Тем временем из заросшего плющом окна на центральной улице трущоб виднелась такая же жуткая картина. Обезумевшие люди носились по дорогам, нападая друг на друга. Они сбивались в кучи, толкались, лезли даже по спинам и головам.
Затаившись с топориком в руках, из этого окна выглядывал Дэви. То, что его трактир не пользовался популярностью и был скрыт в плюще, стало спасением. Сегодня, как и во многие дни до этого, посетителей не было.
Напротив двери, заваленной скамьями и столами, сидел старик, поджав под себя ногу и держа на коленях копьё. Он привалился спиной к стойке, медленно и глубоко дышал, закрыв глаза. В углу, обняв колени, сидела девушка. Рядом с ней на полу лежал кинжал. Все трое молчали.
Каждый из них по-своему не верил в происходящее и пытался осознать, что это всё не сон. От мысли, что все люди в городе уподобились животным, кружилась голова. Так прошло некоторое время. За это время внутри таверны не проронили ни слова, как вдруг в тишине раздался охрипший шёпот Дэви.
— Я так и думал, — не ожидав, что кто-то заговорит, его работники вздрогнули. — Не мы одни избежали подобной участи, — сказал он и рукой подозвал их к окну. Переглянувшись, украдкой, стараясь не шуметь, Шафран и старик подобрались к окну
Сейчас на улице было на удивление спокойно, несмотря на то что она была наводнена безумцами. Люди шли, подворачивая и волоча за собой ноги, не обращая внимания на раны и болезни, толкались и сбивались в кучу. Они блуждали без цели, как рыбы в пруду. В остальном толпа была обычным сбродом, коего на центральной улице трущоб набивается множество. Дэви нахмурился, пытаясь всмотреться в лицо хоть кому-нибудь, но быстро оставил эти попытки. Он не мог. Не хотел. Скручивающий ужас вцепился в его нутро. Он боялся взглянуть в лица этих безумцев. От мыслей, что он может увидеть проблеск человечности в этих глазах, его бросило в пот. Да и если они встретятся взглядом, их скромное убежище тут же будет обнаружено.
— На улицу вышли не все. Учитывая близящийся обед и отгремевший сегодня бой на арене, в такое время толпа должна была бы быть раза в четыре больше. А значит, эта самая недостающая часть забилась по домам, как мы, и прячется. Либо на улицах не все безумцы, либо все остальные уже… — он не договорил.
Откуда-то раздался громкий хруст. Звук, пронёсшийся по улице, волной встрепенул всех безумцев. Вздёрнув головы, они повернулись по направлению к его источнику. В одном из мраморных домов мелькнуло движение. Этого им хватило. Завывая, шипя, издавая неприятные и жуткие звуки, толпа заковыляла к дому. С каждым шагом в их движениях прибавлялось прыти. И возле дома они уже бежали. Оправдывая своё название, безумцы высадили дверь, но напоролись на баррикады. Тогда один из них запрыгнул в окно, разбив то на осколки. За ним последовали остальные. Поднялся крик. Они вытащили на улицу человека и поволокли его куда-то за ногу по земле. А остальные провожали их взглядом, нервно подёргиваясь, успокаиваясь и начиная вновь бесцельно блуждать.
Дэви отлип от окна и сел на пол, вытирая пот рукой. Он ошибся. Они все ошиблись. Прятаться по домам — это не выход. Любой звук: от скрипнувшей половицы до упавшей ложки — и конец. Эти твари ворвутся внутрь.
Оставаться в доме явно опасно. Вывод очевиден: нужно спуститься в подвал. Там, с запасом еды, воды и вина, можно просто переждать, пока эти твари передохнут от голода или жажды. Они явно потеряли разум, а найти воду в трущобах подчас сложнее, чем работу, особенно учитывая, что они окружены морем.
