел. Мне не давали на это разрешение.
— Нет… — какое сдавленное «нет», будто меня ударили в грудь.
— Хм, с чего бы? На других моя ментальная связь действовала, так почему же? — после этих слов меня опять головой макнули в воду. Мне виделось такое в фильмах о бандитах. Они пытают главного героя с целью узнать где и как спрятано сокровище или деньги.
Будь этот кальмар из таких, я бы без промедления отдал бы все свои сбережения, которое копил на отпуск. Как бы современный кинематограф не бросал пыль в глаза, а Наутилус не собирался меня отпускать с богом.
Снова в голове что-то непонятно пробурчало, неясно, слабо. Именно с этим голосом и говорила Эльфийка? О чем они толковали, и почему в конце она так страшно на меня посмотрела?
— Ты не врешь. Нам не удастся поговорить ментально. Что ж, тогда я признаю свои действия поспешными. Мне не важно кто ответит на вопрос, повторно, — пугающий голос поделился информацией с ленцой. Он говорил, как сказал бы я, сидя на диване или лёжа в кровати. — человек, выбирай, кого мне убить в первую очередь? Тебя или ту надоедливую крикунью?
Шея и корпус не поворачивались, как бы мне не хотелось взглянуть на состояние напарников и напарниц.
«Получается, мой крик был ответом, на вопрос, который я не слышал? Зараза, я не знал!»
Сейчас не важно, кто сглупил, а кто нет, главное другое, что мне делать?
— Можно спросить, за что мы удостоились вашей кары?
Подбирая слова мне не хотелось получить в лицо быстрым щупальцем, так же, как Эльфийка. Я толком среагировать не успел, этот драный Наутилус слишком резвый для своего размера и вида в целом! Сбежавший эксперимент Юрского периода!
— Нет, нельзя. Ответ был дан Эльфийке, не в моих нравах вторить себе же. Отвечай на мой вопрос.
Негодяйка. Я слышу в твоём голосе и тоне то, как сильно тебе нравиться эта ситуация. Играешь нами как игрушечными солдатиками. Жизнь человека тебе не игрушка!
Чем дольше я тяну разговор, тем меньше шансов на выживание у двоих пострадавших. Торопить события нельзя, только мое положение хуже плачевного, если сейчас не поторопиться, то потом торопиться будет некуда!
— Я отвечу только после того, как излечу раненых.
Мои ноги тряслись и уверен жужжали, подобно ульям. Сорваться на полёт, вот в чём была моя задача. Только, неожиданно просто, это существо, согласилось, ответив «Попробуй», и наотмашь, фигурально, дало добро на лечение. Я ступил два, потом четыре шага, а после понесли меня ноги назад, не оборачиваясь. Белая, толстая щупальца отмерла и начала движение к хозяину.
Мне не показалось. С нами и вправду играются как с куклами. Бес человеческое поведение. Эта штука меня бросала в дрожь лишь одними своими размерами и поведением. Что она хочет и чего добивается, слишком умные вопросы для игрушки, а потому отвечать на них было лишней тратой кислорода.
Щупальце на кончике имело ещё один отросток по тоньше, видимо для тонкой работы. Им то оно и положило рядом с Соломоном и Ванессой тело Эльфийки.
Рассеянно выпучив глаза, смотрел на этого «чужого» совсем не как на жителя планеты земля. Такое невозможно вырастить. Матушка природа не столь блага, чтобы выдаивать саму себя выводя это чудище.
Безобразие. Я мог хорошо рассмотреть раненых лишь с помощью своей силы. Как и предполагал, хуже всех сейчас было Эльфийке на которую припал весь удар, а не его часть. Лицо разбито в кашу, носа не заметил, кровь текла рекой закрывая все, её тело, её лицо, её волосы. И только белые перлы зубов отражались в моих глазах.
Оставаясь на чеку, моя натянутая струна «беспокойства» порвалась. Лопнула, как и та нагнетающая мелодия, что сопровождала меня по пятам. Большой круг, который уловил всех раненых, начал исцелять, затягивая раны останавливая кровотечения, отращивая конечности.
Всего, мое лечение заняло чуть больше минуты. Невыносимо долгой минуты, в которой мне казалось уместилась бы вся моя никчемная жизнь и осталось бы ещё пол минуты.
За это время, мы играли в гляделки с этим чудовищем. Оно успело раз зевнуть. А с неба упасть капли. Что-то дождь начинается.
