До начала концерта, а вместе с ним и операции по поимке серийного убийцы, оставалось меньше пяти часов. Ренэро сидел за изучением планов здания клуба “Сильмирин”, а также всех окрестностей вокруг него. Байнгер же, ушёл на совещание к миссис Нарате больше получаса назад, но пока так и не вернулся. Лоснин досконально изучил все помещения клуба, начиная от подвала, заканчивая ложами на втором этаже и выходом на крышу. Если бы Стиринс, явно по просьбе Фауста, не прислал на почту эти планы, буквально через полчаса после ухода следователей из здания “Кипирт”, то разработка плана операции имела бы большие пробелы. Ренэро успел определить несколько точек, где может сесть человек из “Око ночи”, ведь главная задача приманки, заставить убийцу выдать себя.
— Если за ним тогда гнался джип, почему вы уверены, что он всё ещё жив и что он вообще придёт в клуб? — вернувшись в офис, Лоснин первым делом задал этот вопрос своему наставнику.
— Потому что если его не крали люди Хайски, то скорее всего его подобрали свои, — Байнгер недобро скривил кубы. — Помнишь мисс Хойтс установила, что плазмы на первых двух убийствах и третьем отличаются? Это уже наводило на мысль о сообщнике, а после разговора с Фаустом это только подтвердилось. У меня такое чувство, что этот святоша не такой идиот, каким мы его считаем. Словно они специально разыграли всё так, чтобы мы бросились искать Фауста, пока они продолжают готовить свои убийства.
Закончив с изучением плана клуба, Ренэро переключился на карту города. Клуб “Сильмирин” находился на улице Гиспирит, которая находилась почти на самом краю города, и которая была в нескольких кварталах от того места, где за убийцей погнался белый джип. Улица Гиспирит была просто раем для незаметных побегов, множество зданий, между которых, словно змеи, тянулись проулки, а также заброшенные постройки, в которые, скорее всего, имеется свободный проход. Если убийца действительно не так глуп, как следователям казалось до этого, то при должном умении и удаче он сможет уйти, но Ренэро даже не хотел об этом думать. Если они упустят его, то дело можно считать проваленным. После такой серьезной облавы любой дурак поймёт, что лучше залечь на дно.
Лоснин представил себя на месте убийцы, а после стал рисовать в голове картины того, как может начать развиваться события в клубе. “Самое плохое что может случиться, это что убийца не придёт и весь план окажется насмарку, а хуже того, что в последствии окажется, что Фауст просто всех нас надул. Второй сценарий, придя на место нового убийства, убийца поймёт, что за ним слежка и просто скроется, до того, как его раскроют. Мистер Байнгер сказал, что если мы просто так попытаемся его схватить, у нас не хватит доказательств. О предложение провести анализ плазмы его хранителя с образцами с мест убийства, он сразу сказал, что любой адвокат, который хоть немного понимает в своём деле, настоит на том, что всё это фальсификация и подлог, поэтому нужно брать убийцу с поличным. Третий сценарий, это то, что убийца всё же приходит, усыпляет свою жертву и при попытке убийства он будет схвачен, но скорее всего такого не будет, слишком уж всё будет тогда просто. Но если убийца попытается бежать, то какой путь выберет? Если бы я хотел уйти от погони, как бы я действовал?”
Ренэро вновь начал пристально вглядываться в карту, в улицы и их закутки и аппендиксы. Когда у помощника следователя от напряжения начало зудеть в висках, дверь в кабинет открылась и внутрь вошёл Байнгер, лицо которого было сосредоточенным, а глаза цепкими и холодными.
— Двадцать человек из спецгруппы будут находиться у клуба и ждать сигнала, — заговорил следователь, налив себе в кружку воды, — а также пара следователей первого ранга вызвались нам помочь.
— Это большая группа. — мысленно присвистнул Лоснин.
— Нам нужно поймать этого гада, — зло проговорил Айто. — Мы не должны упустить его, иначе он уйдёт в подполье и там уже мы его не достанем.
— Мистер Байнгер, — Ренэро заговорил неуверенно, при этом глаза были направлены в пол, лишь бы не встретиться со взглядом наставника, — вы уже позвонили своей дочери?
— Позвонил, — Айто стиснул зубы. — Никогда не думал, что для своей дочери, я настолько ужасный родитель, — Байнгер шумно выдохнул. — Ну об этом я с ней поговорю дома, после поимки убийцы.
— Вы же сказали ей о том, почему ей нельзя на концерт? — Ренэро сам был в шоке от такой наглости, но язык в паре со ртом сам выплёвывали слова.
— Разве, чтобы уберечь дочь от опасности, я должен ей всё разжёвывать? — следователь сверкнул на своего помощника ледяным взором. — Она уже не маленькая девочка, но если её отец говорит, что ей сегодня в клуб нельзя, она должна это принять без возражений, а не поливать грязью того, кто дал ей всё.
