Дверь трактира распахнулась, на гостя, хоть он и был в неприлично грязной одежде и выглядел нездешним, никто не обратил никакого внимания.
Внутри тесного помещения, набитого людьми, Александр не терял времени зря. Он снял с себя плащ и накинул его на ближайшего одиноко спящего пьянчугу. Сев напротив, он выхватил из его рук кружку и выплеснул на него содержимое. Пьянчуга сразу же вскочил.
Мокрый, с раскалывающейся головой и красными глазами, он вскочил лишь с одной целью — наказать обидчика. Мутный взгляд, не задерживаясь, скользнул по спящему человеку напротив и тут же перекинулся на хохотавшего во всю глотку мужика. Это он над ним так потешается?! Мокрый пьяница тут же кинулся с кулаками на шутника.
Александр, обнимая кружку, из-под прикрытых глаз смотрел, как в помещение врывается стража.
Этот трактир был лишь забегаловкой с целью опрокинуть пару стопок и пойти по своим делам дальше с тройкой столов, потёртыми стульями и стойкой во всю длину тесного помещения. И хотя для такой конуры здесь было многовато народу, стражники недолго искали человека в мокром плаще. Они повыхватывали дубинки, не став разбираться, кто начал эту драку, да и не разнимать они сюда пришли вовсе. Дубинки обрушились на всех, кто подвернулся под руку. Поднялся шум и крик.
Вскоре все, кто имел несчастье привлечь внимание стражников, уже жались по углам или валялись на полу, прикрыв голову руками. Последним оставшимся на ногах был тот самый пьяница. Он яростно отбивался, сражался как лев. Какие-то дубинки не могли сломить его волю, но стоило заскрежетать мечу, извлекаемому из ножен, боец тут же рухнул на колени, задрав руки вверх. Врезав ещё пару раз дубинками для верности, стражи порядка заломили ему руки за спину и выволокли на улицу.
Часть стражи осталась. Их предводитель проводил обычную разъяснительную беседу с хозяином заведения, а остальные рыскали глазами по оставшимся посетителям и похлопывали дубинками по ладоням, высматривая ещё желающих отведать правосудия. Закончив разговор с хозяином таверны, стражник выхватил протянутые ему золотые монеты. Стражи стали один за другим покидать таверну, а с ними и побитые жители, которые не желали продолжать веселиться. Заведение начало пустеть.
Но не все покинули таверну.
Прислонившись спиной к деревянной балке возле входа, пепельноволосая стражница наблюдала, как схватили и уволокли не того. А когда таверна опустела, она мягко прикрыла дверь, и взгляд её бирюзовых глаз устремился на Александра. Оттолкнувшись от стены, она плавной походкой направилась прямо к нему. Её рука скользнула к рукоятке меча. Александр вцепился в кружку, приготовившись защищаться или нападать.
Она прошла мимо и сказала:
— Не делай глупостей.
Дверь в таверну тихо отворилась. Внутрь вошла фигура в плаще. Прикрыв за собой дверь, вошедший похромал к Александру и сел напротив.
— Ты выбрался быстрее, чем я ожидал, — начал незнакомец. Этот голос показался Александру знакомым. Этот голос прочно ассоциировался с канавой, рыбной вонью и чувством обиды. — Это доставило мне некоторые неприятности, но всё же я впечатлён!
— Люберт… — Александр заскрипел зубами.
— Бан Люберт! — поправил его собеседник, скидывая капюшон. Он самодовольно улыбнулся, от чего отвратительно тонкие, маленькие усики привлекли больше внимания, чем заслуживали. Откинувшись на спинку стула, он провёл рукой по и без того зализанным чёрным волосам. — Я не сомневаюсь, что ты бы рад сейчас вцепиться мне в горло, однако поверь мне, — на пухлом лице улыбка расползлась ещё шире, — это не в твоих интересах.
— А что же, — прорычал Александр, — в моих интересах?
— Не подохнуть, — прошипела стражница, склонившись к его уху. Александр вздрогнул, девушка усмехнулась. Он совсем забыл о ней, оглянулся, но сзади уже никого не было.
— Не отвлекайся на красотку Анабель! — хохотнул Люберт. Александр нахмурился и повернулся к нему. — Я постараюсь покороче. Меня зовут бан Люберт, — взмахнув ладонью, он небрежно поклонился.
