Николай разлепил глаза.
Какого неимоверного труда стоило ему, чтобы веки разомкнулись и позволили осмотреть неизвестную комнату.
Он лежал на просторной кровати, раскинув руки. Такого удобного положения он не принимал с тех пор, как выслеживал брата Фомы.
Где только не удавалось ему прикорнуть! В холодном лесу среди пышного лапника; на неудобном сидении своего «фольцвагена» или на досках опустелого сарая.
Брат Фомы — Елизар, никогда не останавливался надолго в одном месте. Он словно чувствовал, что за ним охотится наемник. Охрана менялась все чаще, не давая ни малейшего шанса потерять бдительность сменяющейся бригаде. Патрулировала территорию на протяжении всей ночи, и честно выполняла возложенные на нее обязанности.
Никель по пятам следовал за Елизаром. Как только появлялся удачный шанс приблизиться к брату Фому, он непременно им воспользовался. Но честно отрабатывая свой хлеб, охрана авторитета была начеку. Ближе, чем положено, никому на этом свете не удавалось проникнуть в святую обитель подлого головореза.
И все же охрана ошиблась!
Усталость должна была когда-то дать о себе знать.
Утомленные постоянной бдительностью бойцы все же нарушили распорядок смены постов. Казалось бы, ничего страшного в том, что на долю секунды кусочек земли останется без пристального взгляда, но Парамонову достаточно было и того!
Он проскользнул, словно мышь, обходя все злополучные места, и оказался один на один с закоренелым преступником.
Глаза Елизара источали настоящий страх. Никто в этом мире не смог бы тогда ему помочь. Он знал, кто этот убийца! Знал давно! Он чувствовал, что Никель идет по его следу, и рано или поздно доберется до своей жертвы.
Ведал Елизар и то, что его бойцы убили тогда молодую девушку с маленьким ребенком. Свидетелей он никогда не оставлял в живых. Правда скрывалась долгие три года, а когда всплыла на поверхность — никакие Высшие силы уже не могли остановить опытного убийцу.
Парамонов Николай Сергеевич, долго служивший верой и правдой самому Фоме, не мог смириться со своей потерей, и использовал свои навыки против него самого. Не напрямую, конечно! Он не стал убивать громкого авторитета только лишь по одной причине — Фома не был причастен к подлому убийству молодой девушки и ее ребенка.
Он наверняка знал, кто за всем этим стоит.
Елизар должен был умереть!
Никель использовал кухонный нож, как давеча орудовал им незнакомец в просторной комнате. Брат Фомы даже не пискнул, когда лезвие чертило ровную линию от уха до уха, и бдительная охрана не подозревала, что же сейчас происходит в соседней комнате.
Парамонов бежал через боковую дверь особняка, петляя меж клубных растений.
Он прятался от возмездия Фомы в самых дальних уголках страны. Пытался залечь на дно в одном из самых неприметных городов, и ждал, пока утихомирится злобный авторитет, понимая, что Елизар сам себе напророчил ответную месть.
Но, Никель рано оставил свое укрытие.
Черт его дернул связаться с лучшим другом, пытаясь разведать напряженную обстановку. В суете бесконечных скитаний, терпению пришел конец! И уставший от безумной беготни мозг подвел Парамонова. Он не сразу разобрал, что к чему. Кому стоит доверять, а кого все же придержать на расстоянии.
Лучший друг выдал его местоположение, опасаясь потерять и свою семью. Словно коршуны набросились на Никеля головорезы Лихача, отрабатывая дорогой контракт.
Все в этом мире старались прогнуться под Фому, тем или иным способом, угождая авторитету. Хотели броситься на поиски неуловимого убийцы, только лишь за тем, чтобы в очередной раз порадовать «господина».
Лишь только Мамонт тайно шел по следу Никеля. Он получил весточку от наемного убийцы и решил помочь. Старый знакомый оказался преданнее, чем лучший друг.
Банда Лихача схватила обессиленного парня и отвезла в тайное место, где должна была передать в руки Фомы. И в этот момент появился Макс. Безумный гость в кожаной куртке устроил настоящую бойню на загородной даче, и спас безнадежного пленника.
Николай приподнялся на кровати и окинул взглядом комнату.
Ему показалось странным, что помещение было абсолютно пустым. Точно в центре располагалась его кровать и больше ничего. Ни шкафа, ни тумбочки, и на худой конец, даже зеркала он не увидел.
Кто вообще обустраивает свое жилище подобным образом?!
Николай прошагал к деревянной двери и приоткрыл ее.
Все, о чем можно судить с первого взгляда — это то, что комната находилась на верхнем этаже. Большая деревянная лестница вела вниз, оканчиваясь огромной прихожей.
Справа, видимо, была дверь на улицу. А слева — кухонное помещение.
И в этом месте явно прослеживалось какое-то движение.
Никель не успел разобрать, кто же так громко передвигается по кухонному помещению, потому что голос снизу громко заявил о своем присутствие:
— Спускайся сюда, Николай. Я заварил чай!
