Возможности — это замаскированные проблемы. Китайская мудрость.
— Тритти, вставай! — Раздался у меня над ухом жизнерадостный голос Захарыча. Поморщилась, и, не открывая глаз, спряталась под одеялом — хорошо некоторым, никаких проблем со сном, и круглые сутки веселье.
— Тритти! — Не выдержав, приоткрыла один глаз, и прицельно запустила подушкой в источник шума. Ожидаемо не попала.
— Динь-динь! — Мой персональный призрак взбесился, что ли? Хорошо, что тут много подушек. Хоть душу отведу.
— Госпожа! — Последнюю подушку я кинула на рефлексах, автоматически скорректировав траекторию. И, разумеется, попала.
Рикки снесло с ног. Я с ужасом бросилась к ребенку, явно пребывающему в состоянии шока, и быстро его осмотрела. Цел, слава стихии! Вот только боюсь, что ни с того ни с сего швыряющаяся подушками хозяйка произвела неоднозначное впечатление.
— Рикки, ты в порядке?
— Со мной все хорошо. Что-то случилось, госпожа?
— Сон приснился. — Опять не врем, а творчески умалчиваем. А с чего Захарыч устроил мне такую пробудку, я еще разберусь.
Рикки почему-то понятливо закивал, а потом замялся.
— Госпожа, я не совсем понимаю, как мне поступать. Ваша приемная уже заполнена, а они все продолжают прибывать.
— Кто? — Что-то я временно утратила нить разговора.
— Цветы, госпожа.
— Какие еще цветы? — Я решительно встала, чувствуя, что лучше один раз увидеть, чем полчаса расспрашивать Рикки, и решительно шагнула в соседнюю комнату. После чего на некоторое время застыла, пыталась осознать открывшийся вид.
Комната утопала в цветах, от аромата которых было уже банально трудно дышать. Огромные корзины букетов заполнили пол, взобрались на столы и стулья, оккупировали подоконник и частично стены. Я непроизвольно сделала шаг назад.
— Что это?!
— Букеты, госпожа… — Рикки чуть вздохнул.
— Откуда они здесь взялись?!
— От поклонников, госпожа. Обычай такой, после бала господа посылают букеты понравившимся леди. А потом обычно и сами заходят в гости…
— Еще и заходят?! — Мое терпение лопнуло при виде хихикающего призрака. — К черту все эти букеты!
По комнате словно пронесся легкий ветерок, и она мгновенно опустела. На пол с тихим шелестом спланировали бумажки, до этого, видимо, находившиеся в букетах. Пол украсили множество свертков разных размеров. Я открыла рот и молча его закрыла. Мою мысль озвучил Захарыч:
— Вот даже не хочу знать… — Ошеломленно пробормотал он. — Совершенно не хочу знать, куда они перенеслись. Хотя вру, хочу… Уж больно картинка в голове получается сюрреалистическая…
Я фыркнула, потом аккуратно пошевелила ногой один из валяющихся свертков. Любопытно, что это? Явно было в цветах или корзинах.
— Рикки, открывай эти свертки. Да, и все остальные цветы отсылай обратно, нечего мне комнату заставлять… И бумажки собери. — Быстро я надавала поручений, удирая обратно в спальню. Мало ли, мне вот срочно надо ванну принять. И переодеться, меня в Магикусе ждут.
Когда спустя минут сорок я опять вышла в приемную, на этот раз уже более-менее довольная жизнью, меня ждал завтрак, стопка листиков рядом и груда блестящек на отдельном подносе. Я покосилась на них слегка насторожено — такое количество украшений произвело определенное впечатление. Приступив к завтраку, поинтересовалась у Рикки, умеет ли он читать, а когда мне с гордостью напомнили, что кое-кто и в школу походить успел, я кивнула на стопку листиков и попросила почитать вслух.
Следующие пять минут основные усилия я прикладывала к тому, чтобы не подавиться. Захарыч вообще ржал, ничуть не стесняясь, благо, его сейчас видела только я. Опусы, посвященные моей незабвенной красоте, действительно радовали. Особенно стихотворные.
