Секретарь райкома Ерцева в Москве. Фабрика за время войны восемь раз получала переходящее знамя Государственного Комитета Обороны. Шесть миллионов бойцов можно было одеть в диагональ, выработанную лакинцами за годы войны. В День Победы знамя отдано лакинцам на вечное хранение. Фабрика награждена орденом Трудового Красного Знамени. Лена Прокофьева умерла.
Сестра ее Маруся в годы войны была секретарем комсомольской организации, а теперь заместитель председателя фабкома. Лучшая ткачиха Нюра Токмакова в Иванове. Ее подруга Зоя Молькова во Владимире. Кучерова еще до войны уехала учиться в академию.
Фабрика все время занимает одно из первых мест во Всесоюзном социалистическом соревновании текстильщиков. Цеханский здесь, артисты у него все новые, готовят постановку.
- Посмотрим, что это будет за постановка! - с интересом сказала женщина.
Утром я обошел поселок. Он изменился. Молодые тополя, при мне посаженные, стали стройными деревьями. Там, где до войны был пустырь, появились теперь новые улицы, состоящие из маленьких, одноквартирных домиков. Каждый из них электрифицирован, в каждом - радио, хорошая мебель, кружевные занавески, коврики, цветы. Очень много цветов.
Новые, каменные, многоэтажные дома стоят теперь напротив фабрики. Заново отделан рабочий клуб. Мотовоз тащит крытые платформы прямо со двора фабрики на станцию Ундол. Все это построено уже в годы войны и в первые дни года новой пятилетки.
Я прошел на фабрику. От самых ворот начинается аллея щитов, стендов, транспарантов. Много новых имен.
"Настя Кирова досрочно выполнила месячный план в ткацкой".
"Зоя Карамова борется за первое место в-прядильной".
Еще плакат:
"В 1950 году хлопчатобумажная промышленность СССР должна дать стране 4,5 миллиарда метров ткани!"
Это составляет более двадцати метров на душу населения в год. Почетная и благородная задача!
Есть и тревожные плакаты: та или иная бригада, тот или иной цех не выполнили дневное задание, ставят под угрозу план фабрики.
Вхожу в главное здание и останавливаюсь перед огромной витриной, заполненной портретами пожилых и молодых людей. Витрина хорошо отделана, каждая фотография заключена в позолоченную рамку, многие снимки цветные.
Когда-то Уолт Уитмен писал, что до него художники изображали тысячи людей и среди них только одного с сиянием вокруг головы. Он же мечтал изобразить сотни тысяч людей - и вокруг каждого лица божественное сияние! Поэт хотел сказать, что для него каждый простой человек - творец и, стало быть, божествен.
Но рабочий человек в Америке не творец. Он-раб машины, раб хозяина. Право на "индивидуальность" принадлежит в Америке верхним десяти тысячам, в то время как у нас право на творчество и расцвет личности - реальное право миллионов.
Рядом с витриной лучших производственников витрина лакинских фронтовиков-орденоносцев. Их военные гимнастерки украшены орденами и медалями за взятие и освобождение многих городов. Вы невольно задаете себе вопросы: "Как они перестроились на мирную деятельность? Что нового принесли в жизнь родной Лакинки?" Вот этот чернобровый-мастер Абрамов! Пройти к нему в цех, посмотреть его на работе, а потом в быту!.. Впрочем, нет, не все сразу!
Иду по цехам, вспоминаю, как все это выглядело восемь лет назад. Во время войны к станкам пришли подростки, домашние хозяйки, пенсионеры. Это обстоятельство заставило лакинских руководителей обратить особое внимание на работу с людьми. Постоянное внимание к производственному процессу, учеба на ходу, неослабный контроль за результатами соревнования, за соблюдением рабочих приемов видны теперь в каждом цехе.
