— Капитан! Нам пора уже что-то сделать, мы не можем так стоять вечно. Вам пора решать, капитан!
Ингберт тихо и устало выругался:
— Что-то я устал командовать. Тут не бывает хороших решений.
Он увидел направляющуюся к нему де Неамель и его глаза вновь загорелись.
— Арбалетчикам огонь по тем Дылдам! Ротам — медленно отступать! Знаменосец — приготовиться…
— Эти дылды — ушебти. Пока всего лишь ушебти. Мы движемся очень медленно, капитан. И я теряю терпение. У нас не так много времени до того момента, когда появятся настоящие хозяева этого места. — голосом графини можно было заморозить воду, если бы поблизости была эта вода.
Когда первый залп защелкал по кости, дереву и бронзе, не причиняя никакого вреда, арбалетчики поспешно принялись перезаряжать своё оружие. Но ушебти и последующие залпы не сделали ничего плохого (по крайней мере так виделось из рядов). Болты откалывали небольшие сколы с костей, если попадали или застревали в зачарованном металле.
А потом он начал размахивать своим мечом, не боясь задеть своих меньших костяных товарищей. И какими бы крепкими и стойкими не были бойцы “Белых Быков Гольшарка”, но выстоять под его размашистыми ударами было не просто. Щиты трещали, руки отсушивались и не имея возможности удержать оружие, подставлялись под многочисленные удары нежити. Если же ушебти попадал не по щиту, а по телу, то и доспех не спасал даже тогда, когда острое лезвие не разрубало крепкий металл — трудно сражаться когда металл вдавливается внутрь, сминая и ломая кости. Звон и треск сопровождали ушебти, продавливающего линии наёмников. Теряя товарищей, они пятились под этим натиском, в то время как тела раненых наёмников утаскивались скелетами в неизвестном направлении.
Де Неамель, стоящая позади войск и крайне недовольная, расставила ножки пошире, вскинула руки и выкрикнула горланное заклинание, после которого очень сильно побледнела и пошатнулась, отчего её подругам и слугам пришлось придержать на краткое мгновение, пока она вновь не пришла в себя.
Первые секунды ничего не происходило, пока короткий порыв тёмного ветра, будто состоящего из обожжённых песчинок, не прошёлся вдоль толп воинов-скелетов, сметая их со своего пути. Кости буквально рассыпались под действием гигантского наждака. Не менее сотни воинов-скелетов, скучившихся у отступающей стены щитов людей, оказались уничтожены. Трупы людей и те раненые воины, которые попали под ветер, лишились брони и кусков мяса, и их трупы, будто в анатомическом театре (видел такой в Канхейме) оказались выставлены на обозрение. Часть тела ушебти, обращённая к ветру, лишилась руки и смело часть шлема. Кисть, которая осталась от исчезнувшей руки, все так же удерживала клинок, болтаясь при каждом ударе, они стали гораздо слабее и медленнее.
Наёмники воспрянули духом!
— Гольшарк! Гольшарк! Гольшарк!
Мертвецы, как будто бы заколебались. Пронзительный свист меча и, я лишь чудом успел отпрянуть от удара ушебти, который должен был снести мне голову. Лезвие при этом, едва коснувшись груди Орво, стоявшего от меня справа, ударило в стальной наплечник. Парой сантиметров выше и меч вспорол бы ему горло. Скелет, было сунувшийся ко мне, сраженный мечом кока, осыпался прямо под ноги, окатив костной пылью.
Когда я отошёл от удара, на моё место проскользнул стоящий позади меня воин, наверное подумав, что я убит. У меня появилась возможность передохнуть, но видя, что скоро к нам подберётся второй ушебти, только свежий и птичеголовый, я решил действовать без приказа. В моих интересах было победить!
Кинув под ноги щит, я опёрся на копьё и придерживаясь за стоящих во втором ряду солдат, прыгнул выронив копьё на искалеченного однорукого ушебти, когда он опустил в очередной раз свой меч на солдат. Цепляясь за его торчащие рёбра, я оказался на его спине и достав сечку, принялся рубить ему шею и затылок. Меня пытались достать копейными остриями скелеты-воины, и приходилось поджимать ноги и балансировать на негодующем от моих действий псиногловой мёртвой твари, но упускать момента я не собирался. Я рубил, и костяные щепки летели от моих ударов.
