Их окружили, копья синхронно опустились, оградив разбойников кольцом сверкающих лезвий.
В тишине раздались хлопки. В дом вошёл человек, он хлопал в ладоши. Его доспех был парадным, лицо довольным, а перо на шлеме необычайно пышным.
— Вот так вот. Вот вы все и попались в ловушку.
Тетива распахнул глаза. К довольному солдату обернулся лидер разбойников. Его голос был спокоен и ровен.
— Ловушку?
— Именно. Вы все пойманы. Не сопротивляйтесь, и оставим вам жизнь.
— Ты! — голос Тетивы сорвался на рык. Его глаза безумно смотрели на Александра. — Это всё ты подстроил! — на мгновение Гвэн оледенел, в его глазах мелькнула мысль. — Вильверет… Ты убил нашего товарища! Предатель!
Предатель… Это слово эхом прокатилось в голове. Александр замер.
Гвэн выхватил лук и вскинул в него стрелу. Тетива затрещала, Александр встретился глазами с наконечником стрелы, ещё покоившимся в луке. Но выстрелу не суждено было случиться. Один меч разрубил древко лука, другой порвал тетиву. А ещё пара копий вонзились в грудь разбойника. Лёгкая кожаная куртка не смогла его защитить, и по древкам копий заструилась кровь. Изо рта Гвэна брызнула кровь. Из его глаз полились слёзы.
— Больно… — сказал он и начал захлёбываться в крови.
Подобно молнии, к умирающему наклонился лидер.
— Увидимся, — коротко сказал он, и раздался хруст. Аругал взял обмякшее тело на руки.
— Хотя бы не мучился, — взявшись за переносицу, сказал Френсис.
— Жаль. Уводите их, — махнул солдат рукой.
Оковы
Разбойники, закованные по рукам, вышли из здания. Был уже вечер, в небе пекло одинокое солнце.
«Когда мы сюда пришли, был только полдень», — отметил про себя Александр. Он был будто под водой. Всё вокруг происходило плавно, медленно и было лишено всякого смысла. Привыкший к простым ситуациям, требующим исключительно жестокости и ловкости, теперь парень был поставлен в тупик. Разум отказывался придумывать хоть что-то, что могло бы его спасти, и он просто шёл, как скот идёт на бойню.
На дороге стояла телега. В неё погрузили тело Гвэна, следом забрались Френсис и Аругал. Александр остался стоять возле повозки. Никто его не принуждал залезать в телегу, он и не торопился.
— А с этим что делать? Его нет в списке.
— В бездну список, давай его в телегу.
— Погодите, — поднял руку солдат в богатых доспехах. — Вы его не узнаете? Это же тот парнишка из сгоревшего дома.
— А, так вот он где. Я думал, он сгорел вместе со своей семьёй.
— А разве Уилисон не это сказал?
— Набрехал, паскуда.
Солдаты сбавили голос и стали перетасовывать сплетни, а к Александру подошёл солдат. Он слегка нагнулся, чтобы его лицо было на одном уровне с ним.
— Что ты забыл у разбойников?
— Мне некуда было идти.
Он вздохнул и поднялся, отряхнув руки.
— Я искренне верю, что ты лишь волею судьбы оказался в такой компании. Мне следовало бы отправить тебя с ними, но я помню тебя ещё мальчуганом и не замечал за тобой дурных дел. В конце концов, ты помог поймать эту шайку. Все, бывает, совершают ошибки, но не у всех есть пусть и дальний, но родственник где нужно, — солдат полез за пазуху и вынул оттуда письмо. — Это моя рекомендация. Моё имя Самуэль бан Дуб. Иди и стань человеком. Будь рыцарем, как и я. В столице.
Солдат снял колодки с рук Александра и протянул ему бумажку. Александр медленно перевёл взгляд с капитана на разбойников и обратно.
— Могу я с ними попрощаться?
— Только недолго.
Александр подошёл к повозке, не успел заговорить, как лидер сам заговорил.
— Не вини себя, на самом деле это для нас лучший выход. Нас будут судить стражники, а не рвать на куски ополченцы. Так что в какой-то мере ты нам помог. Жаль Гвэна, но он погиб сражаясь, как и хотел. Я не держу на тебя зла, — сказал лидер и улыбнулся так широко, насколько способен человек с предрешённой судьбой.
