Бальдр и Тёмный бог - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 10

Глава 10. Брат мой, брат

Улыбка Вали походила на оскал хищника. Два верхних клыка чуть выступали над рядом ровных здоровых зубов. Лицо, обрамлённое короткой лоснившейся бородой, не имело ни одного изъяна. Жёлто-пепельные волосы были заплетены в косы и украшены золотыми колечками.

Яркая вспышка воспоминания загорелась перед глазами. Вали с точно таким же оскалом, с каким сейчас висел надо мной, поднял топор и вонзил его в меня, безоружного. Треск! Хруст! Боль!

Тело свело судорогой от звуков разрываемой плоти, раздавшихся в голове. Я попытался скинуть с себя властную руку брата, но понял, что не могу двигаться. Я был обессилен: ни один палец не шевелился.

— Я велел Гретте задержать тебя, если ты, мерзкий урод, сюда сунешься! — прошипел Вали. Взгляд его победно блистал. — Она дала тебе хорошее средство, ты проспал три дня!

Вали натянул самодовольную улыбку. Я попытался выругаться, но понял, что говорить тоже не могу. Язык прилип к нёбу и не ворочался. Я пришёл в бешенство. Меня предали жрицы! Меня предало даже собственное тело!

— Ох, полегче, братец! — рассмеялся Вали, задыхаясь от веселья. Украшения в его волосах зазвенели. — Успокойся! Так глаза вылезут!

«Где же Лейф, где Годи? Неужели они убиты?!»

Я слышал вой, исходящий из собственного горла, но не чувствовал, как издавал его. Мой брат всё больше улыбался, упиваясь моим бессилием.

— Бальдр, зря ты не пошёл тогда с моими людьми, — произнёс он. — Если бы ты сразу отдал мне Эйсир, мне не пришлось похищать Маргрет, чтобы добраться до тебя.

Миллион игл вонзились в нутро: в сердце, в живот, в каждый мускул. Я оцепенел от боли.

— Да ты побелел, как покойник! — фыркнул Вали и схватил меня за ворот рубашки. — Подожди, брат, не умирай, пока не расскажешь мне, где Эйсир!

Вали зарядил мне по щеке и поглядел в сторону. К нему шаркающей походкой приблизилась Гретта.

— Скоро он отойдёт от пойла?! — рявкнул Вали. — Мне нужно, чтобы он говорил!

— Он проснулся… — жрица задумчиво приложила ладонь к подбородку, — через пару часов заговорит.

Вали дёрнул вверх уголком рта и нетерпеливо вздохнул, потерев руки о колени.

— Ладно, пёс с ним. Тогда продолжим пировать!

Он встал и громким шагом двинулся к столу, за которым капошились тёмные широкоплечие фигуры: хирдманы Вали.

Очаг пылал жарким огнём, зал освещали подвешенные масляные лампы. Я лежал на том же месте, где уснул: в середине широкого ложа.

— Мёда! — потребовал Вали, опустившись за скамью.

Трайен поднесла кувшин, но не успела наполнить кубки. Вали, будто голодный волк, поглядел на неё и широко улыбнулся, сверкая белыми зубами.

— Какая хорошенькая! — заблистали по-звериному глаза Вали. — Поставь кувшин на стол, жрица. Как тебя зовут? — он сжал в кулак прядь её золотистых волос.

— Трайен… — прошептала она.

Её голос не был похож на тот, которым она говорила со мной, когда мы кормили лошадей, когда она перевязывала мне рану, и когда предлагала согреться. В груди заныло.

Вали притянул к себе Трайен за локоть и облизал ей щёку. Я зажмурился. Трайен была милой девушкой и не заслуживала грубости! Я часто задышал, стараясь унять разливающуюся в груди боль.

— Ай! Тише! — воскликнула Трайен, и я открыл глаза.

Вали уложил её животом на стол и толкался в неё с выражением блаженства на лице. Трайен вцепилась в столешницу, пряча лицо под локтём.

— Какая сладкая жрица! Все вы тут сладкие! — простонал Вали, вливая в горло мёд. — Да, милая. Двигайся, двигайся!

Широкая фигура Гретты возникла передо мной и заслонила мучительное зрелище.

— Сука! — прошипел я, глядя в глаза старой жрице.