Отлично. Это выход. Определённо, им нужно всего лишь спуститься в подвал, но прежде раскупорить воздушную трубу. А дальше, если дела пойдут плохо… нет. Дэви прекрасно знал, что ему нужно сделать, чтобы спасти свою шкуру и шкуры своих работников. Но он не сделал ещё ни одного шага, ни один мускул в его теле не дрогнул. Он лишь думал об этом. Он не мог так поступить. Образ того, как человека волокут безумцы по улице, прочно засел у него в голове. Не у всех есть подвал, а если и есть, то там точно нет запаса еды и воды. И, казалось бы, его это не должно волновать, но его это беспокоило. Скольких ещё эти твари выволокут? Сколько ещё людей вот так сидят у окон, затаившись, ожидая собственной гибели? Но это их дела, каждый сам за себя, у него и так есть люди, о которых он должен позаботиться.
Ему на плечо легла рука. Он перевёл взгляд. Девушка смотрела на него и улыбалась. Он перевёл взгляд на старика, тот, закрыв глаза, кивнул. Пусть его товарищи и были немы, но они понимали его без слов, как и он их.
— Проклятие, Карл! Ты же понимаешь всё, не так ли? Мы никак не можем помочь другим людям.
Старик перевёл взгляд на вывеску их заведения.
«Действительно, это не наше дело. Судьба человека в его руках, и мы никогда не вмешивались в это. Но мы, оставшиеся без крова, как никто знаем. Не нужно спасение. Не нужна протянутая рука, слова сожаления и всё прочее. Иногда достаточно иметь место, где можно отдохнуть, перевести дух, хорошенько выпить и найти работу, чтобы протянуть до завтра. Не так ли?» — вот о чём говорил взгляд старика. И Дэви знал это. Сдерживая смех и дрожа от страха, он поник головой. Ладонь сама легла на плечо, почерневшее и изуродованное ожогом.
Что ж, кажется, его таверна вновь станет убежищем для многих заблудших душ, но, окинув взглядом своё заведение, он быстро понял, что это не выход. Им нужно было место, куда люди бы смогли добраться, при этом оставаясь незамеченными или недосягаемыми для безумцев. Место, где они смогли бы держать оборону и спокойно ждать конца этого хаоса.
У Дэви перехватило дыхание. Несбыточная мечта, порождённая полётом фантазии, эхом отозвалась в его памяти. Есть такое место! Маниакально припав к окну, он обратил свой взгляд на арену. Величественное сооружение, ломящееся от оружия, доспехов, припасов… и кровожадных гладиаторов.
Улыбка сползла с лица Дэви. Он понял, что арена просто кишит безумцами и в обычный день, а сейчас соваться туда было бы самоубийством. Нужен был другой вариант. И он тоже имелся, выглядывая своей высокой башней из-за арены. Старый рынок, развернувшийся во дворе древней крепости у обрыва.
Там торговали бракованным снаряжением армии, и какая-никакая охрана там имелась. Денег на реставрацию никто не выделял, но и по камням здание не растаскивали. Отдалённое, нелюдимое место, не пользующееся особой популярностью у кого-то, кроме любителей спускаться в подземелья, могло стать их спасением.
Решено. Он не будет забиваться, как крыса, в подвал. Сейчас многие застыли от страха, припав к окнам, ожидая своего конца или знака, символа, события, хоть чего-нибудь, что разожгло бы в них веру в завтрашний день. И неважно, кто зажжёт этот огонь.
Не в силах сдержать улыбку, вызванную скорее страхом, Дэви скомандовал:
— Собирайте вещи, мы направляемся в форт!
Но старик лишь помотал головой.
— Старик? — спросил Дэви, но тот лишь упёрся о колени и сухо усмехнулся. Показав знаком, что с ним всё хорошо, он жестом приказал им подождать и направился в сторону лестницы на второй этаж, прихватив с собой бутылки. Дэви подумал, что он что-то забыл или собирает вещи, но все его мысли и сомнения развеялись, когда на крыше скрипнула черепица, а спустя мгновение на улице послышался звон.
По старой памяти у трактирщика сжалось сердце. Это были драгоценные вина из самых дорогих коллекций. Разлетевшись об мраморные плиты дороги, они тут же стали привлекать внимание безумцев. Как дикие животные, они стали кидаться в сторону звона, который каждый раз всё удалялся.
У девушки на лице застыл испуг. Она бросила взгляд на крышу, бессильно и беззвучно открыв рот.
Нахмурившись, Дэви схватил девушку за руку и вместе с ней направился к двери, но девичья рука вдруг наполнилась силой и вырвалась из хватки. Дэви обернулся. Девушка тяжело дышала, глаза метались, а пальцы были напряжены.
