Несколько лет назад моя подруга погибла в автомобильной катастрофе. Она ехала на велосипеде и ее задавило насмерть шестнадцатиколесным многотонным грузовиком.
Когда мне удалось оправиться от ее смерти в самом грубом смысле, мне стало казаться, что я вижу ее повсюду на улицах - всегда мимолетом, впереди меня, ее спина передо мной, исчезающая в толпе. Мне сказали, что это обычное явление. Я все еще вижу ее, хотя уже не так часто, и на какое- то мгновенье, я верю что это она. Время от времени я нахожу у себя вещи, оставшиеся от нее. Всегда что-нибудь очень простое. Однажды, мне случилось заглянуть в старую записную книжку, из которой выскользнул листок, неиспорченный, с прочными не тускнеющими чернилами. Она оставила его на моем столе, в Британской библиотеке, пять лет назад. Это было приглашение на кофе в 4 часа дня. Я прихвачу с собой пальто и горсть мелочи и встречусь с тобой в переполненном кафе, ты ведь будешь там сегодня? будешь? будешь?
"Ты переживешь это..." Именно стереотипы всему виной. Утрата любимого человека навсегда изменяет твою жизнь Ты не можешь пережить это, потому что "это", означает человека, которого ты любил. Боль прекращается, появляются новые люди, но пропасть никогда не уменьшается. Да и как она может уменьшиться? Индивидуальность того, кто был достаточно дорог для тебя, чтобы скорбеть о нем, не нейтрализуется смертью. Эта дыра в моем сердце имеет форму тебя и некем восполнить это место. Да и к чему?
В последнее время я много думаю о смерти, ее окончательности - вопросе, висящем в воздухе. Один из нас еще не закончил дискуссию, почему же другой уходит? И почему без предупреждения? Момент, к которому ты так тщательно готовился застает тебя врасплох. Толпа вламывается через окно, хватает тело, и тело уходит За день до прошлой Среды, в это же время, год назад ты была здесь, а теперь тебя нет. Почему? Смерть снизводит нас до недоумевающей логики ребенка. Если вчера, почему не сегодня? И где ты?
Хрупкие существа маленькой голубой планеты, окруженные световыми годами молчаливого космоса. Находят ли мертвые покой за пределами суматохи этого мира? И какой это покой для нас, если твоя самая усердная любовь не может вернуть их даже на день? Я поднимаю голову на дверь и думаю, что увижу тебя в проеме. Я знаю - это твой голос слышится прихожей, но когда я выбегаю в прихожую, она оказывается пустой. И нет ничего, что я могу сделать для того, чтобы что-то изменить. Последнее слово осталось за тобой.
Трепетание в желудке прекратилось, появилась тупая нестихающая боль. Иногда, когда я думаю о тебе у меня начинается головокружение.
Память делает мои мысли легкими, пьяными от шампанского. Все что мы делали вместе... И если кто-то скажет, что такова цена, я соглашусь заплатить. Это удивляет меня; вместе с болью и путаницей приходит прояснение сознания. Это стоило того. Любовь стоит того.
Август. Никаких новостей. В первый раз с тех пор как мы расстались с Луизой я чувствую депрессию. Предыдущие месяцы были безумными от отчаянья и притуплеными шоком. У меня было что-то типа полусумасшествия, если считать сумасшествием пребывание на грани реальности. В августе я чувствую пустоту и болезнь. Наступило протрезвление, и мне пришлось вернуться назад, к факту содеянного мной.
Во мне нет больше опьянения скорбью. тело и мозг знают как спрятаться от того, что слишком больно выносить. Так же как жертвы, горящие в огне достигают своего плато боли, так же и эмоционально страдающие могут обозревать себя какое-то время с высоты своей скорби. Эта отстраненность больше не принадлежит мне. Моя маниакальная энергия истощилась и мои слезы иссякли. Я засыпаю мертвым сном и но никогда не высыпаюсь. Когда мое сердце болит, я больше не могу плакать. Есть только тяжесть непоправимого поступка. Луиза была потеряна для меня и уже было слишком поздно.
Какое у меня было право решать как ей жить? Какое у меня было право решать как ей умереть?
В "Прикосновении Южного Комфорта" проводится "Месяц Кантри и Вестерна". Это также и день рождения Гейл Райт. Не удивительно, что ее знак зодиака Лев. Эту самую ночь, которая жарче ада и громче децибел, мы празднуем в компании с "Доном из Дома Гавкающей Гиены". ДБ2, как он любил себя называть. Бахромы на его пиджаке хватило бы на целый парик, если бы он был ему нужен. Ему он был нужен, но он был уверен что его "Невидимая Накладка Для Волос" как раз самое то. Его брюки были такими узкими, что в них задохнулась бы и ласка. Когда он не пел в микрофон, он опускал его на уровень ширинки и раскачивал. Он носил значок с надписью "Не входить" на своей заднице.
"Дерьмовая шутка" - сказала Гейл и засмеялась над своим собственным каламбуром. "Я видела попку получше, в клетке, в зоомагазине".