Везде - и там, где хлопок чистится и треплется, и там, где он течет широкой струёй, и там, где эта струя дробится на сотни ручейков, и там, где ручейки превращаются в миллионы тончайших струн, - везде видны овеянные славой флаги и знамена. Вот протянулось полотнище. На нем выведено: "Бригада высокой производительности Анастасии Кировой". Далее, на стене справа, портрет Кировой, а в конце неширокого прохода видна и сама Кирова, пускающая в ход остановившийся станок, и девушки ее бригады, скользящие между станками.
Настя Кирова была подростком, когда ее старший брат ушел на фронт. Однажды он прислал письмо и фотокарточку. Возле пушки стояли девять молодых людей в белых полушубках и меховых шапках.
- "Девять и одна!" -озаглавил он этот снимок.
Она сфотографировалась около своих станков и, озаглавив открытку так: "Одна и шесть", послала брату.
Когда Нюра Токмакова и Зоя Молькова перешли на большое количество станков, им потребовалась третья сменщица. Они были уже в такой славе, в таком почете, что имели право сами выбрать себе сменщицу. Многих они отклонили, прежде чем остановились на Насте Кировой. С виду она была им не под стать. Хрупка на вид. В ее глазах, однако, лакинские рекордсменки прочли настойчивость и быструю сообразительность, а в ее плавных движениях, гордой и достойной манере держаться угадали ткачиху с большим будущим.
Итак, эта маленькая, хрупкая девушка распрощалась со своей шестеркой и вступила в состязание с лучшими ткачихами фабрики.
Она не только превзошла в своем искусстве Нюру Токмакову и Зою Молькову, но стала выдающейся ткачихой всесоюзного масштаба. По скорости своих рабочих приемов Настя Кирова не уступает знаменитой ткачихе Марии Волковой с Ореховского комбината. Неоднократно занимала она первые места во Всесоюзном соревновании текстильщиков, награждена орденом "Знак почета".
Мы беседуем с Анастасией Георгиевной Кировой в конторе ткацкого мастера. Ровный, мерный шум станков приглушенно доносится сюда через .закрытую дверь, врывается мгновенным грохотом, когда дверь приоткрывают. Кирова сидит за столом, положив перед собой тонкие, красивые руки. У нее умные, живые глаза, белое лицо, маленький пунцовый рот, маленькие уши все как бы кукольное, детское и в то же время выразительно-серьезное.
- Моя бригада такая - не смотрим, чей почин. Если хороший подхватываем!
Показатели бригады Кировой действительно говорят сами за себя.
Двести пятьдесят процентов уплотнения к типовому. То есть количество станков, обслуживаемых бригадой, в два с половиной раза больше, чем обычно. Выработка нормы свыше двухсот процентов на всю бригаду.
Каким образом добилась Кирова такого выдающегося успеха?
Прежде чем учить других, она сама усвоила ряд безошибочных рабочих приемов, усовершенствовала их так, чтобы не было ни одного лишнего движения, отлично изучила свой станок, знает назначение каждой детали, научилась самостоятельно исправлять мелкие неполадки, не дожидаясь помощника мастера. Если у нее остановилось два станка - один из-за обрыва нити, а второй из-за разладки, - она не теряется, знает, как ей поступить. Многие ткачихи, увидев, что у них разладился станок, спешат к помощнику мастера, уже не обращая внимания на другой, с оборвавшейся нитью. Но если поступать обдуманно, спокойно, надо прежде всего пустить станок, который ты сама можешь привести в движение.
Из копеек составляются рубли. А из таких выигранных, считанных минут накапливаются многие метры ткани.
Прийти на пятнадцать - двадцать минут раньше, хорошенько подготовиться, проверить, кате работают станки у сменщицы, заранее организовать свое рабочее место так, чтобы все было под руками - крючок, щипцы, ножницы, правильно расположить инструмент, чтобы не приходилось искать то или другое, держать уток на таком расстоянии от станка, чтобы при зарядке челнока можно было взять початок, не сходя с места, - многим таким приемам Кирова научилась, многие открыла сама. Кирова старается теперь учить других, наталкивать их, чтобы они сами доходили до маленьких открытий. Очень важно, чтобы наряду с точным усвоением уже известных рабочих приемов они вырабатывали свои собственные.
