Бальдр и Тёмный бог - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 5

Глава 5. Конунг

Всю ночь барабанил дождь. От шума и холода я плохо спал — совсем становлюсь стариком? Я лежал в постели один, и меня поедала тоска. Мне виделась Маргрет: очертания её бёдер, таких пленительных для меня, её пушистых волос, пахнущих цветущими лугами, жадных губ. Я помнил их. Всегда помнил. Но теперь я узнал и её имя, и узнал, чья она жена… Мысли обжигали меня, и я не мог спать. Я желал лишь одного: наказать Хёрда и вернуть свою женщину!

Разбитый и не отдохнувший, я поднялся с постели. Я разместился в зале и часто выглядывал во двор, дожидаясь рассвета. Я хотел поскорее отправиться в путь.

Ливень смолк, но морось стояла в воздухе сплошной стеной. Мгла не расступалась.

— Надо ехать, если ты собирался, — зевнул Кетиль и почесался. — Погода уже не разгуляется. Мы можем прождать и до обеда, но выезжать тогда будет уже поздно.

Кетиль приблизился к очагу и налил подогретого мёда. Он протянул мне кружку, но я отказался.

— Выводи лошадей, — приказал я.

Когда я оделся и ступил на сырой, промозглый двор, то увидел Йорунн в дорожном плаще. Они стояли с Кетилем, и он помогал ей забраться в седло.

Я замер, испугавшись, что моё приближение вновь поднимет коней на дыбы, и тогда — конец старухе.

— Йорунн, какого хрена?! — выкрикнул я через весь двор.

— Ты же просил меня быть с тобой! — дёрнула она плечами.

— Не кричи, ярл, — махнул Кетиль рукой, — иди сюда. Я выбрал самых смирных коней. Они всю ночь нюхали твои кровавые бинты и привыкали. Жуткая вонь, правда, ребята? Но зато теперь не боятся!

Я медленно подошёл.

— Ну, и чего так глядишь? — спросила Йорунн в ответ на мой тяжёлый взгляд. — Лекарство ты принял?

— Забыл, — мотнул головой я.

— Видишь, мне придётся поехать с тобой, — поучительно кивнула она, — чтобы ты не забывал. Кто-то должен заботится о тебе. Кто-то — о лошадях, — бросила она взгляд на Кетиля.

Ухмылка слетела с лица воина, и он убрал руки от старухи.

— Просто ты такая старая… — поморщился я. — Не придётся ли с тобой возиться?

— У тебя распорот бок, — сказала Йорунн. — Рана не заживает, гноится. Бегаю с тобой, как с малым ребёнком. Это кому с кем ещё предстоит возиться?!

— Ладно-ладно, замолчи, — фыркнул я, влезая на своего коня. — Едем, ну!

Дождь. Интересно, закончится ли он когда-нибудь? Ещё ни дня, как восстал из мёртвых, я не видел на небе солнца. Хмарь стояла над землёй дни напролёт и только сильнее отяжеляла душу.

Боль. Почему конь не может двигаться ровно, не подкидывая мой зад при каждом шаге? Зараза. — Рана болела и мокла. Тошнота подкатывала к горлу. По спине стекал холодный пот от превозможения. Но я терпел.

— Это ты их убил? — спросил Кетиль.

— Кого?

Наши кони шли вровень. Я видел, что воин глядит на меч Торира, прикреплённый к моему седлу, и слегка улыбается. Кетиль был моим хирдманом и, по-видимому, чувствовал себя почти моим братом.

— Олава и Торира, — уточнил он. — Торир был гадким парнем! Прошлым летом, когда люди Хёрда приезжали в Хедвиг, он взял девственность моей сестры и бросил её. Ей пришлось выйти замуж за пастуха. Весной их сожрали варги, когда они перегоняли овец.

Кетиль перевёл взгляд на серые холмы и замолк.

— Торира тоже сожрали варги, — ответил я.

Справа от дороги я увидел, как посреди луга, в пелене тумана, выросла тень холма. Когда приблизились, я понял, что это был могильный курган.

— Кто там похоронен? — спросил я.

— Теперь это пустующий курган, — ответил Кетиль после некоторого молчания.

— Моя могила? — прищурился я.

Кетиль кивнул. Я направил коня с дороги, к холму.

— Бальдр, мы ведь только отъехали! — встрепенулся воин. — Нам нельзя останавливаться, иначе не добраться до жилья засветло!

— Дай ему минутку, пусть пожалеет себя, — раздался голос Йорунн у меня за спиной.

Я повернулся и поглядел на неё. Йорунн вздрогнула, затаила дыхание, отвела взгляд.

Казалось бы, если ты сейчас жив, то зачем оглядываться назад и встречаться лицом к лицу со своей могилой? Но я всё равно взбирался на мокрый холм. Рану на боку щипало, свербило.