— О дикой розочки росток, Вы словно тонкий колосок, и Вас когда увидел я, к Вам понеслась душа моя… — С выражением декламировал Рикки.
— Давай следующую. — Буркнула я, наливая себе чай. У меня уже не было сил это комментировать.
— И словно дикий мотылек, украв от солнца огонек, украли сердце вы мое, о вас одной мечтаю все…
— Пфф… — Я потянулась к шоколадке. В принципе, сочинения были довольно однотипные. Видать, мастерство стихосложения в Империи не сильно развито.
— Как поросеночек игрива… — Я все же подавилась, не поверив собственным ушам. Захарыч тоже замер, но, похоже, предвкушающе.
— Что-что там написано?! Прочитай-ка еще разок. — Попросила я Рикки, отодвигая чай от греха подальше.
— Как поросеночек игрива, легка, как у лошадки грива, ты словно уточка идешь, и мысли все с собой берешь…
— Тааак. Поросеночек, значит. — Я встала и прошлась по комнате, не обращая внимания на икающего от смеха Захарыча. — А кто автор сего шедевра?
Рикки развел руками.
— Корзины подписаны были, а сейчас разве угадаешь…
— Мда, жаль. — Я ненадолго задумалась, потом махнула рукой. — Раз авторов мы все равно узнать не можем, то просто сожги все эти опусы и все. И нам нужна карета, пора в Магикус ехать. — Я перевела взгляд на драгоценности, но, учитывая, что опознать их хозяев пока была невозможно, просто пожала плечами. Потом решу.
Меня встретили прямо у входа в Магиус. Леди Иррия и с ней незнакомый мне маг о чем-то тихо спорили, но, с моим появлением, мгновенно переключились, изобразив радость встречи. И, если Иррии я более-менее доверяла, то ее спутник вызывал у меня смутную опаску.
— Лорд Тефлин, временно исполняющий обязанности главы Магикуса. — Представленный лорд ласково мне улыбнулся, отчего вызвал сильную настороженность.
— Леди Тритти. Невероятно рад с вами познакомиться! — Мне нежно пожали руку, отчего я испытала желание удрать куда-нибудь подальше. Сговорились они все, что ли?! Но, как оказалось, на этот раз я была не права. Лорд просто радовался полученному с моей помощью доступу к закрытой части библиотеки и хранившимся там дневникам предыдущих глав Магикуса, и в благодарность разливался соловьем.
— Ваша помощь просто бесценна! — На меня смотрели с умилением и легкой надеждой. — Я отдал приказ о полном содействии любым вашим изысканиям! Леди Иррия будет вам по возможности помогать.
Еще раз рассыпавшись в благодарностях, временный глава Магикуса оставил нас одних. Я молча закатила глаза, потом поинтересовалась:
— Ну, что там нашли?
— Очень многое… — Иррия чуть улыбнулась, после чего повела меня к себе, по дороге вводя в курс дела. — Из того, что интересует вас, информации совсем немного, но кое-что мы нашли.
Рассказ Иррии был краток. Дневник некоего Терра Дара действительно хранился в особой секции библиотеки, но хранимая им информация была по большей части теоретическими выкладками об изучении структур природных магических потоков. Мэтр утверждал, что магические потоки являются, по сути, концентрированной энергией неясного происхождения, повлиять на которую магам невозможно. Потому что ни один маг не способен пропускать через себя поток такой силы. Серьезно предостерегалось против попыток использовать такую энергию даже частично, и описывалось пара случаев полного выгорания магов. Высказывалось предположение, что магические потоки между собой связаны. Но, самое на мой взгляд интересное, было утверждение автора, что выход таких потоков на поверхность, всегда сопровождается устойчивой аномалией, такой, например, как портал в Переходном и его двойник в Астреле.
— Почему аномалией? — не поняла я.
