Стефан был рад оставить шум и вонь. Он посмотрел на Пепельные горы. Вершины были заметны вдали. Он смотрел на большой вулкан Зин, думал о его огненной силе. Стефан сам был как тот вулкан, готовый взорваться и показать миру свою силу. Они не думали, что это место займет он. Они недооценивали его. Избегали. Отец, Матиас, мать… Они относились к нему как к грязи, но он покажет им, из чего сделан. Он отогнал тошноту.
Они ехали на лошадях. Стефан чуть не слетел, когда его конь вскочил, как змея. Он сжал поводья и склонился, но руки дрожали. Лошади были нелепыми существами. Он их ненавидел. Но в телеге сидеть не хотел. Он должен показать силу. Он не собирался сидеть с мусором.
За бухтой почти ничего не было. Виллы и таверны закончились, и дорога вилась вдоль Темной реки к Долине теней. Стефан кашлял от пыли, поднятой телегой и лошадьми. Его шея горела под солнцем, он много пил из фляги с виной. Ощущение силы, что было у него при взгляде на вулкан, быстро погасло, оставив его раздраженным из-за климата Зантоса и полным сомнений насчет атаки на лагерь мятежников.
Они пересекли мост над Темной рекой, солнце опустилось за горы, и приятный ветер задевал воротник Стефана. Его конь плясал по мосту, борясь весь путь. К счастью, мост был прочным, с каменными башнями и крепким деревом. Стефан с трепетом поглядывал на быстрые воды внизу.
Но после реки Стефан узнал, как быть в тени Пепельных гор. Быстро наступила ночь. Они только смотрели на солнце, что опускалось за горы и красило небо в красный, как уже начали быстро возводить палатки в темноте. Его оруженосец бегал по долине в поисках хвороста. Стефан съехал с коня и обрадовался земле под ногами.
— Уведи эту гадкую лошадь, пока я не перерезал ей горло, — Стефан бросил поводья тому, кто был ближе.
Он ушел от коня, снял перчатки по пальцу за раз, повернулся к телеге и увидел, что торговец сидит там и улыбается. Он склонился, упирая руки в колени, поводья телеги свободно лежали меж пальцев. Ослы тихо стояли, потряхивая хвостами, отгоняя мух.
— На кого уставился? — спросил принц.
Но слова торговца Стефан не понимал. Дикарь. Как торговец мог не выучить общий язык? Он был дураком. Он поговорит еще с лордом Рамсираном и советом после миссии. Они посмеялись над ним, отправив его с таким дураком в путь.
— Я хочу к нему стража, — приказал Стефан. — Он не должен быть один.
Стражи, занятые палатками и кострами, уставились на Стефана с пустыми лицами. После мига колебаний один бросил хворост и прошел к телеге. Стефан подумал, что отцу стоит найти людей лучше для наследника трона. Эти не подходили.
Огонь горел, Стефан снял плащ и устроился в плохо установленной палатке. Он укутал тело в шерстяную ткань, чтобы защититься от холода. Что это за климат? Жара днем и холод ночью. И странные растения. Тут не было зеленых полей, как в Ланте или Кесталоне. Тут были только растения с шипами и сухая трава. Суровая страна. Пыльная и стойкая.
Оруженосец принес ему вино, оливки, финики в меду и хлеб. Он ел с братом Миккелом. Когда еда закончилась, Миккел рассказал ему все, что торговец сказал о горах.
— Он молчит, и я ему не доверяю, — сказал Брат. — Он отвечает о менти смутно, якобы он мало знает о мятежниках. У них шесть лидеров, он плохо помнит их вид, не то, что имена. Трое допрашивали его, их не больше тысячи. Они, как мы поняли, заняли холмы у гор. Мы должны ожидать магию огня. Некоторые могут менять лица, некоторые становятся зверями, как волки или змеи.
Стефан нахмурился, холодок проник в кости.
— Тысяча? Отец не говорил мне о количестве.
— Ах, торговец врет. Я не верю, что тысяча мятежников ждет нас в тени Зина. Врать не буду, бой будет тяжелым. У вас кавалерия, лучники и хорошие бойцы. На нашей стороне внезапность. Они не ждут сейчас атаки.
— Если не поняли, кто Лука, — сказал Стефан. — Лука знает, что мы идем за ним.
— Мы пошлем скаутов, — ответил Миккел. — Они тенями проникнут туда и узнают, сколько менти, — он похлопал Стефана по колену и встал со стоном. — Суставы ломит. Поспите, Ваше высочество. Утром всегда лучше.
Стефан не знал, как хорошее настроение так быстро испарилось. Три стража охраняли его палатку, хотя он не знал, зачем они в долине в забытом богом месте. Он вонзил пальцы в твердую землю, задумался, не спал ли Лука в этом месте. Не сидел ли его брат тут, думая о следующем ходе? Не ощущал ли себя слишком юным? Он вздохнул. Может, Миккел был прав. Он поспит и избавит разум от бесполезных тревог. Аниос не переживал бы из-за такого.