Здесь было всё для меня кончено. Мрак. Смерть. Пустота. Страх. Я заглянул в черноту развороченной земли, на которой рябью дрожали лужи. Здесь был мой прах.

Я мог бы постоять тут дольше и порассуждать о неземном, но на открытом холме ветер был немилосердным и продувал напитанный влагой плащ насквозь. Я замёрз и отправился вниз.

Йорунн подъехала ближе. Я молчаливо поглядел на неё. Старая женщина. Слабая, промокшая. Она отдала свою молодость за то, чтобы у меня был шанс на искупление. Я должен попытаться спасти мир, чтобы её жертва не была напрасна.

— Как ты, Бальдр? — осторожно спросила она. — Тяжело?

— Низковато, — сказал я. — В другой раз выложите ладью из валунов на вершине. Помнится, у меня была ладья?

— Твои драккары стоят теперь в Тронхейме у конунга Хёрда, — сказал Кетиль. — Он забрал всё твоё имущество и раздал своим хирдманам.

— Ублюдок! — выругался я.

Добрый настрой мгновенно улетучился, я часто задышал, давясь злобой.

— Память возвращается к тебе? — приподняла брови Йорунн. — Ты ещё не вспомнил, где Эйсир, твой меч?

Я поглядел на брошь, блеснувшую в прорези плаща старухи, и помотал головой.

К вечеру мы прибыли в усадьбу Скоугар.

— Здравствуй, Кетиль. И вас приветствую, путники, — сказал хозяин, косматый здоровяк, встретивший нас на пороге долгого дома. — Кто это с тобой? О, Боги, Бальдр!

Здоровяк прикрыл рот рукой и лицо его побелело.

— Давно не виделись, — он робко улыбнулся, но глаза выдавали страх.

— Я знал тебя? — скривил лицо я.

— Я Ингольф, ты не помнишь, ярл? Э-Э… Я был одним из твоих землевладельцев… бондов, но теперь плачу налоги Хёрду, извини!

— Понимаю, — стиснул я зубы.

— А это кто с тобой? — покосился Ингольф на Йорунн, которая пряталась за моей спиной. И все люди, что вышли нас встречать, попятились. — Нет, ярл… — Лицо бонда осунулось, будто он увидел чудовище. — Тебе я дам ночлег, но колдунья пусть уходит!

Я повернулся к Йорунн и увидел в её глазах отчаяние.

— Почему вы прогоняете её?

— Она колдунья! — выкрикнул кто-то. — Она подруга Хель!

— Я колдунья, — кивнула Йорунн. — Они бояться.

Я взял спутницу за руку и вывел вперёд.

— Она останется! — рявкнул я. — Эта женщина вернула меня к жизни и пожертвовала за это молодостью! Нет?!

— Хорошо, — замялся Ингольф и попятился. — Проходите.

Лампы в доме горели тускло. Стол у бонда был бедным: то ли Ингольф жил голодно, то ли пожалел достать запасы из погреба. Я так устал, что просто не хотел это выяснять и не хотел разжигать в себе лишнюю злобу.

Я посадил Йорунн с собой, чтобы никто ей не угрожал. Она с большим аппетитом ела всё, что поставили перед нами на столе: а это был лишь скир и лепёшки. Йорунн жевала бойко, как молодая девушка, — и я завидовал её жизненной силе.

Я сунул в рот маленький кусочек смоченной в скире лепёшки. Но не потому что хотел есть, а чтобы завтра быть способным снова сесть в седло. Я очень устал и хотел выпить. Но хмеля на столе не было, и мне сделалось особенно тоскливо.

Кетиль быстро набил живот и поднялся от стола.

— Всю прошлую ночь проворочился, — буркнул он. — Если есть больше нечего, пойду спать.

Он завернулся в плащ, лёг ближе к огню и сразу же захрапел.

— Почему люди боятся тебя? — спросил я, поглядев на Йорунн.

— Я знакома с Хель.

— Когда ты рассказала про огонь, который мог бы осветить путь в Хельхейме, я понял это.

— Я познакомилась с Хель, когда была ребёнком.

— Расскажи.

— Я была на грани смерти, давно… я рассказывала тебе когда-то, но, что ж, расскажу ещё. В тот год погибло много скота от болезни, и всем грозила голодная зима. Меня, как лишний рот, отправили в лес искать погибель. Дикие звери мне не попались, быстрой смерти не случилось. Наступила ночь, и я очень замёрзла. Я оказалась на пороге Хельхейма, и Хель вышла мне навстречу. Однако, я ей почему-то не понравилась. Она поглядела на меня страшным, заполненным тьмой взглядом и ушла. А утром я проснулась. Живая. Я добрела до соседней усадьбы, где меня приютила одна одинокая старуха — Аслог. Все удивлялись тому, как я выжила, пройдя через лес, и я рассказала о том, что виделась с Хель. Люди хотели вновь выгнать меня, но Аслог настояла, чтобы меня оставили. Она была уважаемой в поселении знахаркой и научила меня собирать травы, готовить снадобья. Я много знаю о снадобьях, и люди, хоть и презирают меня, всё равно приходят. И ты тоже приходил, не ухмыляйся.