— Я закончил.
— Да? Славно, труды твои интересны. Мне виделась лечебная магия и практики других, твоя отличается, это и есть причина по которой я не могу с тобой связаться?
Близко. Я и сам только недавно понял, щит блокировал ментальные посягательства этого Наутилуса, пусть и не полностью.
— Не знаю, — ответ ложью откровенно не понравился грозному собеседнику. Тот поднял большую щупальцу и как бы угрожал её на меня опустить.
— Соврать мне вздумал? Глупый человек, которым движет злоба. Эти люди тебе так дороги, раз ты готов подражать зверям? Они твои питомцы? Подданные? — неужели на мое лицо так просто прочитать? Чёрт из-за вида Эльфийки я не сумел совладать с эмоциями.
— Я закончил, так тебе нужен ответ? — что за ирония, выбирать, кого первого убьют. Какая наивность мне это говорит? Словно с ребенком в песочнице общаюсь.
— Да, кто умрет, эльфийка или тот рыцарь?
— Что… был ведь я и Эльфийка, — кто так делает? Что за бред сейчас твориться. Самое страшное оказаться здесь, сейчас, на моем месте и не иметь возможности отпора. Не хочу выслушивать этого монстра и его капризы.
— Нет, тебя я убью напоследок, — то щупальце поменьше, опасно сверкнуло, направив внимание на тех, кого я защищал. — раз уж ты умеешь целить, да так необычно, исцелишь мои игрушки.
— Я не органику целить не умею.
— Волнения прочь.
Тогда же, на мой меткий комментарий ответ последовал не сразу. Бесчисленные щупленькие отростки вились вокруг тех других. И каждого держал как того хотел сам Наутилус. За голову, вокруг шеи, или талии, или ноги.
Пять, десять, двадцать, сорок нет, больше, много больше тел людей опутаны щупальцами. Изнывающие люди, плачущие «игрушки», демона, который не внимает мольбам и просьбам.
— Что ты… — храп вышел из меня, ошарашенный сей видом полуголых тел, взмывающих на небе. Тогда же, все тела отпустили. Дождь из тел смешался, в один каскад лиц, которые я успевал выцепить. Были и парнишки, и девочки и взрослые и дети. На общем фоне полуживых, были и мертвые, которые больше не двигались, а свет в пустых глазах иссох, как если бы они были выколоты.
— Все они люди, как те, кому ты помогал секунду назад. Эти игрушки попались мне по дороге. Они быстро портятся и больше не веселят меня, излечи их.
Кувалдой, кувалдой, уже после трёх секунд, моя рука направилась на жаждущих и мольбу просящих. Вторая рука опустилась на поднявшуюся, перечеркивая мои желания. Две руки боролись, демонстрируя мою борьбу в душе. Лишь только увидев их, зародилось желание помочь, ведь я могу, я могу их вылечить. Но в тоже время, меня обуял страх, новой прохладной волной пронесся по моему естеству.
«Не хочу». Неясный образ прошлого, выполз из закромов сознания. От себя не сбежишь, себя не изменишь. Спасти тех обездоленных или нет? Опосля, мой выбор ложился на плечи двух чертов, двух маленьких чертят, летящих позади, не гнушались они зазывать, обзывать, отравлять взор, застилая его слезам, подкидывать дров в сердечко заставляя его повысить скорость. На правом, мне шептали «Не надо», на втором «продли их муки».
Среди лиц впереди, я мог заметить лица тех, кому помогал, страшнейшие кошмары воплощались в жизнь только по моей прихоти. Заплаканное лицо Аланы, понуренное у Цвай, проклинающее меня лицо Соломона, стражданное — Ванессы, «гадкий ублюдок» — кричала Эльфийка. И среди этих обезображенных горем лиц я видел и своё. Оно вторило моему, подражая моей слетевшей секунду назад маске удивления. А в глазе фальшивки отражался я, мое истинное лицо, одетое в улыбку.
— Нет, — я перевел взгляд с трупов в которых желал видеть живых, на кальмара. Чудное чутье лизнуло по шее мясистым языком.
— Смысла держать тебя в живых, становиться все меньше.
В тот же самый короткий миг, поднятая рука не исцелила, создала шар огня, самый быстрый, самый сильный, самый большой, метровый шар, который я отправил в гору трупов. Хлыст кальмара, стеной закрыл пострадавших. Тогда же меня решили почтить ноткой гнева в голосе.
