На следующее утро Ренэро прибыл в департамент ещё раньше, чем вчера, чтобы побыстрее забрать своё табельное оружие и оказаться в кабинете. Возле двери Лоснин замер и мысленно скрестив пальцы помолился о том, чтобы сегодня никого не убили. Открыв дверь и быстро пробежавшись по помещению Ренэро увидел своего наставника на диванчике с кружкой чая в руках.
— Доброе утро, мистер Байнгер. — поздоровался Лоснин.
— Утро добрым не бывает, — философски протянул Айто и прищурившись посмотрел на своего помощника. — Ты сегодня как-то рано.
— Побоялся опоздать, — пожал плечами Ренэро. — Я уже успел привыкнуть, что утром меня ожидает новое убийство.
— Трёх дней не работаешь, а уже к трупам привык, — хмыкнул Байнгер. — К нашей удачи сегодня всё тихо. Пока что.
Раздевшись и сев на своё рабочее место Лоснин запустил компьютер и пока тот загружался, решил последовать примеру своего наставника, взять кружку и выпить крепкого кофе. Пусть Ренэро и пытался скрыть своё крайне вялое состояние, всю ночь он не мог уснуть, рассуждая на тему способностей своего наставника и его прошлом, при этом проклиная себя за чрезмерное любопытство, поэтому организм предательски не хотел просыпаться, но он держал бодрость вида как мог. Когда Лоснин уже было хотел вернуться за своё рабочее место его внимание привлёк Байннгер и кивнул на свой стол.
— Вчера днём я подал запрос в архив мэрии на предоставление нам всех членов церкви Наримар, — заговорил он скучающим тоном. — Сегодня пришёл ответ. Он довольно большой, но нам и не нужны все. Нужно вычленить среди них одарённых с боевыми хранителями, а также тех, у кого их два. Ну и естественно хранители рыси в приоритете.
— А если это был простой прихожанин, — решил высказать сомнение Ренэро, — или же человек, который вообще не относится к церкви?
— Я и не говорю, что кто-то из списка наш убийца, — Байнгер посмотрел на своего помощника так, что тот невольно поёжился. — Начнём с самого простого, а дальше будем действовать по обстоятельствам.
Мысленно тяжело вздохнув Ренэро подошёл к столу и потянувшись за бумагой, заметил фото в рамке, которое приметил ещё в первый день. На заднем плане фотографии было море и пляж, на котором стояла куча шезлонгов. На переднем плане был Айто, с легкой улыбкой, в белой футболке и бриджах, женщина с ярко-рыжими волосами и красивыми чертами лица, одетая в летнее платье бирюзового цвета, а также девушка немногим младше Лоснина, с яркими кудрями рыжего цвета и зелёными пронзительными глазами, одетая в майку и шорты. Ренэро замер на несколько секунд, переводя взгляд с девушки на Айто и стоявшую женщину, и наконец с удивлением понял…
— У вас красивая дочь. — невольно вырвалось у Лоснина, отчего он сразу почувствовал, как в спину ему летят льдины из зеленых глаз, а уши окрашиваются в цвет помидора.
Взяв бумаги и медленно повернувшись к дивану, Ренэро увидел недовольно смотрящего на него наставника, который так и не успел донести кружку чая до рта.
— Внешностью она пошла в мать, — как-то странно ответил Байнгер, не сводя глаз со своего помощника, — а вот характером, к сожалению, в меня.
— Это плохо? — робко спросил Лоснин.
— Смотря как посмотреть, — усмехнулся Айто наконец отпив из кружки. — С одной стороны мозги у неё на месте, но вот её импульсивность в совокупности с моей упёртостью не дают ей их нормально реализовать, — Байнгер откинулся на диван и посмотрел в потолок. — Будь я с ней немного по строже, может быть и не влипала во всякие передряги.
Ренэро уже порывался что-то сказать, но когда в него вновь впились зелёные лазеры он стушевался и пошёл к своему столу. Список членов церкви был довольно большим, почти семьдесят позиций, но при этом он был очень подробным. Имена, даты рождения, занимаемые должности, хранители, краткая характеристика, всё это было предоставлено в довольно полном объёме. Ренэро начал очень внимательно изучать список, вооружившись выделительным маркером и запасом терпения. За полтора часа работы он смог одолеть только тридцать пунктов. Читая новую фамилию и предоставленную по нему информацию, Ренэро старался не упускать никакой важной информации, что могла бы так или иначе навести их на след убийцы.