Нужно только натолкнуть и подсказать принцип работы, а приемов можно отыскать множество.
У Кировой есть несколько учениц. Среди них ее сестра Лида, ученица первого курса Лакинского вечернего текстильного техникума. В то время как в других бригадах обучение занимает три месяца, Кирова в один месяц обучает всем особенностям ткацкого дела. Она так внимательно умеет подойти к ученице, так живо представляет ей смысл ткацкой работы, главные секреты этого искусства, что той уже легко двигаться вперед.
Кирова убеждена, что человек, все может, если он действительно того желает. Она не верит, что существуют "пожизненные лентяи" и "неисправимые лодыри".
- Одно время распустились у меня две девушки. Я им только сказала: "Ткачихи, как бы вам не пенять на себя потом. Знаете, какая наша фабрика?" - "Знаем, говорят, краснознаменная, орденоносная, победительница всех соревнований!" - "То-то, говорю, а вы своей рассеянностью на работе хотите запятнать все наши достижения". Девчата говорят: "Мы, товарищ Кирова, очень извиняемся. Будем со вниманием работать!" И верно, стали хорошо работать!
ПИСЬМО ВТОРОЕ
Групорг Евдокия Ивановна Кузьмина. - Секретарь парткома Королев и нормировщик Морев-люди комсомольской школы.
- Заходите, заходите, дорогие гости! - приветствовала нас высокая, еще не старая на вид женщина в модном шерстяном платье с плечиками, похожая скорее на учительницу, чем на фабричную работницу.
- Как плохо без огня! Сегодня, как назло, свет не горит! - с досадой говорила она, ставя на покрытый чистой белой скатертью стол чайную посуду, печенье и конфеты.
Встреча происходила в том новом доме, что стоит напротив фабрики при самом въезде в рабочий поселок. Смеркалось.
- Пейте, родненькие, чай! Простите, у меня все чашки, а мужчины любят стаканы.
Она принесла из кухни никелированный чайник и, разливая чаи, неторопливо продолжала:
- Сейчас работа на фабрике идет хорошо. Когда план не выполняешь настроение плохое, на свет не хочется глядеть. А сейчас все идет хорошо. Я работаю на самом трудном сорте. Банкаброшница. Все знают мою трудную работу и мои большие годы.
Главный инженер говорит: "Когда устанешь, Евдокия Ивановна, мы тебя на более легкий сорт переведем". Но я держусь, хотя мне уже без двух шестьдесят. Надо молодежь учить примером! Если вижу, что она не то делает, подхожу и говорю: "Ты неправильно работаешь. Нужно вот так". Если делает слишком крутую присучку, показываю, как надо правильно присучать. Нужно присучать за усики, а не внахлестку. У работниц, даже у отсталых, чувствуется теперь большое оживление в работе. Я всегда говорила на собраниях: "Подождите, переживем трудности, будем жить хорошо!"
Так и случилось. Радость была какая, когда карточки отменили! Помолчав, Евдокия Ивановна добавила глуховатым голосом: - Горя мне тоже хлебнуть пришлось. Муж у меня еще в гражданскую воину погиб, а двоих сыновей в эту войну потеряла.
...Неожиданно вспыхнул свет, выхватив из сумерек ее еще прямую, стройную фигуру. Кузьмина прижимала к глазам платок.
- Я всегда свое горе чужим перебиваю! - справившись с волнением, снова заговорила она. - Я ведь не только бригадир, я и депутат, второй раз выбранная. После новых выборов приходят ко мне молодые депутаты, спрашивают, как я работаю. "Очень просто, - отвечаю, - не считаясь со временем". Иногда только придешь с работы - смотришь, курьер из поселкового Совета.