Пожар разгорался всё сильнее. Он перекидывался по нелепым конструкциям, пожирая в своём пламени и дома, и людей. Было светло, как днём, но свет этот отливал цветами ада. В воздухе витал пепел и людские крики. Сквозь пламя, сражаясь с волей стихии, людей вёл Дэви. Орден мусорщиков и рыскатели также помогали вести людей, стойко держа в узде не только свои нервы, но и доверившихся им людей. Головорезы Дэви вели их всех, указывая безопасную дорогу, ещё не охваченную пламенем, следуя впереди по крышам.
По крышам пролегал самый короткий путь, и можно было бы покинуть эту часть трущоб по ним, но среди толпы людей, которую удавалось пока спасать, было слишком много калек, детей, стариков и слабаков. Не все бы преодолели такой маршрут, потому они двигались по раскалённой земле, боящиеся оказаться в любой момент в тупике.
Дэви остановился, вслушиваясь сквозь треск подступающего пламени и крики впереди идущих. Его в спину тут же толкнули бегущие прочь люди, не собирающиеся дожидаться остальных. Дэви было протянул руку, чтобы ухватить кого-то из них за рукав, остановить, вразумить, но он не стал этого делать. Его рука опустилась. Слишком многие жизни сейчас зависят от него, он не может себе позволить такую роскошь, как спасать всех и каждого.
Оглянувшись на ведомых людей, Дэви утёр пот со лба. Свет огня плясал и мерцал на зданиях, дым стелился по земле. Он не знал, сколько людей идёт за ними, сколько из них, потеряв силы, упали, оставленные на смерть. Этот первородный ужас смерти, дышащий в спину и забирающий товарищей на твоих глазах, был ему уже знаком. Много лет назад он был на войне, в похожей ситуации. Он бежал, бросив и флаг, и горн. Спасся только он.
Этого не повторится.
Взяв себя в руки, а с пояса морскую раковину, Дэви набрал в себя, сколько мог, раскалённого воздуха. Пожары здесь не были редкостью, и звуки морских раковин издавна оповещали людей о том, что пора бросать пожитки и бежать.
Надрывая лёгкие, Дэви подул в большую раковину. Перебивая крики и треск горящих домов, над трущобами разлился голос моря. Завывающая трель вылетала из витиеватой раковины и достигала ушей людей, которые наивно прятались в своих домах. Некоторые выглядывали на улицу. Некоторые из них, хватая всё самое для себя ценное, бросались бежать куда глаза глядят или присоединялись к быстро идущей толпе позади рыскателей. Остальные же не внимали вою тревоги, подчиняясь и повинуясь ядовитым нашёптываниям страха. Забившись в тёмные углы своих хлипких жилищ, им оставалось лишь дожидаться своей мучительной гибели.
Дэви набрал воздух в лёгкие, чтобы вновь воззвать к глупцам, не понимающим с первого раза, но когда он уже был готов задуть в раковину, его разразил кашель. Лёгкие жгло, дышать горячим воздухом, полным дыма и сажи, было тяжело. Откашлявшись, он повесил раковину на пояс. У них нет времени ждать тех, кто не желает выжить любой ценой.
— Впереди чисто! — проорал, стараясь перекричать бушующий хаос, человек с крыши. Бросив на него взгляд, Дэви кивнул ему и махнул рукой толпе.
— За мной! — рявкнул он, и они быстрым шагом, едва не переходя на бег, направились вперёд по узкой улочке, обставленной домами и шалашами, сплетёнными из верёвок, досок и ткани. Вскоре это место превратится в пепелище. Но если они успеют выбраться, если они успеют добраться до центральной улицы трущоб, отгороженной рядами каменных домов, — огонь обломает свои клыки о мрамор. Нужно лишь добраться…
Не выдержав жара, верёвка наверху вспыхнула и лопнула. Это была обычная верёвка, натянутая на высоте третьего этажа. Но, как оказалось, на ней было много чего завязано. Не выдержав увеличившейся нагрузки, за ней полопались и остальные верёвки, сдерживающие навесной балкон у одного из зданий. Он рухнул вниз, проломив крышу и погнув подпорку дома. Те разлетелась на куски от удара, и целый пласт строений, прямо перед идущими людьми, начал падать и разваливаться, преграждая им дорогу.
Кто-то из толпы поддался панике. Закричав: «Успеем!» — они рванули вперёд. Несколько человек и правда успели проскочить. Но потом здание рухнуло, разваливаясь на куски.
