— Ты бы лучше пытался перед ним, — сказала Таня.
Лука нашел браслет на столе с тренировочными мечами. Он надел его на запястье, и лихорадка тут же рассеялась.
— Не буду. Я слишком опасен.
— Может, — сказала Таня. — Но не в лагере. Тут все менти. Если думаешь, что мы это е проходили, то ошибаешься.
— Ты делала что-то плохое? — рявкнул Лука. Он не представлял, как Таня навредила бы кому-либо.
— Я чуть не утопила родителей. В деревне был потоп, а я не могла управлять силой. Я направила почти все реки через мою деревню и мой дом. Они нашли братишку пару дней спустя, почти утонувшего, голодного, застрявшего на дереве. Люди потеряли дома и вещи, а все из-за того, что моя сила призвала реку. Мои родители чуть не утонули в своем доме, когда вода сломала стены. Все было из-за меня, я это ощущала. Вода нашла меня и окружила, как лидера.
— Что ты сделала? — спросил Лука.
— Я призналась Престису. Он священник, — она провела рукой по коротким кудрявым волосам. — Он сказал мне, что я — менти, и это не священно. Менти — инструменты варварского бога, рожденные магией.
— Даже в Зантосе менти запрещены?
Таня кивнула.
— Они ненавидят нас, как в Эстале. Я пошла в слезах к маме, и она отослала меня к Джеральдо. Он забрал меня, кормил и одевал. Другие менти стали мне семьей, а не родители. Ты это поймешь. Прошлое тут неважно. Все мы ошибались. Важно будущее, и у тебя его не будет, пока ты не совладаешь с огнем.
18
Рева
Рева ворочалась во сне, ей снились чешуя и крылья, что тянулись вдаль. Ее муж выбрался из земли, его серая плоть гнила. Эмми лежала в его руках, кровь текла из раны на груди, а сестра Валерия била их хлыстом. Рева развела ноги, и выбрался ребенок, но его нельзя было назвать человеком. Это была змея, уродливая и в чешуе, с острой головой и языком, красным, как кровь.
Сны терзали ее каждую ночь. Порой снился Лука под солнцем, протягивающий руки. Она шла к нему, но солнце сжигало его до пепла.
Она видела во снах смерть родителей. Она видела Франциса, Эмми, Луку и всех, кого знала, умирающими. Ей снились ее мертвые дети, те, кто так и не вдохнули. Ей все они снились, и она просыпалась уставшей сильнее, чем перед сном.
После двух дней дрожи в панталонах и взглядов стражей сестра Лори дала ей новую тунику и повязки на ноги. Рева редко пересекалась с сестрой Лори, но та казалась не такой жестокой, как сестра Валерия. Рева была рада, что не пришлось воровать тунику и вызывать гнев Розы или сестры Валерии.
После случая с Розой и туникой Рева узнала о Розе больше. Девушка была в садах почти пять лет. Лотти рассказала ей о маленькой группе Розы, как они издевались над другими пленницами. Они все время докладывали сестре Валерии. Роза была главной в группе трех или четырех девушек. Лотти рассказала Реве, как Валерия награждала других, делая их Сестрами. Они ходили по Эстале, искали других женщин и девочек для Садов. Только Роза осталась глазами и ушами сестры Валерии среди пленниц. Роза была верна Валерии и надеялась стать сестрой.
Карина молчала днями. Она работала с Лотти в башнях, где могла двигаться медленнее и без хлыста Валерии. Ей лучше было держаться подальше от глаз сестер, но Реве не хватало ее голоса. Она привыкла к болтовне Карины, ей даже нравилось. Рева больше не завела друзей. Она была той, что работала в панталонах и с голой грудью. За ее спиной шептались, она не думала, что говорят хорошее. Но это того стоило. Она не только помогла Карине, но и помогла себе. Она вернула кусочек старой Ревы.
Время храбрости, и Рева так и вела себя. Эмми знала, когда быть храброй, и в трудное время Рева думала о ней. Если бы она еще знала, как быть храброй во время кошмаров, она бы просыпалась отдохнувшей, а не истощенной.
