Стефан вздохнул.
— Что такое, генерал?
— Проблема, с которой вы хотите разобраться. Мы с Баркой… нам не нравится просьба.
Стефан склонился к Тике, выдохнул, и Тика отошел.
— Нам не нравится просьба, Ваше высочество.
— Простите, Ваше высочество, — Тика прищурился, но на его лице было то, что Стефан определил как страх.
— Знаешь, почему я напоминаю, Тика?
Идиот покачал головой.
— Потому что тебе нужно знать свое место, — Стефан сжал липкие ладони, успокоился и продолжил. Его генералы должны следовать за ним. Он должен показать силу. — Ты поклялся мне в верности, как и моему отцу. Я твой лидер. Ты хороший, Тика, и я бы не просил от тебя такого, если бы это не требовалось. Для дела.
Тика кивнул и прикусил губу.
— Конечно, вы правы, Ваше высочество. Я прослежу, чтобы все выполнили.
Стефан увидел блеск одобрения в глазах Миккела и обрадовался. Его грудь раздулась, он ощущал себя выше, чем раньше. Разве есть что-то приятнее, чем люди, выполняющие его приказы? Вряд ли. Однажды он станет королем, и все будут выполнять его приказы, нравится им или нет.
6
Рева
В дни после родов Рева видела только стены своей комнаты и все, что было за окном, а оттуда открывался вид на двор замка Унна. Он был красивым, корзины розовых и лиловых цветов свисали со стен, резная полоса тянулась под крышей и над изогнутыми окнами. Мужчины и женщины работали снаружи, носили вещи в замок. Она с завистью смотрела, как юный кузнец нагружает коня в яблоках и уходит за врата замка. Куда он направлялся? Она надеялась, туда, где красиво.
Рева ценила красоту. В ее комнате было много красивых и замысловатых вещиц, даже кровать была украшена, как и подставки для ламп. На большом шкафу был вырезан огромный дуб в мелких деталях. Но Рева не могла успокоиться, и окружение ей надоело. В комнате было слишком жарко, она пропахла тониками и фруктами. Францис решил, что она должна горевать одна. Он запер ее в комнате, пока Рева не выздоровеет и не оправится от… бед.
Ее беды.
Она с горечью подумала о слове. Так он думал? Что мертвый сын был чуть неприятнее неудобства? Потому не хотел посещать ее? Она была бедой? Все видели, какой она была, пока приходила в себя. Они видели ее опухшее сломленное тело, знали, что она подвела его.
Эмми всегда приходила к ней вечером с едой. Она часто приносила холодное мясо из погребов, чтобы приложить к опухшему животу Ревы. Рева все еще плохо себя чувствовала после родов. Живот постоянно сводило, груди были опухшими и чувствительными, порой выделялась кровь. Она едва замечала это в первое время, она замечала только, что в ее руках нет ребенка, и что ее живот сдулся.
Рева смотрела из окна на двух мальчиков, играющих деревянными мечами, когда Эмми вошла в комнату с подносом.
— Вам это понравится, моя леди, — бодро сказала она. — Козу убили утром, она свежая, и персики пухлые. Я собрала сегодня оливки сама.
Но Рева все еще смотрела на мальчиков с мечами.
— Думаешь, это могут быть дети Франциса? У одного из них очень похожи глаза.
Эмми фыркнула.
— Зачем о таком думать? Устраивайтесь за столом и наслаждайтесь ужином.
Рева прошла по комнате к служанке. Двигаться уже было проще. Ее рана почти зажила, хоть тело и затекало. Она бросила подушку на стул, а потом села. Эмми не принесла сегодня холодное мясо, может, Рева все же выздоравливала. Почему-то это ее пугало.
— Поешь со мной, Эмми. Тут слишком много еды.
Девушка замешкалась.
— Это не прилично.
— Меня это не волнует. Садись.
— Но мне нужно поменять вам простыни и…
— Садись, Эмми.
Девушка улыбнулась и села. Рева любила ее, как сестру. Эмми была верной. Она врала ради Ревы, прикрывала много секретов. Если бы о выкидышах Ревы узнали в замке, разошлись бы слухи, которые Францис не потерпел бы. Рева знала, что ее муж захочет избавиться от молодой жены и начать сначала. И что тогда делать Реве? Куда идти? Король избавился от нее, у нее не осталось семьи. Но Эмми она доверяла. Для Ревы она была семьей. Это была милая девушка с веснушками на носу и светлыми волосами и рыжеватым отливом. Она была на год старше Ревы, и Рева часто ловила себя на том, что смотрела на Эмми, принимая решение.
— Персики вкусные, — сказала Эмми. — Спасибо, что поделились. Но если лорд Унна узнает…
— От кого? — Рева вскинула бровь. — Он даже не приходит ко мне, пока я восстанавливаюсь от… беды, — Рева с презрением произнесла последнее слово.
Эмми нахмурилась.
— Для мужчин это сложно. Лорд Унна недавно был подавлен. Уверена, он думал о вас, даже если это не показывал, миледи.
Рева надула губы. Она не представляла такую привязанность Франциса к ней. Рева быстро поняла, что Францис выбрал ее за юность и внешность, именно в таком порядке. Он отчаянно хотел наследника, Рева еще не родила ему такого, и о любви речи не шло. Если лорд Унна и был подавлен, то из-за отсутствия наследника, а не чувств к ней.
— Надеюсь, он не вымещал злость на слугах, — сказала Рева.
Эмми слабо улыбнулась.
— Мы знаем, когда к нему лучше не подходить.
— Умно.
Эмми медленно жевала жареное мясо.
— Вам еще больно, миледи?
Рева чуть заерзала на месте.
— Это скорее неудобство. Боль слабая, все затекает, — она гоняла оливку по тарелке. — Но есть и боль не от раны.
Рева опустила взгляд на стол, ее удивило, что Эмми сжала ее руку.
— Моя мама потеряла двоих, а потом родила меня. Потеряла еще двоих, а потом родила моего брата. Некоторым женщинам сложнее, вот и все.
Рева подавляла слезы.