— Чего же я от тебя хотел?

— О, у тебя была беда, когда много выпьешь, ты не мог. Хотя и очень хотел. Мы решили твою проблему, испытали и закрепили. Ты остался доволен и подарил мне в награду усадьбу на Песчанном берегу.

— Каким я был щедрым! — изумился я.

— Ты пришёл ко мне именно таким. Светлым, лёгким, любящим женщин, красивых и не очень — всех. Ты был щедрым со всеми, кто был щедрым с тобой. А потом ты встретил Маргрет… — Йорунн подтянула к себе ноги и улеглась на скамью. — Она сделала тебя жадным. До того, что ты предал брата. Всё, я хочу спать.

Старуха замолчала. Я отодвинулся от неё и достал нож, висевший на поясе. Поглядев на сталь, отражавшую пляску отсветов лампы, я задрал рубашку на животе и осторожно сунул нож под перевязь раны.

«Хорошо, — подумал я. — Будет держаться».

Я вернул нож в ножны, расправил шкуры и приготовился спать. Ингольф появился из-за занавеси и, подойдя ко мне, поставил на стол кувшин с хмельным мёдом.

— Уж извини, плохо кормлю, — тихо проговорил он. — Мы живём небогато. Но теперь, когда все спят, могу поделиться с тобой тем, что греет душу.

— А я уж думал, придётся уснуть трезвым. Налей, — я придвинул кружку.

— Недавно здесь была жена конунга, Маргрет, — произнёс Ингольф. — И все мы вновь вспомнили о той истории, о которой не велено теперь вспоминать.

Грудь скрутило спазмом от упоминания Маргрет. Я внимательно поглядел на Ингольфа.

— Она сидела там, где сидишь сейчас ты, и плакала. Всю ночь проревела. Мы испугались. Нет, не женских слёз, а того, что история эта, о которой не велено вспоминать, выплывет наружу.

— Говори яснее, ну!

— Эта история… о том, что она жила с тобой в Хедвиге. Никто об этом теперь не вспоминает, потому что Хёрд не рассказал об этом конунгу Харальду, отцу Маргрет. Мудрый Хёрд решил скрыть, что ты осквернил юную деву: сказал приболела — и потому свадьбу отложили. Ему пришлось. И Маргрет пришлось.

— Зачем ты мне это говоришь?! — выпрямился я.

— А затем, что, если бы ты оставил теперь Маргрет у себя, конунг Харальд пришёл бы с войной! И воевал бы против тебя! И Хёрда!

* * *

Когда мы добрались до Тронхейма, дорога совсем измучила меня. За прошедшие дни я почти не ел и плохо спал из-за гноящейся раны. Я много пил, чтобы меньше чувствовать.

Я совсем истощил себя из-за гнева на брата, но меня согревала мысль, что с каждым днём я становлюсь всё ближе к Маргрет. Однако, я вспоминал, что она теперь ночует в постели Хёрда, и злоба вновь охватывала меня. Я напряг мускулы на животе, чтобы лучше почувствовать сталь ножа, спрятанного под повязку.

Вместе с Йорунн и Кетилем мы сидели в передней части долгого дома Хёрда на устланных шкурами скамьях. Перед нами стояли блюда с мясом, сыром. Всё пахло восхитительно, но мне комок в горло не лез. Не только потому что я не чувствовал вкуса пищи, а ещё и потому что нервничал. Я ждал, когда Хёрд соизволит принять меня, сжимая в руках кружку мёда. Кетиль нахваливал напиток из закромов конунга, но по мне он был так же плох, как и мёд из Скоугара. Йорунн склонилась через стол и обняла моё лицо, заглянув в глаза.

— Ты где-то потерялся, Бальдр, — сказала она. — Твой дух наполнен злостью, которая губит тебя.

Я отстранился от ласковых рук Йорунн, испугавшись, что Маргрет может в любой момент войти и снова застать меня с женщиной, пусть и старой.

— Ошибаешься, злость даёт мне сил!

— Злость разрушает, — понизила голос Йорунн. — Я знаю это по себе, я жила злостью, ненавидела людей, которые не принимали меня. Сил даёт другое. Тебе нужно понять: что даёт тебе сил.