Голос точно не принадлежал Мамонту.
Парамонов осторожно спустился и проследовал на звук неизвестного голоса. Незнакомец попросил его сесть за стол.
Чашка горячего чая на время отрезвила пленника, но никак не освежила память. Человека напротив Николай не знал.
— Меня зовут Макс. — Предугадав его вопрос, сказал незнакомец. — Сразу предупрежу, что ты мой гость, но никак не пленник. Ты волен делать все в моем жилище, в пределах разумного, конечно. В том числе и беспрепятственно покинуть его. Но сразу оговорюсь! За тобой по пятам следует вся местная братва. Они с удовольствием разделают твой труп, словно пойманного кролика, а потрохами накормят бродячих собак! На сегодняшний день, самое спокойное место — здесь!
— Звучит, как угроза. — Неприятно выпалил Парамонов.
— Что ты, что ты! — Макс картинно поднял обе руки. — Я не собираюсь тебе угрожать. Я лишь хочу сказать, что я друг. И на какие жертвы пошел, чтобы тебя вызволить из лап Лихача и Фомы. Ты ведь надеялся не на меня, верно?
Николай промолчал.
— Ты желал видеть Мамонта. — Незнакомец теперь уже без кожаной куртки, знал ответы на все вопросы.
Парамонов долго смотрел на своего спасителя:
— Кто ты такой?
Макс развел руками:
— Я твой спаситель! Но сразу обозначу все рамки. За этими дверьми тебя ждет свобода. Но надолго ли? Сколько времени ты протянешь за пределами этого дома. Пока какой-нибудь твой знакомый снова не сдаст тебя с потрохами местному авторитету?
— Он был моим лучшим другом! — то ли с гордостью, то ли с сожалением заявил Николай.
— Думаешь, я не знаю об этом? Друзья могут быть разных сословий, понятий и рас. Кто-то ценит дружбу больше своей жизни, а кто-то наоборот…
— Они хотели убить его семью! — словно оправдывал друга Никель.
— А ты бы предал друга? — Макс укоризненно посмотрел на собеседника.
— Нет. — Слишком тихо, но самое главное, честно ответил Парамонов.
Незнакомец долго всматривался в его лицо. Слишком долго, как показалось Никелю.
— Тогда уходи! — внезапно сказал Макс и встал из-за стола.
Никель пожал плечами:
— Ты ведь не за этим меня освободил?
— Это уже неважно. Твои вещи в комнате напротив. Одевайся и уходи!
Парамонов смотрел непонимающим взглядом, крепко держа в руках кружку чая. Зачем Макс вызволил его из лап банды Лихача, устроив жестокую расправу? Для чего такие жертвы, если он ему оказался не нужен? Что двигает этим человеком? И что ему от него было нужно?
— Я хочу, чтобы ты ответил на мой вопрос. — Спокойно попросил Никель. — Ты проделал долгий путь, выслеживая меня и банду Лихача. Ты устранил Фому, значит, до его авторитета тебе нет дела. Но самое непонятное в этой истории — ты спас наемного убийцу, крича во все горло: «Прости раба Божьего!». Думаешь, Бог заботится о таких людях, как я? Как прикажешь тебя понимать?
Макс застыл на месте, не зная, что ответить. Вернее он знал, как объяснить Николаю, что же произошло, но какая-то неведомая сила удерживала незнакомца от грубой ошибки.
— Я хотел предложить тебе сделку. — Выпалил Макс.
— И что же тебе помешало?
— Я искал человека, нарушившего все мыслимые и немыслимые законы. Я искал того, кем можно не раздумывая пожертвовать. Но не уверен, что поступаю сейчас правильно!
— Что за сделка? — Николай, словно пропустил мимо ушей последнюю часть разговора.
Макс с укором посмотрел на собеседника:
— Тридцать тысяч евро. Наличными.
У Парамонова округлились глаза:
— Нужно кого-то завалить?
Незнакомец снова сел за стол и опустил глаза. Он долго раздумывал. Взвешивал все «за» и «против», и наконец, решился:
— Ты не подходишь для этой работы.
— Это еще почему?
— Ты хороший человек. Жаль, что я сразу этого не понял.
Никель усмехнулся:
— Наемный убийца, столько лет, служивший верой и правдой местному авторитету, хороший человек? Это что-то новенькое!
— Ты не понимаешь! — заезженная фраза. Никель не обратил на нее внимание.
— Я хочу заработать тридцать тысяч евро! Так что ближе к делу.
Макс поднял голову:
— Я никогда не добьюсь прощения. — Слова звучали, словно из далекой бездны. — Я выбрал не того человека. И теперь горько об этом сожалею!
— Сожалеть будешь потом! А пока, поведай мне детали предстоящей работы. Мне очень нужны эти бабки, пойми! Я залягу на дно, и подельники Фомы меня никогда не найдут! — негодовал Никель.