— Порой честность родителей куда ценнее для ребёнка, чем всё внимания мира. — не выдержав взгляда Лоснин отвернулся.
— Я не собираюсь рассказывать своей дочери об ужасах, которые не дают мне спать по ночам, — отрезал Байнгер, в голосе которого зазвенел метал. — Если хочет, пусть обижается, ненавидит и призирает, по крайней мере моя совесть будет спокойна. А ты, — Айто шумно выдохнул, — если станешь родителем, то поймёшь, что работа следователя очень сильно отражается на семье и что это не самые радужные темы для разговоров. Твой отец часто посвящал тебя в свои дела по работе?
Со стуком поставив кружку на стол, следователь прошёл к своему месту и упал в кресло, от чего оно жалобно скрипнуло. Ренэро всё ещё смотрел в монитор, в то время как где-то под рёбрами что-то заныло. Что именно, Лоснин определить не мог, это было похоже на обиду на то, что его наставник чёрствый и сухой как камень, не способный понять своего ребёнка; но также это было похоже и на злобу, при чём уже на самого себя, ведь ему не стоило лезть в семейные разборки человека, которого он знает без года неделю и о котором знает чуть больше чем ничего. Но больше всего это колюще-сосущие чувство походило на тревогу, словно вот-вот должно было случиться что-то плохое, что-то такое, чего уже невозможно избежать.
— Ты изучил планы? — всё еще отдающий холодным нотками голос Байнгера вывел Ренэро из оцепенения.
— Да, — кивнул Лоснин перетаскивая папки в письмо, которое машинально открыл. — Я набросал пару возможных вариантов отхода убийцы на карте, а также на плане клуба места, где может расположиться человек Фауста, — введя в строке “получатель” адрес почты своего наставника, Ренэро ещё раз проверил вложение и нажал отправить. — Вам должно было прийти на почту.
В кабинете вновь повисло молчание, но в этот раз напряжение не было таким звенящим. Лоснин просто молча ждал правок от своего наставника, при этом не рассчитывая на то, что в его плане не будет ошибок. Ренэро никогда до этого не планировал операции, да к тому же такие серьёзные и масштабные, двадцать оперативников, да плюс к этому ещё пара следователей, не считая самого Байнгера, довольно большая группа для поимки одного человека. Хотя, учитывая сообщников, может и ни одного.
— Насчёт клуба я доверю тебе, — после пяти минут молчания раздался голос следователя, в котором почти пропал холод и метал, — я в такие места никогда не ходил и поэтому ничего не знаю. А что касается улицы, — даже не видя лица, Ренэро понял, что его наставник скривился, — то здесь я внесу правки сам. В том районе есть много мест, о которых ты не знаешь и куда с большей вероятностью может попытаться бежать наш священник.
После этого в кабинете вновь повисло молчание, а со стороны Байнгера начались активные удары по клавиатуре и клацанье мышкой. С облегчением выдохнув, поняв, что больше ему ничего не скажут, Ренэро вновь открыл браузер и собирался сделать то, что должен был сделать ещё час назад, купить билеты на концерт. Фауст их сразу предупредил, что билеты нужно покупать, как обычный смертный, не привлекая к этому сторонних людей и большие связи. Такими необдуманными действиями можно легко спугнуть убийцу, если теория о кроте в рядах “Око ночи” верна.
Открыв сайт клуба “Сильмирин” и найдя вкладку с концертами, Ренэро довольно быстро нашёл нужный и открыв его афишу скривился. Группа “АртиМиНор” состояла из пяти человек мужчин, точнее сказать молодых людей, старшему из которых максимум двадцать семь. Выглядели они так, словно их неделю держали в подвале, без еды и воды, да к тому же ещё и били. Все худые, с впалыми щеками и глазами, под которыми уже образовались серьёзные мешки, а самые короткие волосы в их коллективе были у барабанщика и лишь чуть-чуть не доставали плеч. Одеты они все были в кожу и джинсы, в руках держали свои инструменты, а морды скривили такие, что без смеха не взглянешь.
— Мда, — протянул про себя Лоснин, — теперь понятно, почему мистер Байнгер так отзывался об этих ребятах.
Прокрутив страницу вниз и найдя кнопку “Купить билет”, Ренэро подождал несколько секунд, пока прогрузится страница, а когда она наконец открылась, явив план с отмеченными местами, то на его лице невольно отразилось негодование.
— Мистер Байнгер, — Лоснин выглянул из-за монитора и сразу же столкнулся с глазами своего наставника. — У меня две новости по поводу концерта, и ни одной хорошей.
— Ну? — кивнув спросил следователь.
— Билет на самое дешевое место, а именно на танцпол, стоит три тысячи, — от названой суммы Ренэро скривился, никогда он ещё прежде не видел таких диких цен на концерт, особенно анорексичных мальчиков, песни которых явно предназначены для девушек, — а вторая новость, место всего одно.