Дэви, открыв рот, взглянул на высоту завала. Гора досок была примерно в четыре человеческих роста. Можно было бы перебраться, если бы в спину им не дышало подбирающееся пламя, которое шло теперь от них на расстоянии пяти домов. От увеличивающегося жара становилось дурно.
Увидев обрушение здания, один из идущих по крышам заорал:
— Через дом, на соседнюю улицу! — он махал руками, привлекая внимание, а затем стал указывать на дом прямо перед завалом. Дэви очень не хотелось во время пожара лезть внутрь и идти через дома, но, кажется, другого пути не было.
Жестом позвав людей за собой, он бросился бежать к этому дому.
Пинком выбив дверь, которая тут же слетела с петель и упала, он вошёл внутрь. Это было маленькое помещение, в углу валялись лежаки и горы мусора, напротив была лестница на второй этаж. Проводник с крыши оказался прав, противоположная стена имела дверь, и через дыру в стене виднелась соседняя улица.
— Быстрее! На ту сторону! — рявкнул Дэви. Люди стали набиваться в дом и переходить на ту сторону, но дверной проем был слишком узок. Образовалась давка. Кто-то упал на пол, и по нему стали идти, втаптывая ногами в грязь. Дэви подскочил к нему и, оттолкнув идущего следом человека, вытащил бедолагу из-под толпы. Ответным толчком Дэви самого чуть не повалили на пол, но он устоял на ногах.
— Ломайте стены! — скомандовал один из рыскателей. Топоры застучали по хлипкой стене, высекая из неё щепки и проделывая в ней дыры.
Спустя всего минуту образовался достаточно большая дыра, в которую зашли те, кто не успел протиснуться сквозь двери. И следом за ними прямо перед домом рухнуло соседнее здание, объятое пламенем. Огонь перекинулся на дом, в котором они были. Люди завизжали, стали выбегать из помещения.
Дэви наблюдал за всем этим со стороны, ожидая, когда последний человек покинет загоревшийся дом, но их тут была ещё добрая половина, где-то полсотни. Окидывая их взглядом, он заметил, как по потолку пробегает трещина. Старые сухие доски моментально вспыхивают. На втором этаже что-то трещит и лопается. Люди вопили и едва успели отбежать от спасительного выхода, как перед ним, пробив потолок, упала горящая деревянная балка, перегораживая выход. Воздух наполнился дымом, люди начали кашлять. Они в западне. Они здесь сгорят. Но Дэви не терял ни секунды, он подбежал к этой балке, на ходу наматывая на руки сорванный с кого-то плащ.
Обхватив горящее бревно, он заорал, не столько от боли, сколько от напряжения. Балка была дьявольски тяжёлой, она обжигала и грозила поджечь его одежду, но Дэви не отступал. В сторону её было не оттащить, не откинуть. Поэтому, подняв её достаточно, чтобы люди могли покинуть, согнувшись, горящий дом, он переложил балку себе на плечо, чтобы удержать сколько сможет.
— Быстрее! Быстрее!!!
Люди покидали дом, а плечо Дэви начинало обгорать. К симфонии пожара присоединился запах горящей плоти. Дэви чувствовал, как обугливается его кожа, как жар пробирает до костей, как у него начинается кружиться голова и дрожать ноги. Руки пульсировали от ожогов, а плечо чернело.
Не в силах больше выдержать этого, Дэви заорал, надрывая горло, и, отпустив балку, выскочил из дома.
Ему тут же помогли встать, схватив за обожжённые руки. Но боли он не чувствовал. Все его мысли были обращены в этот проклятый дом. Он надеялся, что там больше никого не осталось, но точно знал, что выбрались не больше половины. Путь впереди был свободен, дом горел рядом с ними, но огонь ещё не перебрался на другие постройки, так как здесь они уже были частично построены из камня.
Дэви моргал, пытаясь остаться в сознании, но оно настойчиво уплывало. К нему подошёл один из рыскателей. Вытащив что-то из походной сумки на поясе, он сунул ему это под нос. Чувства тут же вернулись к Дэви, он почувствовал всё: сгоревшее дочерна плечо, и обожжённые руки, и тряпку с настолько острым запахом ссанины, что эта вонь выдернула его из небытия.
— Вставай! Ещё немного осталось! — закричал рыскатель.
Встав, Дэви увидел, что они остались здесь лишь небольшой группкой людей, которые пытались ему помочь. Остальные уже дали деру к спасительной площади из камня, где огонь был им не страшен.
Поспешив за ними, Дэви и окружавшие его люди уже бежали наперегонки с огнём, который жёг их спины. Но как только они добрались до стены из каменных домов, жар унялся, не грозя больше опалить их. Люди же дальше не пошли, они столпились на краю площади. Когда Дэви пробился вперёд, он увидел, почему все остановились.