Макс в очередной раз посмотрел в его доверчивые глаза:
— Ну, хорошо! У меня больше нет времени на поиски. Я сделал все возможное, чтобы найти подходящего человека. И надеюсь, что ты меня не подведешь!
— К твоему сведению, я всегда выполнял поставленную задачу, чего бы мне это ни стоило!
— Я все это знаю, Николай! Думаешь, я пустился по твоему следу, не понимая, кто ты такой? Ты — наемный убийца! На тебе самый большой грех, который можно себе представить. Скольких людей ты лишил жизни, выполняя поставленную задачу?
Николай закатил глаза:
— Двенадцать. Может, тринадцать.
— Вот именно! — укоряюще сказал Макс. — Твоя душа черна́, словно тьма в позднюю осеннюю ночь. Ты погубил столько душ, и многие из них, поверь, не заслуживали такого наказания…
— Нашелся, святоша! — перебил его Никель. — Не далее, как вчера, я видел, как ты хладнокровно замочил четверых подельников Фомы, и глазом не моргнул!
— Я выполнял свою работу!
— Я тоже! — парировал Парамонов.
— Вот именно поэтому я выбрал тебя из всех возможных кандидатов. — Объяснил Макс. — Но, увидев твою истинную сущность, я вскоре отказался от этой затеи. И знаешь почему?
— Понятия не имею.
— Я не смогу принести в жертву достойного человека! Бог меня не простит!
Никель усмехнулся.
Наемный убийца, долгое время, служивший на самого громкого авторитета, никогда не был так ценен для кого-либо. Мало того, он не мог даже мечтать, что его драгоценная душа, могла кого-то интересовать больше, чем Фому.
— Я отработаю эти «бабки», что бы ни случилось! — твердо заявил Парамонов. — Я смогу выполнить любую задачу, и ты об этом знаешь!
— Ты даже не представляешь, что тебя ждет! — пытался переубедить его человек в кожаной куртке.
Никель глотнул из красивой кружки и пристально посмотрел в глаза незнакомцу:
— Я выполнял самые безумные задания. Прятался в терновнике, разрезая руки острыми шипами. В мое тело впивалась сухая солома, оставляя характерный след. В меня стреляли из семи разных видов оружия, пытались убить самым изощренным методом, который здравому человеку и в голову не может прийти! И вот я сижу перед тобой, живой и невредимый! Думаешь, мне не по силам выполнить твое задание?
— Я не сомневаюсь в твоих способностях! Но, это не совсем то, к чему тебя готовили все это время. Основная задача для меня будет состоять в том, чтобы убедить тебя, а тебе — поверить в мои слова, и происходящее вокруг.
Николай склонил голову в удивленной гримасе. Незнакомец говорил загадками, и эти загадки предстояло разгадать немедленно:
— Скажи, что нужно сделать?! Остальное я беру на себя!
Макс вдохнул медленно и глубоко.
Его закаленное сердце забилось с удвоенной частотой. Никогда в своей жизни, он и мог предположить, что человек с такой отрицательной репутацией согласится на данное условие. Хотя, по сути, он ему ничего еще не предложил.
— Тебе просто нужно поверить! — еще раз предупредил Макс. — Далеко не каждый человек согласится на то, что предстоит тебе. В той комнате, откуда ты вышел ранее, тебе придется провести три ночи. Не буду обманывать, — долгих три ночи! В это время, к тебе наведается необычный человек, чтобы переманить на свою сторону. Ты должен задать вопрос: зачем я тебе нужен? И получить внятный ответ. Если информация меня устроит — ты заработаешь тридцать тысяч евро и будешь волен идти на все четыре стороны. Когда это произойдет? В первую, вторую или третью ночь, решать не мне. Все зависит от желания ночного гостя.
— И это все? Лишь за этим ты вытащил меня из цепких объятий Лихача?
— Все не так, как на самом деле кажется. Ночной гость придет не через входную дверь. Он просочится из твоего сознания, и ты должен быть к этому готов!
Николай пристально посмотрел в глаза Максу.
На его веку было не так много шизофреников, кто возомнил себя Наполеоном или поручиком Ржевским. Королем, принцем, графом, бароном и хрен знает еще какой личностью, но никогда Никель серьезно не общался с ними, не говоря уже о том, чтобы работать с такими особями.
— А если, ночной гость так и не появится? — вопрос заслуживал ответа.
— Ты все равно заработаешь тридцать тысяч евро. Но, поверь моему опыту, он появится. Обязательно появится!
Деньги были неплохими. Но провести время с не вполне адекватным человеком, не совсем прельщало Николаю. Шизофреник был полностью погружен в свои виртуальные мысли и мог спокойно убить своего знакомого, друга или даже наемника. Кто знает, какая часть мозга дала сбой, и какую жестокую расправу планирует сейчас собеседник.
Не далее, как вчера, его возбужденное тело приняло бой в просторной комнате. И результатом сего явились четыре трупа пусть и не совсем законопослушных особей.