Рева терпела дни, ее тело двигалось само, разум слишком устал. Сестра Валерия ходила за ней почти каждый день, давала дополнительные задания. Реве доставалась худшая работа: чистка свинарника, туалета, курятника. Она уходила спать, и от нее воняло тремя видами отходов. Но даже тогда она думала о Карине, о своем триумфе, когда она нашла кусочек себя.
Кусочек. Маленький и незначительный, но большой для нее.
На пятнадцатый день в Садах Аниоса Карина пошла за ней в свинарник.
— Я с тобой сегодня, — сказала девушка.
Рева кивнула.
— Ты худая, — отметила Карина. — Ты исхудала от тяжелой работы.
— Валерия всюду следит за мной, — Рева толкала навоз к углу, как делала каждое утро.
— Ее сегодня нет.
Рева вскинула голову. Она посмотрела туда, где часто стояла и смотрела Валерия. А потом оглядела двор, проверила все углы и тени: закуток у курятника, дверь башни стражей, арку под залом сестер. Сестра Лори медленно брела по двору, кивая пленницам. Валерии не было.
— Может, надоело тебя пытать, — отметила Карина. — Ты ведь хорошо справлялась.
— О чем ты? — спросила Рева.
— Ты делаешь все, что она поручает, без возражений, и делаешь хорошо. Жаль, ты при этом истощаешь себя. Ты так рухнешь и не встанешь. Ты хоть спишь?
Рева пожала плечами.
— Мало.
— Хмм. Так и думала. Я видела, как ты ворочаешься ночью. Сны точно не о рыцарях и летней свадьбе. У тебя кошмары, ты загоняешь себя работой и плохо ешь.
— Нас плохо кормят.
— Да. Это не изменить, но я могу помочь с работой. Стой. Я уберу в свинарнике.
— Но…
— Райна, ты не понимаешь. Не двигайся. Ты даже сейчас двигаешься.
— Сестра Валерия…
— Райна, пользуйся моментом! Отдыхай!
Рева скривилась от имени, но отложила лопату и отошла, пропустив Карину. Райна не было плохим именем, но ей не нравилось врать Карине. Она уже хотела открыть ей правду, рассказать о себе, но закрыла рот. Нельзя. Она даже не могла произнести свое настоящее имя вслух, хотя порой мысленно произносила его. Рева Авалон. Авалон. Не Унна, не Райна. Рева Авалон.
Остаток дня Карина рассказывала Реве истории, пока убирала навоз свиней. Они говорили о менти и об их силе. Некоторые истории звучали знакомо для Ревы. Она даже видела, как мама сидит у ее кровати и рассказывается ей о водной принцессе Островов насекомых, которая потоком утопила изменившего ей возлюбленного. Она забыла об этой истории, но Карина напомнила.
— Ты знаешь о Драконьих королях? — спросила Карина.
— Все знают, — сказала Рева. — Несра был последним, оттуда и название крепости, — она не стала рассказывать Карине, как жила там когда-то.
— Ты не знаешь всего. Я слышала историю от огненного менти. Они все знают о Драконьих короля.
— Тогда рассказывай, — Рева прислонилась к изгороди, прогнав поросенка.
— В древние времена Эсталой правили четыре Драконьих короля, каждый в своем углу королевства. Ато правил Банитой, он был высоким и худым как человек, но большим серебряным драконом с синим огнем, когда превращался. Дрейк правил Ирринтией. Он был бледным с золотыми волосами как человек, но изумрудным драконом с шипами на голове и желтым, как солнце, огнем. Несра, король Кесталона, был со смуглой кожей, был красивым мужчиной, но выдыхал белое пламя, когда был драконом с черно-синей чешуей. А Эсто правил Лантой. Говорят, его кожа мерцала медью, глаза были карими. Он становился золотым драконом, его чешуя сияла как металл, огонь был оранжевым.
Рева поежилась. Она родилась в Ланте. На берегу Фиурин был ее дом. Золотой дракон когда-то правил там.