697 год, Жатник, 7
После удачно пройденной проверки Кайрис ждет нового задания, но ни Вел, ни Яррас не спешат ей ничего поручать. Второй, правда, потихоньку учит разным премудростям, но на просьбы опробовать знания на практике только отмалчивается. Вскоре Кайрис начинает казаться, что ее просто не хотят пускать на что-то рисковое. Но с каких пор воины боятся использовать меч по назначению? Насколько Кайрис слышала, такое бывает либо с очень плохими, либо с очень хорошими мечами. И, учитывая, что на второе надеяться не приходиться, будущее радует ее все меньше и меньше.
А однажды Вел притаскивает меч. Впору удивится уже тому, что он вообще появляется в «Кабанчике» — ее бывший учитель, похоже, тут редкий гость. Тем более странно, что Вел приходит, когда больше никого внутри нет. Кайрис как раз валяет дурака, закинув ноги на стол и подбрасывая какой-то камешек в воздух. Когда он падает вниз, Кайрис ловит свой импровизированный снаряд и начинает сначала. Тихо, будто кошка, скользнув внутрь, Вел подходит прямо к столу и вываливает на него невзрачные ножны.
— Что ты о нем думаешь?
От неожиданности Кайрис дергается, и камешек врезается ей в лоб, и, отлетев, теряется где-то на полу. Она морщится, опустив ноги.
— Чего?
— Что скажешь об этом мече, баран? — нагло ухмыльнувшись, повторяет Вел и придвигает указанный предмет поближе.
Кайрис хмурится, с легким удивление разглядывая ножны. Обычные, темные, только на свету поблескивает серебристый контур в шипастых стеблей, оплетающих их кругом.
— Я, что, похож на кузнеца?
Несмотря на невозмутимый тон, сердце все-таки екает. Потому что такой странный интерес невольно наводит на мысли о странной… силе Кайрис. Но разве Вел может о ней знать? Раньше Кайрис бы только посмеялась с такой догадки, но теперь, складывая вместе все странности, как куски разбитой тарелки, Кайрис начинает сомневаться. Слишком уж четко вырисовываются очертания.
— Если подойдет, заберешь себе, болван, — закатывает глаза Вел. — Для дела, конечно. Он короче, так что его легче спрятать, чем твою бандурину.
Кайрис вздергивает брови.
— Но я не…
— Просто посмотри.
Она вздыхает и медленно вынимает клинок из ножен. Вел оказывается прав — тот выглядит аккуратно и удобно, почти что как кинжал. При желании в голенище поместится, если сапоги высокие. Повернув лезвие на свету, Кайрис любуется тем, как пятна света пляшут на нем, будто измовские танцовщицы. А потом она почти-что машинально тянется к мечу. Это выходит так же естественно, как дыхание: Кайрис просто нащупывает нить и дергает за нее, словно звонит в невидимый колокольчик. Я тут, ответь. Она почти ждет пустоты, к которой успела привыкнуть или даже ответа — но не того, что следует.
Нить мелко вздрагивает и вдруг натягивается, дернув Кайрис вниз. Это чувствуется, как перехватывание контроля — будто вот ты правил лошадей, а тут поводья перехватил какой-то чужак, потому что у тебя не хватило сил их удержать. В глазах мгновенно темнеет, мир раздваивается, а к горлу подступает тошнота. Кайрис внутренне дергается, не сходя с места. И тут беспощадная сила, потащившая ее за собой, с размаху вписывает Кайрис в невидимую стену. Кажется, будто мир взрывается бело-красным, впившись в кожу осколками. Голова раскалывается надвое от всепоглощающей боли, а воздух выбивает из легких. Кайрис кажется, что она врезалась в глыбу льда. Она вскрикивает, выгнувшись и пытаясь уйти от обжигающего касания, и выпускает меч из пальцев.
Мир мгновенно встает на место. Кайрис стоит, глядя в одну точку и тяжело дыша. Проморгавшись, она дрожащей рукой утирает со лба пот и вдруг натыкается на взгляд Вела. Тот открывает рот, чтобы что-то спросить, явно застигнутый ее реакцией врасплох.
— Ничего особенного. Я лучше по старинке, — выдавливает из себя беспечную улыбку Кайрис. — Что-то я перепил, по-моему. Пойду, пройдусь.
Оправдание слабое, но лучше все-равно в таком состоянии не придумаешь. Вел прищуривается, и в его глазах явственно мелькает недоверие и, внезапно, что-то еще. Он задумчиво поднимает меч и складывает обратно. Все это время мысли продолжают роиться в его голове — это видно даже Кайрис, а она никогда не была прозорливой.
— Неблагодарный щенок, — наконец, бросает Вел, но как-то сухо — будто старый пес, лающий на прохожих, только потому, что надо. — Предложу Варгалу, он поумнее будет.
Бросив эти слова на прощание, будто прицельно метнув нож в яблочко, Вел уходит ленивой, неторопливой походкой бездельника. Теперь оказывается черед Кайрис щуриться. Она сжимает губы, но ничего не отвечает, не желая попадаться на такой явно подвешенный крючок. Какое ей дело, в конце концов? Если зениец заберет это чудовище — ему же хуже. И все-таки, что это было? А еще с чего вдруг Велу интересоваться ее мнением по поводу меча, да еще такого жуткого? Слишком много совпадений.
Чуть позже, придя в себя, Кайрис начинает жалеть, что не расспросила бывшего учителя и даже надеется на встречу с ним, но Вел больше не появляется — ни в «Кабанчике», ни в «Пауке» — будто бы вовсе пропадает из города. Хотя, может, Кайрис это просто кажется. А со временем произошедшее и вовсе вылетает из головы. Тем более, жизнь вновь ее удивляет.
В тот день, когда Кайрис проходит внутрь, она понимает, что в «Веселом кабанчике» на удивление людно. Стол недалеко от входа забит какими-то крепкими мужиками с голубыми повязками на плечах — то ли наемники, то ли солдаты, Зилай их разберет. Оружия на каждом навешано столько, что хватит на небольшую лавку. Проходя мимо, Кайрис украдкой наблюдает, как самый высокий из компании привстает, шатаясь, и поднимает тяжелую кружку, расплескав пенную шапку в стороны.
— За Быков! — пьяно орет он.
Эта кружка явно не первая. Крик подхватывает весь стол, отчего, кажется, даже стулья подпрыгивают. Разносчица рядом вздрагивает, и поднос выскальзывает из ее рук. Кайрис реагирует раньше, чем успевает это осмыслить — подшагивает вперед, чуть повернувшись, наклоняется и ловит поднос так быстро, тарелка не успевает перевернуться, только выплескивается чутка. Разносчица неуверенно улыбается, и ее усталое лицо даже будто молодеет.
— Спасибо, — говорит она, подхватывая поднос, и вроде бы собирается сказать еще что-то, когда замечает меч Кайрис.