Как бы невзначай, но определённо специально, из-под ворота мантии показался медальон. Прекрасно сделанная веероподобная раковина, покрытая чистейшим золотом, выточенная с абсолютной точностью редчайшего таланта ювелиром, который, несомненно, мог обитать лишь где-то во дворце. Если и не слова этого толстяка, то уж его побрякушка привлекали внимание к нему.
— Твоё имя, Александр, для меня не секрет. Для меня, в общем-то, и нет секретов. Зато есть интересы. Но я человек весьма занятой, понимаешь ли… Поэтому меня выручают друзья, — Люберт улыбнулся. — Мы часто друг другу помогаем. Они мне, я им. Тебе я уже помог — ты попал в город.
Люберт жестом окинул тесное помещение рукой, будто это был небесный дворец.
На стол опустилась бутылка и кружка. Девушка появилась так же неожиданно, как и исчезла.
Воспользовавшись моментом, Александр окинул взглядом стражницу. Несмотря на опасность, исходящую от неё, он не мог не оценить её выдающуюся фигуру. Он находил форму стражников в этом городе смешной, но не в этом случае. Высокие ноги в крепких сапогах выглядели завораживающе. Рубашка, казалось, будучи на размер меньше, чем следовало, обтягивала стройную талию, а дублёные штаны и короткая куртка не могли скрыть крепкого зада и немаленькой груди. Аккуратный нос, тонкие губы, выразительные скулы, острые брови да и все прочие детали её образа легко объединялись в мысль, что такая внешность может принадлежать лишь ангелу. Заметив на себе его взгляд, она посмотрела на Александра сверху вниз, как на пускающее слюни животное, и презрительно цыкнула. Он же ничуть не смутился.
— Полагаю, теперь моя очередь помочь? — не отводя взгляда от красотки, обратился он к толстяку.
— Как чудесно иметь таких понятливых друзей! — Люберт вскинул руки. Девушка открыла бутылку и налила в кружку вино. — Итак! Твоя задача — найти Дэви. От него получишь дальнейшие указания. Он в трущобах, туда выбрасывают всякие помои: психов, преступников, нищих, беглых слуг и прочий сброд! — брезгливо помахал руками Люберт. — Это удобно, потому что обратно они оттуда не возвращаются, а нам нет нужды держать в городе суды, ведь так или иначе их всех потом распихивать по шибеницам да темницам. — Люберт опрокинул в себя кружку с вином и вытер рот рукавом. — Что ж, покороче не получилось. Ну да и ладно! Увидимся ещё, — сказал он, и голос его огрубел. — Может быть.
Люберт поднялся и накинул капюшон. Они со стражницей удалились, оставив Александра в пустом трактире с бутылкой наедине.
Александр прикрыл ладонью лицо и тяжело вздохнул. Не сдержав смешок, он взял в руки бутылку, закинул ногу на ногу и, откинувшись назад на стуле, залил в себя остатки пойла.
Стена
Близился полдень. Люди попрятались по домам от накатывающей жары. Даже Александр, побывавший в пустыне, устал вытирать пот со лба. Дюранская жара изнуряла. Не спасала даже тень и сырость переулков. Чем ближе он приближался к гигантской стене, тем более ущербными становились дома. Исчезали сады на крышах, белокаменные гладкие стены покрывались грязью и трещинами, а шёлковые наряды жителей сменились одеждами, сотканными из качественного, но все-таки льна. Александр шёл вдоль гигантской стены по подворотням, ища способ попасть туда, откуда, по словам Люберта, не возвращаются.
До ушейдонеслись рычаще-лающие звуки. Несмотря на пекло и усталость, на лице Александра нарисовалась улыбка. Эти звуки он знал, и они были ему приятны: где-то рядом, определенно, ругались между собой стражники. Прильнув к стене, Александр выглянул из-за угла. Переулок выходил на большую улицу. Улица заканчивалась воротами, огромными, почти во всю стену. Эти страшные, громоздкие двери не распахивались так долго, что металл между ними сплавился, не оставив даже щели для светил. У основания этих ворот и расположились стражники. Покрасневшие, потные и злые, они пытались отвлечься от жгучих доспехов и бремени долга за игрой в карты на бочке. Но игра не ладилась, и они то и дело ругались, бряцая кольчугой.