Мои слова прозвучали невнятно, но я был уверен, что Гретта меня поняла. Меня трясло от ненависти. Если бы я владел телом, то схватил бы старуху за горло и задушил.

— Вали обещал защитить нас от тёмных тварей, чего Хёрд не мог сделать уже десять лет! — пропищала она, приблизив лицо. Колючие глаза были полны ненависти. — Ему нужен был ты, и я отдала ему тебя. Ты плохой человек, Бальдр! Ты заставил страдать многих людей!

— Где Лейф?! Где Годи? — прошипел я сквозь зубы.

— Они ушли, — чуть слышно произнесла Гретта. — Я приказала им оставить тебя и уйти. И они ушли!

Я стиснул зубы и почувствовал, что кулак мой тоже сжался. Мне было обидно, что Годи и Лейф бросили меня. Но зато я не увижу, как Вали прикончит мальчика. А он его точно прикончит, ведь Лейф был единственным сыном конунга. Я был уверен: Вали жаждет свергнуть Хёрда, ну, и заодоно прикончить меня. Вали желает стать правителем Истлага! Бессилие и одиночество захлопали у меня в груди, словно крылья птиц взаперти.

«Что же делать? — заклокотали мысли в голове. — Если признаюсь, что меча больше нет, Вали убьёт меня. И убьёт Маргрет. — Я двигал челюстью, раздувал ноздри и сжимал кулаки. — Да даже отдай я ему меч, он всё равно прикончит меня и всех, кто мне дорог! — Я глубоко вздохнул, почувствовав прилив сил, и понял, что, наверное, мог бы уже встать. И вцепиться в глотку Вали! — Нет, нельзя выдавать себя. Я должен попытаться спасти Маргрет, чего бы мне это не стоило. Успокоиться… Успокоиться… Иначе обречён!»

— Так, ну что, Бальдр? — произнёс Вали, возвращаясь ко мне и на ходу застёгивая ремень. — Скажи мне, где Эйсир, и обещаю, что мучиться ты почти не будешь.

Вали произносил слова медленно, кивая после каждого, словно говорил с умалишённым. Я взбесился, как сумасшедший. Кровь закипела. У меня зачесались руки ухватить за его умытое лицо и ударить им о булыжники, чтобы кровь брызнула в стороны. Я хотел услышать хруст его зубов и стоны. Ведь он убил меня и лишил всего!

Я сделал глубокий вздох и приказал себя остыть.

— Я скажу тебе, где меч, если увижу Маргрет, — ровным голосом произнёс я, даже не моргнув, хотя в горле вырос ком и веки жгло подступающими слёзами.

Вали мотнул головой, удивившись моему спокойному тону, и поставил руки на пояс. Я незаметно сжал кулаки. Если откажет — брошусь на ублюдка, вырву ему сердце пальцами!

— Ты что не понял, Бальдр? — Вали сдвинул брови. — Здесь я ставлю условия и отдаю приказы! Прошли времена, когда Вали был младшим братцем! Я сделаю дыру в твоём животе, и буду медленно вытаскивать кишки, и обматывать ими стены дома!

Гневное дыхание Вали ударило мне в лицо, в глаза попали брызги слюны.

— Покажешь мне Маргрет, и я скажу, где меч, — произнёс я, не дрогнув. — Мне плевать, что ты со мной сделаешь, я уже был мёртв, — понизил я голос.

Вали оторопел, и я почувствовал свою силу. Младший брат всегда будет младшим, как бы громко не тявкал!

— Ладно! — рявкнул он. — Но я убью её, если ты солжешь мне о том, где Эйсир!

— Знаю.

— Проклятье, до Тюрберга три дня пути, — пробурчал Вали под нос. — Ладно, поехали.

Брат прищурился, и глаза его злобно заблестели. Я не сомневался, что он подумал о том, как будет пытать Маргрет у меня на глазах. А может уже пытал? Холод пробежал по телу. Я сглотнул и заставил себя дышать ровно.

Остаток вечера хирдманы пили мёд, пели гнусные песни и трахали жриц, усаживая себе на колени. Остекленелыми глазами я глядел на пляску огня в очаге и пляшущие тени на стенах. Волосы у меня взмокли, лицо пылало, а руки и ноги дрожали от холода: меня мучила лихорадка.