Тут же опустив голову, она юркает прочь, будто мышонок. Ну и Зилай с ней. Кайрис обходит стоящие в проходе стулья и направляется к стойке. Там она уже привычно складывает пальцы в знак и проскальзывает в дверь за спиной трактирщика. Захлопнув ее за собой, Кайрис почти нос к носу сталкивается с Варгалом. Тот смеривает ее безразличным взглядом и идет к двери, ловко проскользнув мимо, будто брезгуя соприкоснуться. Внутри тут же начинает закипать злость. Ну вот, весь день насмарку. Как с этим хмырем столкнешься, все из рук начинает валиться. Хорошо хоть он, похоже, уже уходит. Однако сделать это Варгал не успевает — дверь с грохотом распахивается, качнувшись на петлях.
Внутрь, чуть не запнувшись о порог, врывается какой-то незнакомец. С виду неплохо одетый, он выглядит растрепанным и совершенно потерянным — лихорадочно шарит вокруг глазами, будто сумасшедший. Следом тут же вваливается трактирщик, пытаясь схватить незнакомца руками, но тот оказывается проворнее. Выскользнув, будто заяц, он подбегает к двери для гостей и начинает молотить по ней кулаками.
— Выходите, ублюдки, крысы проклятые! — орет незнакомец, все сильнее расходясь.
Трактирщик порывается пройти следом, но Варгал его останавливает: медленно покачав головой, указывает глазами за дверь. Тот понятливо исчезает, оставив их разбираться с проблемой самих.
— Простите, я не успел его остановить, — бормочет трактирщик, прежде чем скрыться.
Кайрис, наконец, отмирает, но продолжает просто стоять и смотреть, не представляя, что нужно делать в таких ситуациях. Выдворить? Убить? Позвать кого-то? К счастью, Варгал, похоже, знает. Незнакомец тем временем успевает ввалиться внутрь помещения и, конечно же, никого там не обнаружив, распаляется только сильнее.
— Выходите, твари! Верните мне его, а не то я…
Кайрис цепенеет. Однако, что именно он сделает, незнакомец сказать не успевает. Неуловимо быстро сократив расстояние между ними, Варгал хватает гостя за шиворот и рывком вытаскивает наружу. Тот дергается, но Варгал, вжав незнакомца в стену, вдруг вскидывает руку, странно сложив пальцы, и что-то делает с чужой шеей. Гость тонко вскрикивает и вдруг застывает, как парализованный — только губы продолжают шевелиться. Убрав руку, Варгал заботливо придерживает его, чтоб не упал. Почему-то от этого бегут мурашки.
— Отвечаешь четко и по делу. Понял? — негромко говорит Варгал, склонивший над мужчиной. — Твое имя? Откуда знаешь про это место?
Побелевшие губы медленно размыкаются, будто преодолевая сопротивление.
— Чтоб вас Зилай… — хрипит незнакомец, скривившись от ненависти.
Варгал вновь почти неуловимо проходится пальцами по одному ему известным точкам, и через все лицо мужчины молнией проходит боль, заставив застонать. То, что делает Варгал, больше похоже на колдовство. Но Кайрис уверена, что оно им не является.
— Если ты не будешь отвечать, я решу, что живой ты не сильно полезнее мертвого, — ровным голосом говорит Варгал. — Отвечай.
Кайрис невольно сглатывает. Кажется, до этого она не воспринимала зенийца, как угрозу. Но теперь не опасаться его было бы глупо. Незнакомец часто-часто моргает, и покрасневшее от злости лицо становится бледнее.
— Меня зовут Савери, — представляется он, слабо скривившись. — Я здесь уже был.
Необычное имя для вентонца. Наверное, совсем молодой — так только недавно начали называть, отказавшись от традиционного для мальчиков «рас». Варгал едва заметно прищуривается.
— То есть, ты оплатил услугу? — уточняет он таким тоном, будто речь идет о погоде. — Обычно мы не спрашиваем, но ты сам лишил себя этого права. Кого?
На лицо Савери ложится такая печать ярости, что, если бы тело все еще его слушалось, точно бы полез с кулаками. Но все, что ему оставил Варгал — это голос.
— Неправда, я этого не хотел! Это все вы! Я не виноват… — почти ревет Савери, но на середине запинается, и крик переходит в стон. Варгал, похоже, не собирается терпеть излишний шум. — Верните мне брата.
Варгал вновь расслабляет пальцы, но угроза продолжает висеть над гостем, будто занесенный меч.
— Так, — поторапливает зениец.
Кажется, Савери теряет всю решимость — лицо, мгновенно осунувшись, поникает, глаза тухнут.
— Мы поссорились, и я пришел сюда. Поговорил с кем-то. А потом… А потом… — его голос звучит все тише и тише с каждым словом, заставляя напрягаться, чтоб хоть что-то разобрать. — Его нашли в канаве с перерезанным горлом. Я не хотел. Я не виноват!
Голос Савери становится все выше и выше. Варгал не меняется в лице, но его глаза едва заметно сужаются. Скользнув рукой к поясу, он приставляет к горлу Савери нож. Все еще парализованный, тот не может ни уйти от касания лезвия, ни даже вздрогнуть — только глаза испуганно моргают. Варгал наблюдает за этим с тенью отвращения.
— Знаешь, что мешает мне убить тебя прямо сейчас? — спрашивает он, надавив ножом чуть выше кадыка. — Ты не заплатил вторую половину. Верно?
Савери, видно, пытается поспешно кивнуть, но ему это, конечно же, не удается.
— Да, — сипит он.
— Плати. Мне не важно, с кого получать плату — с живого или с мертвеца.
Варгал чуть перемещается, загородив обзор спиной, но по резко выдохнувшему Савери Кайрис понимает, что тот вернул себе контроль над телом. Однако нож у горла хорошо сдерживает необдуманные порывы. Шумно сглотнув, Савери лезет к висящему на поясе кошелю. Звякнув, монеты исчезают в руке Варгала. Тот кивает и убирает нож, отступив в сторону. Похоже, когда единственная опора исчезает, ноги перестают держать Савери, и тот падает на колени.
— Я этого не хотел, понимаете? Я не хотел, — бормочет он словно в помешательстве. — Не хотел.
Савери обхватывает себя за плечи, крупно дрожа. От всего происходящего не по себе — будто подглядываешь в замочную скважину. Варгал возвращает кинжал обратно в ножны, потеряв к Савери весь интерес. Поправив перевязь, он оборачивается:
— Нет, ты хотел. И даже заплатил нам за работу. Кто бы ни убил твоего брата, именно ты достал меч из ножен, — безразлично прерывает стенания Савери Варгал и предостерегающе кладет руку на рукоять кинжала. — Я считаю до пяти.
Савери исчезает за дверью еще до того, как звучит «раз». Варгал цыкает, ничуть не удивленный. Кайрис переводит взгляд с захлопнувшейся двери на Варгала и обратно.
— Он же сообщит страже, — неуверенно говорит она.
Уже взявшийся за ручку Варгал лишь качает головой.
— Как же. Попробует — станет в канаве на один труп больше, — отвечает зениец. — У нас там свои люди.
— И часто такое бывает?
Любопытство сдержать не удается. Варгал только хмыкает в ответ — от него ощутимо веет холодом. Однако и дураку понятно: такие концерты здесь не впервой. Кайрис задумчиво смотрит вслед уходящему зенийцу. Почему-то ей всегда казалось, что человек, пришедший сюда, точно знает, что делает. Осознавать обратное на удивление неприятно. Чувствуешь себя мечом в руках ребенка. Но, как и у меча, у Кайрис все равно нет выбора.