— Бронируй, — небрежно махнув ответил Айто. — Выбора у нас всё равно нет. Деньги за билет тебе возместят, можешь не переживать, — а после едва слышно пробурчал. — Три тысячи за билет, чтобы посмотреть на голодных. Да за такие деньги, можно до отвала есть каждый день и одеваться прилично, а они…
Усмехнувшись над комментарием своего наставника, Ренэро, скрипнув зубами, всё же оформил билет. Даже после слов Байнгера о возмещение убытков, когда на телефон пришло смс из банка, с чеком на покупку, сердце Лоснина слегка заныло. Распечатав билет, Ренэро положил его на стол своему наставнику и уже было хотел пойти к кулеру, чтобы заварить чай, но его остановил неожиданный вопрос.
— И зачем он мне? — в голосе Байнгера явно чувствовалась брезгливость.
— Я думал вы или кто-то из следователей пойдёт в клуб. — повернувшись ответил Лоснин.
— Всем нам почти за сорок, — на лице следователя выскочила ухмылка. — Как ты думаешь, как мы будем смотреться среди молодых парней и девушек?
— Но, — на лбу Ренэро появилась складка задумчивости, — кто тогда будет дежурить в клубе?
Байнгер с усмешкой посмотрел на своего помощника, хмыкнул, не убирая улыбку, и протянул распечатанный билет обратно Лоснину.
— Я? — непонимающе спросил Ренэро машинально беря билет в руке.
— Ты в ту компанию впишешься лучше всего, — смотря в монитор отозвался следователь. — Мы дадим тебе гарнитуру, и ты будешь нашими глазами и ушами. Считай, что ты за один билет сводишь половину департамента на концерт, — а после усмехнувшись добавил. — Правда лучше бы на любой другой, чем на этих клоунов.
— А если что-то пойдет не так? — каким-то странным голосом вдруг спросил Лоснин. — Оружие мне не пронести, а хранителя у меня нет.
— Во-первых, мы будем в трёх шагах от клуба, в случаи чего сразу же ворвёмся внутрь и дело в шляпе, — Байнгер перевёл взгляд на своего помощника, — а во-вторых, убийца не такой дурак, чтобы в людном клубе совершать убийство. Да и к тому же, если верить твоей рекомендации, ты показывал довольно неплохие результаты рукопашного боя.
От последних слов уши Ренэро невольно вспыхнули. Взяв распечатку билета и положив его к себе на стол, Лоснин все же начал заваривать себе чай, а между тем подумал о том, что неплохо было бы хотя бы немного послушать то, что вообще за музыка у этих ребят, раз ему идти на концерт.
— Я буду смотреться нелепо, если буду просто стоять как истукан, который не понимает, что вообще происходит, — а после усмехнувшись добавил. — Может у этих голодающих всё же неплохая музыка? Не просто же так дочь мистера Байнгера их нахваливала.
***
Ренэро вышел из своей машины, которую остановил на парковке клуба, оправил свою джинсовую куртку, которую в последний раз он одевал ещё когда только начинал учиться в академии, натянул серо-зеленые напульсники, которые ему подарила Овэлия на удачу, и поставив автомобиль на сигнализацию, двинулся к толпе, что стоял у входа. Клуб “Сильимирин” был красно-синего цвета, с яркой вывеской и большими дверями чёрного матового цвета, с длинными ручками, похожими на шпалы. Возле входа стояла два суровых охранника, немногим за тридцать, в строгих костюмах и наушниками в ушах. До начала концерта оставалось полчаса, но стражи дверей не очень спешили впускать кого-то внутрь.
Прежде чем влиться в толпу, которая бурно гудела, обсуждая предстоящий концерт, Лоснин проверил содержимое своих карманов. Во внутреннем кармане джинсовки покоится гарнитура, дожидаясь своего звёздного часа, а также ключи от машины. В правом кармане чёрных джинсов телефон, заряженный на полную. Во внешнем кармане куртки билет и “маячок”, специальное устройство которым можно будет подать сигнал, в случаи сбоя в связи. “Стоит лишь нажать на кнопку и в клуб ворвутся двадцать оперативников вместе со следователями, поэтому с этой штукой нужно быть аккуратнее”.
Когда наручные часы на руке Ренэро показали без двадцати пяти минут десять, охранники начали шевелиться. Один из хранителей дверей быстро связался с кем-то по наушнику и получив добро отпер дверь, от чего толпа радостно зароптала. Очередь двигалась довольно быстро, и пока Лоснин шёл к двери, он украдкой оглядывался, пытаясь, во-первых, высмотреть человека с красной повязкой на руке, а во-вторых, попытаться обнаружить человека в церковных одеяниях.
