Кэт посылает Вам сердечный привет, к которому, конечно, присоединилась бы и Джорджина, но она уже уехала с детьми в Бродстэрс. Мы, вероятно, уедем туда утром в субботу, но это зависит от моей бедной сестры. Прошу Вас, передайте от меня самый горячий привет Уотсону, и скажите, что я всегда его помню. Я собирался написать Вам письмо, но, право, не знаю, что у меня получилось. Даже не подберешь названия. И поэтому, если Вы допустите, чтобы я задолжал Вам одно письмо, я заглажу свой долг у моря по первому же требованию.
Здесь, как и повсюду, Ваш покорнейший слуга.
199
ДЖОНУ ФОРСТЕРУ
Брайтон
...Если бы Вы только слышали проклятия и вопли этой пары! * Если бы Вы видели, как сумасшедший выбросил врача и сиделку в коридор, чуть их не убив, как мы с Личем кинулись спасать доктора, как наши супруги не пускали нас, как доктор совсем побелел от страха, как к нему на помощь явились три других врача, - эту атмосферу миссис Гэмп, смирительных рубашек, хлопочущих друзей и слуг, Вы бы сказали, что все это вполне меня достойно и в моем духе...
Стоит туман, но вчера погода была восхитительная. У меня в мозгу прилив всяческих имен - но пока, впрочем, ничего подходящего нет...
200
МИСС КУТС
Девоншир-террас,
29 марта 1849 г.
...Я знаю, что Вы не обвините меня в злоупотреблении Вашей добротой, а потому не стану более извиняться за свою просьбу.
Если Вы решите оказать помощь людям, о нужде которых я недавно узнал, то могу поручиться, что они будут достойны этой помощи. Надо помочь семье внука того самого Генри Гольдсмита, которому Оливер посвятил своего "Путешественника" и который считается прототипом мистера Примроза в "Векфильдском священнике" - книге, которая, скажу не преувеличивая, пожалуй, принесла больше добра и наставила на путь истинный больше людей, чем любое другое литературное произведение.
У этого внука есть шесть сыновей и дочь. Хотя доход его никогда не превышал двухсот фунтов в год, а большую часть его жизни достигал всего ста шестидесяти фунтов годовых, он сумел дать им всем (тем, кто уже вырос) хорошее образование, найти двум из них место на кораблях, а одного устроить в морское училище. Сам он - лейтенант военного флота и сейчас командует таможенным крейсером, однако расходы на содержание семьи и особенно долг в пятьдесят фунтов, занятых, чтобы обеспечить одного из старших сыновей всем необходимым, поставили его в очень затруднительное положение; если он не сумеет расплатиться, ему грозит увольнение со службы.
Я получил письмо от его жены - очень скромное и трогательное, которое убеждает меня в том, что с помощью мизерной суммы можно спасти доброе имя весьма достойного человека. Собрать деньги по подписке среди литераторов вот единственное, что пришло мне в голову для того, чтобы собрать всю сумму (если будет меньше, это, как я понимаю, не принесет ему никакой пользы), и если Вы сочтете возможным принять в этом участие, я буду Вам весьма признателен.
201
КЛАРКСОНУ СТЭНФИЛДУ
Девоншир-террас,
25 мая 1849 г.
Дорогой Стэнфилд!
Нет, нет и еще раз нет! Кровь и смерть! Безумие и хаос! Любая из натур - но не все в целом. О блаженная звезда рассвета, да из чего я, по-вашему, сделан, чтобы передавать от имени кого бы то ни было такую свинскую, телячью, ослиную, бесовскую просьбу?!
Мой друг говорит мне: "Не осведомитесь ли Вы у Вашего друга мистера Стэнфилда, какова будет плата за такую вот малюсенькую картинку, чтобы, случись она мне по карману, я мог бы ею обзавестись?" Я говорю ему: "Осведомлюсь". Он говорит: "Не укажете ли Вы, что мне хотелось бы послужить одной из натур?" Я говорю: "Укажу".
А теперь я бьюсь головой об дверь, снедаемый горем и отчаянием, и буду продолжать это занятие, пока не получу от Вас ответа.
Всегда Ваш - Непонятый.
202
ГАНСУ АНДЕРСЕНУ
Лондон, Девоншир-террас,
4 июня 1849 г.
Дорогой и многолюбимый Андерсен!