697 год, Жатник, 18
— Не вертись.
— Да не верчусь я.
— Вот в глаз попаду — будешь знать.
Кайрис вздыхает и старается держать голову ровно. Быстрые мазки ложатся на кожу один за другим, не давая передохнуть. Еще не все лицо покрыто, а уже чувствуется, как смесь на коже начинает схватывается, будто стягивая. Все морщинки, неровности, изъяны пропадают под толстым слоем, создавая ощущение, что к лицу приклеена маска. Кайрис нервно постукивает ногой — ситуация так раздражает, что словами не описать. Еще и начинает казаться, что все чешется. Закончив с белилами, которые в Вентонии оказываются похожими на смолу — Зилай знает из чего сделанными, Птичка вытирает кисть о грязную тряпку и берет миску с другой жижей, в этот раз черной.
Странно видеть ее опять — который раз они пересекаются, третий? Все то же детское лицо, ярко-красные губы, вьющиеся волосы — и золотистый лотос на тонкой шее. На самом деле, это уже немного напрягает. Корабль, улица — можно списать на совпадение. Но то, что повстречавшаяся по пути в Вентонию шлюха тоже работает на Вела… Кайрис не может отделаться от зудящего в затылке предчувствия подвоха, очередной ловушки, хоть в этом и нет смысла. Птичка зачерпывает черную массу, и Кайрис, предугадав ее просьбу, закрывает глаза.
— Да не бойся ты, мне не впервой, — щебечет Птичка — видно, заметив, как она напряжена.
— Я не боюсь, — бурчит Кайрис.
— А чего тогда будто кол проглотил? Или переживаешь, что засмеют?
Кайрис тяжело вздыхает, и они вновь замолкают. Глаза холодит. Чувствуется, как Птичка ведет самым кончиком кисти, вырисовывая линию глаз — почти нежно, но вместе с тем уверенно. Закончив, она замирает с занесенной в воздухе кистью и вдруг хихикает себе под нос.
— Надо же, а из тебя хорошая девица вышла!
О да, кто бы мог подумать. Кайрис смеривает жизнерадостную Птичку хмурым взглядом. Несмотря на деланное спокойствие, в горле уже давно стоит ком, и, как бы Кайрис ни старалась это отрицать, живот сводит от страха. Еще и сквозит. Она зябко ежится. Все это место, в котором они находятся, кажется, умирает: тонкие, дырявые стены, полусгнивший пол, завядшие цветы в замызганной вазе. Это не добавляет уверенности в успехе будущего дела, в которое Кайрис ввязалась явно зря. Впрочем, видимо, все и так было решено.
В тот день, когда происходит стычка с гостем, Кайрис застает остальных за обсуждением нового дела. Становится понятно, почему никто не выбежал на шум — не услышали. Только стены «исповедальни» тонкие, а все, похоже, так увлеклись, что даже на вошедшую Кайрис не обращают внимания.
— Танец — лучший момент, поверьте моему опыту, — как раз говорит Яррас.
Похоже, она застала спор в самом разгаре. Не удивительно, что Варгал ушел. Неприятно признавать, но тут Кайрис склонна согласиться с ублюдком. Яррас чуть наклоняется вперед, потирая бороду и взирая на остальных со сдержанной уверенностью. Нири громко смеется, показательно схватившись за живот.
— Насмешил, не могу. Кого нарядим, тебя? — издевательски говорит он, ткнув в Ярраса пальцем. — Может, этот хрен слепой? Уж просвети.
— Тогда уж тебя. Язык что помело, — снисходительно отвечает Яррас, ничуть не задетый. — Вот помню, когда начинал, мы на балу…
— Ты еще древних богов вспомни, старик.
Вел, закинувший ноги на стол, наблюдает за спором с искренним интересом. Удивительно, что его сюда занесло: за все время пребывания Кайрис в «Кабанчике» ее бывший наставник появлялся всего пару раз. Кайрис так и не понимает до конца, в чем тогда заключается его работа: Нири говорит, что «ушами хлопать», а Яррас проницательно, улыбнувшись, советует разобраться самостоятельно.
Спор тем временем продолжается.
— Я хотя бы помню, что вчера пил и с кем, — беззлобно усмехается в ответ Яррас. — И не путаю шестерки и девятки…
Лицо Нири идет красными пятнами. Наверняка это какой-то конкретный случай с картами.
— А сколько раз я тебя пырну — запомнишь, дряхлый хрыч?
Он понемногу закипает. Нири вообще очень легко из себя вывести. Яррас же остается терпеливым, как старый пес, лениво взирающий на молодняк.
— Не стоит, — просто говорит он. — Не хотелось бы сегодня чистить меч. А ты садись, Голдан.
Кайрис вздрагивает. Заметил-таки. Она подходит ближе и падает на стул, отчего стол вздрагивает. Ноги Вела соскальзывают, и он морщится.
— Аккуратнее, щенок, — бросает Вел.
Кайрис хватает воли смолчать, но она не удерживается и задевает ножку стола ногой. Вел прищуривается.
— А Голдан, кстати, мориец.
Мстительная тварь. На Кайрис тут же скрещиваются взгляды, и она поспешно отмахивается.
— Ну, да, но я ж не баба, — говорит Кайрис и интересуется: — А о чем вообще речь?
Впрочем, ее все равно на дело не возьмут, как и все разы раньше. Даже удивительно, что Вел в обсуждении упомянул. Тот со скучающим видом вновь откидывается на спинку стула. Нири цыкает и показательно отворачивается.
— Видишь ли, у нас новый заказ. Необходимо убить барона Корвина — обязательно в день его свадьбы, но до окончания обряда, — говорит Яррас и разводит руками в стороны. — Гость за это хорошенько выложил.
— А при чем тут…
— Да при том, что старый сказал: на свадьбе будет морийская танцовщица. Ну, из этих, которые с перьями пляшут, как курицы, — не выдерживает Нири. — И старый хрен решил, что нужно ее заменить кем-то из наших. Еще бы лошадь в платье нарядил.
С перьями? Он что, про танец Чайки? Кайрис с большим трудом удается удержать выражение лица. Яррас тем временем окидывает ее прозорливым взглядом, а потом прикрывает один глаз и осматривает вновь, чуть откинувшись назад. Следующее за предложение напрочь выбивает Кайрис из равновесия, вместе с тем удивив.
— А между прочим, если Голдана в тряпки замотать и намазать, — задумчиво начинает он. — То вполне…
— Нет!
Кайрис поспешно замолкает, но все уже успевают уставиться на нее в легком удивлении. Звук выходит слишком громким и резким, почти панически. Нири ухмыляется.
— Что, боишься, бубенчики отпадут? — ехидно спрашивает он. — Да не переживай, зато сражаться будет удобнее.
