Я больше не хотел ждать ни минуты.
Они там же сейчас оружие расхватывают, бронь одевают (если есть) прикидывают, откуда мы полезем и готовят нам встречу. А я пока против встреч с людьми (и со всякой нечистью), которые не хотят меня видеть.
— Пожалуйста, полминуты, прошу! — запричитал Орво, освобождая некоторых из гребцов, которые не очень-то по виду хотели, чтобы их освобождали. — Как говорится: думай не только о своей пользе, но и о чужом ущербе! Есть тут выкормыши падали, что мне кое-что задолжали, так может пустим их вперёд, пусть бегут на встречу с командой?
Я раздражённо махнул рукой, что Орво расценил как команду продолжать своё действие. Он пинками поднял нескольких мужчин и гоня их перед собой, мы пошли к лестнице, которую Орво с дружками между собой называл трапом.
— Стойте, ублюдки гоблинов и собачьего помёта, сейчас у вас будет небольшое дело. Быстро-быстро перебирая ножками высовываетесь из люка и бежите во все стороны. Если нас там ждут, то вам немного не повезёт, а если не ждут — то вам же лучше. Как говорят в Канхейме — верьте в свою удачу и она вас отметит! Вперёд, шелудивые!
Надеявшиеся спастись жались, пока я не зарычал и тогда один, видимо решившись, резко ломанулся, пригнувшись и скрылся из вида. Воодушевлённые его успехом остальные побежали следом, а я подумал, что может нас и не ждали там и тогда самим надо было бежать. Но вот наверху раздались крики, зазвучали щелчки, крики, но мы уже выскочили из люка. Перепрыгивая через перекатывающихся по палубе раненых гребцов, врубился в редкий строй защитников корабля.
Размахивая во все стороны своим кухонным оружием, я резал, рубил, отсекал руки, получал уколы и порезы от толпившихся вокруг людей, пробиваясь дальше, туда где за спинами первой линии стояли арбалетчики, что подстрелили уже несколько “его” людей.
Гребцы, несмотря на всю свою ярость, после долгого пребывания в темноте были ослеплены ярким светом дня и не смогли одним рывком смять команду корабля. Но ведь на их стороне был я!
Удар сечки и противник прикрылся щитом, ответный взмах даже близко не доходит до меня — отмахивается так, лишь бы я не подходил. Да ведь они боятся! Значит надо сделать так, чтобы боялись ещё больше.
Зарычав, кинулся под щит, в ноги стоящего передо мною врага. Он потеряв равновесия, не упал, так как схватился за меня, но перебирая ногами следовал туда, куда я его толкал, тараня собой своих товарищей и расталкивая их в стороны. А за мной кинулся Орво со своими дружками, нападая со спин, быстро рубя и молотя как придётся своих бывших угнетателей.
Оказавшись среди нескольких арбалетчиков, оттолкнул свой щит, ударив его ножом в живот напоследок и принялся резать уже стрелков. Интересно даже было посмотреть на одного бойц, что разрядив своё оружие, пытался быстро “козьей ногой” быстро взвести арбалет, пока я к нему не подобрался. Не успел, и его кровь полилась на грязные доски.
На этом организованное сопротивление прекратилось, так как кто-то уже вспорол живот капитану и он в агонии сучил ногами по палубе, пытаясь собрать слабеющими руками свои расползающиеся кишки.
Напоследок размахнулся и направил вмазал кулаком в выпирающий живот плотного здоровяка, что пытался отвязать лодку. Когда тот со свистом выдохнул воздух, я нанес еще один удар своим кулаком, на этот раз в челюсть, отчего он зашатался, а подоспевшие гребцы растянули его по палубе.
Я стоял посреди изрубленных трупов и стонущих раненых и пытался сообразить, а что, собственно делать дальше? Свободу я отстоял — это, конечно, хорошо. Вот только я ни разу не моряк. И хорошо, что меня не тошнит и не блюю на настил. А уж как управляться со всей этой махиной… Я посмотрел на переплетение тросов… При этом мы куда-то плыли, парус раздувался от ветра, но куда именно было не узнать, так как тело капитана уже прекратило брыкаться и лицо стало молочно белым (особенно в обрамлении чёрной бороды).
Зато бывшим гребцам было хорошо. Они радовались своей свободе, не задаваясь глупыми вопросами и живя настоящим моментом и лишь со страхом поглядывая на меня, предпочитая обходить за два метра вокруг, будто бы опасаясь того, что я сейчас сам на них нападу. Но разлитого в воздухе напряжения не чувствовалось, возможно благодаря Орво, который почти сразу подошёл и протянул мне кое-что:
— Смотри, эээ… уважаемый, какая хорошая вещь. Настоящая колукзаровская сталь! Очень хороший трофей!