— Шафран! Успокойся. Это его выбор. Если мы сейчас прибежим к нему наверх, мы всё лишь испортим! Доверься ему! — Дэви снова схватил её руку. Всё ещё напряженная, но более не вырывающаяся, она последовала за ним.
Приоткрыв дверь, Дэви выглянул из-под покрова плюща на улицу. Чисто. У них мало времени.
Набрав полную грудь воздуха, он прошептал:
— Пошли!
Выскочив на улицу, у него кровь застыла в жилах. Он будто снова оказался на войне, перебегая побоище, куда с минуты на минуту должен обрушиться град стрел. Сердце неистово колотилось, руки тряслись, но им ничего не угрожало. Девушка споткнулась. Длинное платье не выдержало широкого шага, заданного Дэви, и она рухнула, успев приземлиться на руки. Этого хлопка ладонями о грязную мраморную плитку оказалось достаточно, чтобы привлечь внимание.
Часть безумцев оглянулась и заметила людей. Завопив, они, как стайные животные, передали знаки и перестали реагировать на бутылки. Они всем скопом, подобно наводнению, бросились к ним.
Выругавшись, Дэви подхватил девушку под талию и что было сил помчался в дом напротив.
Ворвавшись внутрь, он тут же осмотрелся. Лестница наверх, убогая комната, дверь в другую комнату. Никого. Его мечущийся взгляд зацепился за шкаф. Ухватившись руками, он повалил его к двери, в которую тут же стали ломиться. Шкаф, падая, продавил деревянный пол и сейчас упирался, не давая открыть дверь. У них мало времени, скоро психи найдут другой вход. Его взгляд метнулся к девушке. Та, наклонившись, вынула из сапога нож и отрезала подол платья.
— На лестницу!
Они, не теряя времени, стали подниматься по старым, скрипучим ступеням, когда позади раздался звон бьющегося стекла. Слишком быстро! Они только успели подняться до последнего пролёта, как подножие лестницы тут же заполнилось людьми с безумным взглядом.
Дэви на секунду замешкался, думая о том, как их остановить. И в этот самый миг его схватили за грудки. Девушка с полными стали глазами втолкнула его в комнату второго этажа и встала в боевую стойку, направив на него нож. Дэви знал этот взгляд. Подскочив, он рванул обратно к ней. Девушка явно была озадачена и находилась в ярости от подобного действия. Теперь уже Дэви одной рукой схватил её за плечо и затолкнул внутрь.
Тем временем безумцы поднялись до верхнего этажа.
Зарычав, Дэви с размаху ударил ближайшего психа по лбу. Раздался глухой хлопок, и безумец, закатив глаза, обмяк, попятился и упал на позади идущих. Он не повалил их, лишь задержал, и его стало поднимать толпой наверх, а Дэви же ухватился обеими руками за дверь, закричал от напряжения и рванул её вверх и на себя. Петли не выдержали, и дверь оказалась у него в руках.
— Не жертвуй собой понапрасну, дура! — взревел он и швырнул массивную дверь на лестницу. Не выдержав такого удара, все на ней покосились и единой кучей повалились до самого низа.
Утерев пот, застлавший глаза, Дэви понял — он выиграл лишь немного времени. Кажется, на улице собрались вообще все психи, и сейчас они уже снова поднимались по лестнице, карабкаясь и мешая друг другу.
Он быстро зашёл внутрь комнаты. Девушка смотрела на него испепеляющим взглядом, но щеки её заливал румянец. Он подал ей руку, но не стал останавливаться. На ходу подняв её, он направился к окну. Бросив на него взгляд, он увидел близко свисающий карниз.
Дэви снял с себя куртку, быстро намотал её на руку, затем вышиб стекло и, мотнув головой, приказал девушке следовать за собой. Ступив на окно, он прыгнул вверх, одновременно оборачиваясь. Ему удалось уцепиться руками за карниз. Травмированное плечо, которое, казалось, никогда не заживёт, пронзила острая боль.