Один из людей Вали, с бритыми висками и длинной белёсой бородой, приблизился ко мне, наматывая на кулак верёвку. Шаги его были осторожными. Я не видел его глаз: он совершенно не глядел мне в лицо.

— Бальдр, Вали приказал связать тебя, — произнёс воин, цокнув языком.

Я откинул с груди шкуру, предлагая ему начать.

— Святые псы, — прошептал он, ошарашенный моим нечеловеческим безразличием.

Воин почесал за ухом, вздохнул, и лишь потом прикоснулся к моему синюшному запястью.

— Мерзко же ты выглядишь, Бальдр, — буркнул он. — И воняет от тебя, фу!

Кожа на предплечьях вздулась за эти три дня, что я лежал, позеленела. Кончики пальцев почернели. Запах: приторно-гадкий, я хотел блевать.

Сморщив нос, воин соединил мне руки на животе и плотно обмотал их веревкой, а затем потянул её вниз, к ногам. Ноги тоже связал и довольный выпрямился.

— Хочу ссать, — сказал я.

— Вали, Бальдр говорит, что хочет ссать, — обернулся воин к своему ярлу.

— Фрелав, боги, пусть ссыт, какое мне дело?! — фыркнул Вали, закинув в рот кусочек рыбы, и принялся его смаковать.

Что ж, я и так был опозорен, и был даже убит! Ничто не могло уже быть хуже.

— Вали, — простонал Фрелав и покачал головой, — он это сделал!

— Проклятье, Фрелав, ты что мне будешь о всех его испражнениях докладывать?! — рявкнул Вали и столкнул жрицу, сидевшую у него на коленях. — Убери! И сделайте уже что-нибудь, чтобы он поменьше вонял!

Вали прикрыл нос локтем и поглядел на Гретту, сидевшую за столом наравне с хирдманами.

— Ты приказал не лечить его, вот он и гниёт, ярл Вали, — почтительно поклонилась она.

Длинные седые волосы коснулись поверхности стола, глаза медленно моргнули и уставились на меня.

— Прикажи постелить мне постель и сделай так, чтобы Бальдр протянул ещё дня три, — проворчал Вали. — Три дня: не больше!

Гретта снова поклонилась Вали и встала из-за стола, указывая жрицами жестами приняться за дела.

Боль и лихорадка истерзали меня. Я закрыл глаза, не желая тратить последние силы на гнев к старухе. Вокруг меня заколыхались тени. Это были жрицы, от них пахло льном, мёдом и овечьей шерстью. Я вдыхал его с наслаждением. Женщины вертели меня с боку на бок: омыли тёплой водой моё тело и переодели. Они поили меня чем-то горьким и слегка солоноватым, я глотал, потому что меня страшно мучила жажда.

— Тише-тише. — Услышал я заботливый голос Трайен.

Она провела по моим волосам, и я открыл глаза, встретившись с ней взглядом.

— Пей тише, а то подавишься, — сказала она, взволнованно подняв тонкие брови.

Я напился и отвернулся к стене, не поблагодарив её. Я не хотел проявлять теплоты, чтобы не быть уязвимым перед Вали.

— Ты любишь жену конунга Маргрет? И потому сказал, что не хочешь со мной согреться? — она взяла моё лицо за подбородок и повернула к себе.

Я тяжело вздохнул и ответил глазами.

— Ты не был честен со мной, — сомкнула она губы. — Это больно. — Взгляд Трайен блестел печалью. — Но я… Я хочу верить, что ты хороший человек, что бы ни говорила Гретта… и ярл Вали.

Я разомкнул губы, желая что-то сказать, но слова не вышли. Трайен прикрыла мне рот рукой и склонилась ещё ниже.

— В твоём напитке я размешала настойку болотного гриба. Очень мощное средство против порчи крови. Оно спасло много воинов, которых лихорадило после грязных ран. Это не вылечит тебя полностью, тут нужно, как говорила Гретта, принимать средство месяц, но завтра тебе будет значительно лучше.

Трайен гладила меня по волосам. Я молчал, стараясь сжимать желваки как можно незаметней. Я очень хотел обнять Трайен и поблагодарить, но не мог позволить себе даже поглядеть на неё.

* * *

Утром люди Вали собрались в путь.

— Фрелав, посади его на коня и свяжи покрепче! — приказал Вали. — Верёвкой и ремнями. Не жалей! Говорят, мертвецы дюже сильные.

