Он больше не чувствовал ни боли, ни страданий. Чувства исчезли, а вместе с этим он понял, что находится больше не на улицах Дюрана.
Это был туннель с ярким светом в конце. А мимо него проносились, как падающие звезды на ночном небе, фрагменты его жизни.
Он не знал, как называется чувство, которое скрутило его грудь. Это были тоска, печаль, отчаяние, злость и все остальные возможные эмоции, которые разом вскрикнули в его сердце и замолкли. Осталась лишь пустота.
Среди множества картин прошлого одна вдруг овладела пространством. Она казалась незнакомой, но стоило ей поглотить умирающий разум, как на тот обрушилась первозданная агония. Но ему было уже всё равно, и это чувство лишь отсрочивало момент забвения, а потому было по-своему прекрасно. Именно поэтому он никогда не касался этого куска своей жизни ранее. На смертном одре, пожалуй, самое время.
Знакомое болото было всё так же затянуто туманами, но сквозь них виднелся холм, на вершине которого возвышался особняк. Его великолепие не пощадило время, он был заброшен и забыт. Они сидели в лодке, пробираясь к холму через трясину. В лодке был сам Александр и несколько незнакомых людей, но одного он узнал.
— Мы находимся во владениях поместья Чёрный Ирис, — заговорила Лукреция. Сейчас это была юная девушка с лицом, с которого, казалось, никогда не сходило грозное выражение. Одета она была, как и все собравшиеся, в кольчужную рубаху поверх чёрных стёганок. — Я не тащила вас сюда, вы вызвались добровольцами и не за бесплатно, но… — голос её на мгновение дрогнул, — я не могу не сказать, пусть вам может быть всё равно… Вы моя последняя надежда. Твари из самых жутких кошмаров могут повстречаться здесь, и неизвестно, что за ужасы таятся в самом поместье. Но всех их можно одолеть. Кроме одного. Демон, что учинил здесь раздор, — девушка потупила взор, а затем, встрепенувшись, со вспыхнувшими глазами продолжила: — Но мы одолеем и его! У меня есть оружие. А после я заточу его в воспоминаниях и сотру их, лишив его всякой возможности возродиться!
Над болотами раздался рёв. Круша деревья на своём пути, к ним устремился монстр-олень. Лукреция выхватила меч.
— Сегодня Данай будет повержен!
Только лишь это имя сорвалось с губ девушки, как всё замерло. Перед глазами Александра будто разрывалось само полотно мироздания. Из трещины показалась когтистая рука, которая, ухватившись за разрыв, вытянула за собой всё тело.
Перед ним предстал демон.
Мантия его была усыпана драгоценными камнями, края одежды были расшиты золотом и, Александр мог поклясться, нефритом. На голове его был тюрбан с самоцветом, в котором клубилось пламя. Из самоцвета возвышалось перо, излучавшее сияние и переливающееся всеми цветами.
— Ах, малютка Лукреция, — бархатным голосом и прямо-таки с отеческой любовью проговорил демон, поглаживая девушку по щеке когтистой лапой, которая при прикосновении к коже тут же обратилась человеческой рукой. На ней было два перстня: один белый с чёрным символом ириса, а другой фиолетовый с красным камнем и стёртым узором. — Ты вырвала моё имя из самой истории, но, в конце концов, косвенно сама же и освободила меня. Она всегда была такой серьёзной, всегда что-то планировала и оберегала младшеньких… — с томным вздохом сказал демон и повернулся к Александру. У демона не было зрачков, а сами глаза были красными, как лава. Он был выше Александра, и, чтобы смотреть ему в глаза, ему приходилось слегка наклоняться.
— Я бы хотел с тобой кое-что обсудить, не желаешь ли сменить обстановку?
Прежде чем Александр ответил, они оказались в богатом зале, за столом, усыпанным яствами. Это было поместье Чёрный Ирис, если судить по гербу над камином, в котором даже теплился огонь. Стены хоть и поросли плющом, но от них до сих пор веяло величественной и жуткой историей.
— Приступай к трапезе! — пригласил демон Александра, садясь на противоположный конец длинного стола. — Желаешь вина? — сказал он, и в руках у Александра оказался полый бараний рог, заполненный вином. — Или, может, родного пшеничного эля? — напиток сменился от одних его слов.
Александр бросил пойло, но оно не пролилось и не коснулось пола, а просто исчезло, не пролетев и метра.
