Империя Муши. По своей политической силе, товарообороту и военной мощи, была и оставалась второй, а где-то даже третей во всем мире. Не самая слабая держава, которая неведомым образом рождала не только достойных правителей, но и не менее достойный народ.
Некоторые сетовали на нелюбимую многими евгенику или же тотальную промывку мозгов религией. Были и варианты с фантастическими предположениями о том, как становились императорами. Мол надо было не просто родиться, но и пройти обряд «Перепробуждения». Что он делал никто не ведал, впрочем, очень многие знали, что он давал взамен. Великую силу, острый ум, непревзойденные навыки.
Но, отлучимся на секунду от самой Империи. Без сомнений, та велика. Самая большая империя номер один. Чуть восточнее, где обитала коалиция бывших земель графов, герцогов и баронов. Это частая практика при вхождении в Империю. Как группка новеньких переведенных в классе. Они держаться обособленного от остальных и только приглядываются к соседям.
Коалиция эта называлась Новый Контр. Герцог Рейхгар Бахман Первый, относился к этому угрупированию знати. Именно он сейчас, превнимательно смотрел на отчёт. Отвести взгляд? Да ни за что! Он не смел моргнуть, пока читал буквы.
Эпос, на его руках лежал настоящий эпос современности. Наполнение впечатляло красками, а эпитеты заставляли схватиться за волосы в предвкушении следующего слова. Не только лишь событиями набита эпичная поэма, которую слепец назвал «отчётом»! Тот слог был направлен восславить героя в тексте.
Закончив, Герцог смело выдохнул, а бросив взгляд вперёд на прибывших, чуть не воскликнул:
«Отдать ему полцарства и принцессу вдогонку!»
Но сдержался.
Перед ним припав на одно колено, праведно стояло более четырех человек. И все они ранее получали награду, не маленькую. Казалось, нашли-таки дети себе забаву, кидаться в пасть льва с боевым кличем. Той, кто написал отчёт не было здесь. Но это не помешало Герцогу вспомнить её незлым словом. Совсем, совсем плохо было бы, не проходи у его города такой человек как Алекс.
«Пусть и подозрительный, но сколько денег он мне сэкономил» герцог имел ввиду людских жизней спас, но поскольку происходило все в мыслях, никто его не поправил.
— За ваш подвиг… — Бахман, остановился, сетуя на кашель, а как прошло, он вновь заговорил. Будь здесь написавшая отчёт, она бы поняла, что не просто так он сбился со слова. — за ваш подвиг, вы отправляетесь в столицу Империи за наградой и титулом, моя обязанность, вас сопроводить.
***
— Победили монстра из легенд?
— Да. Впрочем, сделал это один человек.
— Человек ли? Ты докладывала раньше о меченом, что тебе помог с Драконитом, это он?
— Так точно. За его силу и отвагу, Герцог Рейхгар Бахман Первый, одарил его золотом.
— Слышал. Тогда ему удалось убить демона высшего ранга и свести на минимум потери города. Ах, да-да. Он ещё тогда тебя бросил.
— Н-никто меня не бросал! И вообще, чтобы бросить, сначала нужно стать парой…
— Ах, прости меня, я совсем не смотрю за словами. Мой дорогой Канцлер. Если верить твоим словам, боюсь он начал что-то странное.
— Уважаемый Захар, вам что-то известно?!
— Не так много, ты ведь знаешь, каким трудом мне удалось достать сведения о китах. Ты прости, сам не ведал, что так обернется, впрочем, Алексу и вправду удалось победить Белую смерть… А если ты подзабыла, его считают предвестником пустоты, что хуже начала возрождения повелителя демонов. Ты видела его труп?
— Как и было сказано. Без утайки, вы меня знаете. Никакого тела не было.
— Хах, какая досада. Лучше всего было бы, если Наутилус отступил. Убийством, как бы он не сделал только хуже. Стоило Алексу появиться в Империи, как колесо Сансары сделало новый оборот? Неужели грядут так жаждущие перемены? Как волнительно, ах, как волнительно!
Иногда, Эльфийка не до конца понимала своего учителя и советника. Этот случай был из этих.
— Мне, стоит подготовиться к чему-то похуже?
— Что? Нет… а, впрочем, есть одна вещица, которую ты могла бы взять. Находится она в имперском дворце…
— Не понимаю…
— Не отводи взгляд, я знаю, что ты уже все поняла. Да, я прошу её украсть, но ведь из благих убеждений, чтобы ты смогла себя защитить. Тебе ведь не хочется отставать?
— Нет.