— Ну подумай сама. — Иррия чуть слышно хмыкнула. — Маги-то не могут создавать порталы. Нет у нас столько энергии, даже если весь Магикус объединится. Так вот, как раз магические аномалии и отмечают места выхода потоков на поверхность. Всего известно три таких места — портал Переходного, Туманные водопады и Эллейский лес.
— Ну, портал служит для перемещения, это понятно. — Мы, наконец, достигли комнаты Иррии и я с удовольствием упала в мягкое бархатное кресло. — А остальное?
— Изучается. — Иррия налила чай, проводив внимательным взглядом носящегося вокруг призрака и поинтересовалась. — Леди Тритти, а где вы успели со вчерашнего дня подхватить вместе с вашим спутником нестабильное ментальное воздействие?
— Что?! — Опять я подавилась чаем. Захарыч от неожиданности замер, уставившись на магиню. — А поподробнее?
— Не поработай я вчера с вашей аурой, может, и не заметила бы. — Невозмутимо отозвалась Иррия, отпивая чай. — Воздействие очень легкое, идентичное у обоих, поэтому предположу воздействие артефакта.
— А что оно делает?! — Не выдержал Захарыч, повысив голос. Понятно, как на меня какая-то ерунда сваливается, так ему смешно, а как сам попал под раздачу… Я фыркнула.
— В целом — снижает настороженность, повышает доверие, еще много всего затрагивает, но по чуть-чуть. Очень похоже на «возвращение в детство». Но в отличии от него кратковременное, действием не более суток, и почти не определяемое. — Магиня по очереди рассматривала нас с профессиональным интересом. — Снять?
— Да! — Захарыч подлетел к ней. — И с меня первого!
Пока Иррия, чуть пощелкивая пальцами, рассматривала Захарыча, я с легким недоумением спросила.
— Зачем все это?
— Понимаешь, Тритти, ментальные воздействия не просто запрещены, они почти невозможны. Нет в Магикусе магов такой специализации, а известные артефакты, способные на это, можно пересчитать по пальцам одной руки. Все они находятся под очень жестким контролем, и, самое главное, ими невозможно воспользоваться незаметно и их действие намного более явное. Ну вот как… — Она на пару секунд задумалась, не переставая пощелкивать пальцами. — Как изделие из дерева, вырубленное топором или выпиленное тонкой пилочкой. А само заклинание… Ведь его не зря так назвали. Ребенка намного легче в чем-то убедить, к чему-то склонить, причем вполне добровольно, особенно если он доверяет взрослому.
Иррия закончила с Захарычем и перешла ко мне. А я задумалась, пытаясь понять, когда на меня воздействовали. А ведь действительно, что-то со вчерашнего дня я вела себя как-то… по-детски. Стоит вспомнить глупый побег, прыжки на кровати, пуляние подушками… Да и Захарыч сегодня с утра тоже вел себя… не вполне адекватно.
— Вот и все. — Иррия вернулась на свое место за столом, и занялась уже остывшим чаем, видимо, давая нам время прийти в себя. — Единственное, что могу посоветовать — соблюдать сегодня осторожность, да и обращать внимание на тех, кто захочет вас в ближайшее время в чем-то убедить.
— Спасибо вам, леди Иррия. — Искренне поблагодарила я, после чего вернулась мыслями к написанному в дневнике. — Скажите, у вас нет идей, чего хотели добиться лорды, закрывая портал?
— В дневнике было упоминание об одной возможности. — Почему-то медленно произнесла магиня. — Боюсь, кроме меня вообще никто не принял это всерьез. Просто упоминание, что в древности существовало какое-то рукотворное сооружение, для работы которого использовалась как раз энергия магического потока. Каким-то образом магам древности удалось на время изменить естественное течение, и дать энергию потока своему изобретению. И никаких подробностей.
— И так все понятно… — Проворчал уже оклемавшийся Захарыч. — Если перекрыть поток воды, он будет искать себе другое русло. Если перекрыть магический поток, энергия потечет туда, куда найдет дорогу. И если канал для нее уже был однажды проложен, попробует его заполнить…
— И запустит тот механизм, который был построен для работы на ней. — Закончила я.
