Эльвира. Я, кажется, схожу с ума! Куда бежать от этих страшных зрелищ?
Вальверде. Не может ли преданность Вальверде служить тебе прибежищем?
Эльвира. Что мог бы ты сделать, чтобы меня спасти? Чтобы отомстить за меня?
Вальверде. Все, чего потребуют твои обиды. Скажи слово - и деспот, истекая кровью, падет к твоим ногам.
Эльвира. Мы еще, возможно, поговорим об этом. Теперь оставь меня.
Вальверде уходит.
Нет! Не эта месть... не этим орудием. Позор, Эльвира, хотя бы на мгновенье обратиться в мыслях к недостойному предателю!.. Жалкий обманщик, изменяющий хозяину, который ему доверился, - разве он будет верен заветам любви, заветам чести?.. Писарро хочет покинуть меня... да, меня, которая ради него пожертвовала... Боже!.. Чем я для него не жертвовала! Но смирю сегодня эту гордость и жажду мести, чтобы еще раз испытать его. Мужчины! Устав от нежной любви добродетельной женщины, вы ищете новой утехи на груди распутницы, сумевшей взять вас лестью. О, такое сердце, которому вы дали залог вашей верности, - его вы можете оскорбить и покинуть и, заглушив упреки совести, не опасаться больше ничего, потому что, поруганное и брошенное, оно находит гордое пристанище в своей незапятнанной славе - в чистой совести. Но вот безудержный развратник покидает женщину, коварно отняв у нее сперва и эту естественную защиту и это утешение... что он оставил ей? Отчаянье и месть! (Уходит.)
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
КАРТИНА ПЕРВАЯ
Уголок на берегу в кольце деревьев и скал. Кора играет с ребенком. Алонсо любуется ими.
Кора. Признайся, похож он на тебя? Или ты скажешь - нет?
Алонсо. Скорее все же на тебя - прозрачный твой румянец и милая улыбка.
Кора. А бронзовые волосы, Алонсо? И светлые глаза... О, точный образ моего властителя! Отрада сердца моего! (Прижимает ребенка к груди.)
Алонсо. Наш маленький, сдается, меня обкрадывает: он со мною делит, Кора, твою любовь или по меньшей мере ласки. До его рождения они принадлежали только мне.
Кора. Ах нет, Алонсо! Материнская любовь нисколько не обеднит отца. В ней новая живая радость. Сердце женщины в благодарном порыве рвется к виновнику ее двойного счастья.
Алонсо. Неужели Кора приняла всерьез мой упрек?
Кора. Мне кажется, малыш вот-вот заговорит, и это будет последний из трех праздников, назначенных природой для сердца матери, чтоб вознаградить его за непрестанные тревоги.
Алонсо. Какие же три праздника?
Кора. Восторг рождения я опускаю: он не совсем бескорыстен. Но, когда впервые, подобно белому цветку, покажется зубок из алой почки, где он таился, - это ли не праздник? Затем, когда от рук отца ребенок без поддержки побежит с веселым смехом и радостно уткнется лицом в колени матери - для материнского сердца это второе торжество. Но слаще третий праздник: когда впервые язык младенца, запинаясь, произнесет благословенные слова: отец и мать!.. О, эта радость светлее всех других!
Алонсо. Кора, любимая!
Кора. Алонсо! Каждый день мой и каждый час я воссылаю благодаренья небу за то, что есть у меня мой сын и ты!
Алонсо. Небу - и Ролле!
Кора. Да, небу и Ролле; а ты не благодарен им, Алонсо? Не счастлив ты?
Алонсо. Это спрашивает Кора?
Кора. Но почему тогда стал неспокоен твой сон? Почему настороженным слухом в ночной тиши нередко я улавливаю твой приглушенный вздох?
Алонсо. Забыла? Разве я не воюю против родины? Против братьев?
Кора. А разве они не замышляют уничтожить нас? И разве не все люди братья?
Алонсо. Что, если они победят?
Кора. Тогда я побегу и встречусь с тобою в горах.
Алонсо. Побежишь, Кора? С ребенком на руках?
Кора. А что? Когда, почуяв опасность, мать бежит с младенцем, ты думаешь, ей ноша тяжела?
Алонсо. Кора, любимая, ты хочешь вернуть мне покой?
Кора. О да! Хочу! Хочу!
Алонсо. Тогда спеши к убежищу в горах, туда, где прячутся все наши женщины и девушки, где дети наших воинов укрылись до окончания войны. Не может Кора противиться желанью и мужа, и сестер, и своего царя.
Кора. Алонсо, я не могу тебя оставить. О, каждый час разлуки ты будешь являться моему воображенью израненный, покинутый, один средь поля. Я не могу тебя оставить! Нет!
Алонсо. Со мною будет Ролла.
Кора. Да. Пока идет сраженье, - и там, где яростней оно, там будет Ролла. Отомстить он может, но не спасти. Он будет рваться к опасности - он ради нее оставит даже и тебя. А я клялась покинуть мужа только вместе с жизнью. Дорогой! Мой дорогой Алонсо! Или ты хочешь, чтоб я нарушила обет?
Алонсо. Будь по-твоему. Во всем великом и прекрасном ты выше всех - в отваге, в нежности, в правдивости... Ты - моя гордость и мой покой, ты все для меня! И есть же на свете глупцы, которые гонятся за счастьем и в поисках его проходят мимо любви!
Кора. Алонсо, я не могу тебя благодарить: молчание - вот голос истинного чувства. Кто хочет чувство выследить по звуку, тот его теряет...
Шум за сценой.
Что там? Царь идет?
Алонсо. Нет, это полководец расставляет стражу - она должна окружать храм во время богослужения. Это идет Ролла, первый и лучший из героев.
Звуки труб. Входит Ролла.
Ролла (на ходу). Ставь их на холме, против испанского лагеря.
Кора. Ролла! Мой друг, мой брат!
Алонсо. Ролла! Мой друг, мой благодетель! Чем, как не жизнью, могли б мы уплатить тебе наш долг?
Ролла. Живите в мире, а про долг забудьте: Ролла вознагражден с лихвой.
Кора. Ты видишь этого младенца? Он - кровь моего сердца. Но, если когда-нибудь он станет любить и чтить Роллу меньше, чем своего родного отца, ненависть матери падет на него!
Ролла. Ох, довольно! Какую жертву я принес? За что благодарите? Счастье Коры - вот что было целью моей любви. Я вижу Кору счастливой. Цель достигнута, и я вознагражден. А теперь, Кора, выслушай совет друга. Ты должна укрыться, должна уйти в священные пещеры, в тайное убежище, куда сегодня, после жертвоприношения, удалятся наши женщины - все, даже жрицы Солнца.