Когда Лоснин уже хотел передохнуть и отложил маркер, который пустил в дело всего семь раз, в кабинет тихо постучали и проникла девушка, которая уже два дня сообщала им о новых убийствах. Кровь в жилах Ренэро застыла, а губы сжались в плотную линию, но когда девушка всё же сказала о цели своего визита, Лоснин облегченно вздохнул.
— Мистер Байнгер, — она посмотрела на следователя, сидевшего за своим столом. — Пришёл некто по фамилии Стиринс, говорит, что хочет с вами поговорить и что его прислал некто Саймус Нехта.
— Вот как, — удивлённо протянул следователь. — Тогда пригласи его сюда.
Кивнув девушка скрылась за дверью, в то время как Ренэро, прибывая в шоке от услышанного, повернул голову в сторону своего наставника, глаза которого, так и горели любопытством. Мистером Стиринсоном оказался мужчина немногим за шестьдесят. Одежда на нём была неприметная: бежевый свитер, серые брюки и плоские туфли, на носу солнечные очки, а на голове плоская чёрная шляпа. Пусть одежда на этом человеке и была довольно простой, но судя по манере держаться, по ухоженной коже и бороде, а также по взгляду, с которым он осматривал кабинет, едва сняв очки, было видно, что человек если и не из высшей лиги, то где-то от неё неподалёку.
— Здравствуйте, господа, — Стиринс учтиво кивнул вначале следователю, а после и стоящему рядом помощнику. — Моё имя Трэ́вис Сти́ринс и я имею большой желание помочь вашему следствию.
— Я старший следователь Айто Байнгер, — представился тот, к кому пришёл этот господин, — это мой помощник Ренэро Лоснин. Не думал, что Варан справится с поставленной задачей всего за один день. Видимо действительно понял, что пахнет жареным.
— Вы правы, но не совсем, — ответил Стиринс. — Вчера я действительно имел честь разговаривать с мистером Шальтом, но прислал меня не он. Варан, как вы его назвали, рассказал мне о том, что вы выяснили и что попали в тупик в своём расследование. Собственно, я пришёл рассказать некоторые детали, которые вам помогут.
— Вот как, — на лице следователя появилось лёгкое недоумение, смешенное с задумчивостью. — Если вы не от Варана, то…
— Если быть честным, то я бы не пошёл к вам, если бы меня не попросил мой партнёр по бизнесу, — ни дрогнув под натиском холодных глаз продолжал Трэвис. — Хайски Фауст, думаю это имя вам о чём-то говорит.
После произнесённого имени лицо следователя сразу преобразилась. Черты лица заострились, поза стала напряженной, а глаза и до этого не отличающиеся особым теплом, стали как два айсберга. Ренэро, которому это имя тоже было знакомо, отреагировал менее критично, но тоже был в лёгком шоке от того, кто, а точнее от кого, к ним явился по собственной воле это человек. Скажи он, что пришёл от Варана, обстановка была бы не такой напряженной. Видимо посланник решил сразу заявить, кто его покровитель, и что его без причин лучше не трогать.
— И что же хочет от нас глава “Око ночи”? — голос Айто звучал как стужа в сорокаградусный мороз, но Стиринс на удивление держался стойко, смотрел на собеседника спокойным взглядам, а лицо оставалось бесстрастным.
— Рассказать вам с чего начались убийства его подчинённых, — спокойно ответил Трэвис и посмотрел на диван. — Может быть мы займём более удобные положение для длительного рассказа? Как видите, я пришёл сюда сам и хочу помочь. Вы можете относиться к мистеру Фаусту как угодно, но он, как и вы, заинтересован в благополучном исходе дела. Я же, если вам так интересно, к его, скажем так, другой стороне дел, не имею никакого отношения. — в подтверждение своих слов, Стиринс отдёрнул ворот свитера, показывая, что на его шеи нет знака банды.