Я вздохнул и поглядел на руки старухи, сморщенные и бледные. Йорунн была неизменно ко мне добра, как бы я не ершился.

Дверь отворилась, и вошёл воин в кожаных доспехах, на которых сверкали металлические пластины.

— Конунг просит тебя войти, ярл Бальдр, — сказал он. — Оставь оружие здесь.

Я знал, что вооружённым Хёрд меня к себе не подпустит.

«Боится! — возликовал я. — Верно опасается мести, и правильно делает!»

Я поднялся, расстегнул пояс с ножнами и оставил меч Торира на столе. Воин с опаской поглядел на меня и после нескольких мгновений замешательства осторожно ощупал меня за пояс. Я зарычал, когда он тронул мой бок.

— У него рана, осторожно! — добрая Йорунн, как я и ожидал, вступилась за меня.

Расправив плечи, я двинулся к двери. Я старался идти ровно и ничем не выдавать слабости тела.

«Интересно, Маргрет с ним? Как мне быть, если она с ним?»

Я сжал кулаки и вошёл. Хёрд сидел в кресле с высокой спинкой на возвышении посреди просторного зала. Глаза его были покрыты куском чёрного шёлка, а на волосах, подёрнутых сединой, блестели золотые колечки. Туника висела на острых ключицах, будто на сучках дерева. Конунг выглядел очень тощим, будто был болен, — выглядел немногим лучше меня.

«Слепой ублюдок, ты даже не поглядишь мне в глаза!» — посетовал я.

— Наконец-то ты здесь, — произнёс Хёрд и протянул мне навстречу тонкие руки.

Его пальцы тряслись, но я не мог точно определить его чувства: лицо было отчасти скрыто бородой, отчасти повязкой. Я глядел на него исподлобья, не подходил, молчал.

— Ты здесь, Бальдр? — Хёрд опустил руки, так и не встретившие меня.

Я восторжествовал над немощью брата.

— Удивительно, правда?! — фыркнул я. — Ты ведь убил меня, а я снова здесь!

Хёрд положил ладони на ручки кресла и прислонился к спинке.

— Бальдр, — голос его сделался строг, — ты предал… Ладно. Давай не будем говорить о прошлом теперь, когда будущее в опасности! Где Эйсир?

— Что значит, не будем?! Вот так просто забудем?! — рявкнул я, подойдя ближе.

Я выставил ногу на возвышение, оказавшись лицом к лицу с Хёрдом. Конунг пошуршал носом, принюхиваясь ко мне. Я всё ещё обладал чудным запахом гниющей плоти и подвинулся ближе, чтобы брат мог сполна насладился.

— Я полагал, что ты будешь сердиться, — кивнул Хёрд. — У тебя действительно есть на это право. Как и у меня было право защитить невесту. А ещё у меня есть долг следить за тем, чтобы в этой стране каждый соблюдал закон!

Хёрд разозлился и встал с кресла, нависнув надо мной. Тогда я выхватил из-за пазухи нож и бросился на него, сперва прикрыв ему рот рукой. Ведь я желал убить его небыстро.

— Отец! — раздался звонкий голос.

Из-за занавеси покоев выбежал мальчишка лет девяти и повис у меня на руке, вцепившись зубами в запястье.

— Отвали! — рявкнул я, отбросив парня так, что он ударился головой о деревянный столб, подпирающий крышу.

Нож от удара вывалился у меня из руки.

— Стража! — выкрикнул Хёрд, ухватив меня обеими руками. — Лейф, сынок, как ты?! — позвал он мальчишку, но тот не отозвался.

Я не успел дотянуться до ножа, воины Хёрда ворвались в зал и наставили на меня мечи. Я замер, глядя на мальчика, что лежал у столба и не шевелился.

Я не мог поверить, что это был сын Хёрда, ведь он так мало был на него похож: крепкий телом, лицом он походил на Маргрет. Грудь кольнуло от осознания, что все те годы, пока я лежал в земле, Хёрд не только брал мою женщину, но и родил с ней детей.

— Лейф! — Хёрд искал сына на ощупь, выставив руки перед собой.

Мальчик не двигался. Лицо его побелело. Руки безвольно раскнулись в стороны. Хёрд скривил лицо, прижимая к себе сына. Он был напуган и унижен, но мне это не доставило радости.

«Я убил ребёнка? — в груди у меня похолодело. — Не такой мести я желал!»

— Папа, — простонал парень слабым голосом, чуть приоткрыв глаза.

На сердце у меня отлегло, я шумно вздохнул.

— Это мой дядя Бальдр? — прохрипел Лейф, указывая на меня рукой.

— Да, это твой дядя Бальдр, — зло прошипел Хёрд, прижав к груди голову сына. — Посадите Бальдра в клетку! — приказал конунг страже.