— Эй… — раздалось над самым его ухом. Рядом стоял демон и с оскорблённым видом держал в руках тот самый рог с выпивкой. — Тебе нечего меня бояться. Хорошо? — похлопал он его по плечу.
— С чего бы мне тебе доверять? — Александр прищурился, нахмурившись.
— Мы же компаньоны! Прошли через весь Дюрандаль туда-сюда и даже заглянули в другой мир, ну так, на чуть-чуть, ха-ха, — толкнув Александра в плечо и всучив ему эль, демон заложил руки за спину и размеренным шагом пошёл вдоль стола за своё место.
— Компаньоны?! Ты только и делал, что отравлял моё существование и даже воспоминания! Ты просто хотел заполучить себе тело! — Александр швырнул в демона рог с выпивкой. Тот не долетел до него и исчез, а сам демон поперхнулся и раскашлялся.
— Мне кажется, мы должны кое-что прояснить, — демон, откинув подол своей одежды, сел на место. — Ты обвиняешь меня почти что в воровстве, но единственный, кого здесь обокрали, это я. Ты знал о силе, которой тебя наделил демон. Ты постоянно искал способы испытать её. Вспомнить хотя бы, как ты постоянно ввязывался в драки с противниками, которых сам бы никогда не победил. Или как совершал откровенно тупые действия… Вспомнить хотя бы, как ты попал в трущобы. Человеческое тело не способно так быстро восстанавливаться. Ты бы умер на той плахе, даже не приходя в сознание… нет! Ты бы помер ещё в графстве Ягуара, и не от местного божка, а просто от лихорадки, даже не добравшись до лозы забвения. Или как вы там её теперь называете? Кошмарная? Ты не потерял память от ужасов особняка, нет, не от кошмарных демонов его недр, о-о-о, нет… Ты не терял памяти вовсе, — демон задумчиво потёр подбородок, поглядывая на Александра из-под прикрытых глаз. — Ты сам лишил себя памяти. Тебя сломило то, насколько ты жалок и слаб. На сколь малые вещи ты можешь повлиять и как мало от тебя зависит.
— Это не так! — выдавил из себя побледневший Александр. Все воспоминания разом пронеслись у него перед глазами, с его лица сошла краска, он побледнел, и голос его дрогнул.
— Я вижу эту ситуацию именно так. Ты просто выкинул «лишнее» из головы, решил начать жизнь с чистого листа, присвоив себе мою силу, и быть её единоличным пользователем. Но заполучив её, ты так и не смог ей овладеть. Получивший чужую силу и власть никогда не будет знать её истинных границ и возможностей, потому что продолжит думать как слабак! Это я брал контроль над ситуацией в критические моменты. А теперь обдумай всё это хорошенько и осознай простую истину. Я мог отобрать тело в любой момент. И тогда, в катакомбах, мелкая не смогла бы вернуть тебе контроль над телом, если бы я воспротивился этому. А всё потому, что я хотел тебе… — Данай наклонился над столом, — …помочь!
Александр молчал. Демон, выдохнув, уселся обратно. Огонь в камине пожирал бревна, будто был настоящим, те раскалялись докрасна и опадали перегоревшим пеплом. Его отражение плясало на золотых кубках. Гордый собой демон также любовался отражением пламени, гоняя его по внешней стороне вращаемого кубка.
— Ты хотел помочь?.. — процедил Александр и замолчал вновь. Слова демона словно вонзились в душу. Правда режет больнее всего. — Понимаю. Вижу. Чёрному Ирису ты уже помог, — огрызнулся он.
— Ты хочешь сказать, что это я виновен в разрухе и хаосе? Что это я заигрался с магией и понапризывал сущностей из других миров? Не я обмазывался кровью и приносил в жертву слуг!
— Ты мог помешать этому, если тебе не всё равно.
— Ну, конечно, мне было не всё равно! — глаза демона сверкнули пуще прежнего. — Мне было интересно. Это нас с тобой объединяет, кстати говоря. Любопытство. Интерес. Мне действительно было интересно, как низко и глубоко может пасть человек перед лицом неизведанного. Сколь глупые он построит доводы, чтобы обезопасить свой хрупкий разум, тем самым лишь ускорив своё становление зверьём. Я невиновен в случившемся. Меня призвали первым, и, знаешь, глупо отказываться от роли божества, когда все восхваляют тебя и готовы устраивать оргии по первому зову, глупо отказываться. Но и у меня, исследователя, есть свои принципы. Так, например, детей я и пальцем не тронул и никому из безумствующих не позволил. Я не какая-то бездушная тварь. Ведь, более того, я был для них отчимом и воспитателем.