Я со скепсисом смотрел на горшок, который держал в руках бандит. Тёмный металл, соединённый между собой, на первый взгляд, заклёпками. Небольшой гребень по центру, два забрала — верхнее сетчатое, опускающееся на глаза и нижнее, вытянутое, защищающее челюсть.
Видя, что я не спешу брать, он зачастил:
— Отличная вещь! Как раз по тебя… под вас. Я понимаю, что есть традиции… да и без одежды биться наверняка удобнее… Но просто наши немного побаиваются. Может стоит немного накинуть одежды?
Я и сам уже немного неудобно себя чувствовал с зудящей кожей, которая без привычного меха не могла меня согреть на прохладном ветре. Один лишь изъеденный кислотой морской змеи пояс не мог меня защитить. Особенно после того как весь в поту и крови стоишь, не пытаясь никуда спрятаться.
Но и одеть только шлем и ходить с голым торсом, это было бы тем ещё зрелищем, которое говорила обо мне как о неразумной твари.
— Одежда. Пусть принесут.
Видя, как все кинулись раздевать трупы и снимать с них всё как для меня, так и для себя, сбрасывая свои лохмотья, я решил не отставать и пошёл обыскивать тело капитана. С собой у него ничего не оказалось (имеется в виду полезного для меня). А потом подумал и отцепил украшенный бронзовыми бляхами его пояс, подобрал из трофеев нож в простых ножнах, соорудил петлю на поясе, куда засунул сечку.
Обратил внимание на то, что вся сыпь прошла — кислота всё подъела, вместе с верхними слоями кожи и меха. Ну и здорово, а то она начинала уже чесаться и вообще мешать.
Пока всё это делал, мне натаскали груду одежды, частью которой я вытерся от грязи и крови.
Пока нет меха, решил одеться потеплее (Погода менялась очень быстро — лишь солнце скрывалось за тучкой — ветер выстужал всё. Тучка ушла — и вновь жара.) — широкие моряцкие шерстяные штаны, белую рубаху из парусины, черную тонкую шерстяную шапочку, широкий плащ с рукавами и глубоким капюшоном, который корабельные аборигены носили в шторм. Но капюшон значительно затруднял обзор, а потому всё же натянул шлем. Не такой уж тяжёлый, а если открыть верхнее забрало, то и в чём-то удобный. Только слышимость упала.
Смотря на клацающие по доскам когти, кто-то притащил сапоги-бродни из кожи какой-то морской твари.
Подали моряцкую дудку, как символ капитанской власти. Слегка дунул в неё и в ушах зазвенело. Повесил рядом с талисманов в виде щита, пригодится. Новые моряки собрались неподалёку, стоя двух открытых жаровен, вооружённые подобранными арбалетами, топорами, баграми, саблями.
— Меня зовут Хейм. Хейм из Риека и я вполне разумный, но вот тело у меня такое… Необычное для вашего взгляда. Надеюсь ни у кого не возникнет вопросов относительно этого далее. Если кому-то кажется, что я похож на тварь Хаоса или на зверолюда, то может выйти… Или можете всё сейчас напасть на меня и убить. Если сможете. Но мне бы этого очень не хотелось, так как мы где-то в море и из-за этого у нас есть проблемы.
Никто не вышел вперёд из стоящих полукругом бывших гребцов.
— Орво, вы свободны. Мне плевать, кто вы и откуда, чем вы занимались раньше и чем собираетесь заниматься. Но мы сейчас на корабле и нам нужно определиться с тем, кто может взять на себя управление кораблем. Орво, ты умеешь управлять кораблем?
— Да я и в луже могу утонуть! Нет, Хейме, как у нас говорят — идя на войну молись, а выходя в море — молись вдвойне! Друзья-бандиты, кто раньше командовал эдаким сараем на воде?
Все отрицательно замахали головами. Один из них, светловолосы тощий воин начал говорить, коверкая язык:
— Меня зовут Курт. Я раньше был матросом на “Беспокойной каракатице”. И вот что я хочу сказать. Сейчас есть ветер и нас куда-то несёт. Вот только нас сейчас несёт в открытый океан. Бушующий океан не зря так назван, и наш “Дар Марцхелина” не мог бы и при полном экипаже там долго продержаться. А сейчас нам будет (какое-то слово на незнакомом языке, но с интуитивно понятным значением).