Его ждали шкуры в скрипящей палатке. Не кровать короля, но сойдет. Он сел на меха, начал снимать сапоги. Он перешел к правой ноге, когда палатка распахнулась, и нож полетел к нему. Стефан уставился на сверкающее лезвие, почти застыл на месте. Его ладони двигались сами, и пальцы как-то поймали запястье человека с ножом.
Ланиа Менти. Ланиа Менти.
Слова звенели в ушах. Он давил на запястье всем весом, но не мог убрать. Его колени не выдержали, он упал на спину, а нападающий стоял, давил весом на Стефана.
— Ланиа Менти! Ланиа Менти!
Они были криком. Слова вылетали изо рта торговца, он давил на нож, что был в дюймах от груди Стефана. Стефан впервые поднял голову и увидел гнев в глазах торговца. Вес мужчины давил на него, капля пота со лба торговца упала на щеку Стефана.
На миг Стефан подумал, что все кончено. Его руки пылали от усилий, нож стал еще ближе к его груди. Торговец стиснул зубы, слюна летела из его рта, но Стефан не мог умереть. Это была не его судьба. Он должен стать королем Эсталы, а грязный торговец ему не помешает. Он двигался быстро, хоть из последних сил. Поднял колени и ударил ими торговца, оттолкнул его, отпустил запястье и перекатился по мехам, отыскав меч в процессе. Стефан вскочил и выхватил меч.
Но торговец не сдавался. Он вопил странную фразу, поднял кинжал и бросился к Стефану, уклонился от меча и чуть не вспорол принцу горло. Стефан отклонился, а потом поднял меч, отбив следующий удар. Он отбил и второй, палатка открылась, и вбежали стражи. Трое схватили мужчину, Стефан упал на землю от потрясения. Он тут же встряхнулся и поднялся на ноги. Принцы не падают от страха.
Брат Миккел ворвался в палатку.
— Ваше высочество, вы не ранены?
Стефану хватило сил, чтобы только покачать головой.
— Что он кричал? — спросил Миккел, двигаясь к торговцу, что был теперь схвачен, но смотрел на Стефана так, что тот нервничал.
— Ланиа Менти.
Торговец закричал, Монтано ударил его по губам. Торговец склонился, кровь текла изо рта.
— Да здравствуют менти, — сказал он. — Стоило понять, что торговец, что ездит к ним, будет верен менти.
Стефан ненавидел человека, что пытался убить его. Он ненавидел его за попытку убийства, а еще сильнее — за верность.
— Что с ним делать, Ваше высочество? — спросил Миккел. Глаза брата впервые загорелись после того, как они покинули Эсталу. — Аниос будет рад жертве.
Стефан посмотрел в глаза Брату.
— Я выпью его кровь этой ночью.
17
Лука
Таня, управляющая водой, во многом напоминала ему Матиаса, и только это видел Лука, когда сталкивался с ней. Он потирал запястье, пытался управлять дыханием. Джеральдо прижал его к земле и снял железный браслет. Теперь его тело пылало, и ручьи пота стекали по его вискам, пока он стоял под солнцем Зантоса перед противником. Таня не боялась, упирала руку в бок. Она была в коже, и только ее ладони и лицо были открыты.
— Я смогу отбить все атаки, — Таня направила вес на другую ногу и убирала грязь из-под пальцев.
— Я не могу, — сказал он. — Не буду, — он хмуро посмотрел на Джеральдо, мрачно стоящего сбоку.
Лука зря сказал брату Аксилу о том, что видел в ту ночь в палатке. Он решил, что нет другого выхода. Лука убежал как трус, стыдился этого, но он тогда увидел зло. Как отец мог причинять такую боль сыну каждую ночь? Он помнил запах горящей плоти, агонию на лице Нико. Он помнил, как Джеральдо заставлял Нико исцелять свои раны. Это было неправильно.
Лука описал увиденное, и Аксил поговорил с Джеральдо о таком обращении с сыном. Пока Аксил ругал лидера лагеря, Лука послушно сидел в палатке, но все-таки выглянул, чтобы увидеть, что происходит. В тени лагеря он скрылся и смотрел, как Аксил ругает Джеральдо. Лидер только покачал головой в ответ.
— Ты знаешь, что нас ждет? Каждый раз, когда к нам приходят новые, растет шанс атаки. Люди Давэда могут уже идти по долине, а мы не готовы. Я требую многого от сильных менти лагеря, и сын — не исключение. Он не получит особого отношения, потому что он — мой сын.
— Он вообще не получает обращения, — рявкнул брат Аксил. — Мальчик заслужил отца, а не пытки.
Лука сжался в тенях от ярости на лице Джеральдо. Ноздри мужчины раздувались, он ткнул пальцем в грудь Аксила.
— Ему нужно знать боль. Ему нужно знать ее и уметь исцелить, пока не поздно. Он не боец, понятно? Я должен как-то уберечь его.