Губы Александра расплылись в улыбке. Вид страдающих стражников всегда был в радость убийце и вору. Он осмотрел свои одежды. В крови и грязи, поношенные и рваные. То, что надо.
Александр вышел из переулка, пошатываясь, закрываясь рукой от солнца, и зашагал прямо к стражникам.
Не отрываясь от игры, один из них повернулся к вышедшему человеку. Сначала безучастно, но заметив, какая рвань вывалилась из переулка, он толкнул в плечо сидящего рядом стражника. Бросив игру, они поднялись.
— Кто твой хозяин, чернь?
— Воды… — пройдя пару шагов, волоча ногу, прохрипел Александр и рухнул на живот посреди дороги.
Стражники вернулись к игре.
Через какое-то время один из них, периодически поглядывая на оборванца, с отвращением спросил:
— Мы что, так и оставим мусор посреди дороги?
Остальные стражники, вздохнув, отложили карты, явно не собираясь доигрывать.
— Что ж, давайте приберёмся, — сказал один из них, и все дружно загоготали.
Александр приготовился, незаметно держа руку на поясе, где был заткнут заранее найденный в переулке здоровый ржавый плотницкий гвоздь. Если возникнет угроза жизни, даже эта железка поможет их прикончить. Но всё обошлось. Пару раз пнув его от души и не добившись никакой реакции, стражники плюнули и, взяв его за руки-ноги, потащили к стене.
Голова трещала от жары и ударов, в глазах плыло, а пересохший рот смачивал лишь привкус крови — привычное состояние для Александра. Он рассчитывал, что его просто выбросят в трущобы, как мусор. Но вот, руки связаны за спиной, и уже длительное время его куда-то тащат по мрачным, но хотя бы холодным каменным коридорам, где впереди забрезжил свет.
Глаза не сразу привыкли к резким изменениям, но когда он прозрел, то потерял дар речи. Он увидел перед собой плаху, но не плаха ошеломила его, а место, где она располагалась. Огромная платформа из брёвен и досок была подвешена при помощи крупных, толстенных канатов на стену и нависала прямо над трущобами. У плахи сидел человек.
— Ещё один неудачник! — объявил стражник позади Александра.
— Тащи его на плаху, — не обращая внимания на Александра, человек у плахи самозабвенно точил топор, высекая в воздух снопы искр. Ему вовсе не хотелось на плаху, он находился в безвыходном положении, связанный и окружённый. Помимо него на месте казни присутствовали шестеро. Стражники вокруг загоготали. Не веселился лишь один, совсем зелёный парнишка со смазливым личиком. Он ещё не перенял всех гнусных привычек этого сброда.
— Стас, — обратился он к палачу, — а у нас точно не будет неприятностей? Он ведь, как и другие, ничего не сделал, — робко сказал мальчишка.
Палач с топором поднялся на ноги. Рослая детина, он возвышался над Александром, как скала, а его тесак был и того больше. Всё тело палача состояло из узловатых мышц, а глаза напоминали два кострища.
— Вот именно! — выплюнул палач. Выпучив глаза, он зашагал к новичку мимо стоящего у плахи Александра. — Зато мы сделаем! — зарычал он прямо тому в лицо. — Скольким из людей в этом бренном мире повезёт оказаться внутри могучих стен Дюрана? Скольким из них удастся забыть об ужасах, голоде и грязи, что царствует за его бурными водами? Внутри высоких стен, среди жемчужно-белых домов царит возвышенная красота, взращенная стараниями тысяч людей. А эти твари… — махнул он в сторону Александра, — они поймали в свои руки удачу. Грязерождённые, без родословных, без таланта, они оказались в этом прекрасном саду, и что они принялись делать здесь в первую очередь? — Громила навис над новичком. — Они начали срать и топтать цветы! Что они сделали для поддержания величия Дюрана? НИЧЕГО! Они, как скользкие пиявки, вгрызались в его белые камни, ничего не давая взамен! Лишь тащат сюда свою грязь и кровь.
Отойдя от перепуганного юноши, Стас вновь вернулся к заточке топора, и без того пугающе острого. Но занеся точило, он остановился.
