Не давая им вставать, мы разметали их ветхие тела. Не знаю почему, но эта сцена — мёртвые пирующие, зацепила меня. Так и представил себе, как они пили отравленное вино, добровольно заканчивая свои жизни. Возможно это было после Шторма, а возможно они были служителями мёртвого города. Последние живые, похоронившие всех и последовавшие вслед.
Кто-то из наёмников срывал с тел драгоценности, заметив инкрустированные драгоценными камнями перстни и подвески.
Прорыв прошел как по маслу, несущаяся по анфиладам колонна бойцов походя рубила всю встреченную нежить, вызволив по пути несколько ещё небольших групп бойцов, но чаще всего видя потёки крови и трупы товарищей, не успевших унести ноги. Противник просто не успевал собрать достаточно сил, преследуя разрозненные группы людей, чтобы остановить, и не мог догнать, чтобы навалиться сзади. Но был один момент — нежить не уставала, в отличие от живых. Им не надо было спать, есть, пить и их было подавляющее большинство.
Где-то звучали звуки труб и у меня дыбом встал мех — у нас в отряде труб не было.
Всё чаще на стенах попадались всевозможные рисунки или письмена.
𓇌𓃣𓍄𓀜𓋾𓌀𓌋𓌌𓊟𓅳𓃩𓋬𓁗𓃤𓂗𓁍𓋺𓀼𓀝
Мы держались… Обливаясь потом и кровью, с трудом работая одеревеневшими от тяжести оружия и доспехов руками, усталые, мы пробивались по усеянным костями и трупами наёмников коридорам комплекса ведущим нас к башне.
Вокруг меня гибли люди, пришедшие за своим капитаном и затянувшей во всё это графиней, возможно в последний бой. Когда мы теряли кого-то из своих, они вскоре начинали шевелиться, стараясь подняться уже в облике новой жизни. А нам, их недавним товарищам приходилось рубить своих бывших друзей, чтобы те не стали в ряды армии нежити…
Синхронно и немного неуклюже двигаясь, нас преследовали и надвигались всё новые ряды вражеских бойцов. Они с кропотливой медлительностью перешагивали через препятствия в виде убитых. Ослабшие челюсти свисали с лишённых плоти черепов, а местами ржавая или позеленевшая броня глухо постукивала по костям.
Вывалившись из последних ворот комплекса вновь на улицу перед самой башней, мы увидели практически завалы костей странных гигантских костяных змей и несколько трупов личных слуг графини, а так же группу мертвых наёмников, часть которых лежала с разорванными и прокусанными шеями.
— Бегом! Бегом! Не стоим! — шёпотом орал Орво, вертя головой во все стороны. Похоже, что драка здесь произошла совсем недавно и новая нежить ещё просто не успела подойти.
Он первым метнулся к воротом, лязгая доспехами и первым встретил удар из темноты. Когтистая рука ударила его прямо в лицо, вцепившись между нащёчниками, вырывая кусок. Кровь брызнула из рваных ран на щеке Орво, заливая ему доспех и одежду. На свет появился ковыляющий слуга, с подрубленными ногой и когтистой рукой, разрубленной грудиной (которая ему никак не мешала) и перемазанным зубастым рылом.
Понятно теперь, почему они все время молчали — столько острых зубов не может быть у человека.
Однако он был один, ранен, а нас было более дюжины, включая не отстающего ичамца. Первые бойцы сдержали его натиск щитами, тогда как остальные окружили и просто в кучу мяса изрубили гада. Куском овчины промокнул кровь на страшной ране Орво, перевязали и бросились дальше.
В здании нам открылись новые коридоры. Казалось, что башня внутри в разы больше, чем снаружи. И здесь явно чувствовалось, что это место, где обитали когда-то богатые и могущественные люди. Резьба на стенах показывала события, когда могущественным существам с головами животных приносили в жертву скот и детей, а они охраняли своих от различных жутких созданий. Возможно это был когда-то храм?
Расслабившись от того, что прошедшая здесь графиня с людьми перебила всю восставшую охрану, мы пропустили момент, когда из стенной ниши вылезла сухая перемотанная мумия (вроде как когда-то бывшая женщиной), с зашитым ртом и глазами, вооруженная длинным и узким кинжалом. Даже в движении она не издавала ни шороха, будто бы была нереальна.
Длинный и узкий порез, оставленный ею, привел меня в ярость — столько пройти и вот так подставиться! Увернувшись от следующего удара, одним сильным ударом срубил ей обе стопы. Как бы она не хотела — но рухнула вниз, где сечкой разрубил мерзавку.
А после этого как попёрло.