За время, проведённое в отряде, я не отказался от этого “кухонного” оружия. Сечка, предназначенная для рубки капусты, представляла собой небольшую обоюдоострую секиру с увестой ручкой и лезвием. Для простого человека долго орудовать в бою такой было проблематично, если только не двумя руками, а мне вполне по силам. Заменив простую деревянную ручку на ветвь железного дерева и нанеся на лезвие малую руну укрепления, купленную у гномов за пять золотых (скаредные коротышки!) я стал обладателем своеобразного оружия. Надо мной порой посмеивались наёмники, советую купить уже нормальный топор или секиру, но мне сечка стала близким оружием.
И сейчас я рубил ею нежить так, что щепки летели! Только вот оказалось, что в шее у ушебти оказался металл. Это точно труп? Я засомневался. Подцепив когтями металлический прутик, свитый из множества перекрученных тонких золотых и серебряных нитей, я вырвал его из шеи умертвия, и неожиданно полетел вместе с рассыпающимися костями вниз, придавливая нескольких воинов-скелетов.
Это конструкт!
На мгновение мне показалось, что сейчас возможно будет победа, пусть и кровавая. Что мы, второго ушебти толпой не запинаем?
Но, имея дело с мертвецами, не стоит на это рассчитывать на лёгкую победу.
Из соседней улицы вырвался отряд из почти сотни всадников-скелетов, гремя костями и атакуя левый фланг сражающихся, занятых с фронта чудовищами и повернутых спинами ко входу в комплекс. Среди “Белых Быков” началась паника, захлестнувшая воинов. И мало было этого, как тут же земля под ногами людей взорвалась обломками камней и почерневшего песка — и выскочили два могильных скорпиона. Бронированные клешни и хлещущие во все стороны жала скорпионов крошили испуганных воинов. За несколько минут организованное сопротивление прекратилось, наёмники утратили последние капли отваги и ринулись отступать, толкаясь на входах в комплекс.
Я отступал в последних рядах и через шум услышал голос графини, отдающей распоряжения таким голосом, будто бы всё идёт нормально.
— Карина, ты в тот проход! Джаннат — туда! Не забудьте про силы.
В узких проходах было легче обороняться, и ни ушебти, ни всадники нас там, среди полированных блоков песчаника, не преследовали. Мы бы и пехоту скелетов там легко остановили, если бы не паника, заставляющая бежать и искать укрытие, теряя товарищей, которые бежали последними. Мы не видели знамени и шлема капитана, который всегда было видно по колышущимся перьям плюмажа и от этого паника только усиливалась.
Я схватил за руку де Карпиньяка, слепо тычущегося во все стороны и потащил его в один из поворотов, куда побежала часть наёмников. Странно, как Лузо ещё не погиб!
Поворот оказался довольно просторной комнатой, где оказалось пара дюжин человек, подруга графини Карина и проводник-ичамец с высохшим телом ребёнка на руках. Пара бойцов встала в довольно узком проёме, не давая скелетам проникнуть внутрь и сдерживая их, ещё пара встала за их спинами, прикрывая и готовясь подменить, тогда как остальные получили время для передышки.
Людям надо было отдохнуть и прийти в себя после поражения на входе в этот комплекс.
Я устроил стонущего и окровавленного Лузо у одной из стен, и сел рядом, принюхиваясь. Кто-то не забыл взять с собой мешок с едой и я теперь пытался понять, у кого он находился. Но сперва надо было перевязать странствующего рыцаря, пока он окончательно не истёк кровью. Сняв наплечники и кирасу, начал срывать рубашку, которой и затыкал порезы.
Карина, бледная и трясущаяся, стояла рядом. Один из ветеранов, сняв шлем с седой головы и утирая пот со лба, попытался её успокоить.
— Девочка, успокойся. Мы во многих передрягах были и из всех выбирались. И отсюда выберемся с добычей и хозяйку твою, графиню, найдем.
Он ободряюще похлопал девушку по плечу и она прильнула к нему, всхлипывая в его руках.