— Т-с-с, человек.! — на белой, покрытой слизью коже Наутилуса остался шрам, подпалина, которая начала кровоточить, тот самый метр огня, прожёг тело кальмара, но немного. Такой же шар не оставил от демона ни следа, а тут только шкурку подпортил. О, регенерация… — не только ты один способен лечить.
Дополню: «лечить лишь себя?» В ином случае, меня бы не ставили перед фактом, а продолжала свою игру.
— Наутилосук, летать умеешь? — не нужно говорить, что я сделал только что. Только недавно наученный искусству полёта, мой опыт рос в сражениях. Искусным летуном себя назвать могу только с большим допущением, в обычной жизни отрываться от пола и левитировать меня не тянуло.
— Как ты меня назвал?! Человечишка! — как легко оказалось поддеть гордость монстра. Аристократ или как?
Сценой нашей, оказалось небо, то тело, подобно белой заснеженной горе, что решило взлететь. Достать меня своими щупальцами оказалось для него сложнее чем отбирать у людей их жизнь и свободу. Одно за одним щупальца все прибавлялись. Мое же тело резво, скачками, облетало, парировало, планировала в нескольких метрах от многотонных машин смерти. Не без ускорения сознания, мне удавалось выпутываться с, казалось бы, невозможных ситуаций, когда со всех сторон меня окружало белое полотно.
Не долго нам позволено вот так летать. Остановившись выше облаков, в мой обзор не попал корабль, как я считал ранее. «Чёрт, здесь нет его!» Подобной подставы и подумать было лишним. Как можно подставлять человека в беде? На судне были свитки, весь путь наверх меня не покидала надежда найти среди розовых дилдо и использованных тампонов эльфийки нужный свиток полного изничтожения или хотя бы защиты.
— Не знаю, чего ты хотел добиться, но вижу, как у тебя ничего не получилось. Хо… Теперь мне ясно, как вы сумели победить Бастион.
Лу, оказывала на него ровно столько же влияния, как и на кита, только в отличие от последнего Наутилус регенерировал с чудовищной силой и полуметровая Лу, не могла с одного раза убить его.
— Что, дружка убили?
— Питомца, на выгуле.
Ох…
— Божечки, какая жалость, — прикрыв рукой полуулыбку, приклеена мне насильно, второй снова выпустил Лу.
Будь у этого чудища лицо нормального человека, оно бы сменилось с легкой раздражённости на полноценный гнев.
— Жалкая игрушка… да как ты смеешь!!!
И гнев был страшен, своими силами. Казалось, на меня спустился сам Армагеддон. Перекрыло мой обзор громадными печатями, магическими кругами, от которых охнуть будет не лишним делом. Множество заклинаний общей убийственной направленности были направлены на меня с одной целью — уничтожить.
Кто-то использовал ультимативную способность ещё вначале.
Надеяться на чудо и закрываться руками было чистым самоубийством. Больше не прикинуться мертвым, надо было действовать. Так, с кругов, налитых светом, как сквозь врата, показывались различные эффекты. Блокбастер достоин звания трэшового!
Первыми в меня полетели огненные шары, размеры коих превышали мои в несколько порядков. Сравнить их можно разве что с милыми одноэтажными домами, которые превратились в сферичное пламя и было отправлено в меня. Успел ли я ускользнуть? Нет, пусть большая честь тела и осталась за бортом. По самой голове, меня лишь чиркнуло, этого хватило дабы я взмолил о скорой помощи. Доблестные медбраты были в другом месте, где-то в другом мире, и в ус не дули о моих мольбах. Лечения себя же, помогло, вернуло сгоревшие волосы и молодость лицу. Я и до этого, красавцем не был, нет нужды руинить то, что плохо выглядит!
Как можно догадаться, мне удалось пережить водопад из заклинаний, только косвенно не умерев в процессе, великих уворотов. Заняв себя в основном сим не благородным делом, на те частые, но слишком уж короткие промежутки времени я занимал нападение. Атака Лу, показала состоятельность, но вот огненные шары были в пролёте. Нет, не так выразился, они пролетали. Летели в кальмара, ведь были единственной наступательной силой сего бастарда. Раны заживали, как зализанные собакой, как у меня, так и у противника. Сумев собраться окончательно, я перевел ещё парочку очков свободных в бой, в магию огня, из-за чего та существенно сильнее подпалила Наутилуса.