Байнгер недовольно поиграл желваками, но всё же согласился, что так оно будет явно удобнее. Пока Ренэро, по просьбе своего наставника, доставал кружки и заливал пакетики кипятком, Айто буравил взглядом севшего напротив него Стиринса, при этом сам был напряжён как струна. Когда чашки заняли место напротив каждого из присутствующих, а Лоснин вооружился блокнотом и ручкой, ведь Трэвис на отрез отказался говорить под запись, посланник “Око ночи” начал свой рассказ.
— Думаю о том, что ваш убийца носит одеяния церкви Наримар говорить не стоит? — получив утвердительный кивок Трэвис продолжил. — У мистера Фауста есть веские основания предполагать, что в этом деле замешаны именно последователи церкви, а именно двенадцать гончих богини.
— Но ведь титул гончих даётся только самым верным и непорочным служителям церкви, — скептически подметил Байнгер. — Зачем тем, кто полностью посветил себя богини, убивать каких-то там бандитов?
— Вам известно, что раньше гончих церкви ещё называли и палачами богини? — в этот раз утвердительных ответов не последовало, зато на лицах следователя и его помощника отразилось смятение, от чего Стиринс усмехнулся. — В давние времена почти все главы церквей имели при себе личный отряд доверенных людей, которым поручали карать тех, кто посмел выступить против церкви. У кого-то это были ассасины, у кого-то гвардейцы, а у церкви Наримар это были гончие. Двенадцать, священное число в этой церкви, ибо по легендам, когда богиня Наримар спустилась на землю её охраняла двенадцать чёрных собак, готовых убить любого, кто посмеет поднять руку на их госпожу. Так вот, благодаря этой легенде в церкви Наримар появился титул гончая богини. В ряды гончих брали самых преданных последователей, тех кто искренне верил в слова проповедника и кто действительно считал себя одним из тех легендарных существ. Как несложно догадаться, использовать таких фанатиков в разных, не совсем законных делах, не составит особого труда. Достаточно лишь подобрать правильные слова и вот уже гончие готовы карать непокорных.
— Вы хотите сказать, что в убийствах замешан не просто один или несколько людей из высшего церковного круга, но и их глава? — Байнгер, судя по хмурому виду, считал слова Трэвиса полным бредом.
— Я ничего не хочу сказать, я лишь говорю то, что знаю, — спокойно ответил Стиринс, хотя в глазах его явно мелькнула неприязнь в отношение следователя. — За неделю до первого убийства почти у всех заведений мистера Фауста, легальных и не очень, стал появляться проповедник. Он был одет в церковную рясу, расшитую серебряными двенадцати конечными звёздами, а лицо его скрывала маска, в виде собаки, и глубокий капюшон. Поначалу он или они, мистер Фауст не уверен, что это был один и тот же человек, пытались пройти внутрь, но получив жёсткий отказ начинали читать свою проповедь прямо у входа, на глазах прохожих. Они говорили о грехах, о том, что мир погряз в злобе и ненависти, что люди используют своих хранителей во зло и совсем забыли о воли богине Наримар. В конце своей речи проповедник призывал покаяться, отречься от злых помыслов и дел, и прийти в церковь за покаянием, иначе каждого, кто отрёкся от церкви и богини, постигнет кара её. Спустятся на землю двенадцать псов, двенадцать верных хранителей богини, и от клыков их и когтей погибнут те, кто обратил дар их госпожи во зло.
В кабинете повисло молчание. Пока Байнгер и Лоснин переглядываясь, при этом каждый явно переваривал сказанное, пытаясь вычленить из него крупицы истины, Стиринс с безмятежным видом допивал свою порцию чая. Прошло, наверное, около пяти минут, прежде чем следователь, со лба которого не сходила складка задумчивости, наконец заговорил.
— Значит, за неделю до убийств, человек в рясе уже проявлял себя, пусть и в мирно ключе, — голос Байнгера был напряжённым, было видно, что он до сей поры что-то крепко обдумывал. — Если этот человек так мешал Фаусту, почему он не прогнал этого проповедника, или не убил?
— Его пытались прогонять, — спокойно ответил Трэвис, — только это ничего не давало. Он переходил на другую сторону улицы, где уже была нейтральная территория, и продолжал свою проповедь, при чём делал это куда громче прежнего, словно агитировал не людей вокруг, а именно тех, к кому он пытался пройти через охрану, — на лице Стиринса вдруг появилась странная ухмылка. — А по поводу убийства, по-моему, вы перегибаете. Мистер Фауст, как я думаю вам известно, предоставляет довольно конфиденциальные услуги, но чтобы убивать человека церкви просто за проповедь. Вы уж простите, но даже у воров есть свои принципы.