Насколько я мог судить, корабль был стар, но обшивка и надстройки были новыми, также, как и светлые паруса, хлопающие над головой. Вдоль всего корабля, через равные интервалы, в деревянных ящиках были расставлены багры, копья, абордажные сабли, а на носу и корме стояли, прикреплённые на вертлюги мелкие орудия.
— Нам следует развернуть корабль и пытаться сразу же пристать к берегу, чего бы нам это не стоило. — продолжал этот Курт.
— У нас весь груз в нашем распоряжении! Мы можем разбогатеть, если доберёмся до какого-нибудь порта!
— А документы у тебя есть, а? А документы на груз? Нас там и вздёрнут же!
— Надо до пиратов податься! Продадим им, пусть и дешевле!
— Да они увидят сколько нас, заграбастают и судно и груз, а тебя притопят или определят в свою команду, и хорошо, если на то же место, из которого мы только выбрались!
— Мы можем спрятаться на берегу, прикопать груз…
— А что мы, собственно, везём?
Спор затух так же быстро, как и возник. Никто даже не вспомнил о тех, кто продолжал сидеть на вёслах. Не хотели бороться за свою свободу — значит сделали свой выбор, значит всё устраивает.
— А для начала нам бы защитить себя… — кто-то из освобождённых, показывая рукой куда-то в море.
А там опять что-то происходило, только уже в виде ещё одного корабля, который пользуясь тем, что мы “отвлекли” экипаж и были немного заняты, быстро приближался. Немного более высокий, двухмачтовый, с двумя большими прямыми парусами и одним косым, он быстро шёл наперерез. Чёрные (и уже было видно невооружённым взглядом — облезлые) обводы корпуса, грязно-бёлые оборванные паруса, чёрный флаг внушали подсознательное опасение. Причём эта уверенность, будто бы он готов на всё. Явно не поздороваться спешит.
Чёрт, я ведь даже первый корабль не успел осмотреть! Откуда взять команду на второй?
— Освободить всех! Сражаться всем! Ты, — я схватил за плечо наблюдавшего за приближающимся кораблём моряка — бегом вниз и всех освободить и привести сюда! И ещё захвати повара местного, если он жив. Бегом!
Убежал, подскальзываясь на окровавленной палубе.
Бывшие гребцы суетились, не зная за что взяться и куда бежать. Поймал того, что назвался бывшим матросом.
— Курт! Умеешь обращаться с ними? — ткнул я в повисшие на вертлюгах орудия.
Он неуверенно кивнул.
— Бери людей и заряжай! По моей команде пальнёшь!
Пусть будет занят делом, а потом — а вдруг действительно зарядит и выстрелит? Я вот не знал, надо ли их сейчас прочищать и может быть они вообще сейчас уже заряжены. Может прежняя команда по нам собиралась выстрелить. Хотя, каким образом? Они так установлены, что с них можно стрелять только с борта в сторону моря. Чтобы выстрелить по палубе, надо построить какую-то выносную площадку за бортом. Хмм… В общем — даже в каком порядке что туда пихать и насколько плотно забивать — то было мне неведомо.
А приближающийся корабль был уже настолько близко, что можно было невооружённым взглядом рассмотреть стоящих ровненько и не шелохнувшись ряды простых людей, занимавших всё свободное место. Именно простых, не бойцов. Непокрытые головы, какая-то тонкая одежда. Ни у кого не видно никакого оружия… Они смотрелись очень странно, причём странности добавляло то, что практически никто не смотрел в нашу сторону. Лишь стоящий на юте человек в тёмном одеянии и широкополой шляпе наблюдал за нами. Мне даже показалось, что мы успели встретиться глазами.
— Хоть бы пронесло… Хоть бы пронесло… Великие Боги, защитите нас… — молился седовласый старик рядом.
— К чему молитвы, старик? Чему быть — того не миновать! Бери в руки оружие и постарайся подороже продать свою жизнь! — это Орво пытается таким образом всех поддержать.
А вражеский (если нет — то зачем так спешит на встречу?) был уже совсем рядом, резко разворачиваясь, отчего корпус корабля заскрипел/застонал. Он начал заваливаться на борт и вся масса людей на его палубе начали съезжать по боту в нашу сторону, в одну кучу, абсолютно безмолвно и не пытаясь даже держаться друг за друга.
— Зомби!!! Это зомби!!! — закричали на борту.
Зомби? Кто такие? Я ещё вроде не встречал таких.
Пока они находились в куче, кто бы это ни был, лучшего момента для выстрела было не придумать.
— Курт! Готов? Стреляй!!!