Макс обращался с холодным оружием не хуже мастера восточных единоборств. Банда лихача в мгновение ока полегла на загородной даче, и от нее теперь остались только воспоминания.
— Я не совсем понимаю, что нужно от меня. — Осторожно сказал Николай.
— Ты станешь важным звеном в нашем деле. Проще говоря, твоя душа принадлежит дьяволу, как бы тебе не хотелось думать по-другому! Ты убийца и на тебе огромное количество жертв. Ты сам это знаешь! И, если нам удастся убедить темные силы, что ты готов переметнуться на другую сторону, они придут за тобой. Это здоровая конкуренция! Своего человека они ни за что на свете не позволят отдать в расположение Бога. А потому, изо всех сил станут переубеждать тебя сменить направление. Будут просить, умолять, или предъявлять особые доказательства, что их обитель — лучшее место для твоей души. Только ты им не верь! Спроси лишь, что они предложат тебе взамен, и каковы их убедительные доводы. Я должен знать всю историю твоих переговоров. В этом городе происходит что-то странное. И причиной этому смерть одного из наших знакомых!
— То есть я, находясь в комнате на верхнем этаже, должен вступить в контакт с «нечистыми» силами и, словно шпион, выведать у них информацию? — глупее идеи Никель в своей жизни не слышал.
Шизофрения быстро отодвинулась на второй план.
Теперь в голове Парамонова мелькало одно лишь слово — «Безумие»!
— Я понимаю, для тебя звучит это немного странно…
— Немного странно?! — Никель был вне себя от ярости.
Сначала он подумал, что это была неудачная шутка. Но, пристальнее всмотревшись в глаза Макса, Николай вдруг понял, с каким сумасшедшим человеком сейчас разговаривает. И перечить ему в данный момент было себе дороже.
— Покажи «бабки»! — твердо сказал Никель.
Макс, недоверчиво качая головой, встал из-за стола.
Он приоткрыл дверцу кухонного гарнитура и достал с полки связку хрустящих купюр. Желтые листочки ценной бумаги были стянуты обычной банковской резинкой.
Макс положил их на стол.
— Здесь десять тысяч! Пятьдесят купюр достоинством в двести евро. Это третья часть твоего гонорара. Но ты не получишь его, проведя в комнате всего лишь одну ночь. У тебя только два выбора — либо ты получаешь тридцать тысяч за три ночи, либо не получаешь ничего. И ответ мне нужен немедленно!
Никель задумался.
Теперь слова Макса не совсем походили на сумасшедшего. Он внятно объяснял идею, четко ставил цели и что важно — показал настоящие купюры! Хотя подлинность их еще нужно было проверить.
— Я согласен! — слишком гордо прозвучало из уст Парамонова.
Слишком гордо и слишком быстро, чтобы Макс смог поверить в правдивость его слов. Своим согласием Никель начинал свою неизвестную для него игру. И с каждым его очередным взглядом, сомнения на этот счет улетучивались все дальше и дальше.
Но выбора не было. В таких жестких условиях решение приходилось принимать немедленно:
— Я покажу, что нужно делать.
Макс вытащил из кармана лист бумаги и передал его Николаю.
— Что это? — вопросил Парамонов.
— Это твоя защита. Прочитай внимательно, и запомни порядок слов.
И Макс протянут свернутый лист бумаги Никелю.
Парамонов развернул рукопись.
«Верую!» — прочитал первое слово на потертом клетчатом листе Николай.
— Это молитва… — Наемный убийца неуверенно пробормотал.
— Конечно, это молитва! — убедительно подтвердил его слова незнакомец. — А ты думал, это ритуал «Черной магии»? Не относись так халатно к словам Господа. Придет время, и они могут спасти твою Темную душу!
Никель покачал головой:
— Это не слова Господа. Это чернила на обычном листе бумаги, и боюсь ошибиться, но они оставлены твоей рукой. Верно, Макс?
— Ты прав, Николай! Эти письмена оставлены моей рукой, но при поддержке глубокой веры. Для тебя это просто слова, но для верующего человека — это смысл жизни. Твоя задача заключается в том, чтобы выучить порядок слов и отправиться в свою комнату. Дождись гостя или гостью, не знаю уж, кто к тебе нагрянет, но ты должен с ним поговорить. Эта информация очень важна для меня! Другого способа, достать ее, нет!
Красивые слова лились из уст Макса, словно великое блаженство. И не будь Никель таким прагматичным и осторожным человеком, с удовольствием поддался бы на сладкие речи незнакомца. Распластался бы на полу ниц перед Всевышним Владыкой, головою стуча в начищенный паркет.
Но Никель был наемным убийцей.
После предательства друга, он предпочитал не верить на слово всякому, льющему ему в уши беспорядочную чушь, индивидууму. Парамонов предпочитал верить в то, что видел своими глазами, даже если это не вязалось с естеством нашего мира.