— Чтобы попасть в клуб, ему нужен билет, — говорил Байнгер, когда все следователи и два командира спецотрядов собрались на совещание, — а значит он должен будет пройти через главный вход. Скорее всего свой маскарадный костюм он не оденет, охранники таких ряженых не очень любят, но может быть он попытается найти свою жертву ещё на входе. Поэтому, — следователь посмотрел на Ренэро, — смотри за входом, ищи того, кто войдёт и почти сразу выйдет. И постарайся найти цель, быстрее убийцы.
Поэтому, помня слова своего наставника, Лоснин пусть и не сильно активно, но всё же крутил головой, стараясь цепким взглядом найти и убийцу, и его жертву. Когда подошла очередь Ренэро, он немного замялся, забыв, что нужно показать билет, поэтому получил от двух охранников злобные взгляды. Пройдя по недлинному коридору и миновав подсвеченную арку, Лоснин попал в полутёмное помещение с высоким потолком. Впереди на полметра выше пола, была сцена, обитая чем-то мягким, а над ней массивные конструкции с прожекторами. На ней уже стояли микрофоны, лежали гитары, а также стояли барабаны. Перед сценой было большое свободное пространство — это и был тот танц-пол, за который Ренэро отдал три тысячи, что было, по его мнению, крайне дорого, чтобы просто стоять два часа. По левую руку был бар, подсвеченный множеством ламп и светильников, там уже толпилась большая группа фанатов, а бармены только и успевали подавать кружки с пивом возбуждённой толпе. Чуть правее него стояли столики, доверху забитые всякой атрибутикой группы, а за ним миловидная девушка в кожаной куртке и бандане только и успевала брать деньги и давать сдачу. По правую руку, как уже знал Лоснин, были столы, которые стояли дороже танц-пола, ложи, в которых были диваны и овальные столики, а также лестница, ведущая на второй этаж, где располагались такие же мягкие диваны и кресла, и которые стояли больше танц-пола в несколько раз.
Ренэро занял самую выгодную позицию из имеющихся, возле колонны, что стояла почти на границе столов и места для танцев. Пока люди прибывали и праздно шатались по залу, или же толпились возле бара, помощник следователя ловкими движениями пропустил провода гарнитуры под футболкой, вставил в ухо наушник, постаравшись прикрыть его волосами, и подключив всё это к телефону набрал нужный номер и сунул трубку в карман.
— На месте? — после нескольких гудков в ухе раздался собранный голос Байнгера.
— Да, — тихо ответил Лоснин, стараясь изобразить скучающий вид. — Ни первой, ни второй цели пока не видно.
— Как с людьми?
— Большая толпа, просто так тут не развернёшься. Не зря все билеты были выкуплены.
— Понятно, — кратко ответил Айто. — О всех изменениях тут же докладывай.
Дакнув в знак согласия Ренэро вновь начал оглядывать прибывающих и не увидев никого подозрительного решил пройтись по клубу, чтобы воочию увидеть то, что он изучал на планах. Первым местом, где мог бы сидеть человек с повязкой, были углубленные в стену ложи. Их не видно со входа, поэтому, чтобы увидеть сидящих в них нужно пройти в зал и оказаться как минимум на танц-поле. Вторым местом был дальний столик, который находился возле двери, которая вела за кулисы. Этот столик стоял за колоннами, поэтому, чтобы увидеть сидевших за ним, нужно было встать почти возле самых диванов или в центре танц-пола. И третье место и при этом самое выгодное — это балкон, с него всё прекрасно видно и слышно, только вот что творится на нём снизу не разглядеть, если конечно обитающие там не подойдут к витиеватому ограждению. Здесь убийце не просто придётся пройти в зал, но ещё и подняться на второй этаж.
Вернувшись к своей точке надзора, Ренэро вновь облокотился об стену и уставился на входящих, поток которых уже начал иссекать. Человека с красной повязкой ни среди прибывающих, ни среди тех, кто уже бродил по залу не было, как и человека, что подозрительно оглядывался бы. Когда Лоснин уже было хотел пойти в бар и взять что-нибудь недорогое, чтобы промочить горло, среди толпы у бара он заметил знакомый силуэт. Когда толпа у барной стойки немного расступилась и Ренэро смог повнимательней разглядеть того, кто ему привиделся, он не поверил своим глазам. Рыжие волосы были красиво завиты, от чего казались очень пышными, на плечах висела явно великоватая кожаная куртка, с нашивкой группы “АртиМиНор”, расколотого сердца, в которой были скрещены три гитары, крепящихся на микрофонной стойке, а сверху, будто нимб, барабанные палочки; под курткой чёрно-красная футболка с какой-то надписью, на ногах рваные джинсы, где дыры явно преобладали, и однотонные кроссовки.
— Мистер Байнгер. — дрожащим голосом заговорил Лоснин, ниспуская глаз с рыжеволосой девушки.
— Что такое? — тут же раздался голос следователя.