На нас вышел отряд, состоящий как из поднятых восставших мёртвых наёмников, так и скелетов, как и прежних копейщиков и мечников, так и новых, вооруженных большими, лишь отдалённо напоминающие двуручники Империи клинками.
Копье врага нацелилось мне в грудную пластину доспеха (как хорошо, что когда-то всё же купил доспех! А ведь не хотел — и лишь после того как самому капитану сообщили, мне пришлось отправиться по кузнецам), а я ударил по шлему копьеносца, и ниже, подрубив тому колено сбоку. Копейщик рухнул, а я прямо по его костям пробежал, бросаясь к следующему врагу.
Наш бывший мертвый товарищ оказался непростой целью. Ржавое лезвие неизвестно где подобранного оружия вспороло коку плечо. Я блокировал второй удар щитом, но он уже не выдерживал такого обращения и по нему пролегла трещина. Смог дотянуться ударом до восставшего, но лезвие оставило вмятину на шлеме, не убив несчастного наёмника. Я еле успел подставить под ответный удар треснувший и расползающийся щит, чтобы уже мне не выпустили кишки, причем сохранил пальцы в целости только чуду и крепости перчаток. Мгновением позже ему срубил голову кок своим топором.
Уставшие воины хрипели, изрыгали проклятия, богохульствовали, стонали и рычали от получаемых ран, но продолжали сражаться.
— Мирмидия!
— О, Зигмр! Я иду к тбе! — хрипел умирающий модриец. — Прими же меня!
— Да трахни вас Морр, когда вы уже все закончитесь?!
Трещали кости, подгнившие тела разлетались на куски.
Уцелевший “двуручник” прыгает на меня, сжимая в руках здоровенное лезвие. Уход вниз и поворот. Сечкой со всего размаху бью его голенищу. Я отбиваю в сторону клинок, ударом разбрасываю кости скелета-мечника по коридору. Нагибаюсь и полоса стали отскакивает от стены. Удар по шее и воин рассыпается на мелкие части.
Не успеваю от следующего удара и наконечник копья попадает прямо живот, чуть выше пупка, оставляя вмятину, но не пробивая, и он со скрежетом засел в броне. Копьё в его костлявых руках мешает до него дотянуться, но тут выручают, как всегда, товарищи и крушат гада.
Я обернулся. В проходе стояли ещё несколько целых скелетов, но добраться до них не мог — спины товарищей, бившихся с ними, прикрывали их. Хотел уже предложить перекинуть меня им за спины, но потом представил, как бы они попробовали это сделать и отказался от мысли. Впрочем, они справились и так.
Все. Изломанные кости и мертвые в коридоре даже не шевелятся. И среди них Кок и Сутулый.
Даже не стал проверять пару раненых: судя по тяжести ранения, они были не жильцы. К сожалению, приходилось решать, что делать, так как унести мы их не могли, а оставлять будущую нежить… Приоритеты стояли именно так и они это понимали. И счастье, что у них хватило мужества нас попросить о быстрой смерти, как и Лузо, павший в одном из коридоров.
Было душно, я промок от пота, и порезанная рука доставляла адскую боль, отчего-то медленно заживая, опять хотелось есть и скинуть железо с тела. Доспех это круто, но драка в нем — это больше когда моя сила ломит их силу, бой в строю. Без него больше шансов на то, что от тебя что-нибудь отчекрыжат или проткнут, но и больше пространство для манёвра, для неожиданных ударов.
Пока была возможность, подчистил вещевой мешок от продуктовых запасов, спешно глотая и теряя крошки. Своевременная кормёжка — это сила! И в прямом смысле тоже. За время в наёмниках, проведённое в постоянных упражнениях и драках, со своевременным калорийным питанием, я заметил, что и внешне изменился — ранее худощавый, даже похожий на скелет, обтянутый тонким мехом, тело нарастило мышцы. Мех стал не клочковатым, как ранее, он стал ровным, блестящим и даже немного лоснящимся.
А сейчас я дышал костяной пылью и чувствовал, понимал, что если выживу, то вряд ли останусь таким как прежде. Что-то во мне менялось, подстраиваясь под смерть вокруг. И не сказать, хотел я этого или нет.
А ещё я был зол. Зол на всех. Вампиров и жадного капитана, что завели нас сюда. На друкаев, грабящих и режущих всех ради своих богов и потехи. Людей — ведущих постоянные войны между собой под знаменами разных государств и объясняющих всё волею богов. На восставших мертвецов, которым не лежится в своих могилах, и которые стерегут свои богатства, которые им уже ни к чему. На зверолюдов, крысолюдов, ящеров и прочих, и прочих… Что же с этим делать? Как остановить бесконечную кровавую вакханалию вокруг? Как велит Рогатая своим последователям — убить и разрушить всё вокруг, чтобы всё сгнило, чтобы просто некому было творить эту непрекращающуюся дикость?