— Френсис? — спросил Александр.
Френсис не ответил, лишь отвернулся.
Телега тронулась, и солдаты пошли за ней.
Александр опять остался один, с грамотой в руке и горьким чувством на сердце. С этим местом его больше ничего не связывало. Кроме одного.
Он вернулся в родные края, к дому, что когда-то был его. Шёл дождь, но он не мог заглушить тяжёлых ударов кулака по воротам. Дверь приоткрылась, показалось заспанное, постаревшее лицо бывшего соседа.
— Чего надо?
— Возмездия.
* * *
Подняв взгляд на болезненное прошлое и жестокое детство, выковавшее из обычного деревенщины того, кем он сейчас является, он, положив ладонь на лоб и проведя ей по волосам, тихонько рассмеялся. Теперь его действительно ничего больше не сковывало и не обязывало. Оплетающие его цепи страха пали. Выброшенное письмо втоптали в грязь последние покидающие поместье грабители и мародёры. Его путеводная звезда погасла навсегда. Гонимый вперёд инерцией, переживаниями, сейчас он оказался в звенящей пустоте. Он был настолько свободен, насколько это вообще возможно. От бесчисленных вариантов кружилась голова. Александр осел на пол. Он мог уйти до начала резни куда угодно… Александр бросил взгляд на неприступные стены города. Или остаться. Порвать паучью сеть Люберта и спасти невинные жизни. Александр улыбнулся. Неплохо, для начала.
В его глазах вспыхнуло пламя.
Старый знакомый
Времени остаётся всё меньше, а один он не справится. Ему нужны сообщники, готовые бросить вызов Люберту. Нужен был сильный, властный, фанатичный человек, готовый использовать любой ресурс для достижения собственных целей.
Улыбка спала с его лица, Александр нахмурился. В Дюране он знал только одного человека, который мог бы поднять оружие против столь влиятельной фигуры.
Он поднялся на ноги и отряхнулся, отгоняя от себя эту мысль. Ничего не выйдет. Он соберёт пожитки, стащит, что может, и отправится странствовать дальше, пока не подвернётся удобное, приятное местечко с видом на горы, море и восходящие из-за него солнца, где он, собственно, и остепенится, останется встречать закат своей жизни, если раньше его не заколют в каком-нибудь переулке…
Раньше эта вспышка паники была бы принята за рассудительность. Возможно, ею и являясь, она олицетворяла собой то, от чего он только что отрёкся. Вспыхнувшее пламя паники было пожрано другим огнём, более горячим, решительным и безрассудным. Александр остановился и глубоко вздохнул. Он знал, как именно пройдёт эта встреча с капитаном стражи Руфусом.
И он знал, чем всё обернётся.
* * *
Проснувшись в собственной комнате, которую ему выделили, он сел на кровати. Пусть это и была, по сути, всего лишь солома, набросанная на доски, всё же это было лучше, чем ничего.
Правильно он поступил или нет — для него не было важно. Он поступил так, как считал нужным. И это было определяющим моментом. Бесчисленные варианты и возможности растворялись в сознании, оставляя лишь монолитное желание и пылкое стремление. Столкновение с последствиями — лишь жгучая специя в сравнении с горечью от предательства самого себя.
Интересные мысли лезут в голову, когда сердце бешено стучит и гонит кровь, не давая как следует выспаться или устать. Поднявшись, он потянулся, размял кости. Сегодня предстоит тяжёлый день, а время неумолимо утекает сквозь пальцы. Направившись к выходу, он остановился у двери. В его голове проскользнула мысль: могло ли сложиться иначе? Он усмехнулся. Конечно же, иначе быть и не могло. Закрыв глаза и улыбнувшись, Александр опустил голову на решётчатую дверь.
В утренней тишине раздался смех, к неодобрительным возгласам и воплям остальных озлобленных или только что проснувшихся пленников. Он повернул голову, осматривая братьев по несчастью, и был крайне удивлён, что он ошибся. Действительно, здесь стоял нездоровый вой, но источником его был всего лишь один-единственный человек в соседней камере. До этого момента он, по всей видимости, был поглощён собственной истерией, но, испугавшись внезапного и неуместного здесь звука, его истерика прорвалась наружу. Он истошно вопил на разный манер сорванным голосом.
