Некрасов и художник Целков. 1986. Фотография В. Кондырева.
Одна из последних фотографий В. Некрасова (с Викой Загреба). 17 июня 1987 г. Фотография В. Кондырева.
Жизнеописание (лат.).
Это небольшое авторское предисловие предваряло книгу В. Некрасова «Путешествие в разных измерениях» (М., 1967), в которую вошли его очерки о поездках в Италию, Америку, Францию и на Камчатку. Включая в настоящее издание его скандально-знаменитые очерки о поездках в Италию и Америку «По обе стороны океана» (впервые — Новый мир, 1962, № 11–12), разруганные в 1963 г. Н. Хрущевым, мы решили оставить это предисловие В. Некрасова (хотя оно непосредственно и не входит в текст «знаменитых» очерков), в котором он рассказывает, какое место в его жизни занимают путешествия (примеч. сост.).
Очевидно, у нас прижился неправильный перевод По-итальянски не «Вечер», а «Сумерки» (Il Crepuscolo) и не «Утро», а «Рассвет» (L'Aurora) — это точнее.
Глядя на башни Сан-Джиминиано, я невольно вспомнил башни Сванетии. Эта маленькая горная страна лежала когда-то на пути крестоносцев — отсюда, очевидно, и общность форм.
О, время, время… Никому уже не побывать в «Абхазии». Ее закрыли, вскоре после того как эти строки были написаны. «Бука-Лапи» придется искать другого соперника.
Вскоре после того, как эти очерки были опубликованы в журнале, я получил письмо из Америки. Написано оно было сыном Лайденберга Джоном. Отец его умер, но письма, выстуканные в нашей квартире, сохранились. Джон прислал мне фотокопии. Читать их очень интересно, но об этом как-нибудь в другой раз.
Готовя эти очерки к отдельному изданию, я собирался развить свои мысли по поводу телевидения. Но, прочитав книгу «Телевидение и мы», я понял, что это с гораздо большим знанием дела, вкусом и обаянием сделал уже Владимир Сатак.
После того как этот очерк был опубликован в журнале, я получил письмо от одного американского студента, в котором были такие строки: «Между прочим, один из школьников, с которым вы в поезде познакомились, теперь тоже изучает русский в Йельском университете. Он был немножко удивлен тем, что вы о них писали…» Думаю, что это «удивление» связано с моими прогнозами на их будущее. Что ж, тем лучше.
Работа над картиной продолжалась еще два года. Только в самом начале 1965 года она вышла на экраны. За прошедшие два года многое изменилось — и в самой картине и за пределами ее, и, возьмись я сейчас за рецензию на нее, у меня, я знаю, появились бы новые мысли и сопоставления, о чем-то, возможно, я сказал бы по-другому. Но это когда-нибудь в другой раз. Сейчас же оставляю эту «вроде рецензию» в ее первоначальном виде — как первую реакцию, первое яркое впечатление от просмотренной картины. Тем более что, несмотря на всякие переработки и досъемки, идея картины осталась неизменной.
Человек, подписавшийся «Техник путей сообщения II разряда», прочитав эти строки, прислал письмо с указанием на фактические ошибки. «Так, на стр. 123,— пишет техник, — вы утверждаете, что в первые годы революции на линии Киев−Казатин почтовые поезда возил С-513. Никогда паровоз с указанным номером на указанной линии не работал. В указанное время в Киеве имелись паровозы серии «С» с номерами от 303 до 348 и от 801 до 857. А паровоза С-513 не было». Я смеялся над этим письмом, пока не дошел до подписи. Оказалось, что написал его мой соученик по железнодорожной профшколе, ныне писатель Л. Серпилин, человек с идеальной памятью и действительно знавший в те годы все паровозы киевского узла. Письмо написано, конечно, в шутку, тем не менее, чтоб не вводить читателя в заблуждение, с его разрешения, меняю паровоз С-513 на, допустим, С-303. Все-таки точнее.
В письме из Америки от студента Йельского университета В. Гулда мне приятно было прочитать следующее: «Результаты вашего посещения Колумбийского университета так же обидны нам, как и вам, и я хотел бы от имени всех студентов, изучающих русский в нашей стране, сердечно просить за это вашего прощения». В том же характере написано и письмо студентки славянского отделения Колумбийского университета Эмилии Толл.
Франк Ллойд Райт писал: «Я предвижу, что дороги вскоре будут тоже архитектурой, потому что они в полной мере могут быть ею — великой архитектурой».
и так далее (фр.).
НП — наблюдательный пункт.
«Кто такие старожилы?» — спросили как-то меня. «Старики, прожившие много лет», — ответил я. «Нет, это люди, которые ничего не помнят. Даже старожилы не припомнят таких морозов, такой жары, такой тёплой зимы… Вот кто такие старожилы…» — Прим. авт.
Уже после обнаружения тигровой шкуры я хвастался знанием фасадов собственного дома перед другом-скульптором. И, к великому моему удивлению, разобрал вдруг, что детишки на барельефах вовсе не играют со львом и львицей, они просто-напросто… спаивают их. Да, спаивают! Одни раскрывают ему пасть и подносят чашу с вином, наливая его из амфоры. Другие же малыши с гроздьями винограда в руках приготовляют вино. А двое даже дегустируют его. Вот о каких интересных вещах рассказал нам Андреев… — Прим. авт.
славянская душа (фр.).
великолепная (фр.).
протеже Сталина (фр.).
солдат (фр.).
вид на жительство (фр.).
Парижско-нидерландский банк (фр.).