Брат с хищной улыбкой прошагал мимо меня, звеня золотыми украшениями, и сел в седло.

Во дворе святилища было ветрено. Кое-где стояли лужи, покрытые ледяной корочкой. Фрелав вытолкнул меня с порога дома, и уже с меньшей церемонностью, нежели вчера, перевязал мне руки за спиной. Он помог мне забраться на коня и закрепил поводья жеребца за луку своего седла.

Мы снова пересекали бирюзовое озеро. Погружённые в ледяную воду ноги немели, и я едва удерживал равновесие. Несколько раз я чуть не вывалился из седла, но не позволил дать повода для смеха.

Мы выехали на тропу.

— Мертвец ходячий! — фыркнул Фрелав, растянув на губах улыбку. — Интересно, зачем тебе жена конунга? Разве у драугов встаёт хрен?

Хирдманы гулко засмеялись. Я принял безразличный вид, будто слова их не задевали меня и не лишали чести Маргрет. Я продолжал изображать из себя безразличного остекленевшего мертвеца, и только боги знали, чего мне это стоило.

Холодное дыхание ветра остудило гнев и освежило мне голову после дней, проведённых взаперти. Чёрные скалы присыпал снег. Видимо, пока я лежал недвижимым, над святилищем бушевала буря. Но теперь мир казался спокойным, светлым и чистым. Небо розовело за холмами. Пепельные, с примесью золота, облака стремительно проносились над изрезанной скалами линией горизонта.

Дорога стала шире, и Фрелав поравнялся со мной.

— Не помер ещё, драуг? — прыснул он, склонившись достаточно близко.

Я хотел боднуть его головой, сломать нос и выбить лбом пару передних зубов.

«Если врежу ублюдку, то до Вали мне уже не добраться и не спасти Маргрет…» — я едва сдержал себя.

Мы возвращались тем же путём, каким я с Годи и Лейфом прибыл в святилище. Интересно, где они? Добрались ли до укрытия? Я приказывал своему сердцу быть чёрствым, ни к кому не отзываться теплом. Но в груди что-то вздрогнуло при мыслях о мальчике, которого я хотел считать своим сыном.

Я вновь увидел берег. Ладьи конунга Олава отдыхали на тёмном вулканическом песке, рядом лениво расхаживало несколько воинов-охранителей. Их светловолосые головы белели на фоне свинцового моря: они не надели доспехов, значит не видели ни толики угрозы.

«Эх, Хёрд, ты и правда слеп! Надеюсь, Бьёрн предупредил тебя, и ты уже собираешь хирдманов!»

Я почувствовал, как с плеч потихоньку сползал плащ. Руки были связаны, и я не мог помочь себе. Да и не хотел. Сильный порыв ветра, подувший с берега, окончательно сорвал с меня мех. Я сделал вид, что не заметил.

Фрелав остановил коня, сошёл на землю и поднял с сырых камней плащ. Я изображал храбрость перед хлещущими ударами ветра. Лишь глаза чуть слезились. По лицу Фрелава скользнула тень ужаса перед тем, насколько я не был живым.

— Вернуть тебе его? — прокричал он.

— Как хочешь! — рявкнул я.

Воин пару мгновений мешкался, глядя как ветер чуть не выкидывает меня из седла. Он подошёл и накинул на меня плащ, завязав ремешки на шее.

— Едем! — буркнул он.

И я опять мог врезать ему. Но в этот раз мне не захотелось.

К вечеру мы подъехали к усадьбе Фёвикен, перед которой мы с Годи и Бьёрном несколько дней назад уложили троих хирдманов Вали.

Стены усадьбы были выложены на насыпном валу из камня. Перед валом во рву плескалась морская вода. Ворота располагались меж двух деревянных башен. Какой-то тёмный мешок болтался над мостком, соединяющим башни. Я пригляделся получше и узнал Бьёрна. Сердце забилось в отчаянии: Хёрд не придёт на помощь!

Фрелав подтолкнул меня в двери долгого дома, куда только что вошли Вали и сопровождавшие его воины. В доме стоял гомон. Людей было очень много, они толкались, стучали кубками и распевали гимны. В Фёвикене гостил конунг Олав и две сотни его хирдманов.