— Помните я вам говорил, о том, что честность порой лучше личных мотивов?
— И что? — в голосе Айто послышалось беспокойство.
— Я это к тому, что ваша дочь здесь, — звенящим шёпотом отозвался Ренэро, после секундной паузы. — Кажется, ваш придуманный повод не ходить на концерт, на неё не подействовал.
Когда на той стороне наушника раздалось злобное шипение, с множеством различных ругательств, направленных в разные стороны, уши Лоснина залились краской и появилось дикое желание выдернуть гарнитуру из уха. Такой злой тирады он ещё никогда не слышал. Когда ругань оборвалась, Ренэро увидел, как беззаботное лицо Найлы резко изменилась, и она потянулась к телефону. Посмотрев на экран, она недовольно скривилась и немного поколебавшись сбросила вызов.
— Она что, — зло прорычал Байнгер, — сбрасывает?
— Похоже. — подтвердил Лоснин, чувствуя, как по спине бегут мурашки.
Найла вновь потянулась к телефону и едва бросив взгляд на экран тут же убрала телефон обратно в карман.
— Что за взбалмошная дура, — бросил в сердцах Айто. — Да я её до замужества в комнате запру. Она у меня…
— Мистер Байнгер, — в этот раз прошипел Ренэро, только не от злобы, а от боли, которая стала пульсировать в ухе от громких криков следователя, — прошу вас, по тише. Она всё равно не собирается уходить, а угрозы можете реализовать и потом. Я послежу за ней, можете не переживать.
— Я, — следователь хотел вновь задвинуть какую-то пылкую речь, но быстро осёкся. — Хорошо, ты прав. Только следи не только за ней, но и за нашими целями.
Быстро дакнув, Лоснин вновь начал бегать глазами по залу, выискивая человека с повязкой и человека с подозрительной мордой. Когда Ренэро уже начал думать о том, что человек с повязкой не придёт, а весь этот план лишь злая шутка Фауста, помощник следователя краем глаза заметил, как открылась дверь, которая вела за кулисы. Первым из неё вышел расфуфыренный человек, лет за сорок пять, в дорогом костюме и с красной мордой, не то от алкоголя, не то от жары. Следом за ним, с лёгкой улыбкой на лице вышел молодой человек, чуть старше тридцати. Одет он был по-простому, футболка, джинсы, кроссовки. На пальцах перстни, на джинсах цепочка, как и на шеи, только на руке…
— Я нашёл первую цель, — быстро отрапортовал Лоснин. — Визуальный контакт с человеком в красной повязке установлен.
— Отлично, — как-то не очень радостно отозвался Байнгер. — Теперь найди нашего священника и можешь выписывать себе отпуск.
Мужчина с красной повязкой на руке перебросился парой фраз с мужчиной в костюме, от чего у того расползлась улыбка на лице, а после пожав друг-другу руки цель номер один сразу же повернул к арке, за которой начиналась лестница на второй этаж. Не успел он подняться, как из-за барной стойки вышла официантка с подносом, на котором стоял бокал и бутылка не самого дешевого шампанского, и пройдя по залу она миновала арку и пошла на второй этаж.
— Это не она, — мысленно отметил про себя Ренэро, — наша цель мужчина, — а после поймал себя на неожиданной мысли. — А что если она сообщница? Может ли она сообщить убийце, что его цель здесь?
Девушка официантка пробыла на втором этаже не больше пары минут, после чего вновь спустилась вниз, только уже с пустым подносом, и пошагала в сторону бара. Ренэро следил за ней до самого конца, поэтому, когда повернул голову в сторону бара и увидел перед собой изучающее лицо с зелеными глазами от неожиданности вздрогнул.
— Чтоб вас! — воскликнул Лоснин потянувшись к сердцу. — Зачем же так пугать?
— Что, на официанток заглядываешься? — Найла состроила хитрую улыбку и прищурила зелёные глаза, при этом бокал, с какой-то зелёной бурдой, который она держала в руках, зловещи шипел и слегка пузырился.
— Нет, — взяв себя в руки и приняв спокойный вид ответил Ренэро. — Думал тоже что-нибудь себе взять.
— Да, — протянула дочь следователя, — а может ты меня высматривал? — она придвинулась ближе, от чего между двумя молодыми людьми осталось крайне мало расстояния. — Тебя мой отец прислал?
— Молчи, — зловещи зашипел в ухе голос Байнгера. — Не смей ей говорить о том, что ты тут делаешь.
— Что? — в своём удивление Лоснин пытался выглядеть крайне убедительным, чтобы его не заподозрили в шпионаже. Да и если быть откровенным, он действительно ведёт слежку, только не за своенравной девицей, а за безжалостным убийцей. — Зачем твоему отцу посылать меня следить за тобой?
— Значит ты не знаешь, — Найла пристально вгляделась в лицо помощника следователя, от чего ещё больше стала похоже на отца. — Просто он сегодня ни с того ни с его запретил мне идти сюда.