ДБ2 пользовался популярностью. Женщинам жутко нравилось как он разбрасывал красные бумажные платки из своего нагрудного кармана и рычал низким басом, как хрипловатый Элвис. Мужчин кажется не слишком трогали его шутки из задницы. Он стоял на коленях и пронзительно кричал: "Ну и кто же здесь хорошенький мальчик?", в то время как женщины цеплялись за очередные порции джина с лаймом.
"На следующей неделе я устраиваю "Ночь для курочек" (девичник) говорит Гейл. "Стриптиз".
"Мне казалось, что это месяц Кантри и Вестерна?"
"Правильно. Он наденет на себя бандану.
"А как насчет его банана? Отсюда он кажется не слишком большим".
"Публика приходит к нему не за размером, а за смехом."
Я смотрю на сцену. Дон Из Дома Гавкающей Гиены держит микрофон на вытянутой руке и завывает "Это действительно ты-ы-ы?"
"Теперь будь наготове", говорит Гейл "Когда он закончит это, они выстроятся в очередь за барной стойкой быстрей, чем монахини перед святым распятием".
Она размешивает целый таз "Долли Партон" со льдом - новинка месяца в нашем кафе. Я начинаю расставлять на стойке стаканы с пластиковыми сиськами, которыми мы заменили наши обычные зонтики для коктейля.
"Пойдем что-нибудь перекусим после работы." - говорит Гейл. "Никаких ограничений. Я закрываюсь в полночь, могу закрыть тебя тоже, если тебя это привлекает".
Вот таким образом я в конце концов оказываюсь перед тарелкой Спагетти Карбонара "У Волшебного Пита".
Гейл напилась. Она напилась до такой степени, что когда ее накладные ресницы упали в суп, она сказала официанту, что это сороконожка.
"Я хочу сказать тебе кое-что зайка", говорит она наклоняясь ко мне на манер служащего зоопарка, бросающего рыбу пингвину. "Хочешь?".
Есть было больше нечего. "Волшебный Пит" был круглосуточным питейным клубом, с низкопробной обстановкой и высоким содержанием спиртных напитков. У меня есть выбор - слушать откровения Гейл или бросить 50 пенсов в автомат-проигрыватель. У меня нет 50 пенсов.
"Это было ошибкой с твоей стороны"
В мире мультипликации в такой момент из под пола вылезает пила и вырезает аккуратную дырку вокруг стула, на котором сидит Багс Банни.
Что она имеет в виду под - это было ошибкой с твоей стороны?
"Если ты говоришь о нас, Гейл, я не могу..."
Она обрывает меня. "Я имею в виду тебя и Луизу".
Она едва выговаривает слова. Она подпирает кулаками свой рот, ее локти упираются в стол. Она пытается взять меня за руку, но заваливается на бок, прямо на корзину со льдом.
"Тебе не следовало сбегать от нее".
Сбегать от нее? Это не звучало так героически, как это было в моем понимании. Разве это не было жертвой с моей стороны? Отдать свою жизнь за ее жизнь?
"Она не ребенок".
"Ребенок. Мой ребенок. Мое дитя. Нежное существо, которое мне хотелось защитить".
"Но тебе не пришло в голову дать ей шанс сказать, чего она хочет. Тебе было легче уйти".
"Мне нужно было уйти. Она бы умерла ради меня. Не лучше ли мне жить в полжизни ради нее?".
"В чем дело?" - промычала Гейл. "Кошка съела твой язык?".
Не кошка, червь сомнения. Что я о себе думаю? Кто я, сэр Лонселот? Да, Луиза прерафаэлитская красавица, но это не делает меня средневековым рыцарем. Тем не менее, я отчаянно желаю, чтобы правда оказалась на моей стороне.
Мы шатаясь выходим из "Волшебного Пита" и направляемся к машине Гейл. Я в трезвом состоянии, но поддерживать Гейл - очень неустойчивый род деятельности. Она напоминает остатки желе от детского праздника. Она решила, что пойдет со мной, даже если мне придется спать в кресле. Километр за километром она описывает мне мои ошибки. Я жалею, что мне не удалось утаить от нее часть моей истории, как мне сначала и хотелось. Теперь ее было не остановить. Ее несло как трехтонный грузовик с откоса.
"Дорогуша, если есть что-то, чего я не выношу, так это беспричинный героизм. Люди вроде тебя попросту создают проблемы, для того, чтобы потом их решать.
"Ты так обо мне думаешь?".
Я думаю что так ведут себя только сумасшедшие идиоты. Может быть ты просто не любишь ее".
Это заставило меня так яростно крутануть руль, что ее подарочная коллекция кассет с Тэмми Уайнет перелетела через заднее сиденье и снесла качающуюся голову ее сувенирной собаки. Гейл стошнило прямо на ее блузу.
"Твоя проблема в том," говорит она, вытирая себя, "что ты хочешь жить как в романе".
"Вздор. Я никогда не читаю романов. Кроме русских".
"Они худшие из всех. Это не Война и Мир, дорогуша, это Йоркшир".
"Ты пьяна".