— Отчимом?!
— Ну да. Их отец был не против, чтобы я взял в жёны леди Ирис. Ну, мы и обвенчались… — Демон подставил поближе перепела и, взяв вилку с ножом, стал отрезать для себя кусочек. — А потом и с ним самим. В общем, сложные у нас были семейные отношения. Но могу тебя уверить, — набив рот едой, он указал на Александра вилкой, — счастливей семьи ты бы не нашёл на всей земле.
Александр поморщился с отвращением.
— Видимо, счастливы они были в некоем извращённом подтексте.
— О, нет, в самом истинном, — демон с тоской взглянул на герб, оставив еду в покое. — Поначалу всё было как на небесах. Но они узрели во мне бога, и их любовь переросла в обожание. Обожание в поклонение, а поклонение обернулось форменным безумием. Мне было печально наблюдать за происходящим хаосом, но, по крайней мере, это было познавательно. Первое знакомство с людьми обернулось таким представлением… Но хватит обо мне, — Данай подпёр голову рукой. — Давай о тебе. Всё-таки ты один из тех, в ком я был заточён. Малютка Лукреция всё сделала правильно, вот только я никогда не показывал при домашних своей полной силы. О, моя девочка… Она была уверена, что, разорвав меня на части и поделив поровну, сможет заточить осколки моего сознания в разных людях, которых разошлёт на окраины, где им и предстоит умереть. Я могу тебя поздравить, — демон похлопал в ладоши, — ты продержался дольше всех. Остальных я убил, едва они покинули поместье и скрылись с глаз моей дочери.
— А как же Лукреция? Она ведь и сама собиралась стать сосудом!
— Ха! — махнул в его сторону демон. — Она не так хорошо разбирается в душах, как ей хотелось бы думать. Всё же в этом ремесле требуются годы и годы! Она наверняка подумала, что обуздала и присвоила себе часть моей силы, но то изначально был лишь хорошо упакованный подарок. Видишь? Я даже, как настоящий родитель, пожертвовал частью себя ради детей! — демон прищурился и запихал в рот пирожное.
— Не пой себе дифирамбы, что бы ты ни сделал, ты так и останешься чудовищем. Я сыт этим по горло, — Александр попытался встать, но не смог. Он склеился со стулом, словно тающая восковая фигура.
— Ох, прости мне эту погрешность. Я уже совсем отвык от бодрящего течения времени. Итак, давай всё же, наконец, поговорим о тебе. Я крайне недоволен тобой, — Данай выпрямился, — Александр!
По спине Александра пробежали мурашки. Этот голос преследовал его в кошмарах. Демонический голос вторил эхом, перемешиваясь с воспоминаниями и поднимая из их омута собственные мысли, что он хоронил, не желая тогда слушать нашёптывание разума. Теперь же этот самый разум сидел напротив, и так просто его было не заглушить.
— Столько воплей о решимости. Столько крови. И что тебя надломило? Горстка трупов с кристаллами душ? И ты сразу расклеился… Раскис! Едва не плакал. Отвратительно. Вся твоя жизнь с того самого пожара — просто разочарование. Ты же, как бешеный пёс, бежал по следу и грыз тех, кто, как ты посчитал, мог обидеть тебя и кто не мог перебить тебе хребет. Пейзажи, женщины, вино, еда… Да даже Банжу не стало для тебя смыслом жизни. А могло! И? В чём ты нашёл утешение? В битве? Так может показаться, ведь твои речи зачастую служили лишь поводом и прелюдией для кровопролития, но нет! Ведь ты лишь убивал слабых и кичился чужой силой. А как встретил противников, превосходящих тебя по силе, поджал хвост и стал жалеть себя? Ты давно утратил веру. Без веры — человек ничто! Это я тебе могу сказать уже точно.
— Веру? Ха! Я в богов никогда и не верил.
Демон разверз свою пасть в приступе инфернального хохота, от которого сотрясались стены.
— Ох, где мои манеры, прошу меня простить, — сказал он, вытирая слезу. — Боги, короли, закон… Это всё — лишь игры разума, проекция силы. Я говорил… — Данай пристально посмотрел на Александра, заглядывая в самую душу, — о вере в себя.
Демон замолчал. Александр не знал, что ответить. Он находился в смятении.
— Что ж… я тоже пресытился, — демон встал из-за стола, — мне пора.