Нет у меня ответа на этот вопрос. Но очень хочется найти. Особенно когда сам находишься на краю смерти. И может то, к чему так долго и с такими жертвами для окружающих добиралась графиня де Неамель, поможет мне в этом?
Но графиня… Она знала как выбраться обратно, иначе бы не жертвовала людьми так бездумно, не гнала вперёд. Мне надо дойти до неё и убедить меня взять с собой. А выбравшись отсюда, можно уже и отомстить…
За всеми этими стычками, битвами в коридорах, мы добрались до лестницы, что уходила и вниз и вверх. Но судя по следам на пыли, графиня пошла вниз.
На лестнице же было худо: тут активно применяли магию и этот магический удар свалил как бы не всех оставшихся слуг графини. К своему стыду, я не помнил, сколько их всего было. А ещё тут были несколько безоружных и бледных трупов наёмников с прокушенными шеями. И ни капли крови. Тварь.
В помещении, в которое мы спустились было грязно от пыли, но очень светло, из скоб на стенах торчали горящие масляные лампады… Блоки из отполированного песчаника и немногочисленные лакированные ширмы стояли у стен, образуя ниши, а все стены были разрисованы традиционными для этих мест жёлто-зелёными узорами и письменами.
За этим дивным залам находилось ещё одно помещение. Темное, с низким потолком. Гладкий красный песчаник сменялся там блестящими блоками отполированного базальта, соединенными так искусно, что невозможно было увидеть швы между плитами. Тут и там резьба слегка оттенялась серебряной пудрой или драгоценным растертым жемчугом: пейзажи плодородных долин и широкая река, а на далеком горизонте возвышалась горная гряда. Детали были расплывчаты и выглядели еще более эфемерными из-за неверного света масляных ламп, мерцавших вокруг мраморных носилок в центре комнаты, на которых стоял небольшой ковчег. Неподалёку от входа лежало тело Ингберта Лосли, а его голова была в нескольких шагах от тела. Голова, с торчащим куском скальпа придавила помятое и запылённое знамя “Белых Быков”.
Рядом с постаментом стояла подруга графини, Джаннат и единственный оставшийся слуга. Несколько наёмников сидели на коленях у стен со выпученными и будто бы стеклянными глазами. На первый взгляд с ними всё было нормально, синяки да ссадины. Но графиня хорошо им дала по мозгам, она и без магии такое может.
Сама де Неамель стояла возле ковчега и водила над ним руками, приглушённо ругаясь.
Не получилось появиться скрытно и меня и нескольких выживших наёмников с Орво тут же атаковала Джаннет и слуга.
От проклятого зубастого слуги наёмники стали отмахиваться клинками, а вампирша взяла себе меня, походя срезав тонкой саблей голову одному из бойцов.
— Осторожнее, моя Джан! Будь экономнее с кровью! Калечь, но не убивай. — не отвлекаясь от своего занятия крикнула графиня.
Быстрая, уходя от удара, успел заметить я. Очень быстрая! Я был готов к подобному, помня Карину, что фаршем была размазана по одной из комнат пройденного комплекса.
Отразив повторный удар проклятой твари, я подбил саблю противницы вверх и, проскользнув под ним, одним ударом вспорол вампиршу от горла до паха. Её тело рухнуло к моим ногам и несколькими быстрыми ударами я отделил голову и конечности от тела
— Попробуй заживить это, тварь.
Оглянулся — слуга тоже валялся кулем на плитах пола.
Графиня отвлеклась от своего занятия и зарычала:
— Тупой скот! Как вы посмели…!
Быстро отвлекшись от своего таинственного занятия, она вскинула руку в нашу сторону, на секунду глянула на нас снова, несколько странных слов и от её руки отделился быстрый тёмный сгусток, полетевший ко мне. Мы с наёмниками выставили щиты, загораживаясь от него, но от магии простые вещи не защищают… Взрыв и щиты разрывает на куски, у мужиков оторвало левые руки, удерживающие щит, лица исполосовало щепой. Орво откинуло в сторону.
А мне хоть бы хны. В последний момент успел заметить как вспыхнула серебристая плёнка/сияние вокруг меня, исходя от талисмана в форме щита на шее. В кои-то веки сработал! Может он больше по защите от магии, чем от простого оружия? Потому что уже со времён бегства с Ковчега он ни разу не защищал меня ни от чего. Правда и опасностей таких, как сейчас, не было. Метнулся к Орво — пульса нет, слишком много страшных ран.