— Это уродство… — его руки задрожали, лицо искривилось. Повернувшись к Александру, он смерил его с ног до головы брезгливым взглядом. — Уроды не должны жить в Дюране. Не в жемчужине королевства! Им всего-то и нужно было чтить порядок здешних вещей! Но им плевать на все старания, и они готовы очернить самое сердце нашего королевства! Грязь уже заполонила его улицы, и мы лишь делаем одолжение, новичок, и не только Дюрану. Мы делаем одолжение всему миру, истребляя подобных паразитов!
Александра толкнули, из-за чего он упал на колени. Голова легла на плаху. Дерево было пропитано засохшей кровью и источало запах страха и смерти. Он должен был выбраться отсюда. Взгляд метался, мысли роились, от каждого скрежета точила по лезвию сердце начинало биться быстрее. Времени было мало. Верёвки туго впились в кожу, сзади него стоял стражник.
Точило замолкло.
Сердце стало ломиться наружу, а плана всё не было. И тут перед Александром встал тот самый зелёный стражник. Парень посмотрел ему прямо в глаза. В его лице не было больше ни капли неуверенности, ни страха, напротив, проявились грубые черты, а взгляд наполнился железом. Убедившись, что Александр смотрят прямо в глаза, он опустил взгляд на рукоять своего меча, что покоился на поясе. В его эфесе сверкала знакомая раковина, покрытая золотом. По лицу Александра пополз хищный оскал. Он попытался подняться, но в спину ему ударил сапог.
— Не дёргайся! — зашипел стражник.
— Действительно, не дёргайся, грязь, — рассмеялся палач. — Твой путь заканчивается здесь, — топор со свистом поднялся в воздух.
— Я так не думаю, — сказал Александр.
Он снова попытался встать. Нога стражника поднялась для удара, но, когда она коснулась спины Александра, он резко извернулся в сторону. Она проскользила, и стражник, удивлённо охнув, упал прямо под топор палача.
Над местом казни раздался короткий вопль. Его разрубило пополам. Палач отступил назад и вытаращил глаза, в лицо брызнула кровь товарища.
Поднявшись на ноги, Александр навалился на палача всем весом, чтобы оттолкнуть его, но тот лишь пошатнулся.
Александр кинулся к зелёному. Едва он оказался рядом, лицо парня изуродовала омерзительная, надменная ухмылка. Засвистел клинок. Одним движением он рассёк путы Александра и вложил ему в руку свой меч. Коснувшись шлема и откланявшись, юноша раскинул руки и прыгнул с платформы вниз. Александр шагнул к краю. Ещё пару секунд назад казавшийся неопытным новобранцем, парень скрывался из виду на верёвке, как дитя джунглей.
— Он столкнул его! — послышался крик и топот позади, Александр шагнул в сторону и ударил по ногам стражника наугад. С платформы полетел вниз ещё один стражник. На этот раз без спасительной верёвки.
Тем временем палач, стоявший в стороне, начал тяжело дышать.
— Безродные твари, они же просто грязь!
Александр повернулся боком к палачу и, прищурившись, осмотрел его.
— У меня нет времени развлекать мусорных крыс. Я ухожу, — сказал он и зашагал к выходу.
— Стоять! — рявкнул палач. Топор засвистел в воздухе и рассёк один из тросов, удерживающих их на стене. Вся конструкция подпрыгнула и накренилась. Александр и оставшиеся стражники пошатнулись.
Когда платформа выровнялась, палач уже загородил выход. Остальные стражники, спотыкаясь, бросились бежать.
Скрип верёвок, лопающиеся доски и опасно кренящаяся платформа, а особенно огромный противник, никак не располагали к поединку. Хотя, наверное, больше всего Александра беспокоил здоровенный тесак.
— Я не люблю, когда встают на моём пути, — Александр отмахнулся от палача. — Исчезни.
— Как страшно! — оскалился во всю ширь своего рта палач. — И что же ты сделаешь? Расплачешься? Ха! Да ты же не способное ни на что отребье, грязь у дороги. Да как ты даже думать посмел, что справишься с настоящим человеком и к тому же мастером топора?!
— О, вот значит как? — Пальцы приятно захрустели. — Такие слова обычно вылетают из уст глупцов или неженок, давно не получавших по шее. Здесь, похоже, оба случая. Пожалуй, я задержусь, чтобы преподать тебе урок. Но не рассчитывай, что грязь уделит тебе много времени. На тебя хватит и минуты.