Фигура напротив Канцлера была в плаще с закинутым капюшоном. В тени скрывался облик сей, но для эльфийки он всегда открыт. Этот Учитель надавил на слабую точку, чем подстегнул свою ученицу. Уголки его губ поползли вверх.
— Вот и славно, славно. Последнее, что меня интересует, так это события с Алексом после победы. Ты, говоришь, использовала ритуал крови, чтобы помочь ему, так как он?
— Спит. Уже второй день.
***
На небольшом, но вполне удобном кресле, расположился коренастый парень, с отличными, на вкус дам средних лет, чертами лица. Таких зовут «любовнички на час», чуть больше в них страсти, чем у мужей богатеньких дам, чуть лучше они согреют постель стареньких вдов.
Обращая внимание на письмо, в котором и черкал свое вдохновение, он затяжно вздохнул, откинувшись на спинку кресла. Письмо же отложил, как и само перо, ведь слов для подходящего оформления он не находил. Вставала проблема культурного феномена. С того злополучного дня, как он и его команда наемников под предводительством Канцлер, чуть не умерли, прошло всего ничего. Но бедный, бедный, мужчина, нет парень, изнывал как ребёнок перед новой игрушкой на витрине. Вся украшенная яркими красками со светом внутри, и максимальной комплектацией.
Тут, его за шею, нежно обняли чьи-то руки.
— Дорогой, ну ты долго? — томный голос, дамы старшого пошиба, очень внимательно и со страстью обследовали груди парня. К одной из них он прижался щекой чуть проведя ею вдоль руки. За конечностями, показалась и голова.
— Любовь моя, дайка мне ещё пять минуточек, — оповестив даму, он машинально оторвал её руки от себя, вновь взявшись за перо и бумагу.
— Стихи пишешь?
Конечно же, любознательный нос не молодой дамы пришелся на его левую скулу. Она считала парня чем-то большим чем просто «мужичком на час». И надеялась однажды прикормить его деньжатами сперва, дабы потом, как голубя во дворе, словить и утащить в дом. Эта любовь разожглась быстрее пожара, и всего за пять «покупок услуг», успела порядочно надоесть парню.
Как бы его не распирала жажда отбросить её руки, он смело улыбнулся, поворачивая к ней лицо.
— Разве я могу не поделиться с тобой моими изысканиями?
И ведь поделился. Пусть и отложил тот пергамент перевернув на пустую сторону и прижав пером, но он достал несколько строк из удобной сумочки ему по размеру.
Хоптмен, в своем репертуаре, не грешил поторговать не только красоту своего тела, но и свои таланты в письме. Стихи, как он считал, писать достаточно лишь раз. Одного длиннющего признания в любви хватало с головой, дабы притворить его в пять или шесть помельче. Достаточно просто оставить прочерк в местах с именем и подстраиваться под каждую новую клиентку, которая захочет услышать его «настоящие» дифирамбы. И таяли дамы от тридцати лет, словно восковые свечи, оставленные в печи кузнеца.
По нраву ли была ему такая работа? В общем и целом, да. Намного лучше, чем заниматься авантюризмом или наемничеством. Впрочем, и сам он от своего образа жизни звезд с неба не хватал. Как он уже раз проговорился женщине с большой, пока что, не отвисшей грудью, ему нравились помоложе и без огромной груди, желательно вообще без груди. Признаться ли, стыдно за такие мысли, пока тот ублажал одинокую даму? Нет, определенно нет. И дело касалось не только её.
Человеку с именем Хоптмен, не было разницы между восьмью десятками и ровно до восемнадцати. В его системе ценностей, они все были в одном классе, что пониже. А тот же что повыше, начинался с семнадцати и ниже.
Как иногда кичился сам обольститель, когда выпьет чего покрепче вина, к нему не раз приходили матери держа за руку своих дочерей и предлагали научить их всем премудростям бытия женщиной вот, где раскрывался характер парня из холодного с чуть насмешливой улыбкой. Жаль, собрата в таких рассказах он никогда так и не встречал, напротив, всегда находился мужик, у которого в голове одна моральщина, цитирую: «У меня дочь её возраста!» а под конец такой цитаты зачастую летели кулаки.
Был в окружающем его мире один мужчина, который бы завидовал, впрочем, он сейчас то ли спит, то ли вообще в кто впал.
Как только со старой кошелкой было закончено, его вдруг осенило озарение. Но целовать свою престарелую музу его не тянуло, его тянуло к перу. Он наконец понял, как можно было избавиться от конкурента, выгодно придав его огласке Рэдхэдам, как приголубить к себе внимание Канцлера и наконец, как зажить припеваючи!
***
После знаменательной победы над тем, кого средь обычного народа, пугающе называли самым страшным из сказаний для детей чуть старше семи лет Белая смерть… ничего не изменилось.