— Прости, Орво…
— Занятная зверушка! Ты подожди, я сейчас закончу и перекушу тобой.
— Я зверушка не более чем ты, кровососка.
Её лицо ещё больше побледнело, даже постарело, но она удержала себя в руках.
— Ничего-ничего, поговори немного.
— Какое самомнение!
— Никакого самомнения, только опыт.
Я подобрал пару небольших камушков с пола. Вытащил с пояса капитана его нож (прекрасная сталь и баланс!), приготовившись его метнуть. Мне было очень интересно, что же там она собирается достать и одновременно опасался, что эта вещь её усилит. Но это может и меня усилить! Так что может пусть достанет? А вдруг она сильней? Но ведь уже вон с Джаннат разделался…
Камешком кинул в одурманенных бойцов. Камешек угодил прямо в лоб одному, оставив наливаться шишку, но тот не пришёл в себя. А следом в меня прилетел ещё один сгусток тьмы, сбивший с ног — и сияние амулета стало поменьше. Истощается.
— Но-но, не трогай мой запас, зверушка!
— Поверь, кровососка, у меня нет никакого желания убивать тебя. Но я это сделаю.
— Я выкупаюсь в твоей крови, прячущийся мутант, как там тебя…
— Хейм.
— Плевать! Твоя смерть станет вечной пыткой!
— Раз уж мы так мило беседуем, тварь, то может ответишь мне на пару вопросов? — я наблюдал за ней и видел, что ей тяжело, она тратит довольно много сил. Для этого видимо и людей приготовила рядом, чтобы потом быстро подкрепиться, восполниться. У меня должен появиться шанс… Главное не пропустить момент.
— Ооо, а ты не так прост. Давай свои вопросы. Даже любопытно.
Собраться, надо собраться, чтобы не пропустить…
— Ты ламия?
— Ты прав, зверушка.
— Давно вы в Бретоннии?
Она сверкнула глазами.
— Нам нельзя об этом распространяться… Но я же тебя выпью. Мы последние два века строили связи в этом государстве, беря скот в свои руки.
— Что так долго?
— Да ты представляешь сколько нас всего попало в этот мир? Одна Королева! Собрать сестёр, продумать план и начать прибирать и отбивать скот стоило сил и времени!
— Почему скот?
— Потому что люди были бы ничем без нас. Понимаешь ли ты, сколько их вождей, королей, графов провели свою жизнь в качестве наших рабов? Сколько бы без нас не было бы принято мудрых законов, и сколько бы крестьян умерло или пухло с голоду? Люди слишком слабы, чтобы позволить им управлять собой. Только под нашим руководством люди могут достичь великих свершений! Без нас они падут перед Хаосом или чем похуже!
— Похуже Хаоса?
— Такими как ты, крысолюд! Перед древними царями песков! Перед… Ай! Перед многими опасностями!
— Тогда зачем эти войны герцога из Гондре с ичамцами?
— Стадо иногда надо прореживать. На войне умрут сомневающиеся. Мы дольше будем сыты, пополнив подвалы пленными, чтобы не возбуждать подозрения у бретоннских простаков. Ну и можно в ходе резни выполнить кровозатратные ритуалы.
— Артефакт в твоей повозке?
— Ооо, догадался?
— Почуял.
— Чуешь? — удивилась она. — Действительно редкая зверушка. Нет на тебя некрарха. — тихо пробормотала она.
— Именно поэтому у нас такой странный путь? В пустыню же проще было пойти другим путём, как говорили люди.
— Проще, но нужна была кровь для зарядки артефакта сокрытия. Резня в Тринее помогла. Добавить рыцарям буйства и вот уже артефакт полон! И сложность — если его включить, то выключить, пока не разрядиться невозможно. Даже не знаю, как я буду его доставлять Королеве. Крови “Белых Быков” должно было хватить на обратный путь. — даже пожаловалась она.
— Почему в крепости ичамцев, Хенаяди, ты убила того бретоннца-калеку?
— Если бретоннцы пробудут какое-то время без нашего контроля, то вспоминают всё. В том числе и те приказы, которые мы им отдавали и всё прочее… Наше кормление, к примеру. Нельзя было рисковать…
— Расскажешь, почему именно кровь вам нужна? Почему не едите мясо людей?
Она стояла, склонив голову набок, в позе прислушивающегося человека, но вот к чему она прислушивалась, я даже не мог предположить.