— Я доведу начатое до конца, — сказал лысый и захрустел шеей, разминаясь.
Одно из разминочных движений палача внезапно перешло в выпад. Александр не сумел среагировать и получил обухом топора в живот. Тошнота подкатила к горлу, он упал на доски, но, тут же оттолкнувшись, откатился в сторону. На место, где секунду назад был Александр, обрушился топор, поднимая в воздух щепки. Одним движением палач вырвал топор и, крутанув его над головой, продолжил атаку.
Каждое движение массивного оружия переходило в новое. Конец одного удара был началом следующего, и топор свистелв воздухе, гоняя Александра по платформе. Он едва успевал уворачиваться.
— БЕГИ, БЕГИ! — кричал палач, раскручивая топор над головой. Александр отступал назад. Внезапно он искривил лицо от боли и упал на колено. Безумные глаза палача горели, как пожарища. Топор, словно живой хищник, тут же устремился к жертве.
На лице Александра мелькнула тень улыбки.
Обхватив рукоять меча двумя руками, он устремил клинок навстречу огромному тесаку. Раздался скрежет и звон металла, меч Александра разлетелся на осколки, но в его глазах не было удивления. Топор продолжил своё движение, но уже не туда.
Александр оттолкнулся ногой и рванул в сторону. Поравнявшись с палачом, он перехватил рукоять и, развернувшись, зарычал и рубанул с размаха. Обломок меча устремился к горлу палача. Лезвие коснулось кожи, и меч в руках Александра заскрежетал об кость. Об лобовую кость. Палач подставил под атаку свою голову.
Александр не удержался на ногах после удара и покатился вперёд. Палач вырвал топор из досок и встал напротив. У него был рассечён лоб от уха до уха, и кожа лоскутом свисла на брови, а кровь заливала лицо. Его всего трясло. Но не от боли. Эта тварь упивалась происходящим.
Александр отступил назад, но упёрся спиной в канаты, что, надрываясь, удерживали их на стене.
Палач не сводил глаз с Александра. Заскрипев зубами, он схватился за лоскут кожи и, заорав, оторвал его. Окровавленный кусок кожи шмякнулся на пол, а палач залился хриплым хохотом. Александр скривил лицо.
— А ты знаешь, как я попал в этот город? Меня протащила знать. Пока, надрываясь, ты пытаешься сделать этот город чище, твои хозяева сами засирают улицы такими, как я.
Палач издал рёв, полный гнева и обиды.
— Ты думаешь, я этого не знаю?! Я убью тебя! Ме-е-едленно! Разрывая на кусочки! Грязь… — надрывая горло, орал палач. — Тебе не место в моём городе!
Кровь и ярость затуманили ему взор, но сквозь багряную пелену он всё ещё видел свою цель. Палач прыгнул. Топор, рассекая воздух, обрушился с силой на зашатавшийся эшафот.
Утерев кровь с глаз, обезумевший палач увидел, что его топор пригвоздил лишь грязный жилет к канатам, которые стремительно лопались, один за другим. Платформа задрожала, могучие верёвки с треском разрывались одна за другой. Их больше не хватало, чтобы удерживать это строение на стене. Палач зарычал. Пусть эта рухлядь летит вниз, но он успеет! Он убьёт его одним движением. Позади раздались неторопливые шаги. Палач напряг руки и приготовился к удару. Он шагнул назад, но тут же рухнул на колено. Сухожилия на его ногах были перерезаны.
Александр подошёл к краю разрушающегося места казни.
— Кажется, всё подходит к концу, — Александр улыбнулся, бросив через плечо взгляд на палача. Рука легла на верёвку, а кинжал рубанул по противовесу. — И нам с тобой не по пути.
Он шагнул вперёд, в пропасть, сжимая верёвку изо всех сил, пока она разматывалась, устремляясь вниз. Вокруг падали доски и бревна. Палач наверху заорал. Его вопль слился с оглушительным хлопком. Последний канат лопнул. Не рассыпаясь больше на доски, вся конструкция рухнула вниз, поднимая в воздух обломки лачуг.
Александр коснулся земли и отряхнулся. Люди вокруг недолго таращились на него. Очень быстро они присоединились к толпе, мчавшейся на место крушения в поисках наживы, но ему было с ними не по пути.