Шафран медлила, но беснующиеся позади люди придали ей решимости. Она последовала примеру Дэви. Ступив на окно, она так же прыгнула и зацепилась за карниз. Тот жалобно скрипнул… и лопнул. Время для девушки словно остановилось. Она бросила взгляд вниз: два этажа полёта и жёсткий пол, а затем за ней придут. Жадно хватая руками воздух, более инстинктивно, она и не надеялась ухватиться за что-то.
Но Дэви ухватил её.
Вися на одной руке, он, рыча, стал поднимать её. Его кости и суставы захрустели, а рык перешёл в крик, но он всё-таки смог поднять девушку наверх. Выдохнув и отдохнув секунду, он стал подниматься следом. Лишь секундное промедление, как в окне показался безумец, который тут же схватил его за сапог и стал тянуть внутрь.
— Пошёл ты! — пророкотал Дэви и смачно ударил второй ногой ему по лицу. Схваченная нога тут же выскользнула из сапога. И Дэви одним рывком поднялся наверх.
Повалившись на спину, он со свистом выдохнул, переводя дух.
Руки дрожали, он тяжело дышал и готовился рассмеяться от напряжения. Вдруг, изменившись в лице, он вскочил на ноги и бросил взгляд на крышу своего трактира. Там никого не было. Скупо улыбнувшись, склонив голову и прикрыв глаза, он обратился к своей спутнице:
— Пошли. Мы без проблем доберёмся до форта, на крышах безопасно… пока что, — бросив последний взгляд через плечо на опустевшую крышу трактира, он отвернулся и направился дальше.
***
Для этих двоих, крадущихся по крышам, трущобы представали в новом свете. Некогда оживлённые улицы теперь были наполнены людьми, бесцельно снующими или вовсе стоящими, упёршись в стены. Их лица застыли без эмоций, а движения были дёргаными, будто ими управлял неопытный кукловод. Но чем дальше они уходили от центральных улиц, тем меньше становилось людей. Они жались друг к другу, как насекомые, стекаясь к центру со всех окраин. Дэви это пугало, но он не показывал виду. Или, по крайней мере, ему так казалось.
Когда они подошли к форту и были вынуждены спуститься с крыш, вокруг уже никого не было. Только одинокие трупы изредка встречались, валяясь прямо посреди улиц.
Форт был уже прямо перед ними. Каменная башня, покосившаяся, подпираемая сваями, но всё ещё не рухнувшая, будто символизировала их собственный настрой, готовый рухнуть в любой момент, но по какой-то причине всё ещё не сделавший этого. Потрескавшиеся стены с зияющими в них дырами, слой пыли и грязи на уличных плитах. Здесь явно никого не ждали и ничего не ждали от этого места. Но всё же здесь был человек. Испуганный, нервный, всё ещё в разуме. Он стоял в открытых воротах, опираясь на окровавленное копьё, а вокруг него валялись немногочисленные трупы обезумевших людей.
Завидев приближающуюся парочку, он подскочил, перехватил копьё и взвизгнул.
— Назад! Не приближайтесь! — сорвавшись на последнем слове, он выпучил глаза и покрепче сжал копьё. — У меня приказ!
— Успокойся, дружище… — начал было приближаться к нему Дэви, подняв руки в локтях.
— Ты мне не друг! — рявкнул человек, выставив вперёд копьё.
— Хорошо, как скажешь, — остановился Дэви, — не нервничай.
— Я не нервничаю!
— Ох… — Дэви вздохнул. — Послушай, как ты, наверное, мог заметить, что-то странное происходит вокруг, и нам нет нужды кидаться друг на друга с оружием.
— Странное?! — завопил стражник, его голос надломился. — Ты это называешь странным?! Посмотри вокруг! Люди с ума посходили!
— Послушай меня! — повысил голос Дэви. — По твоей крутке я вижу, что ты из стражи. Тебя наверняка послали сюда по заданию охранять эти руины форта. Забудь об этом, как и забыли о тебе те, кто отдал тебе этот приказ! Мы здесь сами по себе, сохранившие самообладание, не утратившие рассудок. Опусти своё копье, и мы вместе спокойно обсудим, что нам делать дальше.