Они же не хотели ей ничего доверять, так с чего вдруг передумали? И надо же было сделать это именно сейчас. Нет бы другого задания подождали… Но вопросы, как и мольбы, все так же остаются без ответа. Птичка, тем временем, убирает кисточку и начинает наносить узоры растертым в порошок углем. Кайрис хмурится. Выбора ей действительно не оставляют. Где это видано, чтоб меч решал, кого бить, а кого нет? А то, что она видела пресловутый танец, становится решающим, хоть Кайрис и отнекивается. И вот она здесь.
Как же все глупо и смешно, будто богиня мстит за слова, сказанные в ее адрес. Прошлое возвращается, будто расширяющиеся круги на воде. Вновь и вновь оказывается за спиной, стоит поверить, что удалось оторваться. Танец Чайки на свадьбе — почти святотатство. Только вентонец мог такое выдумать. А что, заморская диковинка. Противно.
Птичка чему-то довольно кивает и вновь берет в руки кисть, но другую, плоскую и широкую, маслянисто блестящую.
— Теперь быстро не сотрется, — говорит она, будто это должно обрадовать.
Кайрис только морщится. Вот бы прямо сейчас умыться и забыть все, как страшный сон. Она с отголоском грусти вспоминает, как тогда, дома, чувствовала трепет, пока мать наносила муку и уголь. А теперь — ничего. Кайрис устало прикрывает глаза. Это просто еще одно дело — и не более. Стоит думать об этом так.
Птичка поднимается на ноги и отходит, чтобы вернуться с париком. Когда она наклоняется, чтобы водрузить его на голову Кайрис, в нос ударяет терпкий, слишком резкий запах духов. Поправив парик, Птичка начинает вплетать в пряди цветы и чаячьи перья. У Кайрис против воли перехватывает дыхание от подступившего страха. Она сглатывает. Просто задание. Наконец-то серьезное дело. Однако, даже это не помогает. Хочется сбежать, но опять струсить — значит собственными руками уничтожить весь пройденный путь, так что Кайрис терпит. Закончив с париком, Птичка отходит на шаг назад и оглядывает свою работу. То туда, то сюда понаклоняв голову, она в итоге довольно хлопает в ладоши.
Кайрис вновь думает об их подозрительно частых встречах. Это делает все странности с Велом еще весомее, особенно после случая с мечом. Да и это задание… неужели Яррас действительно ждал, пока ее натаскает? Нет, что-то не вяжется. Вокруг творится нечто непонятное, и, хотя Кайрис находится в самом эпицентре, это ничего не проясняет. Птичка ловит ее взгляд и улыбается, отчего на щеках залегают ямочки.
— А теперь давай я помогу тебе переодеться, — говорит она и достает откуда-то длинное белое платье до пят.
Кайрис уже почти машинально кивает, когда до нее доходит. Она проворно подскакивает на ноги и выхватывает платье из чужих рук.
— Я сам.
С разрезом спереди это не будет большой проблемой. Птичка удивленно округляет глаза и вновь улыбается. В этот раз в уголках губ прячется что-то насмешливо-наглое. Впервые с их с Кайрис встречи проступает скрытая за милым личиком опасность.
— Ты что, стесняешься? — хихикает Птичка. — Ну, как хочешь.
Она пожимает узкими плечами, но не уходит. Кайрис подхватывает платье поудобнее и кивает на дверь:
— Выйди.
Птичка удивленно вздергивает брови, но в итоге снова пожимает плечами и идет к двери. Прежде чем выскользнуть наружу, она одаривает Кайрис внимательным взглядом. Дождавшись, пока останется одна, Кайрис поплотнее стягивает грудь, прежде чем натянуть и заправить тонкую узкую рубашку в такие же облипающие тело штаны. Под платьем не видно, зато в случае чего его можно скинуть и бежать.
Прежде чем надеть само платье, Кайрис медлит. Глубоко вдохнув, как перед нырком, она втискивается в него, натягивая юбку. Это оказывается по странному непривычно — качающаяся ткань, непослушные рукава. Как давно Кайрис носила что-то такое? А еще становится заметно, как изменилась ее фигура — в плечах давит, а размер явно порядком больше, чем Кайрис носила раньше. Просторные длинные рукава удачно скрывают по-мужски накачанные руки.
Покачав головой, она принимается за шнуровку. Ее завязать оказывается не так просто: приходится выкручиваться, едва дотягиваясь до спины. Кайрис даже начинает жалеть, что выгнала Птичку. Но не то чтобы она могла поступить иначе.
Когда шнуровка затянута, Кайрис уже вся обливается потом. Хорошо, что краска с лица не смывается. Устало сев на кровать, Кайрис натягивает женские сапоги и выдыхает. Пора. Она неохотно поднимается, разминая ноги. Без меча Кайрис чувствует себя совсем беззащитной, и только желание утереть всем нос останавливает ее от того, чтобы ослушаться и взять — ее будут обыскивать.
Накинув плащ и подхватив свои сапоги, Кайрис спускается вниз. Когда холодный воздух касается лица, она почти испытывает облегчение, но надолго его не хватает. Кайрис оглядывается. Напротив дома, кое-как втиснувшись в узкий промежуток между другими домами, стоит карета. Довольно простенькая: светлая, почти не украшенная, если не считать резьбы на дверце. Прислонившись к ней спиной и повесив голову, у кареты дремлет Нири.
Сегодня он одет на удивление опрятно и аккуратно: ни тебе жирных пятен, ни неровно застегнутых пуговиц. А еще будто бы не пил и успел протрезветь, отчего породистость лица не просто выделяется, а режет глаза. Посреди грязных, залитых помоями улочек Нири кажется совсем неуместным.
Надеясь так поднять себе настроение, Кайрис начинает подкрадываться к вентонцу. Но она не успевает даже подобраться на расстояние удара: Нири мгновенно просыпается и чутко вскидывает голову, будто дикий зверь. Он смеривает Кайрис оценивающим взглядом и растягивает губы в ухмылке.
— У-ля-ля, такая красотка — и одна, — тянет Нири. — Прогуляешься со мной?
Не сдержавшись, он начинает похрюкивать, мгновенно развеяв окружающий его флер благородства. Кайрис угрожающе улыбается.
— Иди в зад, осел.
Нири поджимает губы, будто обиделся, но долго не выдерживает, вновь заходясь гоготом. А потом вдруг его лицо принимает до гадкого ехидное выражение, и вентонец достает из карты какой-то сверток. Кайрис подозрительно прищуривается.
— Тебе тут кое-что передали, — почти пропевает Нири.
И протягивает непонятный предмет. Кайрис удается разглядеть какую-то мягкую ткань. Она присматривается к странной округлой форме, когда ее осеняет. Кайрис резко выхватывает сверток из рук Нири. Ну конечно, у женщины ведь должна быть грудь! Нири все не унимается — как бы внутренности от смеха не вывалились. Прежде чем забраться в карету, Кайрис поворачивается к запрыгнувшему на козлы Нири.
— Заткнись, или я тебе в глотку раскаленную кочергу «передам», — не сдержавшись, злобно говорит она.
Бросает оскорбление так, не целясь, но Нири, похоже, задевает. Он перестает смеяться и прищуривается.
— Знаешь, Варгал тоже едет, — с мстительным удовольствием говорит он, перехватив поводья. — Правда, Яррас просил не говорить тебе это, пока не выедем. Но старый хрен сам говорил, что у меня плохая память…
Кайрис будто обухом по голове получает.