— Короля! Убили они! Тревога! Тревога!!! Они сами и убили короля! — Он обхватил пальцами решётку, так сильно прильнув лицом к прутьям, что, казалось, пытался просочиться насквозь. Сам он был сильно измордован побоями, хотя по нему было видно, что он из благородных — кожа не пестрила струпьями или шрамами, а если не считать ссадин и кровоподтёков, даже была чистой и ухоженной. Он вопил, не жалея ни собственного голоса, ни своих пальцев, которые стискивал со страшной силой на прутьях решётки, будто это помогало.
В коридор, хлопнув тяжёлой дверью, вошёл стражник. Он быстрым шагом направился к клетке с орущим человеком. Тот его не испугался, лишь сильнее принялся кричать. Запыхавшийся стражник снял с пояса дубинку. Хлёсткий удар, и слова человека обратились в вой раненого зверя. Александр часто видел подобное, оказываясь в темницах. Но ни разу он не видел ещё, чтобы, даже сплёвывая осколки зубов и кровь, узник продолжал держаться за решётку, бросая дерзкий взгляд, полный решимости, на своего тюремщика.
Не заметив страх в глазах своей жертвы, стражник тут же от возмущения стал задыхаться. Вкладывая в удар злобу, свойственную исключительно своей породе, он принялся хлестать узника по пальцам снова и снова. Тот не сдавался, пока пальцы не превратились в месиво и не перестали слушаться. Упав на пол, узник свернулся в калачик и стал тихо плакать. Проходя мимо камеры Александра, стражник остановился.
— Чего пялишься, паскуда?! Тоже от скорой казни ума лишился?
Александр осмотрел стражника с ног до головы, нарочито оценочно. Заляпанные сапоги, изношенные штаны со швами наружу, растянутый ремень, прохудившаяся рубаха и новая, но уже испачканная, расстёгнутая форменная куртка. Образ завершала физиономия с опухшими глазами и сплющенным носом. Александр поморщился. Не считая должным отвечать такому пугалу, он оттолкнулся от решётки и прошёл в дальний, тёмный угол камеры, сел к стене и вытянул ноги.
— Там и сиди, урод, — буркнул стражник, харкнул в Александра и заковылял прочь по холодному коридору темницы.
— Ты даже доплюнуть не смог, ничтожество, — вырвалось у Александра.
— Что-а?! — взревел стражник и остановился. Развернувшись, он кинулся к решётке, толстыми пальцами выхватив и начав перебирать связку ключей. — Ща, ща я тебя устрою!
Щелчок замка слился с тихим скрипом тюремной двери, но не ускользнул от Александра. Стражник распахнул решётку, снял с пояса дубинку и, занеся её над головой, упиваясь каждым шагом, стал приближаться к Александру.
— О, капитан, какая встреча, — сказал Александр. Его ухмылка была видна даже в темноте. — Вы вовремя, я как раз собирался уходить.
Стражник отступил на шаг, чтобы безопасно оглянуться, но налетел на девушку, что бесшумно вошла в камеру.
— Леди Лейра?! — выпалил он, опуская дубинку и пытаясь проморгаться.
Стройная девушка в длинном идеально белом плаще с нашивкой капитана в виде большой белой звезды на правом плече сложила руки на груди. Голову её украшала большая шляпа с полями и большим переливающимся даже в полутьме пером. Каштановые волосы были собраны в низкий хвост. Она даже не шелохнулась, когда в неё врезался стражник, лишь нахмурила зелёные глаза.
— Для тебя капитан Лейра, — сказала она, вырывая из его рук ключи.
— Так точно! — взвизгнув, подобно свинье, стражник отступил в сторону, вставая по стойке «смирно».
— Исчезни, — небрежно махнула рукой девушка, даже не взглянув на стражника. Отдав честь, тот поспешно покинул темницу. Взгляд капитана был прикован к фигуре в углу.
— Леди Лейра, значит? — Александр звякнул цепями на руках. — Раз я знаю ваше имя, законы приличия обязывают меня назвать и своё, — он повернулся лицом к капитану. — Моё имя Александр. Приятно познакомиться в столь дивном месте, но чутьё подсказывает, что не ради любезностей вы решили навестить убийцу и вора, так ведь? — усмехнулся он.