— Заткнись! Я на службе! — стал верещать стражник. Он совершенно не слушал, что ему говорят. Разочаровавшись, Дэви махнул на него рукой. По крайней мере, так выглядело со стороны и так показалось стражнику. Он слишком поздно услышал свист камня и, даже не заметив его, сразу же увидел звёзды. Он упал на землю, распластавшись на спине. Из головы у него капала кровь, но он всё ещё дышал.
Девушка, округлив глаза, прижала руки к груди и метнула испуганный взгляд на Дэви. Тот пожал плечами и грустно улыбнулся.
— Я предполагал, что этим всё и закончится. Давай зайдём, и ты свяжешь этого бедолагу, — высказался Дэви, качая головой и снимая с себя верёвочный пояс. Подобрав копьё, а заодно и самого дезориентированного стражника под руки, они вошли в форт.
Опустив стражника у стены, предположительно, барака, Дэви, опираясь на копьё, сделал пару шагов к колодцу в центре, подпёр бока руками и прищурился.
Несмотря на удручающий вид снаружи, внутри эти руины всё ещё могли походить на укрепление. Конечно, в стенах зияли дыры, во дворе росли метровые сорные травы, кладка колодца в центре осыпалась, а крыши барака и склада обвалились внутрь, но всё же называть руинами подобное место было грубостью. Ведь даже башня пока что-то не рухнула! Укрепление в удручающем состоянии всё ещё остаётся укреплением. Дэви оценивающим взглядом прогуливался по форту, когда ему на плечо положила руку Шафран.
— А? Что? — спросил Дэви. Вопрос отпал сам собой, когда он обернулся. Связанный ремнём стражник не издавал ни звука, но уже пришёл в себя. Из-под нахмуренных бровей, с одной из которых капала кровь, он смотрел на Дэви.
— Итак, ты уже готов трезво смотреть на ситуацию или всё ещё собираешься быть в плену пьянящих безответственностью приказов?
Стражник был довольно молод, у него даже не начала ещё расти щетина. Он встретился глазами с Дэви, сплюнул и заговорил.
— Смотреть трезво на что? На то, что нам всем конец? Все обезумели. Нам не выбраться, а за нами никто не придёт. Даже если мы решимся сражаться, без рыцарей нас просто задавят количеством!
— Допустим, я — рыцарь, — сказал Дэви.
— Это правда? В твоих словах нет лжи?
— Тебе действительно сейчас это важно? — улыбнулся Дэви. Стражник впал в замешательство. Нахмуренные брови сползлись к переносице, взгляд обратился куда-то вдаль. Он не сдержал нервный смешок.
— Что ж, действительно, ты прав. Я поверю тебе, рыцарь. Однако наш конец уже предрешён, нам не выстоять против всего города, нам не победить. Сражаться бессмысленно.
Дэви набрал полную грудь воздуха и направился прямо к нему быстрым шагом. Остановившись рядом, он присел на корточки перед связанным.
— А ты у нас всегда сражаешься за смысл? Смысл нужен воеводам, чтобы оправдывать войну. Смысл нужен монархам, чтобы скреплять им свои слова. Нас же с тобой всё это высокопарное дерьмо не касается никоим разом, у нас и своего по колено. Мне казалось, что такие, как мы, сражаются вовсе не за какой-то там смысл, а за завтрашний день, который не наступит, если мы опустим руки!
Сорвав со стражника плащ, Дэви с копьём наперевес направился к башне.
Стражник остался сидеть, опустив взгляд в землю. Шафран, метнувшись взглядом от него к Дэви, поспешила пойти за последним.
Тот распахнул дверь башни. Покосившаяся, разбухшая дверь открылась под вопль заржавевших петель. Винтовая лестница, идущая наверх, не внушала доверия, не имела многих ступеней, но это никак не могло остановить Дэви. С плащом и копьём в руках он ступил на заскрипевшую лестницу.
— Шафран, идти за мной будет опасно. Впрочем, — горько усмехнулся он, — как и всегда. Тебя же это не остановит, да? — он обернулся к ней.
Девушка улыбнулась ему краями губ, в её глазах играл огонь.
— Спасибо, — ответил Дэви.
Сделав пару шагов, он остановился и вновь оглянулся. Она всё так же смотрела на него, нахальная улыбка не сходила с её лица, вдобавок она сложила на груди руки и склонила голову.