— Честь у убийц, — хмыкнул следователь, — за всё время работы впервые слышу.
— Вы много чего не слышали, но это уже ваше упущения, — прежде чем на Стиринса обрушился бы град льдин, которые полетели из глаз оскалившегося следователя, он поднялся со своего места и посмотрел на следователя и его помощника сверху вниз. — Мистер Фауст даёт вам три дня на то, чтобы установить виновных в убийстве его людей, — лицо Байнгера исказилось от возмущения, а глаза вместо льда стали метать искры. — Ему не хочется кровопролития, но и простить убийство двух верных ему людей он тоже не может.
— А не слишком ли он наглый, ставить работникам департамента условия? — следователь вскочил со своего места и сцепился взглядами с Трэвисом, который стойко выдерживал давящие на него зеленые глаза. — Я могу прямо сейчас арестовать вас, а после перевернуть весь город, найти этого зазнавшегося молокососа и посадить рядом с вами в клетку.
— Задерживать меня или мистера Фауста у вас нет никаких оснований, — усмехнувшись ответил Стиринс. — Вы конечно можете попытаться это сделать, но прекрасно понимаете, что мы выйдем этим же вечером и этой же ночью вспыхнет здания церкви вместе со всеми его служителями, — Трэвис улыбнулся, что было больше похоже на звериный оскал. — Представляете, как ударит это по репутации департамента, когда на пепелище репортёры найдут знак “Око ночи”?
— Ты будешь мне угрожать? — Байнгер стиснул зубы и потянулся к перчатке, что была на правой руке.
— Угрозами начали кидать только вы, я же лишь предостерегаю вас, — не дрогнув ответил Трэвис. — Мистер Фауст мог уже сегодня спалить церковь и перерезать всех её служителей, но он понимает, что после этого ваш департамент не даст ему покоя. Да и к тому же ваш знакомый, мистер Шальт, просил пойти вам навстречу, что собственно мистер Фауст и делает. Если бы не просьба Нормиса, то церковь бы уже завтра горела синим пламенем, — Байнгер, кипевший от злобы ещё сильнее напрягся, а перчатка уже готова была слететь с его руки, но Стиринс, не замечая, этого продолжал. — Из-за сложившейся ситуации и просьбы вашего приятеля, мистер Фауст даёт вам три дня, вместо того, чтобы действовать решительно и кардинально. Со всеми уликами и моим рассказом думаю вы сумеете найти виновных в столь большой срок, — Стиринс сделал легкий поклон. — С вами было приятно иметь дело, господа.
Байнгер смотрел в след уходящему посланнику Фауста, лицо его было перекошено от бурлящего гнева, левая рука всё ещё сжимала перчатку, а глаза не моргая смотрели на закрывшуюся дверь. Ренэро, что весь разговор лишь молча записывал и с неподдельным волнением следил за развивавшейся ситуацией, сейчас смотрел на своего наставника с уважением и лёгким страхом. Он смог сдержаться от импульсов, которые явно в нём провоцировал этот Стиринс, но при этом ему поставили унизительные условия, которые он вынужден принять. Будь у него другой выход, Байнгер бы так и поступил, но судя по тому, как он убрал руку от перчатки и в бессильной злобе буравил стену перед собой, выходов не было.
— Этот ублюдок Фауст, — прорычал следователь, от чего у Лоснина по спине пролетела вьюга. — Пусть только даст мне хоть один повод, я его своими руками, — он сжал кулаки, простоял так несколько секунд, после чего шумно выдохнув и подойдя к своему столу снял трубку стационарного телефона и набрал номер. — Мне нужна машина к главному входу, а также группа поддержки, — заговорил он, когда на той стороне ответили. — Место выезда церковь Наримар, — после того как Байнгер положил трубку, он посмотрел на своего помощника холодным взглядом. — Бери всё что нужно, — холодным тоном проговорил следователь, — и проверь свой пистолет. Если этот гад прав и в этом замешаны двенадцать гончих, то у нас могут возникнуть проблемы с задержанием.