Place Royale в 1792 г. переименовали в Place des Federes, в 1793 г. в Place d'lndivisibilite (площадь Неделимости), а в 1800 г. указ консулов объявил, что департамент, дающий наибольшую контрибуцию, запечатлит своё название в одной из площадей Парижа. Так появилась площадь Вогезов. — Прим. авт.
Да здравствует король! Да здравствует кардинал! (фр.).
Микролитражный автомобиль «Ситроен», deux chevaux — две лошадиные силы (фр.).
Нашим павшим (фр.).
замок (фр.).
башенка (фр.).
гнёздышко (фр.).
предметы старины (фр.).
Старинная башня XII века (фр.).
О! Это слишком дорого! (фр.).
Кораблик… с моряком… с двумя… тремя… четырьмя… «много моряков» (фр.).
Кораблик, полный моряков (фр.).
Дом Госторга на ул. Кирова (арх. Б. Великовский, 1926); Госбанк на Неглинной (И. Жолтовский, 1926–1928; очень любопытное исключение в архитектуре тех лет); клуб Коммунальников на Лесной ул. (арх. И. Голосов, 1927); клуб завода «Каучук» и клуб на Стромынке (арх. К. Мельников, 1927); Планетарий (арх. М. Барщ и М. Синявский, 1928); комбинат «Правда» (арх. И. Голосов, 1929); новый корпус Моссовета (арх. И. Фомин, 1929, тоже исключение из общих правил); Центральный телеграф (арх. И. Рерберг… до какой-то степени тоже исключение); здание «Известий» (арх. Г. Бархин, 1932); дом Центросоюза, ныне Статуправления (арх. Ле Корбюзье, 1928–1932); дом на углу Орликова пер. (А. Щусев, 1932); Дворец культуры Пролетарского р-на, ныне завод им. Лихачёва (бр. Веснины, 1932). — Прим. авт.
«хорошо», «договорились» (фр.).
Сеть магазинов, торгующих культоварами (фр.).
Дарданеллы — нет, не памятный по первой войне пролив, отделяющий Мраморное от Эгейского моря, а узкая и скользкая тропинка между двумя «глинищами» на Демиевке, хулиганской окраине Киева (позднее — Сталинка).
Г. М. Марков был удостоен звания Героя Социалистического Труда дважды — в 1974 и 1984 гг. (сост.).
Факт из действительной биографии автора. — В.Н.
лавки (фр.).
лёгкий затрак (фр.).
Я надеюсь (фр.).
Это письмо-памфлет В. П. Некрасова, написанное незадолго до вынужденного его отъезда в эмиграцию, распространялось в самиздате. Оно было впервые опубликовано в газете «Русская мысль» 11 апреля 1974 г., перепечатано в той же газете к годовщине смерти 22 сентября 1988 г., а на родине было впервые напечатано 24 января 1990 г. в «Литературной газете» (сост.).
Впервые в «Сахаровском сборнике» (Нью-Йорк, 1981 — составители А. Бабенышев, Р. Лерт, Е. Печуро), изданном к 60-летию А. Д. Сахарова (сост.).
Примечания без соответствующих помет принадлежат авторам.
Раиса Давыдовна Орлова скончалась в Кельне 91 мая 1989 г. Вместе с мужем Л. 3. Копелевым она в 1980 г. по приглашению Г. Белля выехала в ФРГ, а через два месяца оба были лишены гражданства СССР. В сентябре 1988 г., уже будучи тяжелобольной и зная о своей неизлечимой болезни, Р. Орлова впервые после восьмилетнего пребывания в эмиграции приехала на родину. И в апреле 1989 г., незадолго до смерти, приезжала еще раз.Она торопилась, понимая, что времени осталось очень и очень мало, хотела узнать как можно больше, увидеть все своими глазами, повидать родных и друзей, впитать в себя и запечатлеть все то значительное и интересное, что сейчас происходит на обновляющейся родине. Об этих впечатлениях она рассказала в интервью в «Московских новостях» (22 октября 1988 г.) и в ответах на анкету о «феномене русского зарубежья» («Иностранная литература», 1989, № 3).На первом вечере памяти В. Некрасова, состоявшемся 28 сентября 1988 г. в Государственном литературном музее (он был записан центральным телевидением), Р. Орлова рассказала о последних днях своего друга и о его мечте издать под одной обложкой повесть «В окопах Сталинграда» и повесть Г. Белля «Где ты был, Адам?». Такое неожиданное сближение двух повестей должно было дать новый взгляд на войну — оба писателя, по ее слову, «удивительно человечно» написали о бесчеловечности войны.Во время первого пребывания Р. Орловой в Москве я обратился к ней с просьбой написать о В. Некрасове для готовящегося сборника его произведений, написанных в эмиграции. Она исполнила свой долг перед покойным другом и вместе с Л. Копелевым написала — уже буквально накануне своей смерти — воспоминания о нем, хотя это стоило ей невероятного труда и мужества. Р. Орлова всегда была глубоко и бесконечно предана своему делу, своим друзьям и единомышленникам.«Раиса Орлова, — сказал на траурном митинге 8 июня у ее гроба в Кельне известный правозащитник Кронид Любарский, — оставалась всегда гражданином своей страны больше, чем те, которые ее изгоняли. Человека нельзя изгнать. Человек не может и умереть, пока живо то, ради чего он жил и работал».В июле 1989 г. ее прах был перевезен в Москву и захоронен на кладбище Донского монастыря.Р. Орлова не дождалась, как и В. Некрасов, президентского указа о возвращении гражданства, но ее книги, как и книги автора «В окопах Сталинграда», после многолетнего запрета возвращаются к нашему читателю (сост.).