— Я умираю, — подал голос Александр. — Так что можешь не строить больше свои козни, мы умрём вместе.
— О, брось. Те раны, что подарил тебе ангелочек? Пф-ф… Для меня это пустяки. В любом случае, это более не твоя забота, — последние слова демон прошипел Александру прямо на ухо, похлопав его по плечу.
Александр обернулся, чтобы не потерять демона из виду. А тот уже переступил порог массивных дверей.
— Счастливо оставаться! — бросил ему уходящий демон, и дверь за ним захлопнулась.
Еда исчезла, пламя погасло, на зал опустилась тьма. Где-то в этой тьме остался Александр и пара тлеющих углей в камине.
Гнев небес
Над Дюраном сгущались тучи. Прекрасная пепельноволосая девушка бросила последний взгляд на скрюченный труп. Она упёрла руку в бок, небрежно откинула волосы и повернула голову в сторону неожиданного свидетеля. Прямо к ней направлялась женщина с копьём в руках в чёрной храмовой накидке, из-под которой в плечах выглядывал, сверкая в лучах солнца серебряными узорами, латный нагрудник. Её бледное лицо было строгим, шаг размеренным, а взгляд ледяным.
— Вот ты и попалась, больше тебе не спрятаться, тварь! — Лукреция остановилась в отдалении. Между девушками взвыл ветер. Лукреция подняла одной рукой копьё, оно бросило отблеск, и его остриё уставилось на убийцу. — Вашим планам не суждено сбыться, я остановлю и Люберта, и тебя, Анабель!
Закатив глаза, Анабель небрежно махнула рукой. Из её рукава вырвался десяток острейших кинжалов. Они не полетели прямо, а устремились во все стороны. Коснувшись стен, они с грохотом высекали обломки и искры, оставляя после себя глубокие выбоины и рытвины. Но они не остались в стенах, отскочив от них с оглушающим звоном. Не теряя силы и скорости, они устремились в Лукрецию.
Она прищуриласьи перехватила копьё двумя руками, как посох. Выдохнув, она закрутила оружие над головой, рассекая воздух до свиста. Оно замелькало вокруг неё под вопли ветра, кинжалы один за другим встречали копьё и с оглушительным перезвоном опадали на каменную мостовую, подобно осенним листьям.
— Интересно… — Анабель улыбнулась. — А я всё гадала, в чём тут дело. Александр пусть и был обычным разбойником, смог разгневать Люберта почти как «Король воров», и тот попросил меня об услуге, — она сняла ногу с его раздробленного горла и прогулочным шагом, покачивая бёдрами, направилась прямиком к Лукреции.
Лукреция стояла, выпрямив спину и задрав подбородок, храня молчание.
— Вот только этот бродяга всегда был настороже и без шума не сдался бы. Ты опоила его специально, чтобы выманить меня. Ты знала обо всём этом. Поэтому, прежде чем тебя убить, я просто обязана спросить у тебя одну вещь… — она подошла почти вплотную к Лукреции. Та стояла величественно и холодно.
Анабель прищурилась и зыркнула на неё исподлобья.
— Почему ты не сдалась?
Свистнул меч. Взлетели искры. Лукреция закрылась копьём, меч Анабель, вгрызшийся в копьё, медленно и неотвратимо продавливал блок, приближаясь к её лицу.
— Лукреция! Тебе должно быть очевидно, что есть в этом мире силы, далеко ушедшие за пределы разумного. Узнав их истинную природу, ты должна пасть в страхе и служить, а не противиться судьбе.
— Вот именно, — взглянула она на Анабель с отвращением. — Я не понаслышке столкнулась со всеми этими пределами ещё девчонкой и с уверенностью могу сказать, что та сила, которой вы кичитесь, не больше, чем фокусы!
Меч почти коснулся лица Лукреции, но тут раздалось шипение. Из рукавов епископа выскочили змеи. Анабель едва успела отпрыгнуть от брызжущих ядом клыков. Клацнув зубами, змеи упали на мостовую и, зашипев, поползли в сторону стражницы.
— И это всё? — Анабель на мгновение расплылась в ухмылке. Этого хватило Лукреции, чтобы перехватить копьё для удара. Она целилась в голову. Копьё, подобно змее, рванулось вперёд.