— Находишь своё положение забавным?
— Моё? — еле сдерживаясь, Александр всё-таки переборол себя, чтобы не заржать, как животное. — Ох, леди, что вы! Конечно же, нет. Меня забавляет как раз таки ваше положение! Не конкретно, конечно, ваше, — он шмыгнул носом и обвёл скованными руками пространство перед собой, — а города в целом.
— Останови свой словесный понос и изъясняйся кратко и по делу, убийца, — скомандовала девушка. — Каковы твои истинные мотивы? Зачем сдался сам?
— Обычное дело. Хотел спасти людей и предотвратить резню.
— Зачем тебе это? Ты не герой, ты злодей. Кровожадный убийца и вор, и даже не скрываешь этого.
— Захотел, — он посмотрел ей прямо в глаза. Во взгляде Лейры сияла изумрудная буря.
— Ты лжёшь. Твои слова противоречат твоим делам, убийца!
Александр хрипло рассмеялся и поднялся на ноги. Девушка была немного меньше его ростом и смотрела снизу вверх, но это не умоляло клокочущей в ней силы.
— Убийства — это инструмент, а не цель. Вам ли об это не знать, капитан?
— Не сравнивай нас. Мою руку ведёт закон.
— Закон! — драматично возвёл руки вверх Александр и рассмеялся. Свирепость на лице девушки уступила место презрению.
— Ты до сих пор слушаешь меня, а значит, ты хочешь что-то понять. Уж не знаю, для чего это тебе надо, хе-хе…
— Ты завалился посреди ночи в дом одного из капитанов стражи и стал нести бред, когда тебя застали врасплох.
— Застали врасплох? Забавно. Ты знала, что Руфус спит в обнимку с ростовой тряпичной куклой?
— Какое это имеет отношение к делу? — девушка лишь слегка покраснела.
«Прекрасная выдержка», — подумал Александр.
— Прямое. Я пробрался в дом капитана, разбудил его и поведал кое-что. Зная, что я окажусь здесь, зная, что меня после казнят. Во мне теплилась глупая мысль, надежда на то, что я ошибаюсь, и стражники — не просто дорвавшиеся до своей мелочной власти проходимцы, прикрывающиеся вертлявым кодексом законов. Уж капитан стражи, отставной сержант, как я мог полагать, он-то должен быть заинтересован в спасении жизней больше, чем в набивании собственного брюха.
— Ты продолжаешь нести бред. Кто поверит словам убийцы?
— Я не просил верить. Я просил проверить.
В тюрьме повисла тишина. Даже самые безумные узники вслушивались в разыгрывающееся действо.
Капитан Лейра прищурилась. Находящийся перед ней мужчина в тюремных лохмотьях и с небритой щетиной не выглядел жалко. Он не скулил, не молил о пощаде. Он был учтив, хоть и несносен, и в словах его ещё теплился смысл. Он сидел напротив неё и имел возможность напасть и повалить её на землю одним рывком. Она была к этому готова, но он почему-то не нападал, хотя дверь позади оставалась открытой.
— Неужели ты хочешь сказать, что ты не кровавый убийца, не зверский маньяк, а просто человек, который вынужден убивать других на своём жизненном пути?
— Абсолютно нет, — Александр покачал головой. — Никто не вынуждал меня убивать, да и не приносит мне это удовольствия. Не думай, что чужие жизни для меня ничего не значат. Можешь сказать, что я даже не человек, а зверь, живущий по старому закону «ешь или будь съеден». Никто не вынуждал меня убивать, это правда. Ведь я всегда мог сделать иной выбор, к этому ты клонишь? Да. Мог. Я ведь мог сдаться и позволить психам вроде Люберта просто сожрать меня, как и других. Или мог пойти к страже, — Александр потряс цепями.
— Я не верю ни единому твоему слову, для меня ты преступник. Что ты задумал, заявившись самостоятельно? Я не знаю. И боюсь ошибиться. Я бы казнила тебя прямо на месте! — Меч выпорхнул из ножен и со свистом нацелился на лицо Александра. Но… клинок опустился. — Если в целом море лжи твоих слов есть хоть одна капля правды, и ты действительно можешь предотвратить весь тот ужас, который, вероятно, случится, я обязана дать тебе шанс.