Александр подпёр голову кулаком и закрыл глаза. Письмо, доставшееся ему из прошлой жизни, провело его через пустыни и горы, сквозь леса и болота, и, пройдя всё королевство, Александр наивно полагал, что повидал все чудеса. Пока не попал в столицу королевства, его жемчужину — Дюран. Пять лет. Пять долгих лет он сюда добирался.
В башню, где он отдыхал после своего путешествия, ворвался прохладный морской бриз. Александр стоял у окнаи смотрел вниз. Квадратная башня возвышалась над землёй на добрые пятнадцать метров, а может и больше, и была окружена рвом с водой. Единственное окно в башне выходило на торговую площадь, располагавшуюся прямо за рвом. По прекрасной узорчатой плитке под палящими солнцами шагали сонные прохожие в дорогих одеждах. По краям площади расположились палатки и телеги с выложенными рядом товарами. Одни теснились поближе к домам, а некоторые и вовсе опасно соседствовали со рвом, кажется, не боясь в него свалиться. По всей видимости, им запрещено было разбивать свои лавки на самой площади, но каждый хотел урвать кусок от жирного местечка. Обитающие в этих палатках торгаши сновали между гуляющими горожанами, бахвалясь своими товарами, зазывая народ затем лишь, чтобы выцедить из безразличной толпы ошибочно обратившего на них внимание человека. Подлетев к нему, они тут же осыпали его комплиментами и зазывали отовариться редкостями, иногда даже силком уволакивая к своему логову особо тщедушных господ.
Каждая жертва торгаша непременно уходила с «обновками». Товаром была в основном «одежда с историей». Одна такая вещь, которая прямо сейчас едва не была втюхана недостаточно доверчивому горожанину, привлекла внимание Александра. Видя, как торговец трясёт в руках плащ, расписывая, каким жестоким убийцей был обладатель этой жуткой вещи и сколько людей пало его жертвами, сам убийца расплылся в улыбке. Он и представить не мог, что его штопаный, замаранный в крови, старый плащ будут пытаться продать аж за целых тридцать шесть золотых монет.
На всё это безобразие молчаливо взирала статуя-фонтан — величественный всадник на могучем скакуне. Высеченные из камня, они возвышались над суетой и дрязгами этого мира, застыв в триумфальной позе. Фонтан не был ничем ограждён, хлещущая из-под копыт коня вода устремлялась на площадь, растекаясь вокруг фонтана и быстро покрывая узор на плитах. Опускаясь в него, несясь и стремясь ко рву, вода оживляла торговую площадь, наполняла её прохладой, свежестью и убаюкивающим журчанием, которое не могла осквернить даже стая голодных торгашей.
Оторвав взгляд от суетящихся людей на площади, Александр вновь оглядел окрестность.
Дюран не был похож ни на один из городов, что он посетил, в первую очередь, из-за вездесущего богатства. Каждый человек здесь носил яркие, цветные одежды, что блестели на солнцах серебряными и золотыми нитями, а пуговицы сияли самоцветами. Этот город ослеплял матерого вора. Шик и блеск свалились на Александра со всех сторон, вынуждая восхищаться каждую песчинку времени.
Здания из гладкого белого камня, заточившего в себе узор морской волны, устремлялись вверх, словно деревья, не ограничиваясь жалкой парой этажей. На их крышах цвели пышные сады, среди которых гуляли люди, с балконов, прямо на улицу, свисали шёлковые гобелены с гербами, а по стенам полз плющ.
Позади домов и дворцов возвышалась стена. Это огромное сооружение уберегало, как уже узнал Александр, город от волн и штормов. Но стена была столь огромной, что смогла бы остановить даже великанов. В городе лишь замок и соборный шпиль возвышались над этой стеной.
Отгоняя накатившую дрёму, Александр покачал головой. Позади заскрипела дверь. В башню вошёл крупный усатый мужчина. В руках у него была пачка бумаг, на плече висела сумка. Закрыв дверь за собой на ключ, он прошёл за стол, что стоял в центре комнаты. Положил на него бумаги, кивнул Александру на стул напротив, попутно достав из сумки чернила и перо, и затем сел сам.
Тишину башни нарушил скрип пера. Несмотря на то что его гость прятался за дорогими одеждами, Александр видел его насквозь. Каждая деталь, от резкого движения руки до шмыганья носом, выдавала в нем осевшего солдафона. Пышный, высокий, но достаточно тесный воротник периодически оттягивался толстыми пальцами, на которых красовалось кольцо с рубином, игравшим в эти моменты на солнце сотней оттенков крови и вина. Небесного цвета кафтан был расшит золотом и серебром на манер горожан, вкрапления жемчуга украшали здоровенные пуговицы.