Проводник-ичамец безумно смотрел на нас и когда я проходил к следующему раненому, он схватил меня за край плаща, показывая жука, с подобно черепу панцирем, что-то твердил. Проглатывающий звуки модриец, знающий язык ичамцев переводил:
— Онгрит, что этпожрающие плоть жуки Кхепра, посланники бога Подземного мира Усириана. Они, типа, проводники его воли в мире смертных, и их глазами Усириансмотрит за грехами всех людей. Хрень какая…
В коридоре раздавался шум битвы и нам надо было решать, что делать дальше. Пока я перевязывал Лузо и ещё нескольких бойцов, раз уж взялся (заодно вытащив с разрешения хозяина за это кусок вяленого мяса) девушка всё всхлипывала.
— Эй, Лютар, обними уж ты её покрепче! Обычно в твоих объятиях девушки стонут от удовольствия, а не плачут.
Наёмники специфичные люди. Даже в такой тяжёлой ситуации они готовы были острить и сыпать похабными шутками.
— Лютар, хватит уже трястись! Тоже решил порыдать? — не унимались бойцы.
— Эй, мужики, что за фигня?
Я обернулся на возглас. Лютар, ветеран, трясся мелкой дрожью, а Карина продолжала обнимать его своими тонкими ручками, приникнув к шее. Ещё миг и она обернулась к говорившим и мы увидели, что вся её застенчивая и милая мордашка перемазана в крови.
На губах девушки играла уверенная улыбка, которую мы ни разу не видели, обнажившая два длинных тонких клыка. Она излучала силу и уверенность, убеждённость в собственном превосходстве над нами.
— Ммм, не удержалась, — она облизнула язычком губы, — вкуснооо…
— Она его кусает!
— Она пьёт кровь!
— Это, бля, вампирша!
Тут же прозвучало от вскакивающих наёмников:
— Руби её, паскуду!
Сделать это оказалось очень не просто. Вампирша двигалась с феноменальной скоростью, раскидывая и пытаясь разорвать на части всё на своём пути. Зрелые опытные ветераны от её ударов падали как будто их били стенобитным тараном!
В какой-то момент я осознал, что почти половина нашей группы лежала на полу.
Она шипела, как рассерженная кошка, быстро прыгая и кусая людей, стараясь прокусить шеи и добраться до крови, чему мешали кольчужные ожерелья и латные горжеты, лягаясь своими точёными ножками.
И будь у неё побольше пространства для маневра, кто знает… Во время очередного прыжка она оказалась рядом со мной и реакция молодой вампиршинаткнулась на мою реакцию мутанта.
Масса тела её никуда не делась и от моего удара перчаткой (а вес у меня уже под сотню килограмм) её отбросило к стене и хоть она тут же попыталась вскочить и метнуться в сторону, но удар тяжёлым щитом откинул её к стене. А затем мы просто её прижали и забили мечами и кинжалами.
Однако мы помнили, что мертвецов не так-то легко убить! А потому напоследок разрубили её на части.
Одному она успела свернуть шею, несколько оказались серьезнопорезаны когтями. Собрались над лежащим навзничь телом Лютара.
— А он не превратится в вампира? — прозвучал главный вопрос.
— Не знаю…
— Да отрубите ему голову! Не хватало, чтобы среди нас ещё одна нежить оказалась!
Что и было проделано. Товарищество товариществом, а свои жизни беречь надо.
— И что теперь делать?
— Надо пробиться к капитану и остальным, рассказать им об этих тварях, замаскировавшихся под бретоннок.
— А когда пробьёмся — сможем её одолеть?
— Пфф, спрашиваешь… Мы вон одну уделали, а нас там будет толпа, мы и её и этих мумий раскидаем! В помещении им всякие здоровяки и дохлая кавалерия не помогут!
— Даа, жаль Курта здесь нет с его громкой дурой… — протянул Орво. Курт, когда-то утащивший с тонущей галеры мелкое орудие, так и в наёмниках с ним и воевал. Он всегда его заряжал картечью и бил в упор наступающих врагов, прячась за спины. Но ещё в начале этой кампании он был ранен ичамской стрелой и его увезли куда-то в Гондре на излечение.
