Дети повели их знакомыми тропинками к цементному заводу.
Партизаны бесшумно сняли там охрану, зашли на электростанцию, отключили телефон и подложили тол под турбину.
От взрыва в Карповцах вылетели стекла из окон.
Пароль
Если бы еще чуть выше! Коля вытягивается в струнку, приподнимается на цыпочки.
И все же требуемого впечатления на комиссара Петухова он не произвел. Тот потрепал непослушный Колин чуб, легонько стукнул пальцем по его лбу и спросил:
- Ну как, энциклопедия твоя хороша?
- Энциклопедия? - переспросил мальчик. - А что это?..
- Книга такая, она на все вопросы отвечает. А у тебя голова должна быть книгой. Понимаешь - книгой без бумаги. Память не подведет тебя?
- О, я все помню, - горячо заверяет Коля Зыбко, боясь, что комиссар передумает дать ему задание. - Я это стихотворение на ходу запомнил, мне его один человек по дороге в Россь рассказал. Вот послушайте:
В дом наш ворвался громила,
Чтоб детскою кровью упиться.
Не мать его породила,
А бешеная волчица.
Чтоб не было горького плача,
Чтоб дети узнали счастье,
Закроем пулей горячей
Врага звериную пасть.
Заметив, как потеплели глаза у комиссара, Коля продолжал:
- А потом, дяденька, я на пятидесяти листках переписал это стихотворение.
- А что ты сделал с этими листками?
- Я с ними аж до самого Волковыска дошел, последний на окраине его наклеил. На город не хватило.
- Так ты, значит, знаешь дорогу в Волковыск?
- Не сомневайтесь, дяденька, любой переулок там отыщу!
- Так слушай...
...Не переулки пришлось Коле Зыбко разыскивать в Волковыске, а кладбище. На сером камне-памятнике, что лежал почти при дороге, сидел бородатый старик. Кипу газет он положил на отшлифованную поверхность мрамора, одну держал в руке, размахивал ею в воздухе и выкрикивал:
- Самая мудрая из газет! Покупайте, пока не поздно! Люди добрые, не жалейте полмарки!
Коля остановился около старика, подождал, пока отойдет от него покупатель - человек в очках, - и спросил:
- Есть у вас вчерашние газеты?
Старик, услыхав начало пароля, пристально и вопросительно посмотрел Коле в глаза, а потом медленно ответил:
- Нет, не имеется, только сегодняшние...
- Дайте мне воскресную!
Бородач положил руку на худое плечо Коли:
- Что скажешь, мой юный коллега?
- Отряд выдержал большой бой. Многие ранены, нужны бинты... - прошептал Коля.
Мимо шел полицейский. Бородач громко сказал:
- На хлеб хватит, мой мальчик. Газеты распроданы. Пойдем домой!
В день приема
Как полновластный хозяин, эсэсовец ходил по избам, приказывал:
- Мужчины, выходите на улицу! Сейчас же, не мешкать! Бабы - оставайтесь в хатах!
Где же тут удержишь женщин! Вышли на улицу и от страха такой крик подняли, что даже на станции было слышно.
Мужчин всех поставили в ряд. Тут были и хозяева явочных квартир - Антон Василевский и старый Александр Северин. К каждому с плеткой в руках подходил эсэсовец, хлестал ею наотмашь по лицу и спрашивал, где прячутся те двое, что вчера ночью пришли в деревню. А потом эсэсовцы, стоявшие перед ними, направили на них автоматы. Один из них закричал:
- Ложись! Встань! Беги!
И пожилые мужчины вынуждены были переносить такое унижение.
Два четырнадцатилетних паренька - связные Володя Северин и Володя Сергейко - страшно волновались. Сегодня на закате солнца они должны были быть на комитете комсомола у партизан. Было условлено: Леня Стидиневский и Ваня Радецкий пригонят домой коров и передадут, что они заночевали у родных в соседней деревне.
Как готовились оба Володи к этому вечеру! И вдруг - деревня окружена эсэсовцами!..
Что делать? Даже коров запретили выгонять в поле.
А вечер, как назло, выдался таким ясным, звездным...
Сидят мальчики одни в избе Николая, горюют, а тут дверь заскрипела, открылась. На пороге стоит белый как снег Миша Василевский.