На площади собрались люди в странных одеждах и с оружием. Больше нескольких дюжин, вооружённые мечами и топорами, они не давали пройти толпе, отгоняя и убивая тех, кто решался дать им бой или пытался проскочить мимо.
Люди кричали, вопили, пытались утащить убитых и раненых, но это нисколько не трогало преградивших путь. У них был суровый, целеустремлённый взгляд, полный решимости. После короткого перешёптывания они стали наступать, постепенно оттесняя людей обратно в объятья подступающего огня.
Дэви стиснул зубы до скрежета. Рыскателей слишком мало, а сам он не в состоянии сражаться или держать оружие. Похоже, всё снова закончится, как и тогда.
До ушей сквозь крики стал доноситься непривычный и давно забытый звук. Приближались лошади. Он встрепенулся, как и многие, что услышали топот копыт и повернули головы в его сторону.
Со стороны Дюрана в свете пожара в их направлении неслись всадники на тяжелобронированных конях с копьями наперевес. Их вела девушка с мечом в руках и широкополой шляпой с пером на голове. Пламя играло всеми оттенками красного на их отполированной броне. Топот копыт заглушал треск пламени и крики.
— Именем королевской стражи, сметём душегубов! — скомандовала она, и лошади, ускорив галоп под ударами шпор, влетели в людей с оружием.
Оружие, которого испугались жители трущоб, королевской страже и их боевым скакунам, закованным в тяжёлые доспехи, было нипочём.
Шансов против рыцарей, даже всего лишь пятерых, у сброда не было никаких, но поняли это не все. Те немногие, кто имел достаточно ума, побросали оружие и пустились наутёк. Например, как самый горланистый из толпы, что при появлении кавалерии тут же испарился.
Шмыгнув поближе к зданию, укрывшись от всполохов пожара и факелов, он вгрызся в ногти. Выпучив глаза и задрав брови, он неровно дышал, смотря на рыцарей, влетевших в ряды одурманенных и подручных. В свете пожара блестели кольчуги, кирасы и копья. Жалкое оружие, которого должно было хватить, чтобы разобраться с крысами, пробежавшими не в ту сторону по огненному лабиринту, было бесполезным против них. Ржавые топоры и вилы лишь отскакивали от доспехов. Копья всадников же пронзали людей насквозь одного за другим, копыта топтали упавших, давили и отрывали им конечности. Вскоре в ход пошли мечи. Каждый удар рассекал человека, отправляя его под копыта, и этого хватило бы с лихвой… но. Крик ликования спасённых сливался с воплями разрываемых на части бедолаг.
Как это возможно, чтобы пятёрка жалких людишек, натянувших на себе железки, могла без шансов громить тех, чья вера сильна?! Откуда они вообще взялись в трущобах?! Остекленевший взгляд, полный горечи и ненависти, поднялся по мраморной дороге к Дюрану. То, что он нашёл там, вспышкой молнии стёрло все остальные эмоции, оставив лишь гудящий шок.
Гигантские врата были распахнуты. Те самые гигантские врата, чей металл уже сросся за давностью лет, сейчас были приоткрыты, впустив в трущобы силу, к которой они был не готовы.
Человек даже забыл, как дышать. Собственные мысли потухли. Сам он уже ничего не сможет изменить.
— Нужно срочно доложить обо всём Матери, — сорвалось с его дрожащих губ.
Оттолкнувшись от стены, он побежал, едва ли не крича от распирающего его напряжения.
Он ещё не восстановил силы после стычек, воздух обжигал грудь, ноги грозились развалиться, но его собственное состояние не имело никакого значения. Их общий план, в который каждый вложил всего себя, шёл прахом.
Не успев остановиться вовремя, он влетел в стену переулка, ударившись плечом, но это тоже было неважно. Пробираясь сквозь свежеразбросанный мусор, он добрался до муляжной стены, сокрытой глубоко в хитросплетениях переулка, куда не проникал свет. Ввалившись внутрь, он не удержался на ногах и рухнул на пол затянутой тьмой и паутиной комнаты. Не останавливаясь, перебирая руками, поднялся на ноги. Страж потайного прохода, скрывающийся, как всегда, в тени, похоже, узнал своего собрата и не удосужился даже выйти из темноты. Так даже лучше, сейчас нет времени на промедление!
Стоило ему войти внутрь, как его тут же ослепил яркий свет факелов. Зажмурившись, он остановился на месте.