А мертвецы — все продолжали и продолжали прибывать… Бойцы, что держались у дверей даже не заметили как мы разобрались с вампиршей, взвыли:
— Мы будем уже что-то делать?!
— Пробиваемся. — переглянувшись, решили все. — К той башне, за комплексом.
— Ты, нелюдь, пойдёшь первым. — один из ветеранов ткнул мне клинком меча в грудь.
— А ты не охерел ли часом, решать такие вопросы? Ты что, командир? — протолкался к нему Орво.
— А ты чего за нелюдь вписываешься, а? Может ты тоже какой там вампир? А то мы вот одну упустили, так может ещё среди нас один есть?
— Друзья, — громко попросил Лузо де Карпиньяк, его голос был мрачен и решителен. — Дайте мне оружие. Я хочу умереть как воин, а не как подвальная крыса. Я пойду первым!
Никто не спорил, ибо понимал, что это уже бесполезно.
Насколько мы успели узнать Лузо, он был тем ещё упрямцем, что тоже было типично для бретоннцев. К тому же все тут были воинами и понимали, что к каждому так или иначе придёт смерть. К кому-то на поле боя, к кому-то в виде пьяной драки или просто последствий пьянки, к кому-то в виде дизентерии или ещё какой хвори, а кому-то удастся даже умереть в кругу родных. Но рано или поздно она придёт. И если стоит выбор — встретить смерть полным сил, способным держать оружие, в пылу боя, или жалким калекой, просящим милостыню и подыхающим с голода, то для многих второго варианта даже существовать не будет. Особенно для повернутых на чести бретоннских рыцарей.
Мы вытерли ему лицо и сменили ему повязку на вытекших глазах, плотно перевязали порезы на теле.
Доспехи рыцаря Лузо были совсем старыми, со множеством царапин и вмятин. По нагрудным пластинам можно было проследить весь его боевой путь и видны были следы многочисленных ремонтов, наручи, горжет и кираса были покрыты темными пятнами, словно выжженными какой-то кислотой. Одежда тоже не отличалась модой и красотой — обычная одежда воина. А вот его меч был великолепен, прекрасный полуторник, с которым когда-то Лузо обращался великолепным образом, обучая с помощью него неопытных воинов и не беря за это никакой награды…
С молчаливым почтением, мы подали ему меч, надели щит на руку и шлем на голову. Пусть доспехи были для него сейчас тяжелы как никогда ранее, но де Карпиньяк никоим образом не показал это.
— На турнире в лёШати, — произнёс он, — в знак любви и уважения прекрасная Ди подарила мне шарф — зелёный шелковый шарф. Во имя тебя, моя Леди, моя любовь, я совершу свой последний подвиг.
Он слепо вытянул из-за манжеты боевой перчатки небольшой зелёный шарф с когда-то белой оторочкой, теперь измазанной кровью и повязал себе на руку, а затем поднял свой клинок.
— Доблестные мужи! — закричал он. — В сей день нам угрожает ужасный враг! Но значит ли это, что мы должны ли мы сдаться?! Нет! Мы должны спасти наших друзей от ужасной участи! Нет миссии прекраснее на свете!!! О моя дева и мой могучий меч! Не видать пощады врагу! Вперёд, воины!!!
Стоящие “в пробке” воины раздвинулись и повёрнутый в ту сторону Лузо, выставив щит, таранным ударом снёс повалившую оттуда нежить и устремился в коридор. Едва успев быстро построиться, под командой Орво мы последовали следом, выкинув мешающие здесь копья и круша кости и черепа скелетов мощными ударами топоров, секир и мечей.
Мы давили их сходу, массой мышц и железа. Легко прошли бутылочное горлышко и почти так же легко крушили врагов, столпившихся, мешающих друг другу наносить удары, многие из которых были вооружены бесполезными в толчее копьями и почти безоружные, бесполезные здесь скелеты-лучники также стояли здесь через одного.
Наш маленький отряд пробивал себе путь среди мумий и скелетов, топча и круша их, и продвинулись, в конце концов, в заброшенный зал, где будто бы к обеду были накрыты несколько пиршественных столов. Еда давным-давно уже истлела в прах. Так же как и едоки, чьи иссохшие кости ворочались, поднимаясь нам навстречу.