— Но мне не нравится с ним работать.
Нири гадливо хмыкает.
— Яррас это предугадал и даже ответ заготовил.
— И какой?
— «Работа тебе не шлюха, чтобы нравиться», — пытаясь повторить наставительный тон Ярраса, говорит Нири. — «Развлекайся».
Хочется выругаться, но Нири только этого и ждет, так что Кайрис молча захлопывает дверцу. Она была уверена, что все пойдет криво-косо — и оказалась права.
Карета едет, качаясь и чуть подскакивая на камнях. Кайрис сидит, широко расставив ноги, и запихивает ткань себе за ворот, пытаясь соорудить из нее подобие груди. Получается так себе, в основном потому, что сидящий напротив Нири следит за всем с довольной ухмылкой. И почему она не занялась этим, пока вентонец правил лошадей? Но стоило им подобрать Варгала, как Нири тут же забрался в карету и лениво развалился на сиденьях.
Кайрис почти с ненавистью комкает ткань. Богиня продолжает над ней насмехаться, вынудив делать обманку, имея нормальную грудь.
— Под рубашку засунь, — лезет с непрошенными советами Нири. — А то твои «сиськи» во время танца вывалятся.
И ржет, запрокинув голову.
— Иди к Зилаю, — устало ругается Кайрис.
Больше возразить нечего — Нири-то прав. Кое-как отвернувшись, она пропихивает ткань в ворот, и, придав подобие ровного изгиба, выдыхает.
— Лучше бы просто отправили женщину, — раздраженно говорит она. — Ту же Птичку… И вообще, почему у нас ни одной нет?
Нири смотрит на нее, как на дуру.
— Кто ж бабам оружие даст? — удивляется он. — Девка с мечом — что бешеный волк. Или сама поранится, или своих покромсает. У них же в башке опилки.
Кайрис удается сохранить спокойное выражение лица — только желваки дергаются. Сказать бы Нири, с кем он сидит в одной карете, и посмотреть на его лицо. Но Кайрис же не бешеный волк, чтоб на меч кидаться. Интересно, кстати, что стало с настоящей танцовщицей?
Именно с ней должен был разобраться Варгал. В голове тут же всплывает видение окровавленного женского тела с замершей над ним гибкой фигурой зенийца. Кайрис передергивает. Лучше об этом не думать. Отвернувшись, она смотрит в окно. Мимо проносятся деревья и кусты, превращаясь в смазанные зелено-коричневые пятна. Чуть прикрыв глаза, она откидывает голову на сиденье.
— Ну и кривая из тебя девка вышла, — ухмыляется Нири. — Ладно. Ты точно все запомнил?
Кайрис морщится.
— Да запомнил, я ж не ты.
— Ну это же не я «девственничек», — не упускает шанса поддеть ее Нири, напомнив о неопытности в убийствах. — Поэтому повторю. И только попробуй напортачить — кости переломаю.
Как будто в случае ошибки они все не будут тут же мертвы. Кайрис вздыхает и готовится слушать. Как бы она ни хорохорилась, Нири действительно опытнее. И заказов в одиночку выполнил достаточно, тогда как она — ни одного…
Об их цели Кайрис знала не то чтобы много, но достаточно. Земли Корвина ничем не выделялись. Получив их по наследству, Корвин продолжил дело отца — продавал дерево. Дела шли сносно, а потом вдруг что-то приключилось. Будто Зилай нашептал: Корвин стал поставлять древесину более хорошего качества, благодаря чему стал вхож в узкие круги. Шептались, что и до пожалования титула повыше недалеко. Менее суеверные говорили, что люди барона что-то нашли в лесу. Но это не меняет одного: чем тяжелее золото, на котором ты сидишь, тем больше желающих тебя спихнуть. А спихивать труп всяко легче.
— План такой, — начинает Нири, даже стерев с лица свою дурную ухмылочку. — Во время танца все будут стоять, раззявив рот. Как ты ногами будешь дрыгать, мне без разницы. Главное — как бы случайно приблизься к барону и коснись его бокала кольцом.
Нири вынимает из внутреннего кармана упомянутую вещицу. Кольцо оказывается темным, слабо мерцающем на свету и совсем простеньким. Тонкая полоска металла, а на ней маленький грязно-красный камень, похожий на засохшую каплю крови. Повертев кольцо в пальцах, Нири закидывает ногу на ногу и протягивает его Кайрис.
— А если у него не будет бокала? — с сомнением спрашивает Кайрис.
Да, детали они обговорили не раз, но волнение заставляет задавать новые и новые вопросы.
— Будет. Барон любит выпить и с бокалом не расстается, — отвечает Нири. — Главное, чтоб он умер во время церемонии. Поэтому слишком долго не держи. Чем дольше держишь…
— …тем сильнее яд. Я помню, — перебивает его Кайрис.
— Может, и как уходить будем — тоже помнишь?
— Сразу после танца, сославшись на дурное самочувствие. Карету бросим, вещи утопим, пересядем на лошадей, спрятанных за холмом у первой развилки.
— Не у первой, а у второй. А говоришь, что помнишь.
— Да, второй. Помню я!
Они вновь замолкают. Кольцо оказывается неожиданно тяжелым, и Кайрис, померив его на разных пальцах, в итоге оставляет на среднем. Авось не соскользнет.
— Когда будут обыскивать, молчи. Говорить будем мы, — добавляет Нири и вдруг хмыкает. — Не зря все-таки барон так осторожничает. В общем, действуй по плану, а мы подстрахуем.
И проследим, ага. Впрочем, на такое дело одна идти она бы и так не рискнула. Карета, резко качнувшись, останавливается. Похоже, приехали. Кайрис рвано выдыхает, собирая мысли в одну кучу. Нири подскакивает на ноги, придирчиво оглядев Кайрис напоследок.
— Смотри, не звезданись, когда танцевать будешь, — ехидно советует он. И, выскользнув наружу, придерживает дверь. — Прошу.
Тон голоса мгновенно меняется, становясь шелковым. Все-таки в актерском таланте Нири не попеняешь — столько почтения и угодливости появилось в голосе. Подхватив ненавистное платье, Кайрис выходит следом, не обратив внимания на почти глумливо протянутую руку.
Пока Варгал разбирается с подбежавшим мальчишкой-конюхом, она оглядывается по сторонам. Похоже, они успели проехать первые ворота. Кроме других карет и невзрачных строений — видимо, для слуг — ничего не видно. Наверное, сам барон живет за вторыми. Махнув конюху, Варгал бросает на Кайрис короткий взгляд и, дернув губой, движется к воротам. Они с Нири идут следом.
— Уже заметил, как много солдат? — говорит Нири одними губами. — Если не выпустят, придется туго.
Кайрис присматривается и понимает, что среди других гостей то тут, то там снуют крепкие мужчины в кольчуге и с качающимися на поясе мечами. На вторых воротах обнаруживается вереница ждущих гостей. Солдаты на входе пропускают по одному, внимательно досматривая каждого. Кайрис знала, что так будет, но все равно напрягается. Нири кидает на нее многозначительный взгляд.