— Но я смотрю, ты не сильно то его послушала? — усмехнулся Ренэро.
— Я и так почти никуда не выбираюсь, — девушка поморщила нос. — Отец у меня конечно не самый плохой, но его тотальный контроль и не объяснимые поступки, порой переходят все грани.
— Последствий не боишься? — задал вопрос Лоснин, слыша, как в наушники скрипят зубы.
— Он только выглядит как сухарь, — Найла махнула рукой, — но на самом деле он очень заботливый, я бы даже сказала слишком.
Девушка хотела сказать что-то ещё, но её вдруг кто-то окликнул, и она, извинившись, побежала вглубь зала. Шумно выдохнув и отметив про себя, что он выдержал это испытание, Ренэро вновь уставился в зал. Но не успел он сосредоточиться на людях, как за спиной послышался пронзительный шум колонок. Обернувшись, Лоснин увидел, что на сцену выбежал человек в майке и спешно проверял оборудование. Проверив все провода и колонки, человек в майке вновь скрылся за сценой, а через секунду в зале начала играть музыка, да так громко, что даже ругань в наушниках не получилось разобрать. Видимо на той стороне громкость была на максимум, и следователь тоже ощутил всю прелесть этой неожиданности.
Едва в зале зазвучала музыка, люди стали занимать свои места. Большая часть зрителей потянулась к танц-полу, небольшая группа, в основном с бокалами, двинулась к столам и ложам, а те что были одеты, мягко говоря, очень вызывающе и дорого, пошли на верхний этаж, вот именно за этими людьми Ренэро и следил пристальнее всего. Наверх поднялось восемь человек, столиков на балконе всего шесть, один занял человек с повязкой, значит остается всего пять. Лоснин как бы невзначай прошёл почти до сцены, пока люди ещё не слишком плотно столпились на танц-поле и попытался сквозь перила разглядеть что там происходит. Девушка и парень стояли в дальнем углу, в шаге от перил, и целовались, еще одна девушка стояла в компании своей подруги и о чём-то тихо хихикала. Остальных поднявшихся видно не было, поэтому понять, как они там уселись было невозможно.
Ренэро бросил быстрый взгляд на лестницу, никто спускаться не собирался, значит убийца туда не поднялся. Найдя возле бара две двери, на одной из которых висела буква “М”, Лоснин быстром шагом направился туда и убедившись, что уборная одноместная, быстро закрыл за собой дверь и напряженным голосом заговорил.
— Я не вижу никого подозрительного. Концерт вот-вот начнётся и кажется все, кто хотел уже пришли.
— Значит варианта два, — тихо заговорил Байнгер. — Либо убийца решил не проверять, на месте его жертва или нет, а значит теория о кроте в “Оке” верна. Либо он подкупил кого-то из персонала и те уже сообщили ему информацию.
— А что, если он вообще не собирался сюда идти, или же Фауст нас обманул, сказав, что он не причастен к тому белому джипу? — выдвинул теорию Лоснин.
— Он не такой дурак и прекрасно знает, чем ему эта шутка обернётся.
— Понял, — быстро ответил Ренэро. — Тогда вернусь в зал и продолжу наблюдение.
Когда Лоснин вышел из уборной, на сцене погас свет и в полумраке начали копошиться какие-то силуэты. Через минуту раздался оглушительный аккорд гитары, да так громко, что у Ренэро с непривычки заложило уши. После ещё трёх оглушительных аккордов свет над сценой вспыхнул, явив пятерых молодых людей, в кожаных жилетах на голое тело, рваных джинсах и истоптанных кроссовках, а также с черными подводками на губах и глазах. Все без исключения имели украшения, у кого проколото ухо, у кого бровь, а у вокалиста вообще всё левое ухо было в разных кольцах. Едва музыканты заиграли первые аккорды, не самой лучшей, по мнению Лоснина, песни, как по залу прокатился душераздирающей женский визг, где были слышны едва различимые мужские голоса. Концерт наконец начался.
Гитаристы высекали рифы, барабанщик, с неистовым лицом, бил по тарелкам, а вокалист переходил от писка к визгу, которым, при большом желании, можно лопать хрустальные бокалы. Ренэро подошёл к бару и заказав себе самый дешевый коктейль из имеющихся, хотя и он стоил очень прилично, занял наблюдательную позицию. Постукивая ногой в такт музыке, Лоснин внимательно следил за лестницей на второй этаж и балконами. Почти все, кто поднялся наверх, зажигали прямо на балконе возле перил, не хватало лишь мужчины с повязкой на руке. Как и думал Ренэро, цель номер один заняла свою позицию по глубже на втором этаже, чтобы никаким образом не попасться на глаза тем, кто стоит внизу, и просто ждал, что кто-нибудь незнакомый или подозрительный поднимется к нему сам.