Три пушечки, повернуты на этот борт несерьёзно бухнули, вспухли облачка дыма и два небольших ядра, менее человеческого кулака размером и россыпь пуль полетела в толпу зомби. Одно ядро впилось в фальшборт, не пробив его. Второе — в лохмотья разнесло плечо одному и пару грудных клеток стоящим за ним, но по виду им было ни холодно, ни жарко от подобного. Лишь россыпь пуль разбила несколько ряд голов и пробила ряд тел, застряв в толпе.
Гребаная нежить!
Поднявшиеся из глубин корабля люди с ужасом взирали на приближающийся корабль.
— Не стойте, сучье племя! Хватайте оружие и сражайтесь за свои жизни или пополните команду того корабля! И посмертия вам не видать! — надрывался Орво. — На всех у нас одна смерть!! Дадим мертвым покой!!!
— Бей их! — заорал Орво, и воздух задрожал от боевых кличей людей, которым отступать было некуда и которые таким образом накачивали себя перед дракой, когда черная волна неживых хлынула через высокий борт судна. Они карабкались по крутому борту своего корабля, переваливались через поручень, и, оскальзываясь и спотыкаясь на телах павших ранее членах команды бросались на жидкий строй бойцов.
Зомби с собой принесли сильный запах гниения.
Да как их командир это выдерживает? Наверняка сбрендившая сволочь! Если это тоже не покойник…
Я не собирался отставать от людей, пытающихся остановить своих мёртвых собратьев по виду, практически ничем не вооружённых, но которым нечувствительность к боли и воля того, кто их вёл — была лучшим оружием. Взяв в правую руку сечку, так хорошо показавшую себя против людей, а в левую — тяжёлый длинный нож с трупа Знающего, я накинулся на зомби.
Одному я перерубил горло, другому двумя ударами отрубил руки, но им это было хоть бы хны. Сечкой прорубил ключицу и лезвие ударило в дерево. У них там что — дерево под сгнившей плотью? Я ударил его осрием ножа в лицо, убив. Труп упал на живот, и стало понятно откуда дерево — его сгнившие части уже плохо держались сухожилиями и их просто связали между собой палками, примотав веревками.
— Руби им головы! Головы руби! — кричал незнакомый боец. А я тут же оказался лицом к лицу с огромным шаркающим зомби. Вид червей, копошащихся в гниющих глазах, и стонуще-хрипящие звуки, раздававшиеся из груди неупокоенного, в сочетании с его вонью заставили меня почувствовать себя больным.
Я едва успел поднять сечку, чтобы парировать довольно быстрый удар этой твари. Меня тошнило. Через силу я заставил себя двигаться, чтобы не дать этой гадине своей вонью поразить людей. Если уж мне плохо, то каково им будет? Сечка раз за разом глубоко погрузилась в холодную плоть, с третьего удара начисто срубив склизкую руку твари. Капли гноя, что когда-то давно, возможно, был кровью, плеснули в лицо. Потребовалась вся воля, чтобы сосредоточиться на окружающих врагах, а не остановиться, не отбежать подальше что-нибудь сделать с этой вонючей гадостью.
Удар в затылок и я полетел вперёд, сбив кого-то с ног. Подобрались сзади, падлы!
Какой-то мертвяк, двигаясь более живо, чем его собратья, приблизился к группе держащих зомби баграми на расстоянии, круша им гнилые черепа и отталкивая от себя дальше. Он приблизился и после тычка багром, желающим его отодвинуть, плоть живого мертвеца взорвалась, подобно гнилому плоду, окатив людей зловонной кровью, отчего они начали кричать и пытаться стереть её с себя. Их кожа и мышцы будто горели, чернея и сползая с обнажающихся костей, до тех пор, пока на их месте не оказалось три скелета. Клац-клац, щелкнули их челюсти и они атаковали своих бывших товарищей с тыла.
Людей теснили и с этим надо было что-то делать.
Выйдя из боя, я увидел стоящие жаровни и не придумал ничего лучше, как брать бухты канатов, рубить их на куски, как и связку парусины, поджигать и закидывать на борт вражеского корабля, откуда ещё продолжали выползать твари. Пламя там начало быстро разгораться.
Кто-то пытался ковылять ко мне, но я быстро крушил их трухлявые кости, продолжая заниматься своим делом.
Вражеский вожак забеспокоился, в разных местах, вместо разгорающегося пламени повалил дым.
Да была не была!
Вскарабкавшись по мачте, я хватаясь за свисающие снасти перепрыгнул на вражеский борт, а оттуда на палубу, внезапно для всех оказавшись нос к