И набор непонятных слов на клетчатой потертой бумаге, никаким образом не мог ему помочь против выдуманного врага. Ему нужно было оружие посильнее! Пистолет «Макарова» или автомат «Калашникова» реально подойдет!
Но оружия в доме не было.
Сквозь пелену затуманенного взгляда, Николай помнил, как Макс виртуозно разобрал стволы на мелкие детали, и они с грохотом повалились на пол той самой комнаты, куда его связанного привезла банда Лихача.
Никель взял лист бумаги и положил в карман джинсов.
Молитва, так молитва! Не всякий раз предлагают за нее тридцать тысяч евро.
— Я сделаю, как ты скажешь! Но у меня к тебе остался один вопрос!
— Задавай!
— Скажи честно! Что, мать твою, произойдет в той комнате!?
— Не нужно ругаться, Николай. — Остановил его Макс. — Я тебе все подробно объяснил…
— Ни хрена ты мне не объяснил! — взорвался Никель. — Я вообще не понимаю, что происходит! Ты сказал: ко мне в комнату нагрянет незнакомец? Верно?
— Ну, что-то в этом роде…
— Что-то в этом роде? Как тебя понимать, дорогой Макс?
Собеседник тяжело вздохнул.
Как объяснить человеку то, во что он отказывался верить?
— Я тебе все уже сказал, Николай. Больше информации я тебе предоставить не в силах. По одной простой причине.
— И по какой же?
— Больше мне ничего не известно. Я нахожусь в таком же неведении, как и ты. Мне известно только одно — в течение нескольких дней что-то должно произойти. Что-то очень плохое.
— И это связано с потусторонним миром?
— Нет! Это напрямую связано с нашим миром!
— Конец Света! — предположил Никель.
И Макс в его слова услышал насмешку.
— Возможно и это. До конца никто не знает. Вот почему я нанял тебя.
— А что же ты сам не поговоришь с этим незнакомцем?
Парамонов взглянул в глаза собеседнику.
— Я не могу этого сделать. Они знают меня в лицо. И знают, что я не на их стороне.
— Кто это «они»?
Макс замялся.
Он мог бы объяснить это любому верующему человеку. Но только не наемному убийце, у кого Бога в душе было меньше, чем капелек росы на траве под палящим солнцем.
— Я не знаю, кто к тебе наведается, но точно уверен, что со мною они говорить не станут. И даже не по той причине, что знают меня в лицо. «Они» считают меня врагом, и если уж придут за мной, то не для того чтобы поговорить!
— Они убьют тебя. — Сделал свой вывод Николай.
— По крайней мере, попытаются. Для них я пока недоступен на этой земле. Для любого из смертных я недоступен. Но лишь пока!
— Пока что?
Макс опустил глаза и Парамонов увидел, как горькая печаль осела на плечи незнакомца. Его взгляд потускнел, словно события из прошлого навалились неподъемным грузом.
— Сейчас не об этом. Я понимаю, Коля, у тебя много вопросов. И у меня их не меньше. Но поверь, нам нужно узнать информацию за три ночи, иначе все станет бесполезно.
— Что?! — практически закричал Парамонов. — Что я должен узнать!? Объясни!
— Я не знаю! — крикнул в ответ Макс. — Поговори с тем, кто к тебе придет! Скажи, что ты готов отказаться от веры в Господа и перейти на «их» сторону, но тебе нужна правда! Вся, до конца, без утайки. И может быть «они» тебе ее поведают.
— Может быть? А если нет? Если со мной никто не станет разговаривать? Если никто… — и Никель замялся.
Макс повернул голову в его сторону и разочаровано посмотрел на собеседника.
— Ты хотел сказать, если никто так и не придет? Я правильно уловил твою мысль, Николай?
Парамонов не ответил.
Сделка могла оборваться в любую секунду. И если его спаситель догадается, что Никель держит его за сумасшедшего, денежки утекут, словно быстрый ручей. А это ни много ни мало тридцать тысяч.
Ну, по крайней мере, десять тысяч, которые он видел своими глазами.
— Я услышал тебя, Коля. И хочу тебя уверить, если за три ночи никто не появится, даю честное слово — деньги твои. Все до цента! Устроит такой вариант?
— Устроит. — Выдавил Парамонов.
Ему неприятно было осознавать, что Макс уловил его сомнения. Он сам никогда не имел дел, с человеком, который ему не доверял. А уж с безумным клиентом не хотел даже разговаривать.
— Я выполню свою работу. — Нарушил долгую паузу Николай и разрядил обстановку. — Но хочу тебя уверить — если это ловушка, ты пожалеешь! Если мне придется бороться за свою жизнь, и не дай Бог, я останусь жив, я убью тебя на этом самом месте. Второго предательства я не перенесу!
— Договорились! — Макс прервал его высказывания и протянул руку.
Никель неумело ее пожал.
Сделка оставалась сделкой, даже если изначально не представляла опасности.