Когда очередь доходит до них, вентонец идет первым. Подняв руки, он позволяет беспрепятственно себя обыскать — оружие все равно никто с собой не брал. Кроме Варгала — охране положено. Стражники проверяют даже сапоги. Этот обыск — одна из причин, почему идею просто прирезать барона сразу отмели. Кайрис с легкой завистью наблюдает за тем, как Нири спокойно перекидывается со стражниками парой слов. Те чему-то кивают и пропускают вентонца внутрь.
Варгал идет вторым, стелясь по земле, будто змея. Он ловко снимает с пояса невзрачный меч и бросает в ящик, стоящий у ног солдат. Следуя их плану, он специально взял тот, который не жалко. Если бы охранник был без оружия, это вызвало бы подозрения. Варгала проверяют тщательнее, но тоже запускают. Наступает очередь Кайрис.
Незаметно выдохнув, она приближается к солдатам. И эта разительная смена отношения просто поражает. Кайрис осматривают спустя рукава и слишком уж очевидно проходятся по бедрам. Вдох-выдох. Кайрис начинает считать про себя, чтобы не сорваться.
Нири, давящийся смехом по ту сторону ворот, хорошего настроения тоже не добавляет. На контрасте с ним Варгал, безразлично ожидающий рядом, кажется настоящей глыбой льда. Наконец, Кайрис отпускают, ничего не найдя. Передернув плечами, будто так можно стряхнуть чужие прикосновения, она проходит в широкий проем. Над головой проносится каменный свод, Кайрис оказывается внутри и невольно замирает от увиденного.
В первое мгновение кажется, что она попала в огромный сад. Раскидистые деревья, похожие на барашков шапки кустов, тяжелые гроздья цветов — это все завораживает. В воздухе стоит тяжелый медово-сладкий запах, от которого начинает кружиться голова. Только присмотревшись, Кайрис понимает, что растения располагаются только вдоль дорожки, ведущей к главному зданию.
Среди привычных глазу, хоть и не менее от этого красивых фруктовых деревьев явственно выделяется одно: его крепкий и гладкий с виду стол будто отливается черным, а узкие светлые листья мягко шуршат на ветру. Задумавшись, Кайрис говорит вслух:
— Какое странное дерево…
Голос звучит как надо — действие настойки недавно прекратилось, а новую она не выпила, спрятав в кармане штанов под платьем. Правда, приходится делать его чуть более низким, чем обычно, чтоб не вызвать подозрений у Нири или Варгала. Впрочем, это дается на удивление легко и будто само собой. Услышав слова Кайрис, проходящий мимо гость останавливается и вежливо ей улыбается. Приходится состроить ответную улыбку.
— Его называют Черным, — говорит мужчина. — Главная драгоценность барона.
Ну и болтун. Кайрис продолжает вежливо улыбаться, пока не оставляет мужчину за спиной. И все-таки — откуда оно взялось? Они проходят еще чуть-чуть, когда будто из-под земли появляется слуга в серо-голубой одежде. Поклонившись, он предлагает идти следом. Петляя среди деревьев, слуга приводит их к небольшой пустой площадке. Вокруг снуют гости, собираясь в группы. На небольшом помосте стоят музыканты и настраивают инструменты. Как на самом помосте, так и вокруг все пестрит от украшений — лепестков, цветов, лент.
То тут, то там снуют слуги с бокалами темно-красного вина. Кайрис невольно провожает поднос взглядом, когда Нири едва заметно пихает ее в бок. Проследив за кивком его головы, Кайрис видит Корвина. И он ей сразу не нравится. Длинное, узкое лицо, приплюснутый нос, сам Корвин весь какой-то будто ссохшийся, начинающий лысеть. Зато глаза цепкие, живые. Наткнувшись на взгляд Кайрис, Корвин кивает и отворачивается.
Она тоже невольно отводит глаза и натыкается на низенькую девушку рядом с бароном. Очень быстро доходит, что это невеста. По вентонскому обычаю она одета в пепельное платье с золотыми узорами на подоле, рукавах и вороте. Длинная тугая коса цвета спелой пшеницы лежит на плече, руки сложены на животе. Невеста выглядит совсем молодой, еще по-подростковому угловатой. И радостной она совсем не кажется — скорее покорной, как олененок. Кайрис прищуривается. Это знание дает ей опору, понимание, что все идет правильно. Нири чуть сжимает ее плечо, прежде чем отступить на пол шага. Кайрис кивает и движется к помосту, скрываясь за музыкантами. Было оговорено, что она выйдет, когда зазвучит барабан.
За помостом оказывается только притоптанная трава. Кое-как успокоив сбившееся дыхание, Кайрис прижимается грудью к помосту и осторожно из-за него выглядывает. Жених и невеста стоят перед жрецом Тенриса. Тот держит в руках медную чащу, а Корвин, подхватив длинную косу, отрезает ее блеснувшим на свету лезвием. Кайрис вздрагивает, но все остальные спокойны. Ну и обычаи. Остальные волосы распадаются, едва достигая плеч. Дикость. Кайрис отворачивается, не желая за этим наблюдать. Она даже успевает слегка расслабиться, когда раздаются первые отзвуки барабана.
Внутренности мгновенно скручивает узлом. Кажется, будто барабан дрожит в глубине груди. Ладони тут же потеют, и Кайрис вытирает их о подол. Кажется, все пережитое вновь взваливается на плечи, выливаясь сомнениями. А вдруг не выйдет? Вдруг она ошибется? Кайрис прикрывает глаза и выдыхает. Спина сама собой выпрямляется, ноги вновь твердо стоят на земле. Это закончится сейчас — раз и навсегда.
Стук барабана учащается, и, глубоко вдохнув, Кайрис выступает из-за помоста. До этого она боялась, что не вспомнит движений, но тело двигается само — даже приходится себя сдерживать. Это девушек учат танцу Чайки, а парень, даже видевший, как его танцуют другие, так идеально не повторит.
Однако, чем дольше она кружится, тем сильнее темнеет в глазах. К горлу подступает тошнота, и воспоминания вновь пробуждаются, затуманивая окружающий мир. Кайрис оступается раз, второй, а потом делает единственное, что может: закрывает глаза.
Кажется, будто она окунается в воду. Темнота смыкается, звуки, едва усилившись на мгновение, затихают. Кайрис вслушивается внутрь себя, как когда-то впервые прислушивалась к мечу — и поднимает в плавном взмахе руки. Длинные рукава трепещут на ветру и чуть дрожат. Сможет ли она? Наверное, ведь другого выбора нет.
Покачнувшись, руки расходятся в стороны, и Кайрис встает на носки. Стоит перестать думать, как эмоции успокаиваются, и сквозь шум в ушах просачивается мелодия. На первый взгляд знакомая, она все-таки оказывается разительно чужой, и это помогает окончательно взять себя в руки. Какими бы мастерами ни были музыканты, они все-таки не морийцы, и каждый изъян в мелодии придает Кайрис уверенности. И она окончательно позволяет музыке вести себя.