— Тела людей, как и тела всех живых существ, со временем накапливают силу. — Безжизненный и безэмоциональный мужской голос раздался из темноты. В проёме, откуда мы все пришли, показалась фигура закутанная в плащ. — И больше всего её накапливается именно в крови… Можно увеличивать количество силы через мучения и агонию, как нам поведал Учитель. И тогда, вскрыв горло жертве, мы получим ещё больше жизненной силы.
Графиня бросила ковчег и попыталась броситься к людям, но прямо в прыжке замерла, как попавшая в толстую паутину муха.
— Мне стало любопытно, что тут твориться, в таком глухом и заброшенном месте. Что за глупцы рискнули разбудить то, к чему не стоило и близко подходить
По прекрасному лицу вампирши потекли красные струйки, и она запричитала:
— О нет, прошу Вас, милостивый господин! Пощадите! Я стану самой верной Вашей слугой! Я убью всех Ваших врагов!
— Не надо слов, ламия. Я слишком хорошо знаю вашу линию, чтобы верить твоим лживым словам.
Де Неамель словно объяло невидимое пламя. Её тело чернело, ссыхалось, наружу начали выпирать белые кости, волосы седели и опадали с голого черепа, пока все тело просто не осыпалось черной пылью.
Фигура направилась к ковчегу. А я осторожно за ним наблюдал замерев. Потом, видя, что на меня не обращают внимание, подошёл к валяющемуся в пыли знамени “Белых Быков Гольшарка” и скинув с неё голову капитана, завязал на теле.
— Слишком дорогая цена, графиня, оказалась у этой вашей экспедиции. Что же ты хотела здесь взять… — вздохнул я, оглядывая поле боя, усеянное трупами товарищей и первого друга, который у меня появился, вперемешку с мертвяков.
Фигура повернулась ко мне. Капюшон свисал так низко, что тот, кого он скрывает, физически не мог ничего видеть. Значит видел по другому, способом, где глаза не нужны
— Я слышал, ламия сказала, что ты любопытный экземпляр. Действительно так — пару сотен лет не видел таких, как ты в наших краях. А то, что она хотела забрать здесь: этот артефакт только для мёртвых…. Живые его просто не почувствуют.
Я вспомнил о своих лелеемых мечтах. О том, что хватит плыть по течению судьбы. О том, что надоело скитаться. О том, что не хочу уже скрывать свой облик и может быть удастся его поменять… Я сделал шаг вперёд.
— Господин, у меня есть к вам предложение.
крайняя ИНТЕРЛЮДИЯ этого тома
В погребальной камере стояла группа жрецов, держа в руках священные алебастровые сосуды. Высокие, царственные, в черных потрепанных временем мантиях погребального культа Кхемри; на блестящих головах венцы, усыпанные сапфирами и рубинами, узкие бородки перевиты полосками чеканного золота. Жёлтая кожа обтянула костлявые лица.
Они стояли перед мраморным сакофагом, на поверхности которого были вырезаны зловещие символы власти, а воздух, окружающий этот гроб, был холодным и сырым. Жрецы, опустились на колени перед восемью ксосудами, ставя их вокруг саркофага.
Потом, под читаемые вслух древние тексты культа, двое жрецов отделились от группы и перерезали горло нескольким пленникам, которых притащила стража.
В помещении раздавался звон серебряных колокольчиков, отпугивающих злых духов, способных помешать ритуалам пробуждения.
В темноте саркофага раздавались звуки.
Тяжёлая крышка сдвинулась усилиями мёртвых прислужников, явив свету старшего жреца. Одежда его истлела очень давно и рассыпалась, обнажая исписанную символами защиты и неприкосновенности пергаментную кожу, и лишь зачарованные украшения указывали на его положение.
Старший жрец повернул свой череп к своим помощникам при жизни. В запавших глазницах разгорался зелёный огонь. Челюсть неуклюже задвигалась.
Древний жрец попытался глубоко вдохнуть, наполняя легкие священным фимиамом, курившимся в трех маленьких жаровнях, но его дырявые лёгкие были на это неспособны. Из иссохшихся связок вырвался хриплый голос, молчавший многие сотни лет.
— Зачем вы меня разбудили?
В его горле со щелчком восстановились хрящи. Сила крови, пошедшая на ритуал, принадлежала крепким мужчинам и хорошо ему подходила.
Его забальзамированное тело подняли из саркофага.
— Во славу Пхакта, о Хасамеф. Стража не смогла отбиться от нарушителей. Один ушебти повержен. Нарушители выкрали реликвию. Нам нужно твоё слово.
— Требуется покарать презренных воров, где бы они ни были и вернуть реликвию. Будите всех!
Больше книг на сайте - Knigoed.net