Я посылаю эту наспех нацарапанную записку к Вам за море, чтобы поблагодарить Вас за радость, которую доставило мне Ваше любезное письмо, и заверить Вас, что всегда о Вас помню.
Моя жена и дети шлют Вам самые сердечные приветы, и все мы хотим знать, когда Вы поможете нам стать лучше и счастливее, написав новую книгу. Мы негодуем на Стокгольм, и негодуем на Финляндию, и твердим друг другу, что Вам надо бы пребывать только на родине (разумеется, Англия, где мы встретили бы Вас с восторгом, составляет исключение) и с пером в руке сидеть над изрядной стопкой бумаги.
Обе баронессы прибыли сюда благополучно. Они оказались очаровательными баронессами, и я принял их в сердце свое со всем почтением, любовью и любезностью.
Я чрезвычайно рад получить от Вас новую весточку и послать Вам свою, хотя бы лишь для того, чтобы пожать Вам руку и заверить Вас в сердечной симпатии, дружбе и уважении, которые питает к Вам
Ваш друг и верный читатель.
203
РЕДАКТОРУ "ДЕЙЛИ НЬЮС"
Бродстэрс,
среда, 11 июля 1849 г.
...чрезвычайно шутливая статья о банкете во дворце лорд-мэра в прошлую субботу, напечатанная во вчерашнее номере Вашей газеты, который мы получили сегодня, интересует меня и заботит только в той мере, в какой она исказила речь, произнесенную мною на этом обеде. Если бы Вы сочли, что точная передача того, что было мною сказано, не повредит остроумию этой сатиры, я был бы Вам весьма обязан. Сказал же я следующее... Что, на мой взгляд, лестное признание литературы гражданами Лондона нам тем более приятно, что оно весьма необычно для этого зала, но принесет им тем больше пользы, чем обычнее будет казаться в будущем. Что я от имени писателей благодарю за комплимент, считая его заслуженным, так как у нас есть основания полагать, что многие деловые люди, неустанно трудящиеся изо дня в день, порой отдыхают в мире фантазии, созданном нами, после чего с прежней энергией берутся за дела; и что, несомненно, глава магистрата величайшего города мира может считаться достойнейшим представителем наших читателей этого рода...
204
МИССИС ХОЛЛ
Девоншир-террас,
среда, 18 июля 1849 г.
Дорогая миссис Холл!
Я вернулся в город только вчера вечером, иначе я уже давно сообщил бы Вам, что Ваш подарок заставил меня от души смеяться (Вы и представить себе не можете, с какой нелепой серьезностью вскрывал я этот ящик, не догадываясь о его содержимом) и что я весьма признателен Холлу за его любезное и необычайно точное выполнение моих пожеланий. Конечно, мне следовало бы приехать к Вам, чтобы высказать все это лично, но в понедельник мы на два с половиной месяца уезжаем в Бончерч, и я не покладая рук отвечаю на сотни писем сотен людей, которые написали мне о самых различных предметах - а то и вовсе ни о чем, некоторые же (пожилые дамы из Уэльса) - о своих сыновьях, коих я, по их мнению, должен пристроить к какому-нибудь делу во всех частях света.
Я получил от миссис Сеймур, вдовы художника Сеймура, совершенно сумасшедшее, - и притом чрезвычайно оскорбительное, - письмо, содержащее различные утверждения относительно авторства "Пиквика" - абсолютно лживые с начала и до конца. Среди названных ею людей, о которых я до сих пор ничего не слышал, она, сбивчиво излагая будто бы известные мне обстоятельства, упоминает как своих друзей, оказавших ей помощь, Вас и Холла. Хотя я ни секунды не сомневаюсь, что ни Вы, ни он не способны заподозрить меня в подлости или нечестности, наглость, с которой эта особа заявляет свои претензии, произвела на меня достаточно сильное впечатление, чтобы на случай, если Вы действительно знакомы с ней, уведомить Вас о том, как она привыкла расправляться с пустяком, который мы именуем "истиной". И если Вас не затруднит просесть два письма, я хотел бы послать Вам ее письмо ко мне и письмо, написанное мне мистером Чепменом, издателем, в ответ на приложенную к ее письму (которое я послал и ему) записку: "Будьте добры сообщить мне, удивило ли Вас это послание так же, как и меня, и считаете ли Вы, что оно содержит хоть крупицу истины".
Как всегда, Ваш.
205
РИЧАРДУ УОТСОНУ *