К концу подходила третья песня, люди мокрые и красные не уставая плясали и подпевали громче вокалиста. Лоснин же, всё ещё сидя у бара, с опозданием понял, что завтра в ушах у него будет звенеть так, словно в голове открыли колокольню, а про боль, пульсирующую под черепом, и вовсе не стоит говорить. Когда Ренэро уже подумывал купить ещё один коктейль, чтобы не сидеть как неприкаянный, его плеча кто-то коснулся.
— Так и будешь тут сидеть? — перекрикивая музыку спросила Найла.
— Я люблю наслаждаться музыкой, — так же громко ответил Лоснин. — Танцы не для меня, я как слон на льду.
— Вот как, — на лице девушки выскочила лисья улыбка, — а я думала пригласить тебя. Следующая песня медляк.
— Что? — в искренним удивление переспросил Ренэро. — Почему я? Ты же пришла с каким-то парнем.
— Это моя подруга с ним пришла, — фыркнула девушка. — Я в их компании третий лишний.
И не успел Лоснин придумать какой-то более весомый аргумент для отказа, как его схватили за запястье тонкие пальцы и стащив со стула потащили к танц-полу. Прибывая в шоковом состояние, Ренэро стоял в гуще толпы и с немного глуповатым лицом смотрел на то, как солист группы довывает последние ноты. Едва гитара затихла, по залу прокатился шум волн, барабанщик начал аккуратно, словно по фарфору, настукивать палочками тихий ритм, в то время как соло гитарист наигрывал лёгкий мотивчик.
— Третий океан слева, — подумал Лоснин, узнав мотив песни. — Она кажется шла немного раньше в альбоме.
Из задумчивого состояния Ренэро вывело лёгкое покашливание, которое было прекрасно слышно в тихом вступление музыкантов. Повернувшись на звук, Лоснин увидел Найлу, которая встала в какую-то странную позу, при этом очень странно изогнув руки, словно для…
— Ты ведёшь или я? — спросила она без тени смущения.
И не успел Ренэро понять, о чем говорит это рыжая лисица, как на его плечи легли две тонкие женские ручки. На каком-то машинальном уровне, при этом с явно максимально идиотским выражением лица, помощник следователя аккуратно, словно на хрупкую статую, переместил свои руки на талию девушки. Наконец музыка набрала громкость, вступил вокалист, но Лоснин уже этого не слышал, он был полностью поглощён тем, что кружился с красивой девушкой в непринуждённом танце, в то время как мурашки по его спине бегали словно бешеные. Найла смотрела на своего партнёра почти не отводя глаз, в то время как Ренэро не мог долго удерживать взгляд на лице девушке, его уши и так пылали, словно два факела, а когда он смотрел в эти зелёные глаза, словно два изумруда, к ушам подключалось и всё лицо.
— Почему я? — неожиданно спросил Лоснин, чтобы хоть как-то разредить обстановку. — Там у стенок много парней, которые теперь вынуждены стоять не у дел.
— А что, ты хуже их? — лукаво спросила Найла. — Я не очень люблю, когда ко мне пристают и лапают незнакомые парни.
— Мы виделись с тобой один раз и то пару минут. — Ренэро с подозрением глянул на девушку.
— Во-первых, ты работаешь с моим отцом, а это уже для меня гарант безопасности, — Найла прижалось почти в плотную и сняв одну руку с плеча запустила её в волосы Лоснина, — а во-вторых, я хотела передать привет папе.
Она ловким движением руки убрала прядь волос с уха, оголив наушник. Ренэро попытался дёрнуться, но женские руки, словно тесы, сжали его, и Найла, как бы в порыве танца, начала уходить из круга, ведя себя и своего партнёра ближе к угловому столику, который сейчас пустовал. Когда Ренэро и Найла оказались в полутьме за колонной, девушка нисколько не стесняясь прижалась к груди Лоснина, чем заставила его замереть и покрыться небывалым оттенком красного, и вытащив из его уха наушник вставила в своё, от чего тот натянулся почти до придела.
— Значит решил следить за мной? — от ласкового голоса не осталось и следа, теперь он звучал на гране металла.
— Как ты узнала? — спросил Байнгер слегка изумлённым голосом.
— Я же твоя дочь, — не без гордости ответила Найла, — и парочку твоих трюков успела выучить. Я заметила, что твой помощник разговаривал сам с собой, перед тем как я подошла и при этом как-то странно тянется рукой к правому уху, словно что-то поправляя.
— Я бы тебя похвалил, если бы до этого ты не нарушила мой запрет, — теперь голос следователя зазвенел словно лист стали, по которому били молотом. — Бери своих дружков и немедленно убирайся из клуба.
— Почему? — стиснув зубы процедила Найла. — Ты не можешь просто объяснить причину?
— Я твой отец, — чеканя каждое слово проговорил Айто. — И ты должна воспринимать мои запреты как данность. Я не желаю тебе зла, ты это должна понимать.