— Я так понимаю, ночью в комнате я буду находиться один?
— Совершенно верно.
— В доме есть оружие?
— Нет. А тебе зачем?
Парамонов огляделся:
— Тогда я возьму с собой нож.
Макс искренне улыбнулся:
— Он тебе не понадобится. Если только ты не решишь сам себе перерезать глотку. Шутка!
Парамонов строго посмотрел на собеседника. Шутить он не любил:
— Я найду ему применение, можешь не сомневаться. И к твоему сведению, я владею холодным оружием не хуже тебя. Тогда на хате Лихача я видел твои навыки. И поверь, они ничем не лучше моих.
Никель говорил правду.
— Ну что ж, я рад, что ты серьезно относишься к своему заданию. Но, хочу тебе напомнить, твое лучшее оружие против ночного гостя лежит сейчас в кармане джинсов. Потому, настойчиво рекомендую тебе — в случае необходимости, используй его! А сейчас мне нужно ненадолго покинуть тебя. Я выеду в город за продуктами и к вечеру вернусь. Не теряй времени даром. Тщательно подготовься к ночи. Если все произойдет так, как мы задумали, уже завтра, в сопровождении тридцати тысяч, ты будешь волен идти, куда заблагорассудится.
Макс подхватил со стола связку купюр и быстро вышел из кухни в прихожую, обулся, а потом оставил Парамонова один на один со своими мыслями.
Первое, что сделал Никель, так это обыскал кухню.
Он открыл все дверцы и ящички, обшарил все тайные закутки. Он обыскал всю одежду, висевшую на вешалке в прихожей, благо ее здесь было не так много.
После этого, он поднялся на второй этаж и заглянул в свою комнату. Вернее, в ту комнату, в которой ему предстояло провести следующую ночь.
По-прежнему в середине помещения располагалась массивная кровать, и ничегошеньки здесь не изменилось после последнего его посещения. Комната до сих пор оставалась пуста и своим видом все еще напоминала место заключения какого-то опасного преступника. Единственным отличием ее от тюремной камеры, являлось отсутствие решетчатых окон, хотя маленькое окошечко действительно имелось. Настолько маленькое, что появись здесь и вправду опасный преступник, он ни за что на свете не смог бы в него пролезть.
Оставалось одно место, в котором Никель сегодня не побывал — комната самого Макса. Она была надежно заперта на врезной замок. Тайна, которую скрывал от него незнакомец в кожаной куртке, скорее всего, находилась там.
Но Парамонов не мог себе позволить взломать деревянную дверь.
Если Макс узнает об этом, сделке конец. Понятно и ежу, что хранить в своей комнате оставшуюся часть денег незнакомец не будет. Он с необыкновенной наглядностью забрал с собой десять тысяч, потому с его стороны было бы неимоверной глупостью оставить в доме еще двадцать «кусков».
Никель вернулся в комнату на втором этаже и повалился на кровать.
В руках его был тетрадный лист, на одной стороне которого заглавными буквами было начертано: «Верую!».
А перевернув записку другой стороной, он увидел надпись: «Отче наш!».
Об этой молитве он уже слышал. Мать вечерами стояла в углу комнаты и едва слышно шептала. Некоторые слова ему все же удавалось разобрать, но основной смысл от него был далек. Церковь он посещал всего пару раз, да и то, когда родители настойчиво просили его об этом.
Парамонов снова перевернул лист бумаги и принялся читать:
«Верую во единого Бога Отца Вседержителя, Творца небу и земли…»
Веки тяжестью надавили на глазные яблоки. Он воочию увидел перед глазами белые круги, словно кто-то пытался заставить его уснуть.
«И во единого Господа Иисусу Христа, Сына Божия…»
Стало совсем мерзко. Накатила огромная слабость, появилась дрожь во всем теле, и безумно захотелось спать. Теперь веки наполовину закрылись, руки и ноги стали ватными, благо Николай лежал на кровати. Если бы он сейчас сидел за кухонным столом, то непременно бы упал.
Что я делаю? Зачем мне все это? Этот обезумевший парень хочет сделать из меня послушника?
Словно чей-то голос звучал в его голове, настойчиво убеждая наемного убийцу в этом предположении. Может быть, это и есть те самые «они», о ком предупреждал Макс?
Да нет! Чушь какая-то! Что со мной происходит?
И тут же перед глазами мелькнула пачка новеньких желтеньких купюр.
Никель открыл глаза, и в этот миг сложилось впечатление, что он провел не меньше получаса в сонном состоянии. Взгляд снова стал осмысленным и каким-то чудом, расплывчатые прописные буквы на листе потертой бумаги, приобрели знакомые очертания.
Нужно собраться! К черту все предрассудки! Я заключил сделку и не собираюсь отступать от своего слова, иначе, чем я лучше своего лучшего друга! Никто никогда на моей памяти не зарабатывал за три ночи тридцать тысяч «евриков». И лишь я намерен сделать это, даже если понадобится выучить библию наизусть!