Интерлюдия.
Мэтр Чьорт, магистр естественной алхимии, в очередной раз тихо выругался, помешивая драгоценное варево. Уже почти не осталось сомнений, что где-то все же вкралась ошибка, и на этот раз тоже ничего не выйдет, а места о славе и богатстве так и останется всего лишь мечтою. А ведь только одни расчеты заняли более трех месяцев! И вот опять, все бесполезно…
Уже в полной уверенности, что все потеряно, мэтр все же продолжал помешивать. Любое дело нужно доводить до конца. В любом случае.
Пожалуй, это было одной из основных черт характера Йориуса, причем с самого детства. Он был рожден с очень слабым магическим даром, поэтому не мог претендовать на бесплатное обучение. Осознав это, уговорил родителей отвести его в услужение старому алхимику, обосновавшемуся неподалеку от их городка.
И все долгие годы их совместного проживания тот не мог нарадоваться на трудолюбие и упорство своего ученика. Несмотря на слабость дара, тот вполне преуспел в алхимии. А его учитель поспособствовал официальному получению им звания сначала ученика, потом подмастерья, и, наконец, мэтра. Йориус получил право именоваться магикусом со всеми положенными сему званию привилегиями. Но даже это его не радовало.
Хотелось славы. Изобрести нечто неизвестное и весьма ценное. Бесконечные расчеты не давали нормально высыпаться. Мэтр Чьорт все больше превращался в фанатика, одержимого алхимией. И вот сейчас, когда он почти у цели…
Первый луч восходящего солнца проник через специально открытое для этой цели окно и уперся прямо в кипящее варево, окончательно убедив мэтра, что в этот раз он тоже проиграл. Все. Мэтр Чьорт устало выпустил из рук тонкую палку-мешалку и разочарованно отступил, когда его комната внезапно резко уменьшилась в размерах.
Ошеломленный мэтр шагнул назад, и, споткнувшись, оказался на полу. И было отчего. В одно мгновение его комнатушка оказалась забита множеством корзин, заполненных самыми разными букетами. В воздухе, медленно оседая, кружились лепестки и пыльца, покрывая стол, его голову, и, самое печальное, слегка кипящее зелье.
В этот день мэтр Чьорт впервые в своей жизни напился, использовав для этого запечатанный кувшин крепчайшего вина, даренный его наставником в день получения магистерского звания. На следующее утро, страдая от дичайшей головной боли, он от души попинал корзины с чуть привядшими букетами и подойдя к испорченному зелью, принявшему ярко-желтый оттенок, всерьез задумался о несправедливости жизни. Надо сказать, это было самым большим везением мэтра, поскольку, пока он находился в сомнамбулическом состоянии, заработали вбитые в подкорку многолетние рефлексы, и мэтр, вместо того, чтобы просто вылить зелье, начал его стандартный анализ, сначала проверив на ядовитость, потом испробовав на лабораторных животных, и, в конце, не добившись никакой реакции, слизнул с ладони крошечную капельку, продержав ее на коже положенные пять минут.
Именно в этот момент мэтр и пришел в себя, поскольку зелье подействовало мгновенно и сразу. Из глаз потекли слезы, живот скрутило, но всего через несколько биений сердца мэтр осознал, что его голова больше не болит, а чувствует он себя просто замечательно. Так был изобретен универсальный антидот, сильно разбавленный вариант которого продавался как средство от похмелья и впоследствии был прозванный «чертовым зельем». Менее, чем за год, мэтр Чьорт стал одним из самых богатых и знаменитых алхимиков Империи. Но до конца счастливым он так и не стал. Его мучила загадка, кто и каким образом узнал о готовящемся эксперименте и помог ему, подкинув украшенные золотоцветником корзины. Именно его пыльца стабилизировала придуманное зелье. Причем, им была украшена каждая из корзин, делая намек как можно более явным. Бедному мэтру так и не пришло в голову, что в этом году в столице золотоцветник был просто модным…