— А пока всё складывается наоборот! — выкрикнув так, что, кажется перекрыв музыку, Найла выдернула наушник из уха и бросив его оттолкнула Ренэро, после чего быстрым шагом пошла прочь.
Лоснин слушая всё это невольно стиснул зубы, он никак не ожидал, что его наставник будет таким твердолобым. Когда Найла толкнула его и развернулась он увидел на глазах девушки слёзы. Сжав кулаки, Ренэро мысленно выругался, при чём ругательства были явно направлены в сторону горе папаши, после чего сам вышел из угла и забегал взглядом по залу. На счастье Лоснина рыжеволосых девушек было не много, а уж с такой пышной причёской и подавно. Перехватив девушку за руку почти у сцены, Ренэро почти получил пощёчину, но реакция помогла уйти от оплеухи. Забыв о смущении и стеснении, помощник следователя прижал девушку к себе и пока парочки ещё заканчивали кружиться, прижимаясь друг к другу, он вывел девушку за приделы танц-пола и отвёл в другой угол.
— Что, — в злобе прошипела Найла выдёргивая руку, — решили если сама не уйду, так силой уведёте?
— Послушай, — стараясь говорить ровным тихим тоном начал Ренэро. — Твой отец действительно хочет тебя уберечь. Тебе действительно лучше взять своих друзей…
— Хватит! — от второй пощечины Лоснин увернуться не смог. Она была такой хлёсткой, что в глазах помощника следователя на секунды забегали искры. Глаза девушки были на мокром месте, а нижняя губа дрожала. — Я думала ты будешь не таким, как мой отец, делая скидку на возраст, но видимо ошиблась. Видимо вы мужики сразу рождаетесь с каменными сердцами.
Найла развернулась и уже хотела уйти, но Ренэро перехватил её руку и притянув к себе так, чтобы она не вырвалась и не влепила ещё один свой явно коронный удар, под грязные ругательства и угрозы расправы тихо проговорил ей на ухо.
— Мы ловим убийцу.
— Ренэро! — прозвенел в наушнике голос Айто, но Лоснин тут же выдернул его не желая слушать угрозы и от второго Байнгера.
Найла, до этого пытающийся вырваться из рук помощника следователя, внезапно замерла, словно её ударило током. Повисло молчание, причём такое ощутимое, что даже заглушило дикую музыку, льющуюся со сцены. Рыжеволосая девушка, не разрывая кольца рук обернулась, на глазах, с которых секунду назад лились слезы, теперь застыло удивление вперемешку со страхом.
— В каком смысле? — одними губами обронила девушка, от чего Ренэро с трудом её расслышал.
— У нас здесь операция, — стараясь говорить у самого уха начал Лоснин. — Мы ловим здесь очень опасного серийного убийцу. Поэтому прошу, — он взял девушку за руку, от чего она вздрогнула, — если ты любишь своего отца, то бери своих друзей, заказывай такси и езжайте домой.
Найла непонимающе смотрела на Ренэро, а он, буравя её серьёзным взглядом, смотрел на неё. Наконец девушка, высвободив свою руку, быстро кивнула и с явно преобладающим испугом на лице быстрым шагом отправилась на танц-пол, искать тех, с кем она пришла. Ренэро же, от нахлынувшего в его кровь адреналина, прижался к ближайшей колонне. Когда сердцебиение немного утихло, а ноги перестали быть ватными, Лоснин прошёл до бара и попросил стакан воды, который ему, видя в каком он состоянии, налили бесплатно. Пока Ренэро опустошал бокал, он краем глаза заметил, как к выходу быстрым шагом пошли трое, где во главе стояла рыжеволосая девушка, возбуждённо что-то объясняющая подруге, которую тянула за собой. Поставив стакан, Лоснин увидел, как к выходу явно спешным шагом направился ещё один человек, невысокий мужчина с короткой стрижкой.
— Настолько хотела увести подругу, что про парня забыла, — подумал Ренэро допивая воду. Попросив второй бокал и осушив его залпом, Лоснин уже хотел было вернуться в зал, чтобы встать у колонны и вновь осмотреть танцующих на предмет подозрительных лиц, как внезапно замер, чувствуя, как его тело покрывается холодной коркой. — Их пришло трое, а вышло четверо.
Три удара сердца понадобилось Лоснину, чтобы понять произошедшее. Он сорвался со стула и на ходу нацепив наушники чуть ли не заорал.
— Убийца, — заплетающимся языком затараторил Ренэро. — Он вышел из клуба.
— Твою мать, — зарычал Байнгер, который явно выскочил откуда-то на улицу. — Этот идиот с повязкой решил выйти раньше?
— Нет, — выскочив на улицу с диким видом, Лоснин быстро начал оглядываться. — Кажется священник пошёл за вашей дочерью.