Движения воскресают в памяти сами собой, и узел в животе потихоньку разматывается, пока не тает вовсе. Кайрис распахивает глаза. Небо кажется ей ослепительно синим. Она кружится, и люди вокруг будто едва заметно качаются в такт. Волнение сменяет умиротворяющее спокойствие и чувство правильности и завершенности происходящего. Словно Кайрис наконец ответила на давно высказанный вопрос, довышивала картину, поставила точку.
Мир перед глазами будто меняется, и вот уже Кайрис танцует в родной деревне, под черным куполом ночного неба. Чудится, будто всего этого не было: конюшни, боли, кошмаров, только девушка-птица. Красивая, гордость семьи, покорная, воспитанная. Свободная?
Кайрис морщится, едва не оступившись. Еще совсем недавно она бы все отдала за то, чтоб вернуться к обычной жизни. Но разве этого Кайрис хочет теперь? Быть послушной овечкой, когда прорезались зубы… Нет, если бы Кайрис вернулась в день праздника, она просто бы сбежала еще до начала. Стоит это понять, — как наваждение блекнет, и Кайрис приходит в себя.
Она танцует прямо перед Корвином, а тот попивает вино из бокала. Бокал! Зилай, и как она могла забыть, зачем вообще здесь? Тонкости плана тут же всплывают в голове, и некстати вспоминается, что танец не бесконечный. Едва не выругавшись, Кайрис спешно оглядывается. Гости вокруг лениво переговариваются — невежественные ублюдки. Но момента лучше не найти. Надо только незаметно приблизиться.
Кайрис начинает незаметно расширять круг, по которому движется, все ближе и ближе проносясь мимо Корвина. Еще чуть-чуть. Она взмахивает руками, больше не следя за движениями, лишь за бокалом в чужих руках. Остается всего пара шагов, когда барабаны вдруг замолкают.
Кайрис понимает это не сразу, продолжая движение, когда над землей повисает молчание. Она запинается. Корвин, залпом допив вино, ставит бокал на поднос и начинает хлопать. Гости послушно вторят ему, пока Кайрис хлопает глазами.
Но как же…
— Празднование продолжится на торжественном банкете в честь моей свадьбы, который пройдет вечером, а сейчас вы все можете отдохнуть в комнатах для гостей. Слуга вас проводит, — объявляет Корвин и, подхватив невесту под руку, идет прочь.
Кайрис кажется, что земля под ногами просто исчезает. Она стоит, не в силах сдвинуться с места, и смотрит вслед уходящей цели. Гости обходят ее стороной, кидая недоуменные взгляды. Кайрис приходит в себя, только когда на запястье сжимаются пальцы Нири, и тот, холодно улыбаясь, шепчет:
— Пойдем.
Даже дурак распознает в этом угрозу.
Кайрис мгновенно понимает, что они в ловушке. План включал в себя побег сразу после танца. Но с другой стороны — теперь и бежать не надо, ведь она, ха-ха, провалилась… Однако смеяться не хочется, а хочется плакать. Пока Нири тащит ее по коридору, почти дыша слуге в затылок и рассыпаясь в неискренних «ах, простите, ах, танцовщице так плохо», Кайрис успевает сто раз себя проклясть. Слуга подводит их к двум соседним дверям.
— Для гостьи и ее сопровождающих, — кланяется он.
— Благодарю, — так же вежливо, но будто свысока, говорит Нири и подбрасывает в воздух монетку.
Поймав ее, слуга тихо испаряется. Нири держит лицо, пока за ними не захлопывается дверь. Стоит этому произойти, как он с силой пихает Кайрис в сторону и начинает наматывать по комнате круги, будто запертый в клетке зверь. Варгал прислоняется к стене, похожий на гробовщика: мрачный, но непрошибаемо спокойный.
Кайрис сглатывает.
— Я все исправлю, — неуверенно говорит она осипшим голосом.
— Заткнись, — шепчет Нири, нервно оглядываясь, — нас могут слушать.
От волнения тянет низ живота. Кайрис понижает голос.
— Я провалился, но…
Варгал поднимает голову.
— Но что? — ровным тоном, в котором сквозит презрение, спрашивает он. — Ты не смог справиться с самой легкой задачей, подставил всех остальных и теперь пытаешься оправдаться?
Чужие слова, будто стрелы, бьют прямо в цель. Нири шикает на Варгала. За дверью раздается шорох, и они тихо стоят пару мгновений, пока звук не удаляется. Кайрис упрямо вздергивает подбородок.
— Но я же прошел проверку Ярраса.
Нири громко смеется.
— Ха! Знаем мы, как ты ее прошел! — ехидно говорит он и тут же замолкает, напряженно вслушиваясь.
Но за дверью по-прежнему ни звука — только и слышно, что их дыхание. Кайрис поджимает губы. Обида впивается в грудь холодными иглами.
— Прошел, не прошел, — безразлично пожимает плечами Варгал. — Мы не в школе. Может, объяснишь про проверку заказчику?
— Да что он объяснит, если даже кольцом бокала коснуться не смог?
Кайрис не выдерживает.
— А ты вообще ничего не сделал, звереныш, — огрызается она. — Все делал я. В кого ты там превращаешься? В кролика? Ящерицу? Может, муравья? За это и держат?
Варгал многообещающе улыбается, не размыкая губ, будто змея. Но Кайрис уже не остановить.
— А может, ты превращаешься только в дерьм…
Окончание слова тонет, приглушенное чужой ладонью. Варгал, стремительно скользнув вперед, выбрасывает вперед руку и зажимает ей рот. Кайрис дергается, но вырваться не успевает, когда в живот ударяют сложенные щепоткой пальцы. В глазах болью разливаются красные пятна, и Кайрис сгибается пополам, больше никем не удерживаемая. Красные пятна будто раскаляются и яростно пульсируют, на глазах выступают слезы. Кайрис не рискует разогнуться, пока боль окончательно не утихает. Она медленно поднимает глаза.
Варгал показательно отряхивает руки, и его пальцы подрагивают в воздухе, как лапки насекомого.
— Ты… — сипит Кайрис. — Ублю…док.
Варгал все с той же тонкой улыбкой на губах делает шаг вперед, вновь занося руку, но Нири останавливает его, схватив за плечо.
— Я, конечно, не особо против, — говорит он, кинув на Кайрис презрительный взгляд. — Но за этот труп нам не заплатят.
И как она могла забыть, что их волнуют только деньги? Откашлявшись, Кайрис поднимается на ноги и хватает Варгала за ворот.
— Еще можно успеть. Свадьба не считается состоявшейся до первой ночи. Дайте мне закончить дело. Если бы я не был способен, меня бы не отправили!
Самой становится противно, до чего отчаянно и жалко это звучит. Варгал с безразличным видом стряхивает ее руку в сторону.
— Тебя отправили, потому что не было выбора.
— Что?
Кайрис невольно отступает на шаг. Нири гадко ухмыляется и окидывает ее медленным долгим взглядом.
— Да тебя одного можно было в девку вырядить, — говорит он. — Да и Яррас попросил… в общем, ты один подходил, хоть и криворукий. У тебя под юбкой точно хер есть?
Нири как-то странно оговаривается, но все разумные мысли тут же вылетают у Кайрис из головы, потому что вентонец подхватывает край подола. Кайрис холодеет, застыв на месте и панически думая, бить или сразу бежать. Но Нири уже расслабляет пальцы, позволив ткани выскользнуть, и задумчиво чешет голову.
