26 декабря 1900 г. (8 января 1901 г.) Ницца.
26 дек. 1900, вечер.
Актриска, что ты беспокоишься? Я получил сегодня твою телеграмму и долго не знал, что тебе ответить. Здоров, как бык, - ответить так? Но это совестно. А вот как твое здоровье? Все еще сидишь дома или уже бываешь и в театре? Дуся моя хорошая, не болеть, конечно, нельзя, но лучше не болеть. Когда ты далеко от меня, то черт знает какие мысли приходят в голову, и становится даже страшно. Не хворай, милая, без меня, будь умницей.
Сегодня был в Монте-Карло, выиграл 295 франков. Получил из Ментоны телеграмму от Немировича; завтра увидимся. Купил себе новую шляпу. Что еще? Получила роль в новом виде?
Ты пишешь, что послала мне каких-то два письма, - очевидно, полученных в Москве на мое имя. Если ты послала, то знай: я не получал. Суля по газетам, в Ялте теперь холодная, бурная погода, мороз; матери покажется там очень скучно и нудно.
Твое последнее письмо очень трогает, оно написано так поэтично. Умница ты моя, нам бы с тобой хоть пять годочков пожить, а там пускай сцапает старость; все-таки в самом деле были бы воспоминания. У тебя хорошее настроение, такое и нужно, только не мельчай, моя девочка.
Крепко тебя целую, хотя, по-видимому, тебе это уже надоело. Или не надоело? В таком случае обнимаю тебя крепко, держу так, обнявши, 20 минут и целую наикрепчайшим образом. Напиши, как идут репетиции, какое идет уже действие и т. д. Вообще, как идет дело, не лучше ли отложить пьесу до будущего сезона.
Как писать адрес на телеграммах? Mechtcherinoff - c'est long et incommode*. Нельзя ли просто: Olga Knipper, Mersliakovsky, Moscou. Ведь почтальоны знают, где ты живешь. Ну, однако, до свиданья! Пиши, а то расшибу.
Твой Antoine. * Мещеринова - это длинно и неудобно. (франц.)