— Руфус, — шумно вздохнув, представился стражник и тише добавил: — Рассказывай…
Сам же гость, хоть и был втиснут в роскошные одежды, оставался грубым и принципиальным слугой порядка. Об этом говорили залёгшие под глазами синяки, шрамы на пальцах и крепкие мышцы, которые отчётливым силуэтом вырисовывались под обтягивающим кафтаном, потому как куплен он был, судя по всему, ещё в более юные годы, хоть и сохраняется в превосходном состоянии.
— Хм… — Александр отошёл от окна и остановился возле стола. Положив руку на спинку стула, он бросил взгляд на Руфуса. Вошедший не обращал особого вниманиянина скудность помещения, ни на преступника напротив. Принципиальный, напыщенный и самовлюблённый. Несмотря на усталость, он держался терпеливо, учтиво, рассудительно. Александру стало интересно, насколько хватит его самообладания.
Прищурившись и развернув стул спинкой вперёд, Александр уселся на него.
— А я ожидал, что это ты мне что-нибудь расскажешь о вашем городе.
Капитан поставил жирную точку, заляпав бумагу, и уставился на Александра тяжёлым взглядом.
Очередной порыв ветра занёс в башню аромат цветов и свежесть моря, но всё это благоухание быстро было раздавлено повисшей между собеседниками тяжестью.
Стражник, не отпуская пера, свободной рукой ударил по столу, а затем со скоростью броска гадюки схватил Александра через стол за грудки и притянул к себе.
— Ожидал? — зашипел Руфус. Его лицо пылало жаром и злобой. — Слушай сюда, щенок. Единственное, что тебя ожидает, это петля на шее и говно в штанах. Потому что ты обосрёшься, когда поймёшь, что быть повешенным — это лучший расклад из возможных. Потому что если ты меня взбесишь, то до виселицы ты просто не доживёшь! — Руфус отшвырнул Александра на место и отдёрнул жилет. — Ты будешь открывать свою пасть только для того, чтобы отвечать на мои вопросы, иначе ты не закроешь её уже в пыточной, когда я буду дробить тебе кости и вырывать зубы.
Капитан вздохнул, отдышался и, сбросив хватку, вернулся к бумагам. Александр же изо всех сил сдерживал улыбку, это бы его добило сразу.
— Теперь, когда с прелюдией покончено… Тебя обвиняют в нападении на бана Люберта, расскажи всё по порядку, начиная с того… — Руфус поднял взгляд на Александра, — как ты вообще здесь оказался?
Прибытие
Деревья укрывали лоно леса от солнечных лучей, погружая всё под своими кронами в сумрачную прохладу. О времени дня путник мог судить лишь в моменты, когда солнечные лучи всё же находили прореху в зелёной крыше, ниспадая вниз переливающимися струнами, лаская теплом молодые саженцы и лесные цветы. В эти редкие моменты Александр скрипел зубами и поплотнее укутывался в старый дорожный плащ, хоть это и не спасало от промозглого утреннего ветра. Конь неторопливо брёл по каменной дороге. Путник был хмур, рука стискивала до боли пустой желудок.
Когда дорога начала выходить из леса, впереди показался крутой подъем на холм. Оказавшись на его вершине, Александр прикрыл глаза от прямого света. Лес кончился. Пред ним предстало море. По водной глади неслись волны, бьющиеся о берег и рассыпающиеся пеной. Крики птиц и ритмичное шипение волн ласкали уши, солнечные блики на воде делали её похожей на россыпь самоцветов.
На берегу, огороженный частоколом, стоял портовый городок. Грязные улочки, бородатые работяги и запах тухлой рыбы, разлетающийся далеко за его пределы, — всё это было знакомо Александру. Но он впервые видел, чтобы посреди города был карьер, по серпантину которого спускались на дно телеги, люди и кареты. Они исчезали за огромными мраморными дверьми, вокруг которых встали лагерем аж несколько отрядов солдат и стражи. Как только удивление прошло, его взгляд скользнул дальше. Он нёсся по водной глади вдаль, туда, где на одиноком острове возвышались шпили белых башен, ограждённые гигантской стеной. Прекрасный белокаменный город с сияющими крышами походил на жемчуг, а раковиной ему служило само море. Смотря на всё это, Александр не мог остаться равнодушным. Впервые за эту неделю у него защемило не живот, а сердце.
Натянув поводья и пришпорив коня, он устремился вперёд.
Подъехав к деревянным воротам городка, он не застал привратников. Они оставили пост и сидели неподалёку. Четверо привратников в стёганках расположились на бочках и, жуя вяленую рыбу, увлечённо смотрели на море.