«Зараза!» Выкрикивал он, пока не начал оказывать сопротивление банально выпуская навстречу моим шарам свои. Битва шаров оказалась странной, из-за резкого перехода в полузащиту, мне предстало больше времени. Медлить стал бы только глупец. Развернув за спиной с десяток печатей, я имитировал Наутилуса с тем свойственным человеку стилем, увеличивать эффективность и напор. Без прекращения огня, я сыпал на него не только пламя, но и в редких случаях отправлял Лу, покорять ксеноса. Длинная башня, кое из себя представляло это чудище не отставало, начав использовать яды. Сгустки яда, и кислот водяными шарами выпускались из него, на большой скорости. Испарив их огнем, я обрек себя на что-то похуже смерти. Боль нарастала постепенно, но стремительно. Секундой позже было в десять раз хуже, чем сейчас. Закончился свежий воздух, а ядовитое облако оказало плохое воздействие. Исцелять и атаковать одновременно я не мог. Не получалось использовать одновременно две противоположные по направлению техники. Либо я постоянно перебываю в режиме Россомахи, любимого героя комиксов и фильмов, либо я атакую.
— Ты не человек ведь так? — короткие диалоги редкость в нашей баталии, это был первый из подобных, когда мы перестали действовать. Моих умений хватало в притык дабы не умереть и наносить ответный удар. Будь исцеление чуть хуже, и я умер бы ещё вначале.
— Ха, хочу тебя расстроить, это не так. Я чистокровенький человек до пальцев ног, — сей говор меня настораживал. Ведь пропала злоба с уст Наутилуса, будто бы, он принял меня равным, убеждаясь, в том, что я не мог оказаться лишь жалкой игрушкой.
«А может понял мою задумку? Нет, тогда бы уже спустился вниз». С первого выстрела шаром огня, я понял, как этот демон бережет свои игрушки, «заботиться» о их сохранности, не позволил их спалить. Потому вряд ли он спуститься вниз, дабы взять в заложники дорогих мне людей, ведь тогда я возьму в заложники его игрушки.
— Существо низшего порядка никогда не сумеет победить меня — высшее существо. Твоя сила, выносливость, регенерация, это не простая сила, полученная за короткую людскую жизнь! Ответь мне, какого порядка твое существо?
Порядок? Высшее существо? Ха, мой ненавистный кальмарик, которому я желаю оторвать все щупальца.
— Я доброго порядка. Мировоззрение хаотично-доброе, если интересно. Повторю, я обычный человек.
— Достаточно плодить враки! Ложь льется из тебя потоком! Не существует на свете человека сильнее или равного мне. Забытый, вот кто ты. Забыл кто есть на самом деле, играешь в человека, имитируешь его поступки, — не придя к взаимному пониманию, конфликт продолжился в другой плоскости.
Нет, горизонтальной, плоскость битвы я бы не назвал, впрочем, знавал я несколько людей для которых и любовь — война, и секс — сражение. Что до плоскостей, то из горизонтальных, мы принимали и вертикальные, и все другие, ведь летали, в небе. Неправильный Наутилус, и тентакли распускает на меня, а не девочек волшебниц. Будь все как у меня, а голове, я бы может и атаковать монстра не стал, а просто наслаждался бы доминацией липких, слизки щупалец над обнаженными телами барышень.
Особый вред мне наносили с периодом в несколько секунд попадав тем или иным заклятием. Арсенал у противника был шире моего. Злость, обида и: «Да сдохни уже!» Давали мне фору в рациональности. Страх который вначале сковывал, каждую следующую минуту боя раскрепощал. Он не пропал, ему было невозможно пропасть, ведь как может пропасть то, что перманентно вызывается, стоит глазам узреть белую фиговину.
Сколько же ещё мое тело сможет выдержать? Как долго я смогу самозабвенно уйти в битву, когда на первый час этой самой битвы голова пухла? Надежда была на кальмара, который поскорее сдохнет в муках, но это не так уж необходимо. Отступи он, и я не решился бы погнаться за ним, но пока это чудище здесь…
— Я желаю договориться.
— В аду, за котёл побольше, договариваться будешь!
Не только надо мной вспыхивали яркие искры огневой мощи. Всю преисподнюю я желал низвергнуть прямо здесь и сейчас.