Анабель повела меч в сторону, готовясь защищаться. Но это была уловка: едва начав свой полёт, копьё устремилось в землю. Использовав его как шест, Лукреция прыгнула, изогнувшись, подобно акробату, нанесла удар ногой. Убийца едва успела закрыться клинком, но в этот момент с земли, шипя, прыгнули змеи. Хмыкнув, Анабель отбросила меч и схватила летящих змей руками, переломив им шеи одним движением пальцев.
С другой стороны вдруг раздался оглушительный хлопок. Епископ взорвала под ногами мешочек. Белое едкое облако окутало улицу, затрудняя дыхание и видимость. Но глаза ей были не нужны. Анабель ощущала силу и даже с закрытыми глазами знала, где её враг. И сейчас она чувствовала, как сила покидает это место, можно сказать, сбегает. Анабель нахмурилась.
— Такие храбрые слова, а ты скрываешься бегством?! Проклятие! А ведь я почти повеселилась! — забыв про манеры, она сплюнула набившийся в рот порошок и наклонилась за брошенным мечом, чтобы убрать его в ножны.
Именно в этот момент из облака на неё выпрыгнула Лукреция. Она никуда не сбегала.
Глаза Анабель расширились, она не успеет поднять меч. Копьё, свистя и шипя, неслось ей навстречу. Рассмеявшись, она отскочила назад.
— Похоже, я ошиблась в тебе, — но веселье её было недолгим. Обвивая копьё, к его острию молниеносно ползло множество змей. Анабель ещё не успела приземлиться на обе ноги, и ей ничего не оставалось, кроме как отпрыгнуть ещё дальше, оказавшись в воздухе. Рискованная позиция, увернуться не получится. Но Лукреция недостаточно быстра, чтобы настичь её, а змеи не допрыгнут. На лице стражницы вновь оказалась снисходительная улыбка, которая мгновенно слетела, когда её чуткого слуха коснулся странный звук. Низкий, протяжный гул и хлопок, раздавшийся где-то вдалеке. Она повернула голову в его направлении, но увидела лишь пустую улицу и в её конце гигантскую стену. На вершине стены что-то блеснуло и быстро начало приближаться.
Время замедлило свой бег. Анабель стиснула зубы до скрипа, зрачки сузились. Она видела приближающуюся стрелу. Больше обычной, такая стрела пройдёт насквозь, разрывая человека пополам. Сейчас не было возможности уклониться или отразить её.
— Довольно! — её голос вдруг обрёл глубину и вторящее ей эхо. Раздался грохот молний. На город обрушился штормовой ветер, и свет ярче солнца в зените резанул Лукрецию по глазам. Она закрыла лицо руками и, не удержавшись на ногах, рухнула на колени.
Раскрыв слезящиеся и покрасневшие глаза, она онемела. Всё вокруг замерло и поблёкло. Анабель зависла в воздухе, закинув голову назад и раскинув руки. Её кожа белела, утрачивая человеческий цвет и обращалась в свет. Одежда на ней вспыхнула и в мгновение истлела в пыль, на замену ей из света родилась белоснежная роба. Волосы распустились и плавно колыхались, будто в воде.
Лукреция испытывала неистовое благоговение, смотря на неё, сердце трепетало. Привлекательные черты лица обратились в идеальные, а изгибы её тела туманили разум.
Анабель медленно согнулась, обхватив голову руками. Из её спины со звуком взлетающих птиц вырвались огромные покрытые белоснежными перьями крылья. Они были настолько величественны и громадны, что едва помещались между домами.
Она взмахнула ими, и время вернуло свой ход. Ветер ударил с такой силой, что Лукрецию отшвырнуло назад, а несущаяся стрела и вовсе лопнула, разлетевшись на щепки, лишь некогда грозное остриё ударилось о мостовую. Тело Лукреции жгло огнём, змеи обратились в пепел.
Анабель откинула назад свои волосы, которые стали ей уже до поясницы, белоснежной рукой. В её глазах цвета утреннего неба сверкала ярость.
— Как легкомысленно и низко посмела ты считать ту силу, с коей столкнулась, могущественнее всей. Не смей же мыслить, что способна уцелеть, с силой лишь играясь. Внемли же, смертная, какой ты в дерзости сотворила грех, нарушив планы господина, накликала беду лишь больше! Вы сами выбрали свой путь! Познайте же вы кару, и боль, и кровь и, наконец, смиритесь! — последние слова слетели с её губ вместе с грохотом молний, и Анабель, взмахнув крыльями, со скоростью стрелы умчалась в небеса, скрывшись за застилавшими небо над Дюраном грозовыми облаками.