— Учитель! Беда! — воскликнул он, стараясь не кричать. Глаза резал неприятно яркий свет, но он не смел их закрывать. В конце помещения что-то зашевелилось, поднялось, но не приближалось. Глаза слезились и никак не хотели привыкать к свету. — Рыцари перебили посвящённых, что должны были погнать нищих обратно к особняку! Но это ещё не всё… Граф Дюрана мёртв. Он распустил стражу, и ночью к нему ворвалось отребье. Он всё же вышел из себя… старик давно был на нервах, и проигрыш ставки на арене его сломил, — вошедший схватился за голову. В силуэте вырисовывалась фигура женщины в ритуальных одеждах. Свет быстро становился терпимым. — На нём же куча договоров и пактов была завязана… Но и это ещё не самое ужасное… В город со дня на день прибудет «Король воров»! Это плохо! Плохо! Очень плохо! Учитель! Почему вы не отвечаете?!
Женщина обернулась. Это была не Мать. Это была незнакомка, которая накинула на себя её одежды. Как такое может быть?! Как её мог пропустить страж? С неё не справилась даже Мать? Всё стало ещё хуже, когда он начал понимать, кто это. Это точённое бурями бледное лицо, этот взгляд, бурлящий превосходством…
— А ты много знаешь… — властный голос эхом прокатился по помещению. Эта страшная женщина с окровавленными руками и вспыхнувшими глазами направилась прямо к нему. — Пади же на колени, червь, ибо я та сила, что опустошила ваше гнездилище, остановив биение всех гнилых сердец! Падай и молись, и тогда ты проживёшь на этом свете достаточно, чтобы оказаться в пыточных казематах и, быть может, даже выбраться из них!
Рассвет и закат
Всё прошло не так уж и плохо. В конце концов, его могли просто убить.
Александр потянул затёкшие руки. В удручающей ситуации, в которой он оказался, ему снились на удивление безмятежные сны. Но стоило ему пробудиться, как настроение омрачилось старой раной в боку и болью в спине. Он сам виновен в том, что оказался в этом месте. Взаперти, в небольшой комнатке, единственным убранством которой была старая кровать с соломой и нужник в углу. А за дверью расхаживали стражники.
Александр сел на краю кровати. Изо рта пахло, на глазах словно отплясали черти, а в ушах гудело. Утренние солнца слепили сквозь решётчатое окно. Александр прикрыл глаза рукой. Растерев лицо, пытаясь привести себя в чувство, он вдруг замер, заметив кое-что важное.
Дверь не была заперта. Быть может, ему удастся сбежать, умчаться за горизонт и никогда больше не возвращаться в это место? Набрав в грудь душный воздух этой темницы, он схватил свою куртку. Быстро накинул её на плечи, всунул руки в рукава и затянул пояс.
Он положил руку на дверь. Та бесшумно отворилась. Он выглянул в коридор и тут же почти столкнулся лбом со стражником. Александр поплатился за свою беспечность. Стражник отшатнулся и тут же перехватил копьё. Рука стремительно метнулась за кинжалом в отчаянном жесте. Стражник закричал:
— Доброе утро, капитан Александр!
Александр недоуменно повернулся к нему. Стражник отдал честь. Неуверенным движением Александр повторил этот непривычный ему жест.
Кивнув ему, стражник вытянулся и, переложив копьё на плече, последовал дальше по коридору. Александр смотрел ему вслед, погружаясь в смятение.
Полагаясь на инстинкты, отдаваясь навыкам и сноровке, оказавшись одним из тех, с кем приходилось сражаться на смерть всю жизнь, тяжело время от времени не оказываться в таком дурацком положении, когда разум и опыт вступают в конфликт, оставляя тело без движения и мешая друг другу.
Всё это было для него непривычно до сих пор. Александр взял в руку медальон, что висел у него на шее. Трофей, оставшийся от погони за Любертом. Золотая раковина. Проведя пальцем по её граням, он увидел в ней своё отражение. Вещь наверняка обладала скрытой силой. В прошлый раз похожий амулет пробудил или даже создал чудовище на арене. Но избавиться от проклятой вещицы, как настойчиво нашёптывал ему разум, он даже и не думал. Заглядывая в глубины золота, он вновь окунался в ту, понятную ему жизнь с погонями, сражениями, каждый день висящую на волоске. Пусть это и было всего пару месяцев назад, ощущалось это совсем иначе. Отблеск металла отразился в глазах Александра. Пусть он и оказался сейчас стражником, цели его не поменялись.
Не прячась и не крадясь, просто идя по коридорам казармы, Александр направился на тренировочный двор, там его уже заждались.