Все дело, оказалось в непричастности народа, который ни сном, ни явью не мог себе представить такую страшна картину. Все местечковые чиновнички, и тем, у кого оказались длинные уши, дабы услышать правду, попросту молчали. Впрочем, были и те, кто в пьяном угаре перед большой толпой распинался о великих деяниях, что остались за кулисами для обычных людей. Барды из таких неуверенных, дрожащий тварей и пьянчуг, получались низшего сорта из возможного. Если кто всерьёз поверит бредням затуманенной головы, на того покажут пальцем, а после этим же пальцем покрутят у виска.
Лишь горстка людей слышали от проверенных источников, и того мизерная доля народа своими глазами видела все действо. Одной такой, была служанка не более двадцати лет отроду. Не замужем, с кнопой светло-коричневых волос и окулярами. Особенностью этой служанки были два куска неподъёмных гирь, с одной стороны, и два прекрасных, завораживающих глаза округлостей с другой. Кому верить, решайте самим. Две правды, а истинна же сокрыта в том, что девушка обладала «незаурядным» размером груди. Сейчас на данный момент конкретного времени, она прислуживала «открытым» шпионом господина из дальних земель. Человек с недавних пор считался выдающимся, а потому и обращение должно пусть и немного, но сменить свой вектор на более лебызательное. «Неизбежное развитие», подумала Элиза, поправляя дужку очков.
Преподнеся чашку чая ко рту, горячая жидкость чуть терпкого напитка опалила губы и кончик языка, прежде чем Элиза опасливо отдернула руку. Пальцы, которые придерживали «ушко», почти разжались. Даже в красоте были свои изъяны. Своим личным изъяном Элиза всегда считала недостаток уверенности. Уверовала в то, что смелость поступков, должна решить проблемы, как насущие, так и будущие. Впрочем, сейчас, она не более чем служанка у одной незаурядной личности.
Преподнеся глаза чуть вверх, настенные часы указывали на второй час дня. Время, сколько бы она не молила его остановиться или отмотать назад, неуклонно шло вперёд и ей оставалось лишь обречённо вздохнуть. Припоминая слова Герцога, ей хотелось, как можно скорее забыть о всех ужасах и прикинуться спящей красавицей, которую проткнули веретеном. Элиза всмотрелась в открытое окно, что так любезно подставилось над столиком, за которым она и сидит, попивая чай. Открытый вид на всю долину, дома и холмы, вскоре измениться на, не по наслышке ей знакомые горные пики, заваленные снегом и чистые клочки, коими они и являлись для приезжих и людей чуть выше среднего достатка. Отправляться в столицу ей крайне не хотелось. Этому противилась её натура и голова. Темные закоулочки воспоминаний, как те самые «недвижимые», тропы в столице, откуда она родом. Такие же грязные и подлые. На каждом шагу ждала голодная смерть, на каждом втором шагу ждал не везунчик, кому не улыбнулась удача. Старые раны будто бы шевелились под кожей, пусть они и зажили, оставив лишь парочку шрамов. Её подмышки вновь вспотели. Непередаваемое ощущение влаги под ними, заставили девушку благодарить всех богов, что её господин ещё не проснулся и не видит её в таком неглиже. А ведь, этот же господин, проклинал тех же богов, за то, что не может увидеть свою большегрудую служанку в таком неглиже.
Алекс спал. Словами, наслаждался сном, было невозможно передать ту расслабленность, с которой тот погрузился в Морфееве королевство. Если быть чуть конкретнее, то будь у Элизы возможность или что возможно, желание, она могла бы своими тонкими пальцами отделить подкожно его мышцы от кости, столь был расслаблен мужчина.
Второй день, как он прикован к постели. Пока его разум, заперт сам с собой, тело, не совсем молодого, не совсем человека, претерпело ужасных изменений. Знай, что ему предстоит перенести дальше, Алекс бы всеми силами притворялся спящим, вплоть до остановки сердца и клинической смерти, лишь бы не идти в центр всех проблем. Я сказала проблем? Я хотела сказать, в передовой город, по нахождению приключений.
Впрочем, зачем герою знать свое будущее? Тропа его истории только протопталась. Лишь неумелые шажки в сторону мечты, а разве может быть, что лучше, чем скрыв боль и страх, идти вперёд на злость другим. Давай, не дрейфь! Спать будешь после смерти. Твоим мечтам не пристало ждать заказчика. Смотри, я считаю до трёх, а дальше только полный вперёд ведь так? Раз. Два. Три.
Проснись.
Больше книг на сайте - Knigoed.net