— А вообще-то — он прав. Невеста сможет претендовать на все эти хоромы только после первой брачной ночи. Так что время еще есть.
Кайрис вскидывает голову.
— Дайте мне…
— Нет, — спокойно, но твердо говорит Варгал. — В этот раз пойду я. Второй ошибки удача нам не простит. Пойду разведаю, а ты тут посиди.
Плавно и по-змеиному тихо он исчезает за дверью. Следом четко выверенной походкой уходит Нири. Повернув голову, Кайрис замечает в проеме любопытный взгляд слуги. От мыслей о том, что тот подумает, увидев двух мужчин, выходящих из ее спальни, и так отвратительное настроение окончательно портится.
Провалилась. Опять. Кайрис стискивает кулак и почти ударяет по стене, но в итоге просто опускает руку. Что уж теперь. Она проводит ладонью по взмокшему лицу и опускается на кровать, примяв заскользивший шелк.
Когда они вернутся, Вел, наверное, ухохочется. Или вовсе выгонит. Хотя недавно Кайрис и сама бы этого хотела, теперь у исполнения желания оказывается какой-то горький привкус. Она тяжело вздыхает, потирая виски. А все эта Чайка и эта Кай. Миг промедления — и Кайрис вне игры, сидит и ждет, как собачка. Горло сводит от обиды, и она сглатывает — и только тогда понимает, что невыносимо хочет пить. Из слуг кого позвать, что ли?
Кайрис подходит к двери и выглядывает в коридор. Пусто. Только звучит откуда-то снизу тихая мелодия скрипки. Наверное, надо подождать. Она приваливается к дверному косяку, но мгновения тянутся, а слуг все нет и нет. И где их носит, когда надо?
Кайрис раздраженно закусывает губу. Ладно, сама сходит и возьмет. Хоть Варгал и запретил, но не умирать же теперь о жажды? Она быстро, туда и обратно.
Оглядевшись по сторонам, Кайрис выходит, тихо прикрыв дверь. В воздухе пахнет нагревшимися на солнце досками. Она медленно движется к лестнице, глазея портреты на стенах. У одного из окон Кайрис останавливается, подставив солнцу лицо и прикрыв глаза.
— Хорошая погода, правда?
Кайрис вздрагивает и оборачивается. Корвин стоит за ее спиной, приветливо улыбаясь.
— Вам тоже нравятся деревья? — он кивает в сторону окна.
Кайрис прослеживает за его взглядом и понимает, что отсюда открывается неплохой вид на дорожку, ведущую к зданию. Густые кроны купаются в ярком свете.
— А, да, — отвечает Кайрис, неловко улыбаясь. — Я просто шла за… водой.
Она запинается, потому что в голове вдруг проносится мысль: вот он, шанс. Нири и Варгала нет, слуг — тоже. Корвин без охраны, на пальце Кайрис все еще кольцо, способное убить, наверное, даже медведя, что уж говорить о человеке. Нужно только как-то увести Корвина из коридора. Но как?
— Ах, понимаю, — отзывается Корвин, не заметив заминки. — Я сейчас позову слугу, чтоб вы не утруждали себя.
Вежливо улыбнувшись, он собирается уходить. Следующие слова вырываются у Кайрис сами собой.
— На самом деле, — она запинается и потупляет взгляд, чтобы Корвин не разглядел в ее глазах панику. — Я хотела бы выпить вина, но мои спутники куда-то ушли…
Она пытается призывно улыбнуться, хотя не представляет, как вообще это делать, потому что видела такое только со стороны. Корвин слегка удивленно приподнимает брови.
— Могу сопроводить вас вниз — там, кажется, несколько гостей прогуливаются на воздухе.
— Не люблю шумные компании, — поспешно отвечает Кайрис. И тут же добавляет, уже мягче: — То есть, какая компания может быть интереснее, чем ваша? Я бы с радостью посидела где-то подальше от суеты и слуг…
Звучит просто ужасно. Зилай, как же грубо и неумело, будто портовая шлюха. Он просто не может на это повестись. Но Корвин вдруг расплывается в улыбке и подхватывает Кайрис под руку.
— Ну как я могу отказать? — шепчет он на ухо.
Кайрис будто в ледяную воду окунает, и она едва сдерживается, чтобы не вырваться. Это все для дела. Не по-настоящему. Корвин продолжает о чем-то щебетать, но она не слушает. Подведя Кайрис к двери, он что-то спрашивает и выжидающе смотрит на нее.
— А?
— Говорю, как вас зовут?
В голове каша.
— Кайрис.
Вот дура, ляпнула так ляпнула. Но Корвин только кивает и пропускает ее вперед. Его комната оказывается на удивление опрятной и приятной глазу: зеленые тона, распахнутые шторы, раскрытая книга на кровати.
— Значит, вы действительно морийка, — говорит Корвин с интересом.
Он окидывает Кайрис взглядом, задержавшись на груди, а потом вдруг проводит рукой по ее волосам, выдернув из косы одно перышко. Кайрис напряженно улыбается, думая только о том, как бы парик выдержал. Повертев перышко в руках, Корвин отпускает его и глядит, как оно плавно падает на пол.
— Говорят, морийки все красивые, — не без явной лести произносит Корвин и, обхватив рукой талию, притягивает Кайрис ближе.
В его глазах пульсирует разгорающееся желание. Внутри все будто переворачивается, и Кайрис, рвано втянув воздух, упирается в чужую грудь ладонью. Корвин удивленно вздергивает брови.
— А хотите, я научу вас пить вино по-морийски?
Идея возникает сама собой. Корвин отстраняется и с легким снисхождением кивает. Он отходит к стеклянному столику и наливает вино в длинные узкие бокалы. Счастье, что оно у него вообще тут есть. Подхватив бокалы, Корвин возвращается и протягивает один Кайрис. Кольцо стукается о ножку, и в воздухе раздается тихий звон, когда Кайрис берет бокал.
— Показывайте, — с явным нетерпением просит Корвин.
Она улыбается и переплетает их руки: так, чтобы ее бокал оказался напротив чужих губ — и наоборот.
— Ваше здоровье.
Из-за позы они невольно соприкасаются, и Кайрис едва хватает воли спокойно наклонить бокал. Корвин щурится, явно довольный их близостью, и приникает к краю губами. Видно, как его кадык жадно дергается, когда мужчина глотает собственную смерть, сам об этом не зная.
Кайрис тоже отпивает, прикрыв глаза, и вино плещется ей в желудок огненным комком. Она продолжает пить, пока чужая рука, дрогнув, не роняет бокал на пол, расплескав остатки вина на платье.
Корвин отшатывается. Он медленно поднимает голову, стремительно белеющий и испуганный. Чужие глаза напоминают острие иголки. Корвин пытается что-то сказать, и Кайрис невольно наклоняется поближе, будто желая впитать этот момент, насладиться им сполна. От обуревающих чувств ее кровь будто бурлит. Но слов в итоге не следует. Схватившись рукой за горло, Корвин с глухим звуком падает на пол.