Меня провели через зал и посадили на краю стола. Руки по-прежнему были связаны за спиной. Вали вырос надо мной и поставил ногу на скамью. Рядом с ним стоял беловолосый конунг Олав. Лицо его было черно от рун. Борода стянута кожаными шнурками со сверкающими пряжками. Грудь украшала тяжёлая цепь с золотыми дисками. На предплечьях сверкали серебром наручи.

— Это Бальдр? До последнего не верилось, что увижу ожившего мертвеца! — удивился Олав.

— Хёрд уже настолько слаб, что позвал мертвеца себе на помощь! — прыснул Вали.

— Ну, если это его последняя надежда, — проговорил Олав, смерив меня весёлым взглядом, — то Истлаг, скоро будет твой, Вали. Осталось найти Эйсир. Бальдр уже сказал, где он?

— Ещё нет, конунг, но скоро расколется, — кивнул брат.

— Хах, не сомневаюсь! — Олав хлопнул Вали по плечу: — Ночь не время для терзаний — пошли пировать!

Конунг Олав скрылся за спинами хирдманов, а Вали приблизился ко мне.

— Бальдр, зачем тратить время?! — он взял меня за волосы и заставил поглядеть на себя. — Ты драуг, мертвец, который не может зваться ярлом! Ты мерзостное, поганое, неживое отродье! Слышали, парни?

Все вокруг загоготали.

— Тебе нет места в мире людей, — склонился ко мне ближе Вали. — А нам здесь жить! И я буду сидеть в Тронхейме! Скажи мне, где Эйсир?!

Я пошевелил языком в пересохшем рту, выискивая слюну, и вместо ответа плюнул в лицо брату: не сдержался.

— Ах ты, мразь! — рассвирипел Вали и ударил меня коленом в челюсть.

Раздался короткий хруст. Во рту появились острые крошки зубов, кровь полилась на пол изо рта и носа. Было больно. Но ещё больше обидно.

— Так ты всё же живой?! — ехидно прошипел Вали и вновь оттянул мою голову за волосы. — Тогда слушай, — брат нетерпеливо облизнулся, — особое удовольствие мне доставит отыметь Маргрет у тебя на глазах. И я не буду убивать тебя, пока ты не налюбуешься! Смотри за ним в оба, Фрелав! — рявкнул Вали. — И не корми! Мертвецам не нужна пища.

Брат ушёл вслед за Олавом, а я безвольно согнулся и сплюнул кровью между ног. Нос отвратительно ныл и быстро отекал — похоже, был сломан. Сердце наливалось отчаянием.

— Я хочу ссать, — хрипло сказал я.

Фрелав отложил ложку и нервно поглядел по сторонам.

— Только не делай это здесь, ладно?

Фрелав вытолкнул меня во двор. Лицо пульсировало болью, веки заплыли. Ремень связывал руки и тянулся к ногам. Ноги тоже были связаны, но верёвка позволяла делать короткие шаги.

— Всё, стой. Далеко не пойдём, — сказал Фрелав. — Отливай здесь.

— Ты достанешь?

— Что? — с недоумением поглядел на меня воин. — Ах, проклятье, у тебя руки связаны.

Пока Фрелав мялся, чтобы развязать мне штаны, я разглядел у стойла рассёдланных лошадей. Поблизости никого не было — все пировали в большом доме.

«Вот мой шанс!» — Я ощутил, что моей неистовой ярости, которая бурлила внутри, хватило бы повалить Фрелава и задушить его ногами. Я перерезал бы путы его мечом! Я почти решился, но вспомнил Торира, как он тогда ночью, в панике запрыгнув на коня, бросился в дебри леса. Варги настигли его через минуту. Конец. Я не мог так рисковать и усмирил в себе слепое желание к бегству. Ведь я был последней надеждой для Маргрет. И Лейфа. И даже своего брата Хёрда.

Мы вернулись в долгий дом. Зал сделался ещё более задымлен и шумен. Запахи хмеля и жареного на огне мяса носились в воздухе и кружили мне голову. Моё место оказалось занято воином. Его плечи укрывал волчий мех, бритые виски были украшены рунами. Борода спутанным комом скрывала половину лица. По щеке пролегал шрам.

— Подвинься! — рявкнул Фрелав, усаживая меня на прежнее место.

— Извини, тут было свободно! — показал белые зубы воин и перевёл взгляд на меня.

Я узнал его — это был Годи.