— Что такое, Шафран? Я чувствую в твоих глазах вопрос: почему же меня не охватывает паника? Почему сейчас на моём лице нет места страху, как на лице того солдата? Да всё потому, что я старый идиот, и ты это прекрасно знаешь. Старый идиот, которого всегда приходится тыкать носом в его ошибки. И этот парнишка напомнил мне важную вещь…
Отвернувшись от неё, он тяжело вздохнул и начал подъём по готовящейся рассыпаться лестнице.
— Когда каждый проклятый день ты обречённо тащишь на своём горбу свою ношу, то как бы ты ни храбрился, какие бы горы ни готовился свернуть, самый коварный твой противник раз за разом будет травить тебя. Твоя воля — твой щит и меч, они отразят любую напасть, позволят тебе идти вперёд и победить любого врага. Но…
Он остановился, поставив ногу на следующую ступень, но так и не сделал шаг. Он облокотился о стену, положив ладонь руки на лицо, и коротко, горько рассмеялся.
— Самый твой главный противник, с которым приходится сражаться каждый день, которому нельзя проигрывать и победить его нельзя… Это ты сам. Твои сомнения. Твой страх. И когда всю жизнь ты ведёшь изматывающий бой, то от пены и пота глаза перестают видеть путь. И вот ты уже бредёшь во тьме, считая, что у тебя нет другого пути…
Шафран, стоявшая на несколько ступеней ниже, отвела взгляд. Дэви утёр лицо.
— Не нужно думать, Шафран, что люди слабы и сами жаждут этой тьмы… просто… мы привыкаем. И та боль, против которой мы готовы были биться до конца, очень скоро может стать терпимой, а затем и вовсе родной. Погружаясь в этот терновник допущений, в этот затхлый подвал смирения, ты забываешь… забываешь даже то, о чём поклялся помнить! О чём думал, что никогда не забудешь! — Дэви с силой ударил кулаком люк на вершину. Старая древесина лопнула, а петли вырвало. Он тяжело задышал и, выпрямившись, помедлил с подъёмом. — И когда ты обнаруживаешь, что твоя путеводная звезда остыла в твоих ладонях жалким углём, ты прижимаешь его к груди с чувством разъедающей благодарности за те крохи, которые у тебя остались…
Дэви выбрался на вершину башни. Крыши здесь давно не было, на высоте ветер хлестал, завывая, между простенками, зубцы которых были единственной преградой от полёта вниз. Дэви окинул взором город. Ком подступал к его горлу.
— …И ты дрожишь и боишься! Не за себя, а за те угли, что в любой момент могут рассыпаться в пепел. В этом мареве. Ты и готов бы вновь поднять оружие, кинуться в самый жуткий бой, но ты боишься. И готовишься, что в этом проклятом мареве протечёт вся твоя никчёмная жизнь.
Его глаза вспыхнули изумрудным пламенем. Примотав плащ стражника к древку, он с размаху воткнул копьё в деревянный пол. На трущобы обрушился прибрежный бриз. Плащ с вышитыми серебряными нитями мечом и щитом затрепетал на ветру. Ему пришлось повысить голос почти до крика, чтобы Шафран, не ставшая подниматься на вершину и стоявшая у прохода, могла его слышать.
— Но правда в том, что достаточно одного лишь знака, даже призрачного или надуманного, его будет достаточно, чтобы люди обратили взор в небеса! Чтобы они перехватили лямку груза своих воспоминаний и поднялись на ноги! Пусть их кожа почувствует дуновение ветра, пусть они помнят, что они ещё живы и что наши пылкие сердца могут замолкнуть, но никогда не погаснут. Они могут тлеть, обратившись в угли, но достаточно лишь одного маленького дуновения, чтобы пламя вспыхнуло вновь! Нужно лишь не дать ему погаснуть. Кому про это знать, как не нам?
На башне в одиночестве стоял Дэви. Рядом с ним на ветру танцевал плащ. Сейчас, казалось, только он мог слышать трепетание ткани и шелест ветра. Но все, для кого отблеск серебра в свете заходящих солнц сулил приход следующего дня, отчётливо слышали в своём сердце эту же песнь ветра.
Конец первой книги
Больше книг на сайте - Knigoed.net