— Чего расселись?! Открывайте ворота! — обратился к ним Александр.
— Подождут твои ворота, туда смотри! — привратник указал рукой в сторону моря.
Шлёпая вёслами, лодка, набитая людьми, всё дальше удалялась от берега. Они держали курс на островной город. Лодка становилась всё меньше и меньше, и чем ближе они были к острову, тем сильнее гребли. Но вдруг лодка остановилась.
Несмотря на усилия людей, что остервенело терзали воду вёслами, лодка не двигалась. Крики и ругань были слышны даже здесь, на берегу.
— На мель сели? — спросил Александр.
— Ешли б, — ответил самый старый из стражников с кривущими, гнилыми зубами. — Ты шо, моря впервой увидел? Ш морями ведь как жаведено? Ш мелководья ушел — щитай тю-тю!
— И что теперь?
В ответ стражники лишь ядовито рассмеялись.
Из воды медленно, извиваясь, стали показываться длинные шипастые щупальца. Одни вздымались над лодкой, другие обвивали её экипаж. Крики стихли, щупальца замерли. А затем, взбесившись в момент, разметали плоть и дерево во все стороны. Когда ничто больше не беспокоило морскую гладь, щупальца стали погружаться под воду.
План украсть лодку и самому доплыть до города накрылся.
Череда воспоминаний прервалась тяжёлым кашлем стражника.
— Покороче, — не отвлекаясь, макнув перо в чернила, сказал Руфус. — Что там с баном?
— Что там с баном? Ну, если вкратце, что ж… Дальше я несколько дней искал способ попасть в Дюран. Не помню, как и когда точно, но после таких расспросов в какой-то момент я очнулся в канаве, побитый целой толпой, без оружия и денег. Даже сапоги сняли, — усмехнулся Александр. — Там я и встретил этого вашего… графа?
— Бана. Ты о бане Люберте?
— Он не представлялся, — отмахнулся рукой Александр. — Это был просто хромой толстосумый толстопуз, который предложил свою помощь.
— Ты не узнал бана по вычурной и яркой одежде? — взглянул искоса на него стражник, продолжая писать.
— У вас тут что графы, что чернь одеваются одинаково, как шуты. — Александр пожал плечами, окинув Руфуса взглядом. Тот не повёл и глазом. Лишь оттянул пышный воротник, ещё раз сверкнув рубином. По лбу у него катился пот. За ношение роскошных одежд приходилось особенно дорого платить в этом жарком городе.
— Ума отличать их много не надо. Граф правит землёй, герцог правит областями и графами, бан ничем не правит, а служит первым и верным герцогу… — методично, словно читая лекцию, тихо проговорил он. — Дальше? — сказал он уже отчётливее и громче.
— Как я уже сказал, он предложил свою помощь. Говорил, что знает, кто я и зачем я здесь… Вот эту вот всю внушительно звучавшую чушь. И дальше предложил мне попасть в город, минуя маленькую армию у ворот подземного хода… — Александр отклонился назад на стуле, обернувшись на окно башни. — У вас всегда так смехотворно строго или сейчас возникли какие-то проблемы?
— Это тебя не касается! — внезапно рявкнул Руфус. Осознав, что сорвался, он прокашлялся и вернулся к бумагам, обмакнув перо в чернильницу и жестом приказав продолжать рассказ. Александр постучал пальцами по столу и, улыбнувшись уголками губ, продолжил:
— Я остановился на моменте, когда мне предложили попасть в город в обмен на услугу в дальнейшем.
— И ты согласился, — подытожил стражник.
— Как видишь, — развёл руками Александр.
— И я должен в это поверить? — хмыкнув, Руфус отложил в сторону перо и сложил пальцы в замок.
— Странный, конечно, способ, согласен. — Александр выпрямился на стуле, разминая плечи и осматривая комнату. — Он вполне мог провести меня в город как наёмника или слугу, раз у вас с этим тут так строго. Мне, собственно, выбирать не предлагали.
— Действительно. И напоследок… — на стол легло письмо. Старое, пожелтевшее и измятое. — Что это? — спросил Руфус.
— Письмо, — ответил Александр, демонстративно внимательно разглядывая его.
Стражник нахмурился.
— Не заставляй меня вытаскивать из тебя подробности клещами.
— Проблема в том, что мне и сказать-то особо нечего… — Александр опёрся локтями на стол. — Письмо всегда было при мне, сколько себя помню. Знаю только, что доставить его надо было в Дюран. Кому оно и от кого — понятия не имею. Читать я не умею, да и не особо-то хочу учиться.