«Иже от Отца рожденного прежде всех век: Света от Света…»
Буквы размазались, словно в сладком сне. Ах, как же они были прекрасны! Красивыми завитушками они тянулись по клетчатому тетрадному листу, и преображались бесподобными узорами.
Нужно взять себя в руки — одна из последних мыслей мелькнула в голове Никеля.
«Бога истинна от Бога истинна, рождена…»
Парамонов не чувствовал свое тело. Блаженство нахлынуло, будто ему вкололи сильный наркотик.
«Несотворенна, единосущна Отцу, Им же вся Быша».
Это были волшебные слова.
Ладонь Николая разжалась, выпустила на волю потертый лист с ровными письменами и обмякла.
Его сознание провалилось в небытие. Сон завладел телом и душой Парамонова, хотя он неплохо выспался этой ночью. Молитва стала отличным снотворным для обычного измученного человека, что подвергся пленению не далее, чем вчера. И никто на целом свете не мог и предположить, что сие проделки не подлой и мерзкой усталости, а совсем других непонятных многим неверующим сил.
Входная дверь скрипнула, и Никель тут же открыл глаза.
В комнате стало намного темнее, чем в тот раз, когда он читал молитву. Он быстро встал с кровати и покинул свое «убежище».
На пороге стоял Макс, держа в руках два огромных пакета:
— Я принес еды и кое-что еще!
Никель спустился. Вместе они накрыли стол, и Макс достал из пакета бутылку водки. За те несколько дней, что Парамонов провел в бесконечных бегах от самого Фомы, это была самая настоящая радость.
Рюмки появились на столе, и прозрачная жидкость наполнила пустые емкости. Давно забытым звуком прошелестела водка, и, омывая гладкие стенки сосудов, разлилась перед глазами жаждущих очевидцев. Спаситель Никеля первым поднял рюмку и встал из-за стола:
— Сегодня мне было видение! Маленький человек вступился за беззащитное животное. Его силы перед грозным противником были настолько малы, что проиграй он последнюю схватку, навсегда лишился жизни. В этом видении я увидел тебя, Николай! Ты всего лишь человек из нашего мира, но уже помогаешь Господу исполнить задуманное. И какие бы силы не были перед тобой, никто на всем белом свете не может тебя остановить! Так выпьем же за то, чтобы каждый человек, неважно силен он или же слаб, так же рьяно боролся за свой мир! И тогда противники падут ниц перед славой и смелостью истинных защитников! Будем!
— Будем! — повторил его слова Николай и опрокинул рюмку.
Обжигающая жидкость стремительно вылилась в рот, гордо прошлась по жаждущей гортани и направилась в желудок. Парамонов наслаждался прекрасным послевкусием, но совсем недолго. Лишь до той поры, пока Макс к нему не обратился:
— Ну, рассказывай, Николай!
— Что рассказывать? — не понял его Никель.
— Рассказывай одну из молитв, которую тебе удалось выучить.
Немая пауза повисла на кухне. Конечно, у Никеля всегда была хорошая память. Он прекрасно запоминал схемы зданий, маршруты охранников и тому подобное, но сейчас ему нечего было ответить.
Макс увидел сомнение в глазах своего гостя и строго на него взглянул. Прямо, как первый учитель!
— Ты, хотя бы прочитал то, что я тебе написал?
— Конечно! Но меня вдруг сломила такая усталость…
— Ты не воспользовался тем, что я тебе предложил? — глаза Макса источали настоящий гнев.
— Я хотел! Честно, хотел! Но у меня не получилось.
Макс громко выдохнул. Он на мгновение закрыл глаза и представил себя на месте Никеля.
Кто я вообще такой, чтобы советовать этому человеку? Николай только что вырвался из объятий настоящей смерти. Он поистине прошел через ад, когда банда Лихача схватила его. Его предал лучший друг, оставляя на съедение авторитету Фомы. И теперь он никому не верит! Так почему же он должен поверить мне?
— Ты уснул, верно? — Макс знал ответ на вопрос.
— Уснул, черт побери! — закричал Парамонов. — Потому что я хотел спать!
— Не поминай черта, Николай, если не хочешь его увидеть воочию! Я дал тебе защиту, и право воспользоваться ею только у тебя. Если ты не хочешь этого — не надо! Твой поступок не отменяет сделки. Но теперь, ты можешь рассчитывать только на свои силы.
— Я возьму нож. — Напомнил Никель.
— Это уж как тебе заблагорассудится. Ты только поговори с ночным гостем. Все остальное я сделаю без тебя.
Никель посмотрел на Макса:
— Мы с тобой договорились. И я намерен сдержать свое слово!
— Это хорошо. — Успокоился человек в кожной куртке. — Ты можешь плевать на молитвы, можешь не верить моим словам и Господу. Но должен уяснить только одно: самая изощренная хитрость дьявола в том, чтобы уверить вас, что его не существует!