Руфус без особого интереса опустил взгляд на письмо. Проморгавшись, он более пристально всмотрелся в следы на бумаге, помутневшие от времени и путешествия слова, написанные уже истлевшими чернилами.
— Я всё правильно понял? Это письмо из Лесного графства? Сюда? — скосил глаза Руфус на Александра. Тот лишь пожал плечами и улыбнулся.
— Лёгкая прогулка перед обедом никому не повредит.
Поморщившись, стражник разорвал постаревшую бумагу. Извлёк письмо и развернул его.
Руфус поднял бровь и всё так же, не опуская её, он дочитал до конца.
— Ну, так что там? — Александр напрягся, его самообладание дало трещину. Любопытство вырвалось из-под напускного безразличия. Он наклонился вперёд, крепко впившись пальцами в стол.
— Тут… — Руфус медлил. Его взгляд лихорадочно бегал по письму, на лбу проступила вена. — На удивление, ничего серьёзного. Ты вернёшься в камеру, позже я решу, что с тобой делать дальше, — буркнул он, принявшись торопливо заполнять бумаги.
— Боюсь, это тебя уже не касается.
— Слушай сюда… — начал закипать стражник. Он оторвал взгляд от бумаг. Всё, что он успел увидеть, — летящий ему в лицо стул. От удара Руфус повалился на пол. Письма в руках у него уже не было. Он попытался встать, выхватить оружие, но его лицу вновь была назначена встреча, на этот раз — с ботинком. Александр с размаху пнул стражника в лицо, и он упал обратно на пол, ударившись затылком. Стоит отдать честь этому бычаре, ведь он даже не потерял сознания, а потому башня наполнилась отборной руганью.
Александр вскочил на подоконник, ещё раз окинув взглядом ров с водой и торговые палатки.
— Передавай привет Люберту! — сказал Александр и спрыгнул вниз.
Начав падать, он тут же ухватился руками за окно, чтобы хоть как-нибудь сократить расстояние до земли. Разжав пальцы, он понёсся вниз всё быстрее и быстрее. Ветер хлестал его по лицу и шумел в ушах, водная гладь приближалась с пугающей быстротой.
Собрав волю в кулак и опустошив сознание, Александр в нужный момент поджал ноги и что было силы ударил ими об стену. Не сказать, что это особо помогло замедлиться, но направление падения изменить удалось, и теперь он нёсся не в воду, а прямиком к тележке торговца одеждами.
Раздался грохот. Тележка, начав катиться, тут же пошатнулась и завалилась на бок, её колеса лопнули и разлетелись обломками спиц, и сама она едва не развалилась на части.
В глазах у беглеца поплыло, звуки стальным звоном стали впиваться в сознание. Ему потребовалась пара секунд, чтобы выбраться из этого состояния, но это были драгоценные, определяющие мгновения, которые он не мог позволить себе дальше растрачивать, если собирался сбежать.
Наспех ощупав себя и пошевелив конечностями, Александр убедился, что может двигаться. О переломах думать времени сейчас не было. Он выбрался из вороха одежды, изрыгая проклятия. Несмотря на боль во всем теле, он был искренне рад, что в телеге не оказалось ничего острого.
Стоило ему выбраться из разрушенной повозки, как на него тут же налетел разъярённый торговец.
— Собака! Ты заплатишь мне за новую телегу! — завопил тот, с кулаками кидаясь на беглеца.
Александр без лишних слов ударил торгаша в челюсть. Тот не был привычен к подобной грубости, закатил глаза и обмяк. Александр подхватил его и, торопясь, потащил ко рву с водой, не забыв попутно сунуть руку в чужой карман и сбить с него смешную шапочку.
Раздался всплеск.
Из башни продолжали литься крики и ругань, но всё отчётливей и громче. Времени оставалось всё меньше. Александр подскочил к телеге, схватил первую попавшуюся тряпку, обернул наспех вокруг головы и накинул на плечи какой-то халат, развернулся ко рву и с интересом в него уставился. Вся площадь, напуганная произошедшим и ещё не решив, как реагировать, сейчас впилась округлившимися глазами Александру в спину, а тот не выбивался из общей картины и смотрел в том же направлении.
Из окна башни показалась окровавленная рожа стражника. Он, прикрыв разбитый нос рукой, окинул площадь взглядом, но единственное, что приковало его внимание к себе, — барахтающийся в воде человек.
— Беглец в воде! Взять его! — взревел стражник и исчез в глубине башни.
Скинув с себя тряпье, Александр было кинулся бежать с площади, но остановился. Его взгляд зацепился за одну вещь в телеге торговца. Спустя мгновения с площади исчез и беглец, и один старый разбойничий плащ.