Опять байки из склепа! Сколько это уже можно повторять? Не верю я в эти сказки и никогда не поверю! А верю я только в то, что увижу своими глазами. А вижу я сейчас безумного человека. Иногда мне кажется, что он рассуждает здраво, но иногда — нет ему места в нашем мире, и гребанная психушка плачет о нем уже много и много лет.
Дабы не искушать судьбу, Никель направился в свою комнату на втором этаже. Он уже не хотел слушать байки незнакомца и не хотел вникать в трудоустройство мира. Все, что происходило вокруг него, было неистовым течением мира.
Николай Парамонов вошел в просторную комнату, в которой побывал уже несколько раз. Все так же посередине стояла массивная кровать, и больше в комнате не было ничего. Хозяева дома даже не поставили захудалый шкаф по периметру помещения. Никто из них не удосужился порадовать новых хозяев своим гостеприимством. Холодные тона комнаты информировали съемщика о том, будто в этом доме поселилась сама смерть.
Николай прилег на кровать.
Неистовым грузом на плечи надавила усталость. Веки поддались и под гнетом умелого порядка слов, молитва использовала свое заметное заклинание.
«Верую!».
«Верую в единого Бога Христа!».
Никель не произносил слова вслух. Он лишь пытался вспомнить порядок слов.
Макс его научил!
Обе молитвы не поддались запоминанию. И когда Никель, прикрывая глаза, уснул, Макс трижды обошел территорию вокруг дома.
Лесная дорога была пуста. По крайней мере, в пределах видимости. А видимость в этот поздний час оставляла желать лучшего.
Кромешная тьма сгустилась над лесом, лишь только яркое сияние луны едва освещало крышу двухэтажного домика. Маленькими точками по нему разбросались звезды, поддерживая свечение луны. Они, словно далекие неопознанные планеты, поглядывали на одиноко стоящий дом в центре леса. Внимательно наблюдали за ним и наверняка догадывались, что должно произойти этой ночью.
Макс еще немного постоял, наслаждаясь лесным воздухом, и скрылся за дверью.
В доме была гробовая тишина.
Никель сладко спал в комнате на верхнем этаже. Макс прекрасно знал, что Парамонов не верит его россказням, и на мгновение мелькнула мерзкая мысль, что действительно к нему никто не пожалует. Зачем сторонним силам переманивать на свою сторону безбожника? Неверие само по себе олицетворяло переход на сторону зла.
Мягко выражаясь, Николай и так был на «их» стороне.
Макс снял ботинки, сбросил кожаную куртку и проследовал на кухню. Медленно примостился за столом и зажег свечу. В ее тусклом свете мелькнули наручные часы фирмы «Breguet». Дорогой фирмы, если учесть ее номинальную стоимость. Один хороший человек подарил ему однажды эту модель перед смертью, с тех пор Макс не расстается с ценным подарком.
Стрелки на часах показали 11 часов вечера.
В пик разгула «нечисть» входит с ноля до трех. А потому у Николая оставался всего час, чтобы спокойно отдохнуть. После этого, даже сам Макс не ведал, что же произойдет в комнате на верхнем этаже.
Он ближе подвинул свечу и трижды перекрестился:
«Спаси, Господи, его душу!».
За Парамонова стало по-настоящему страшно. Выйти из комнаты он мог уже другим человеком. Помнится, в прошлый раз, незавидной участи подвергся один вор тогда в Багдаде. Он выполз из своего убежища на четвереньках, словно дикое животное. Ругался по матери, плевался и рычал. Но с виду оставался в человеческом обличье.
Никакой информации Макс тогда от него не добился. Пустышкой оказался его разум, и только выскочив за дверь, вор был предан огню. Его сожгли за все его прегрешения прямо на площади.
Сколько раз такое происходило на его глазах. Слабая душа, не хотевшая поверить в его «сказки», быстро ломалась перед сильной сущностью, а потом превращалась, не пойми во что! То ли зверь, то ли человек, а может и то и другое вместилось в разум обычного смертного. Люди начинали одновременно плакать и смеяться, сквернословить и лаять, словно бродячие псы. Падали на землю и ползли, будто ужи.
И чтобы вытянуть из них это мерзкое существо, понадобилось много времени и сил. Это в мистических фильмах священнослужители с легкостью проводят экзорцизм, доставая души демона одного за другим.
На самом же деле это не так. Кинематографы даже не представляют себе, через что проходит человек, который подвергается экзорцизму. Большинство из них погибают в тяжелейших муках.
Да что там, большинство!
На памяти Макса было всего четверо, кого покинула душа демона. Трое из них умерли, не прожив и недели. Только один прожил долгую жизнь и поведал свой рассказ. И то после того, когда его демона удалось убить.
Макс долго еще размышлял, предлагая свои версии для своей истории, потом взглянул на часы, сцепил пальцы рук и громко выдохнул.
Стрелки часов соединились на цифре 12.
Отсчет начался.